Кара погрузилась в работу. Тренажерный зал открылся, поэтому она обучала людей в дневное время и охотилась на Кадмус ночью. Она перестала даже пытаться прийти в свою квартиру. Когда истек срок аренды, через две недели после расставания, она просто перенесла все на хранение, вместо того чтобы продлить ее, продолжая хранить предметы первой необходимости и жить в СуперПещере.
Беспокойство Алекс возрастало, раз в неделю она тащила Кару к себе на киносеансы, которые обычно заканчивались тем, что они напивались. И плакали. Алекс медленно восстанавливалась после Мэгги, но все равно было отстойно любить кого-то и знать, что тебя любят, но при этом разрываться на части из-за разного будущего. Поплакав, Кара обычно рисует. В большинстве случаев, она этого не помнила, но приходила в себя в свободной комнате Алекс с руками и одеждой, измазанными в краске. На подавляющем большинстве картин была изображена Лена в той или иной форме. Другие же были только набором беспорядочных сердитых мазков и пестрых красок.
Насколько знала Кара, Лилиан не вернулась в Нэшнл Сити, и за это время они нашли всего пару складов, арестовав несколько человек. И хотя секретная организация, на которую работала Алекс, все еще молчала, зная о действиях Кары, она не поддерживала с ними никаких контактов. Агенты смогли удержать приспешников Кадмуса в тюрьме, что было хорошо. Кара не знала как, но она по крайней мере не чувствовала, что застряла в бесконечном эпизоде Дорожного Бегуна, где она была Вилли Койотом. На третьей неделе с момента расставания она позвонила Лене. Звонок сразу перенаправился на голосовую почту, но она была достаточно пьяна, чтобы оставить сообщение. Алекс отключилась и не могла ей помешать, как это обычно бывало. Кара гордилась тем, что могла сохранить спокойный голос и четко выговаривать слова. Рационально, она знала, что следует сосредоточиться на миссии в Нэшнл Сити, но сердце решило иначе. Теперь она даже не злилась. Ей было больно и грустно. Но даже так, она обвиняла себя. Она должна была сказать Лене раньше. Может, тогда этого не случилось бы, потому что Лена знала бы причину, по которой Кара пропускает рейсы и телефонные звонки. Даже сейчас надуманные оправдания, почему не сказала Лене правду, лежали тяжелым грузом на сердце. Каре просто хотелось сказать это лично. Чтобы Лена могла увидеть ее лицо и понять, что это правда. Наступило и прошло Рождество, а затем и Новый год.
В ночи, свободные от преступлений, Кара находила себя в собственной преступной деятельности. Она случайно наткнулась на это во время патрулирования. И понимала, глупость затеи, но это помогало забыть, не используя алкоголь. Она стала воплощением своих эмоций, выпуская на свободу гнев на все, что происходило в ее жизни. Бойцовский клуб это телевизионное клише, но он все равно притягивал. Темные склады и подземные убежища, наполненные злобными людьми, которые кричали и махали кулаками, делая ставки на результаты боя. Она не сражалась, как Пауэргерл, хотя все еще носила маску, скрывающую нижнюю часть лица. Она использовала имя Андромеда, и в настоящее время была непобедима. Это приносило большие деньги, большая часть которых уходила в молодежные центры, которые сильнее всего пострадали от деятельности Кадмуса. К концу четвертой недели после расставания имя Андромеды произносилось на подземном ринге так же часто, как имя Пауэргерл в городе.
Кара редко спала. Спать, значит видеть лицо Лены, и она не могла этого избежать. Спать, значит мечтать о мягкой бледной коже, остром взгляде зеленых глаз и, проснувшись, столкнуться с жестокой реальностью. Сон не был кошмаром, им было пробуждение. Каждый раз это было настолько больно, что проще вообще не закрывать глаза. Сон приходил в форме отключки рядом с сестрой, или пока веки не опускались сами собой от пульсирующей боли в голове. Тени под глазами было все сложнее скрывать. Но Алекс все равно ничего не говорила до двух месяцев после расставания.
