Количество кадетов быстро редело и дошло примерно до половины. Всех, кто не смог удержать равновесие, отправили на сельскохозяйственные работы как непригодных для службы.

Следующий этап обучения владения УПМ должен был проводить непосредственно капитан восточного крыла разведки.

Кадеты с раннего утра стояли на небольшой площадке в лесу, где уже были установлены тренировочные снаряды. Это были кольца размером с обруч, установленные на высокие столбы. От них, словно лучи солнца, но направленные в центр, отходило по шесть прочно прикреплённых к кольцу палок. Для чего нужна была эта странная конструкция, никто из новобранцев ответить не смог.

Леви опаздывал примерно на четверть часа, вынуждая кадетов смиренно ждать. Микаса стояла, облокотившись о дерево, рядом сидела девушка с каштановыми волосами и жевала картошку. Воришка, кажется, называл её Сашей. Жан лежал на траве, запихнув в рот длинную травинку. Армин читал какую-то книжку, которую ему удалось достать в армейской библиотеке. Другие бесцельно ходили взад-вперёд, а кто-то разминался перед предстоящей тренировкой.

— Ну и где носит этого чёрта? — потянулся воришка.

— Пускай этот чёрт не торопится, а то я доесть не успею. — Саша старательно разжёвывала каждый кусок.

Сколько бы раз Микаса ни видела её, она всегда что-то жевала.

— А как вас там звать, ребята? — Жан привстал.

— Саша, — представилась девушка с картошкой.

Бритоголовый парень хотел было назвать имя, но Микаса язвительно перебила его:

— Воришка.

— Чего?! — тот насупил брови. — Я Конни, вообще-то. Конни Спрингер!

— Нет, ты воришка, — невозмутимо сказала Микаса.

Она не держала на него зла, но почему-то вдруг поймала себя на том, что получает удовольствие от подобных шуток. По крайней мере раньше она себе не позволяла таких шалостей.

— Я... Я... — Конни запнулся. — Я не вор! В плане... А кто из вас не помнит те времена, когда пала Мария! И ты, — он ткнул пальцем на Микасу, — как будто сама не украла тот несчастный мешочек?

Саша переводила взгляд то на Конни, то на Микасу, не вытаскивая картошку изо рта.

— Я его не крала. — Микаса выпрямилась.

— Ну, конечно! Мешочек с гербом разведки! Не помню, чтобы ты в тот момент была хотя бы в кадетском! — он упёр руки в бока.

Микаса растерялась.

— Мне... Мне его дали.

— Кто?

Она не успела ответить, как её перебили:

— Я капитан Леви. Хотя это вы и так наверняка знаете.

Кадеты тут же оживились и за считанные секунды выстроились в ровную шеренгу.

— Как вы слышали, я капитан восточного крыла разведки. И сегодня буду учить вас, сопляков, одному из важнейших приёмов, которые используют все солдаты без исключения. Можете быть уверены, что если исполнить его вам не удастся, то ваши шансы на выживание будут стремиться к нулю. Могу вам точно сказать, что из тех солдат разведки, что остались живы, — он посмотрел прямо на Микасу, — этот приём умеют выполнять все без исключения.

И снова среди кадетов прошлась волна лёгкого испуга. Конни нервно сглотнул, а Саша издала тихий звук, похожий на писк. Жан сжал вспотевшую ладонь.

Резкий порыв ветра прервал всеобщее оцепенение. Леви, на котором уже было надето УПМ, встал напротив того самого кольца.

— Смотрите внимательно. Повторять не буду.

Он присел, перенеся вес на отставленную назад ногу, выстрелил крюками в ближайшие деревья, молниеносно влетел внутрь кольца, крутясь вокруг своей оси, руками сбил все шесть кольев, установленных внутри, а затем, сделав сальто, приземлился.

— Этот трюк поможет вам в защите: если титан схватит вас, вы сможете высвободиться. Поможет в нападении, так как сила удара значительно увеличивается при вращении, — он старался объяснять всё как можно доходчивее, чтобы избежать лишних вопросов. — Для того чтобы выполнить этот приём, необходимо соблюсти две вещи: ловкость и сила. Ваша задача не просто пролететь через это кольцо, но и сбить торчащие в нём колья. Всем всё ясно?

