— Мик, ну зачем она в нашей компании? Она же новенькая! — возмущалась Нанаба, упираясь руками о рабочий стол.

Тот оторвался от бумажной работы, поднял на неё глаза — Нанаба упорно сверлила его взглядом, будто пытаясь сделать дыру. Мик выдохнул и опрокинулся на спинку стула.

— Я тебе уже говорил: эта девчонка поможет мне убрать Леви далеко и надолго. Эрвин уже пригрозил ему после той драки. Нужно поиграть на его нервах ещё немного.

Нанаба недовольно сложила руки на груди. Мик встал из-за стола, подошёл к ней и аккуратно прижал к себе за талию.

— Я всего лишь немного поразвлекаюсь с ней, не больше.

— В таком случае ко мне можешь больше не прикасаться! — она с силой оттолкнула его от себя и хотела пойти в сторону выхода из кабинета, но Мик схватил её за руку:

— Милая, прекрати, я тебе уже говорил, что эта девчонка тебе в подмётки не годится, — промурлыкал он.

— Отпусти! — Нанаба попыталась вырваться, но Мик держал её крепко.

— Иди ко мне, — он потащил её к себе.

— Проваливай к своей Аккерман и с нею развлекайся! — Нанаба пыталась выкрутиться, но всё было бесполезно. — Пусти! — в этот момент Мик поцеловал её, против воли проникая языком в рот.

Нанаба дёрнулась ещё пару раз, но потом расслабилась и отдалась поцелую, обхватывая Мика руками.

— Ты опять это делаешь, — прошептала Нанаба.

— Что?

— Это.

— Тебе не нравится? — лукаво спросил Мик.

— Нравится, — она впилась в его губы.

— Я бы отымел тебя прямо на этом столе, — он крепко схватил её зад.

Нанаба откинула голову, давая разрешение на любые действия.

— Но, сначала надо пообщаться с девчонкой, — Мик отпустил её и отправился к выходу.

— Придурок! — Нанаба схватила первую попавшуюся вещь со стола, — это оказался подсвечник, — и кинула в Мика.

Тот увернулся в последний момент.

— Я тебя тоже люблю, дорогая, — он быстро вышел и захлопнул за собой дверь.

***

Вечер перед миссией Микаса решила провести в конюшне, рядом с Александром. Ей нравилось просто стоять с ним рядом, гладить благородную шею с блестящей шерстью, угощать его сладостями, которых сегодня, увы, не было. Она разговаривала с ним, а он в ответ фырчал и качал головой. Микаса была уверена, что он её понимает. Жаль только он не умеет говорить, он бы рассказал про отца. Он наверняка много чего видел.

— Привет, — Микаса нежно погладила его по шее. Тот довольно фыркнул и мигом ринулся нюхать руки в надежде найти что-нибудь вкусное.

— Прости, Александр, сегодня не смогла тебе принести ничего, — она раскрыла ладонь, позволив обхватить её мягкими губами.

Александр лизнул её пальцы и, убедившись, что там действительно ничего нет, отвернулся.

— Ну-ну, не обижайся, — улыбнулась Микаса, похлопав его по боку.

— А я тебя искал, — услышала чей-то голос позади.

Развернулась, вздрогнув, — это Жан тихо появился в проходе. Одну руку он прятал за спиной.

— Зачем искал? — удивилась она.

— Да, — его глаза в панике забегали, стараясь придумать правдоподобный ответ, — Саша хотела узнать, будешь ли ты ужинать?

— Нет, может взять мою порцию, — безразлично ответила.

Разговор рисковал сойти на нет, так и не начавшись, поэтому Жан хватал вопросы из воздуха:

— А чего тут делаешь?

Это слегка напоминало допрос.

— Хотела видеть Александра.

— Это потому что единственный вороной конь? — осторожно подошёл к нему с другой стороны, продолжая держать руку за спиной.

— Как просто ты мыслишь, — она улыбнулась.

— А что тогда?

— Это конь моего отца.

— Он же вроде принадлежит капитану Леви сейчас?

— Да, — Микаса крепче сжала пышную гриву.