Она перестала пить с Карой, вместо этого, просто заботясь о ней в безопасности своей квартиры. Но когда Алекс вошла в кабинет сестры в тренажерном зале и увидела, что она пытается скрыть макияжем синяк под глазом, это стало последней каплей.
***
11 Января, 2018
Накануне вечером Кара отправилась на один из подпольных поединков, и парень нанес удачный удар. Это было впервые со времен школы, когда кому-то удалось ударить ее в лицо. Кара все равно победила, но это было чертовски больно. Она подпрыгнула в кресле, когда внезапно ворвалась сестра, как раз за час до первой тренировки. Алекс заметила синяк, и ее взгляд ожесточился.
"Что случилось?".
"Ничего особого, просто какой-то бандит прошлой ночью…".
"Не ври мне. Уинн пригласил меня пообщаться с ним и Джеймсом. Пауэргерл не выходила на улицы вчера", Алекс скрестила руки на груди, почему-то она казалась больше, стоя в дверном проеме и блокируя путь отступления.
"Я могу отправиться на вылазку без Уинна и Джеймса", говорит она, защищаясь.
"Ты лжешь".
"Нет".
"Скажи это морщинке между бровями".
Черт, она знает меня слишком хорошо, думает Кара.
"Ничего, Алекс, у меня были синяки и раньше".
Алекс опускает руки, и Кара почти чувствует ее гнев.
"Если бы это было так, ты бы просто сказала мне. И последний раз, когда у тебя был синяк под глазом, это когда вы с Джеймсом пытались отбиться от двадцати вооруженных профессиональных убийц. Что случилось?".
Тон Алекс не оставил места для споров. Кара уставилась на сестру, пытаясь найти выход из положения. Алекс вопросительно поднимает бровь.
"Это был просто поединок".
"Просто поединок?".
"За деньги", бормочет Кара.
"Кара! Ты, блядь, шутишь? Ты о тех подпольных клубах, в которых люди заканчивают в реанимации", Алекс повысила голос, и Кара встала, внезапно начиная защищать свои действия.
"Эти люди – идиоты, которые не знают, когда остановиться. Я знаю свои пределы, и совсем на них не похожа. Никто не может меня победить. Это был просто удачный выпад отчаявшегося парня, который поставил больше на победу, чем имел"
"Никто не может тебя победить?".
"Я непобедима".
"Ох, блядь, конечно, ты же Андромеда. Конечно, ты нарисуешь себе цель на спине, потому что тебе мало одной тайной жизни, нужна же еще одна", гневно говорит Алекс.
"Вот, что мне сейчас надо, это сестра, которая не смотрит свысока на все, что я делаю", отвечает Кара.
"Не смей так говорить. С тех пор, как ты вернулась из Лондона, то получала от меня только поддержку".
"Да, с тех пор, как мне, блядь, разбили сердце. Но ты не поддерживала Пауэргерл. Не поддерживала меня по поводу Ле… по поводу нее. Ты потворствовала мне во всем, что я делала, но это не поддержка. Ты была критична и снисходительна. Просто ждала, пока я облажаюсь, чтобы ты была права".
Алекс вздыхает в ответ на обвинения. Затем подходит ближе к сестре. Она обходит стол и начинает открывать ящики, несмотря на протесты. Последний открывается с громким грохотом и к краю ящика выкатывается бутылка виски. Наполовину пустая. Алекс подходит к сестре и морщится.
"Серьезно, Кара? Пьешь в семь утра?".
"Какая разница".
Алекс игнорирует ее, шаря в поисках бумаги, чтобы нацарапать "Закрыто по семейным обстоятельствам", прежде чем приклеить липкую ленту.
Внезапно, она берет Кару за руку и заводит за спину в болезненной хватке.
"Что ты делаешь?", гневно восклицает она.
Алекс продолжает ее игнорировать и набирает номер на телефоне.