В ответ всеобщее молчание.

— Тогда начинайте, — он отошёл к ближайшему дереву, сложил руки на груди и начал наблюдать за происходящим.

Бритоголовый парнишка зацепился плащом за колышек, торчащий из кольца, и остался висеть наверху, как вяленая рыба в лавке торговца.

— Отвратительно.

Другая девчонка также повисла на тросах. Только она вдобавок ещё что-то вопила.

— Бесполезное отродье.

Какой-то мальчик или девочка, хрен разберёшь какого пола обладатель такого милого личика, просто пролетел сквозь кольцо и, как мешок с говном, рухнул на землю.

— Армин, ты цел? — кто-то крикнул из толпы.

— Угу, — прокряхтел тот и поковылял обратно в строй.

Значит, мальчик, — отметил про себя Леви.

— Жалкий хлюпик.

Микаса озлобленно посмотрела на капитана. Его лицо выражало безразличие и презрение. С каждой едкой фразочкой, брошенной в адрес кадетов, он становился в её глазах всё хуже и хуже. Хотелось забить на армейский регламент и дать этому гнилому человеку оплеуху. Но то ли ей было страшно это сделать, то ли она боялась, что из-за подобной выходки могут вовсе выгнать из армии.

— Чёрт! — Жан со злостью ударил кулаком по земле.

— Бесполезный сопляк, — тут же прокомментировал его неудачную попытку Леви.

Микаса в этот момент отчаянно боролась с желанием сказать что-нибудь в ответ. Она злилась. Хотя в какой-то степени ей было стыдно за это. Ведь именно этот человек спас её и незримо помогал несколько лет. Имеет ли она право осуждать его?

Кто-то из кадетов громко плюхнулся на землю.

— Мерзкое отродье, — тут же послышался голос капитана. — Точно пришли сюда, чтобы стать кормом для титанов, других объяснений у меня нет.

В последний раз она слышала столько оскорблений только от горожан в адрес Разведки. Леви разве что не кричал так громко.

Сам ты отродье! — Микаса не могла сказать такое вслух.

В этот момент очередь дошла до неё.

Леви пристально наблюдал за каждым её движением: застыла в стойке, отводя округлые бёдра назад. С такими-то только в армию... Да-да, конечно. Длинные ноги и тонкие руки. Это ими она решила рубить титанов? Ну-ну. Единственное, что было в ней от солдата, — уверенный и пронзительный взгляд исподлобья на миловидном девичьем лице. Бесспорно, она была красива, и Леви поймал себя на мысли, что любуется ею. Вот только вся эта красота если не погибнет за стенами, так смоется под гнётом суровых армейских будней.

Микаса запустила УПМ и взлетела вверх. В воздухе начала вращаться, направляясь прямо в центр кольца. Одним движением рук снесла все шесть кольев. Вылетев из кольца, вновь активировала УПМ и зацепилась за близстоящее дерево, а затем плавно спустилась на землю.

Я не отродье! — она стрельнула в Леви глазами из-за плеча.

Тот сделал вид, что не заметил, хотя на самом деле был очень удивлён. Из всех новобранцев единственная, кто смогла с первого раза выполнить это упражнение. И при этом такая хилячка! Леви надеялся, что она вылетит из академии и заживёт себе спокойно, но, кажется, нет! Талантлива, упёрта и глупа. Каков набор!

— Для первого раза сгодится, — он выпрямился и сделал пару шагов ей навстречу. — Аккерман, идешь со мной. — Посмотрел на остальных: — А вы продолжайте.

Насупившись, Микаса направилась за ним.

— Удачи, — тихо прошептал Жан.

Она качнула ему головой.

Леви повёл её по узкой тропинке, которая вела к соседней заросшей травой площадке. На деревьях были подвешены металлические широкие трубы длиной примерно по три метра каждая.

— Второй этап тренировки, соплячка.