"Это я… мне нужна срочная встреча…Мы уже в пути…Нет, она идет не по доброй воле, но это продолжалось уже достаточно долго…Будем через десять минут".
"Куда мы едем?", Кара перестала бороться с силой сестры. В ее нынешнем состоянии, она не смогла бы одержать верх над старшей Дэнверс.
"На встречу с доктором Гамильтон".
Кара пытается возразить, но сестра только усиливает хватку и выталкивает ее из здания.
***
Кара сидит на кожаном диване, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Доктор Гамильтон терпеливо сидит в кресле с блокнотом, за пределами прямой видимости. Блондинка тупо смотрит вперед, явно не желая там находиться. Хотя есть странное чувство комфорта. Кабинет не изменился с тех пор, как она последний раз была здесь. Панели из теплого дерева с большим столом из дуба. У кабинета было удобство гостиной и живые цветы на подоконнике. Кара неплохо протрезвела по дороге, пока собиралась увидеть своего психотерапевта впервые за много лет. Через пятнадцать минут Гамильтон нарушает тишину.
"Кара, я знаю, что ты не хочешь здесь быть. Это понятно. Но ты знаешь, что сестра не оставит тебя в покое, пока что-то не скажешь. Хоть что-нибудь", она встретилась с тишиной.
И повторила попытку еще через несколько минут.
"Ты открыла тренажерный зал, верно? И как идут дела? Есть посетители?".
Кара обдумывает разговор. Зал был комфортной темой. Она прочищает горло.
"Ага. Дела идут действительно неплохо. По большей части это всего лишь тренажерный зал, но я также предлагаю дополнительные программы. Кроссфит очень популярен. В ближайшее время придется нанять еще тренеров".
"Ну, это хорошо. Что побудило тебя заняться этим?".
"Джеремайя. Если бы он не направил меня на правильный путь, я бы не смогла…я бы не стала той, кто я сейчас. Надеюсь, что когда все раскрутится, я смогу ввести гранты для подростков, чтобы привлечь их. Отправить их на соревнования. Научить их контролю, забрать с улицы. На многих соревнованиях предлагают стипендии для колледжа. Я задумалась об этом после…", Кара затихает. У нее появилась идея, когда Лена говорила о музыкальных программах, чтобы дети могли получить стипендию.
"После чего?".
Кара опускает голову, закрывая лицо руками. Слезы жгут глаза. Кара делает дрожащий вдох.
"После того, как моя бывшая девушка начала делать то же самое в детских приютах".
"Это то, что взволновало твою сестру? Расставание?".
Кара пожимает плечами.
"Или твое геройство?".
Кара резко поднимает голову, глядя на темноволосую женщину.
"Не волнуйся, Алекс заставила меня подписать самый продуманный договор о неразглашении, который я когда-либо видела. К тому же, Кара, я поняла это уже давно. Я лечила тебя в один из самых трудных моментов в жизни. Даже удивлена, что ты не начала это раньше".
Кара плачет, долго. Затем просто рассказывает. Говорит обо всех разочарованиях. Здорово не следить за словами и не чувствовать, что тебя оценивают. Все, что делает доктор Гамильтон, это слушает, тут и там, говоря отдельные слова, чтобы подтолкнуть Кару к продолжению. Один час превращается в два, прежде чем доктор решает, что на сегодня достаточно. Кара назначает следующую встречу через два дня и находит Алекс в вестибюле, дремлющей в кресле. Она просыпается, когда открывается дверь, и встает, чтобы поприветствовать сестру.
"Хей", говорит она застенчиво.
Кара втягивает Алекс в крепкие объятия.
"Спасибо".
"Завтрак?".
"Было бы отлично".
***
19 Января, 2018
Каре требуется четыре сеанса, чтобы раскрыться о Лене. Все начинается легко. Кара говорит о том, как они встретились и где побывали. Говорит о ее улыбке, о том, как меняется цвет глаз от оттенка морской волны до глубокого зеленого. Кара смеется до слез. А затем плачет от боли, из-за того, как все закончилось. Из-за Вероники. Даже если Лена не ожидала, что Кара придет, это была худшая часть. Кто угодно был бы лучше, даже незнакомец. Но ощущалось, будто Лена сказала, что Вероника лучше, чем Кара, так что она просто побежала в ее руки.