Она уже не пыталась понять, откуда в этом человеке столько гнили. Видимо, это просто такой сорт людей. С этим ничего не поделать. Лишь один вопрос не давал покоя: как отец мог доверить ему заботу о ней? Теперь она обязана молча терпеть его поведение не только потому, что он выше по званию, но и просто потому что должна ему. За своё спасение, за свою счастливое время в доме Йегеров. Даже за то, что Эрен появился в её жизни, она обязана ему!

Как бы он ни пытался, не мог перестать злиться. Его бесили её упрямство, её глупость, её слепота. Какой, к чёрту, Йегер? Какая разведка? Не за это бился Джеймс. Не этого он желал для своей дочери! Как эта малявка вообще смеет рисковать своей жизнью? Своей единственной и бесценной жизнью!

Она смотрела на него в упор. Казалось, будто пытается мысли прочитать, залезть в душу и вывернуть её наружу.

— Меня зовут Микаса, — едва слышно процедила сквозь зубы.

— Я помню. Но соплячкой ты при этом не перестаёшь быть.

Она промолчала.

Этот обмен любезностями можно было продолжать до бесконечности, но они здесь за другим пришли.

— В этот раз добавим клинки, — он воткнул пустые рукоятки в ножны и достал блестящие лезвия, которые издали звонкий металлический лязг.

— Ты крутилась против часовой стрелки, значит, правша?

— Да. — Всё ещё кипит от гнева, но по чуть-чуть начала успокаиваться.

— Хорошо. Для исполнения винта клинки необходимо взять немного иначе. Если тебе удобнее вращаться против часовой стрелки, то левой рукой держишь клинок как обычно, прямым хватом, — Леви поднял левую руку, лезвие направлялось вверх от большого пальца, — правой же рукой меняешь хват на обратный, — он поднял правую руку и взял ручку УПМ таким образом, что лезвие шло вниз от мизинца. По сути, таким же образом можно держать метлу.

Леви сделал пару шагов в сторону трубы.

— Смотри, почти всё то же самое.

Он пролетел через трубу — раздался звонкий лязг металла, и труба развалилась на части, разнося по округе густое облако пыли.

— Твоя очередь, соплячка, — он достал платок и протёр лезвие.

Удивительно, что подобная чистоплотность сочеталась с таким потоком словесного мусора.

— Я. Не. Соплячка, — процедила она, доставая лезвия УПМ.

— Тогда докажи это, Аккерман, — это был вызов.

Он встал в сторону, облокотился о дерево, сложив руки на груди, и выжидающе посмотрел.

Уж не сомневайся, докажу!

Она приготовилась к прыжку, выставив вперёд левую ногу, и уже почти выстрелила крюками.

— Неправильно.

Микаса вопросительно посмотрела на него.

— Если не соплячка, то можешь допереть сама.

Конечно, может!

Микаса поменяла ноги местами.

— Нет.

Что?

Догадки кончились. Всё должно быть правильно. Он показал лишь один раз, но она смотрела внимательно.

Что же тогда не так?

Гордость мешала спросить. Слышать лишнее оскорбление не хотелось, хотя взгляд Леви унижал без слов.

— Ну?

Армия — не то место, где вытирают сопли. Она должна это запомнить. Если не умеешь, не знаешь, забываешь — умираешь. Это закон. И лучше сейчас пройти через все унижения и лишения, закалив волю и характер, чем потом быть заживо съеденным тварями за стенами.

— Я не понимаю, — процедила сквозь зубы, опустив голову. Он не должен видеть её злость, хотя прятать её было уже невозможно.

— Другого я от такой соплячки и не ожидал.

Её руки затряслись, и она с трудом удержалась от того, чтобы не кинуть в него лезвие. В глазах загорелся огонь, а лицо багровело.

Промолчала.

Несмотря на всё это, промолчала.

Эта нежная девушка, которая скептически относится к любому бранному слову.

Сдержалась. Но лучше бы она психанула, лучше бы она бросила всё и ушла. Но нет. Она продолжает терпеть.

Её выдержке и упорству можно только позавидовать. Сколько новобранцев сломалось ещё до того, как начались настоящие изнуряющие тренировки. Каждый солдат должен уметь терпеть не только боль, но и психологическое насилие. В армии, а особенно в разведке, без этого никак.

— Сто отжиманий за подсказку.