"Ты еще хочешь быть с ней?", спрашивает доктор Гамильтон.
"Я…я не знаю. Я…она…я люблю ее. Но она даже не дала мне шанс. Она так боялась, что я ее брошу, что сделала это сама. Неважно, как часто я говорила ей, какая она красивая и потрясающая, она все равно сомневалась в этом. Сомневалась во всем".
"Тогда это похоже на односторонние отношения. Это огромное давление, постоянно пытаться успокоить своего партнера".
"Временами это было не так. Иногда с ней было так легко. Но в остальное время было непросто. Словно, я могла сказать что-то, что она восприняла бы неправильно".
Доктор Гамильтон кивает, побуждая Кару продолжать.
Было почти хорошо выявлять недостатки Лены. Это помогло сломать идеальный образ в ее голове. Ну, не идеальный, она понимала, что у Лены были недостатки, но это помогло разбить мыльный пузырь, в который она поместила их отношения.
После еще трех сеансов Кара согласилась на встречи раз в неделю. Регулярные сеансы, чтобы у Кары было безопасное место, где она могла бы говорить обо всех секретах. Андромеда исчезла из подпольных клубов. Эта глава в жизни Кары завершилась. Она поверить не могла, насколько была глупа. Алекс была права, одной тайной жизни вполне достаточно.
Пауэргерл также стала меньше нужна. С тех пор, как арестовали Лекса Лютора, Кадмус затих. Снизились продажи оружия, а технологии становились менее и менее изощренными. Было ясно, что ЛексКорп был главной причиной того, что Кадмус оставался на плаву. Преступность снизилась, так что Кара могла сосредоточиться на тренажерном зале. Теперь это было оживленное место, и она смогла нанять еще четырех тренеров, и несколько школьников для помощи в обслуживании клиентов и уборке.
Зал был ярким и свободным с красно-синей цветовой гаммой. Джеймс даже нашел старые фото соревнований Кары и распечатал их. Они заняли место на стенах, даже если фото, на котором есть Джеремайя, причиняла боль каждый раз, когда она на него смотрела. Он бы гордился этим, каждый день сидел бы у стойки регистрации, если бы все еще был жив, разговаривая с новыми посетителями и рассказывая ужасные шутки. Кара почти видит его призрак, будущее, которое могло бы быть. Она встряхивает головой и делает пометку, поговорить об этом с доктором Гамильтон. Она заканчивает закреплять перчатки, прежде чем выйти на небольшой боксерский ринг с женщиной, которая наняла ее для частных уроков.
***
23 Февраля, 2018
Дни Кары укладываются в простой ритм. Тренажерный зал, патрулирование, сон. Раз в неделю они с Алекс устраивали вечер сестер, хотя уже без алкоголя, а еще раз в неделю Кара продолжала ходить на терапию. Все было комфортно и просто. Настолько просто, насколько может быть жизнь мстителя. Ее коллекция картин также приумножилась. Доктор Гамильтон предложил Каре изобразить каждый этап их с Леной отношения, чтобы помочь со всем разобраться. Ритм был нарушен, когда лицо Лены появилось по всему Нэшнл Сити. Ее назвали новым генеральным директором ЛексКорп, потому что до ареста брат убедился, что компания перейдет в руки Лены. Теперь несколько правительственных учреждений набросились на ее компанию. Клевета и слухи кружились вокруг последнего Лютора, и Каре так хотелось протянуть руку, позвонить ей, чтобы убедиться, что она не накручивает себя, как после смерти Лайонела. Она не пыталась связаться с ней со времени пьяного голосового сообщения, которое осталось без ответа, не то чтобы Кара удивилась. Но сейчас ей просто хотелось услышать ее голос. В тот день Кара отменила частный урок и направилась к доктору Гамильтону.