— Есть, сэр. — Голос почти хрипел от ярости.

Она медленно положила лезвия и молча начала отжиматься.

— Считай вслух.

— Три, четыре, пять, ...

Мышцы горели, но она не сбавляла темп.

— Пятьдесят шесть, пятьдесят семь, ...

Чего бы это ни стоило, она должна попасть в разведку, выйти за стены и найти Эрена. Она знала, что он жив.

Да, отец бы не одобрил. Но... Он бы понял её. Микаса была уверена в этом. Ведь он сам ходил за стены ради них с мамой. Уж кому, как не отцу, понять её чувства!

— Девяносто восемь, девяносто девять, сто, — быстро встала на ноги. Мышцы гудели, но она не подавала виду.

Он был уверен, что не справится, но она вновь удивила его. Точно была дочерью Джеймса: тот же огонь в глазах, то же упорство.

И это пугало.

Куда этот набор её приведёт? Туда же, куда и её отца?

Какой ад ещё он может устроить ей здесь, чтобы сломать? Сломать, чтобы спасти...

Ответа не было. Эти глаза молча кричали: вынесу всё!

— Давай ещё раз на изготовку.

Микаса подняла лезвия и приготовилась к прыжку.

— А теперь внимательно посмотри, как ты держишь лезвия.

Она посмотрела на руки: правая рука держала лезвие прямым хватом, левая — обратным.

Сжала губы от досады. Как она могла оплошаться на таком ровном месте.

Молча поменяла хват и приготовилась к прыжку.

На этот раз капитан ничего не сказал. Значит, всё верно.

Первая попытка — неудача. Вторая — снова неудача.

— Ты мне решила показать, с каким рвением способна отправиться в глотку титана? Тогда очень недурно.

Она снова промолчала, хотя сдержанно рыкнула, отвернувшись.

Ты можешь лучше! Не позволь титанам сожрать себя, и я от тебя не отстану, пока ты не сделаешь! — думал Леви.

Если не сломать и выгнать из армии, то сделать её сильнее. Если она так рвётся за стену, она должна быть сильной. Обязана.

Заносчивый недоумок! — Микаса огрызалась про себя. — Если он думает, что я ни на что не гожусь, то он очень ошибается!

Этот человек помог ей в трудную минуту. Спас её от ужаса в Шиганшине. И сейчас, не стесняясь, унижает её.

Очередная попытка — неудача.

Чёрт!

— Отвратительно.

Но Микаса уже не реагировала на его слова. Она будто стала глухой. Непробиваемой. Она видела перед собой только цель: трубу. Которую она должна разнести на части.

Солнце уже приближалось к горизонту. Всё это время Микаса повторяла одни и те же действия снова и снова. Леви всё это время неподвижно наблюдал за ней, поражаясь её упорству.

Наконец, последний луч солнца вспыхнул на небе и погас. В этот же момент труба с лязгом разлетелась на части.

Измученная Микаса стояла спиной к пыльному облаку, тяжело дыша. Кожа на ладонях зудела от свежих мозолей, мышцы ныли от напряжения, а сердце упорно стучало, продолжая гонять кровь по венам.

Она смогла.

Как бы он ни надеялся, она не сломалась.

Но в какой-то степени он добился своего: она стала сильнее.

Микаса развернулась и, приподняв подбородок, посмотрела как бы свысока.

Ещё и дерзить глазами умудряется.

— Сгодится. А теперь иди умойся, а то от тебя несёт, как от свиньи.

— Есть, сэр. — Посвятила сердце и направилась в сторону казарм.

Она твёрдо решила, что он её не пробьёт. И эта решимость читалась в её глазах.

— Кстати, — окликнул Леви, — этот трюк – изобретение твоего отца.

Впервые в его голосе она услышала что-то, похожее на печаль. Такую же печаль, что испытывала она.

— Мне его не хватает, — она опустила голову, а затем добавила, будто опомнившись: — сэр.

Она помнила, как отец натирал лезвия до зеркального блеска.

— Держи лезвие вот так, — отец взял клинок, словно швабру. — Это называется обратный хват. Так удар будет сильнее.

— Я тоже буду разведчицей! — Микаса неумело взяла клинок.

Отец погладил её по голове и пригрозил пальцем:

— Мы договорились, что армия — место не для счастливой жизни, — он улыбнулся.

— Да-а-а-а-а, я помню.

Сейчас она была как раз в том самом месте, что было совсем не для счастливой жизни. Но отец бы точно понял её! Ведь она здесь за тем же, зачем и он: чтобы спасти тех, кто ей дорог.

— Свободна. — Голос Леви выдернул из воспоминаний.

Быстрыми шагами Микаса ушла прочь.

Леви ещё раз оглядел площадку. Пыль медленно оседала. На земле валялась разрубленная на части труба, а рядом... Он подошёл ближе, чтобы разглядеть мелкую вещицу. Нашивка с крыльями разведки. Та самая, с формы Джеймса. Эта растеряша, кажется, обронила. Будет потом метаться и переживать, куда делась единственная сохранившаяся отцовская вещь.

Нужно вернуть.

***

Вечером кадеты сидели в просторной столовой за длинными деревянными столами. Вымотанные и уставшие, они молча ели пресную похлёбку, в которой плавали жёсткие жилки, вместо мяса. Без особого желания Микаса ковырялась ложкой в невкусной жиже. Она не чувствовала голода или усталости. Только злость растекалась по венам.

Вновь вспомнила презрительный взгляд капитана и с силой сжала ни в чём неповинную деревянную ложку.

— Эй, — Жан слегка толкнул её в бок, — ты в порядке?

— Да, — процедила сквозь зубы.

— Оно и видно... — он пожал плечами и запихнул ложку в рот.

Да, похлёбка и вправду отвратительная. Но выбирать не приходится.

Саша сидела напротив и уминала еду так жадно и быстро, будто никогда не ела в этой жизни.

— Как ты это ешь? — Жан подозрительно приподнял бровь.

Та промычала в ответ что-то невнятное, продолжая жевать.

— Саша всеядная, — рассмеялся Конни, а затем аккуратно достал из-под куртки кусок жареного мяса. — Смотрите, что достал.

Саша, Армин и Жан жадно облизнулись, и Конни припрятал добычу за курткой.

— Тише-тише, я поделюсь, но не привлекайте внимание остальных.

Ребята притихли и молча сглотнули слюну.

— Снова стырил? — равнодушно спросила Микаса, продолжая бесцельно мешать похлёбку ложкой.

— Да, стырил! — фыркнул Конни. — Уж, прости, но этим дерьмом не наешься! Я, между прочим, тебе тоже кусок предлагаю.

— Я не голодна, — она показательно отвернулась.

— Ну и пожалуйста! — пробубнил Конни и отковырял каждому по кусочку.

— А можно мне твою порцию? — Саша жалобно посмотрела на Микасу.

Та пожала плечами, и Саша почти вырвала кусок мяса из рук Конни.

По привычке Микаса запихнула руку в карман в поисках нашивки отца. Пусто.

Машинально обернулась. Вдруг обронила. Ничего.

— Ты?! — Она грозно посмотрела на Конни.

— Что? — Тот не успел запихнуть мясо в рот.

— Ты украл нашивку! — Её глаза, кажется, готовы были его пристрелить.

— Какую нашивку? Ты с ума сошла!

— Не прикидывайся! — Она встала со своего места и упёрлась руками о стол.

Все затихли, наблюдая за происходящим. Жан с угрозой посмотрел на Конни.

— Воу-воу, Микаса, — Конни показал открытые ладони. — Я, конечно, может, и вор, но я беру только необходимое. А твоя нашивка лично для меня не представляет никакой ценности.

Микаса выдохнула. Её нашивка, действительно, никому, кроме неё, не нужна.

Она села обратно на своё место.

— Извини, — чуть слышно.

Какая же она идиотка. Сама потеряла и пытается найти виноватого.

— Пойду пройдусь, — она встала из-за стола, так и не притронувшись к еде.

Сидеть на одном месте было невыносимо. Хотелось, как минимум, подышать свежим воздухом.

— Подожди, — Жан уже привстал, чтобы побежать за ней, но поймал на себе ехидный взгляд Конии. — Что уставился?

— Ты запал, — он упёрся подбородком на ладонь и хитро прищурился.

Жан тут же покраснел.

— Не неси чушь!

Конни лукаво улыбнулся, но промолчал.

— Если она тебе нравится, то просто начни с ней общаться. Это только кажется, что она закрытая, — вдруг заговорил Армин.

— Я. Не. Запал! — Жан схватил ложку и показательно продолжил есть.

— Ага, — наигранно согласился Конни.

— Да я тебя на куски порву! — Жан угрожающе показал кулак.

— Да? — Тот встал со своего места, явно показывая, что возможная драка его не пугает. — Давай, нападай.

— Р-ребята! — Саша панически замахала руками, но было поздно.

Жан схватил Конни за воротник и притянул к себе, тот не растерялся и ударил ногой по самому больному.

— Так нечестно! — прокряхтел Жан, стараясь не согнуться от боли, но Конни тут же подпрыгнул и заехал кулаком по челюсти.

Жан с грохотом рухнул прямо на стол.

Девушки рядом завизжали, рассыпаясь в разные стороны. Саша схватила свою тарелку. Армин попытался что-то сказать, но его никто не слушал.

— Чем громче шкаф, тем больше падает!

— Дурак! Это не... — и тут Жана осенило. Он резко поменялся в лице, забыв о стычке. — Микаса... Аккерман!

Как он мог не узнать её?! Это же та самая девчонка! Прошло больше десяти лет с того дня, когда он кинул в неё камень. Тогда погиб его последний старший брат, и мать увезла его в Трост, подальше от приграничных территорий. Больше он её не видел, запомнил только пустой взгляд, спутанные волосы и опущенные плечи. Сейчас же она похорошела, расцвела, превратилась в прекрасного лебедя.

А Конни уже замахнулся кулаком, и Жан в последний момент успел увернуться и вскочить на ноги. Он был готов продолжить драку, но у двери раздался до боли знакомый голос:

— Что здесь происходит?! — Капитан Разведки стремительно подлетел к кадетам.

Удар — Конни лежит на полу. Ещё удар — Жан едва удержался на ногах, придерживаясь за край стола.

Все притихли.

— Вы оба. Неделя штрафного дежурства. Будете драить посуду за всеми с сегодняшнего дня. — Леви оглядел присутствующих. — Где Аккерман?

Молчание.

— Я вас спрашиваю, где Аккерман? — голос отдавал сталью.

— О-она ушла, с-сэр. — Армин первым вышел из оцепенения.

— Куда?

Тот молча пожал плечами. Леви ушёл. В столовой повисла тишина.

— Ну что, убирайтесь теперь, — Райнер прервал молчание.

— Заткнись, а! — одновременно буркнули Жан и Конни, отправляясь собирать грязные тарелки за товарищами.

***

Мик бесцельно ходил вдоль конюшен, пиная камни под ногами. Сегодняшний день выдался таким же отвратительным, как и предыдущие. Эрвин сначала отправил этого "сильнейшего" приветствовать кадетов, а теперь доверил ему же тренировки по УПМ. Мику осталась плешивая верховая езда.

Прекрасно!

Разведка славится уровнем владения УПМ. Даёт в этом фору даже хвалёной Военной полиции, хотя эти упыри уже давно ничего не умеют. И ему, Мику, досталась какая-то верховая езда!

Великолепно!

Эрвин уже давно дал понять и ему, и Леви, что пока в их отношениях такой явный разлад, то кто-то один из них должен рано или поздно уйти. Кто именно, неизвестно. Но если вдруг этим одним станет Мик, то он потеряет всякий шанс доказать отцу, что он чего-то стоит.

Дерьмо!

Он с силой пнул ещё один камень.

Сколько он вкладывает в эту службу и что получает в ответ?! У Эрвина, видимо, какая-то нездоровая любовь к Аккерманам. Хотя о принадлежности недосильнейшего к этому роду знал один лишь Мик.

— Капитан? — за спиной послышался знакомый голос.

Мик обернулся.

— А, Микаса, привет. — Он изо всех сил старался придать естественности своей улыбке. Выходило не очень.

— Добрый вечер, сэр! — Микаса тут же посвятила сердце.

Мик махнул рукой.

— Забей на эти уставы. Мы не на параде сейчас.

Она чуть приподняла уголок губ, поправляя чёлку.

— Вы выглядите... — она осмотрела его с головы до ног, пытаясь придумать, подходящее описание, — ...уставшим. — Это было слишком мягко сказано.

— Ерунда. Мелкие неурядицы на службе, не более.

— По вашему виду и не скажешь, что мелкие.

Мик почесал затылок.

— Ну, в целом, так и есть. Не хочешь, кстати, пройтись?

— С удовольствием, — улыбнулась, совершенно не скрывая радости.

Он вежливо предложил взять его под руку.

— А как же субординация? — она кокетливо положила ладонь на сгиб его локтя.

— Пф, брось! Она нужна только для вида.

С ним было легко. Он был прост и вежлив в общении. Наверняка и служба с ним приятнее. Мик не был похож на командира вроде Шадиса или Леви. Микаса вообще не могла представить, чтобы этот человек обращался со своими подчинёнными неуважительно. Странно, что вышестоящее руководство даже не пытается задать подобный тон общения для командиров.

Не спеша, они двинулись по тропинке вокруг конюшен. Солнце уже село, поэтому вокруг было достаточно темно.

— Время уже позднее. Чего это ты решила после отбоя гулять?

— День выдался паршивый.

— У вас, кажется, сегодня была тренировка винта?

Его совершенно не смущало несоблюдение комендантского часа.

— Да, капитан Леви вёл занятие, — она произнесла его имя с толикой отвращения, на что Мик посмеялся.

— Представляю, сколько дерьма вы сегодня поели.

— О, да. Он невыносим.

— Это ты мне рассказываешь? Я уже который год служу с этим человеком.

— Не представляю, насколько это ужасно. Не понимаю, как отец умудрился завести с ним дружбу.

Хотел бы Мик ответить, что её папаша тот ещё урод, но по понятным причинам промолчал.

— Лучше тебе не знать, — хитро улыбнулся.

— Мне придётся узнать. Я иду в Разведку.

— Зачем? — Он удивлённо посмотрел на неё.

— Хочу найти брата.

Это звучало, как минимум, смешно. Безумно. Найти брата? За стенами? Кажется, дочка Джеймса совсем с катушек съехала. Может, она ещё и отца пойдёт искать?

Но не его это дело.

— Не дурно. Ну если поставила цель, то к ней нужно идти.

— Вы правда так считаете? — Единственный человек, кто верил, что Эрен жив — Армин. Неужели появился кто-то ещё, кто сможет её поддержать?

— Конечно!

Она искренне улыбнулась, а затем спросила, смущаясь:

— А я могла бы выбрать западное крыло и пойти служить под вашим руководством?

Мик чуть поразмыслил и сказал:

— Думаю, это можно устроить.

— Думаю, тебе в принципе не стоит идти в армию, — голос Леви раздался за спиной.

Мик и Микаса резко обернулись, пытаясь разглядеть лицо в темноте.

— Какими судьбами ты здесь? — с наделанным дружелюбием поинтересовался Мик.

— Это я хотел спросить у Аккерман, — он строго посмотрел на неё. — Кажется, отбой уже прозвучал. Странно встретить кадета здесь в это время. А ещё более странно, — он посмотрел на Мика, — что капитан Разведки ведёт себя так, будто так и должно быть.

Мик тяжело выдохнул, но промолчал. Сказать против особо было нечего. Свои обязанности он прекрасно знал без напоминаний.

— Держи, растеряша, — Леви протянул ей нашивку. — И марш спать, чтобы я тебя здесь больше после отбоя не видел.

Чуть слышно поблагодарив и схватив нашивку, она ринулась в сторону казарм. Мик и Леви остались одни.

— Что ты на меня так смотришь? — глаза Мика забегали под пристальным взглядом Леви. Тот выдержал короткую паузу, а затем сурово произнёс:

— Держись от неё подальше.

— Мне нет никакого дела до дочери Джеймса.

— Оно и видно, — Леви толкнул его плечом и растворился в ночи.