По лбу Жана пробежала капля пота. Сколько времени он уже пытался признаться ей? Сосчитать не мог, но кажется, ещё с кадетского. Всё это время с опаской глядел в её глаза, боясь уловить нотки укора и презрения, но к счастью или к сожалению, ничего заметить не смог. С того момента, как мать забрала его из Шиганшины, он даже не думал об этом инциденте. Мало ли что мог наделать мелкий мальчишка, который всё своё свободное время проводит на улице с такими же, как и он, неотёсанными друзьями. Но судьба решила преподать ему суровый урок. И умудрился же он влюбиться ни в кого-то, а в неё! Влюбился именно в ту, в кого в детстве со злости бросил тот проклятый камень.

Ведь вокруг было полно симпатичных девчонок. Взять хотя бы Мину или Ханну. Жан мог поклясться, что вторая точно заинтересованно поглядывала в его сторону. Но нет. Микаса практически с первой встречи завоевала его сердце. Поселилась в его мыслях, въелась в разум, не оставляла в покое даже на увольнении, когда он возвращался домой к матери и ходил кругами по комнате, думая о ней. Тогда он начал рисовать. Рисовал её портрет по памяти, засиживался за холстом допоздна, пока глаза не начинали слипаться. Кажется, он даже немного помешался.

Это всё за его детскую жестокость и глупость.

Он должен был ей признаться. Должен был извиниться, покаяться. Она не виновата, что её отец был главнокомандующим. Да даже сам Джеймс Аккерман вряд ли был виновен в смерти его старших братьев. Умирать за стенами нормально. Это уже Жан понял.

Александр легонько толкнул её носом, и она погладила его по морде ещё раз.

— Этот конь точно тебя знает, — подметил Жан.

— Я хотела бы на нём ездить.

Жан многозначительно вздохнул.

Сейчас или никогда.

— Послушай, я... Это... В общем... — он раскраснелся, как спелый помидор, и почесал затылок свободной рукой.

Микаса подозрительно прищурилась.

— Я хотел... Да, блин! — резко опрокинул голову назад. На мгновение он понадеялся, что Микаса поможет ему озвучить мысли, но она молчала в ожидании.

— Короче! Мы знакомы! — выпалил он.

— Я знаю, — она покачала головой как-то слишком спокойно.

— Нет, ты не поняла!

— Поняла.

— Я имел ввиду ещё с детства!

— И?

— В смысле "и"?

— В смысле, я прекрасно помню, как ты кинул в меня камень.

Жан проглотил язык. Его лицо, которое только что было красным, вдруг стало бледнее поганки.

— Так ты... Узнала меня?

— Да, — буднично ответила Микаса, будто ничего не произошло. — У меня неплохая память на лица.

В этот момент Александр потянулся к спрятанной руке Жана и схватил зубами букет подснежников, который всё это время он упорно прятал за спиной.

Жан даже не сопротивлялся. Смиренно смотрел, как конь поедает белоснежные цветы.

— Прости, — тихо произнёс Жан, опуская глаза. — Ты не...

— Я не обижаюсь, — она не дала ему даже начать.

— Нет, я всё равно должен сказать! — после этого Жан почувствовал себя чуть смелее. — Я был мал, глуп и зол. Тогда мой последний брат не вернулся домой. Я не знал, что делать, как быть, как жить дальше. Я винил всех подряд: разведчиков, титанов, правительство, даже мать, которая отпустила его в разведку. Я винил тебя. Просто потому что ты дочь главнокомандующего.

Микаса смотрела на него с пониманием. Она знала, каково это потерять близких.

— Я хотел сказать, что ты ни в чём не виновата, а я балбес, — он опустил плечи, не смея смотреть ей в глаза.

Она слегка улыбнулась и положила руку ему на плечо. Жан вздрогнул.

— Не вини себя, я прекрасно понимаю, что ты чувствуешь, — она не испытывала к нему никакой злости или ненависти. То что было, было давно. И сейчас Жан совсем другой. Он внимательный, заботливый. Всегда готов прийти на помощь.

Она не хотела, чтобы он мучился от чувства вины. Ей вдруг захотелось обнять его, утешить. Она обвила руками его спину и положила подбородок на плечо.

Дыхание Жана в этот момент стало частым, отрывистым. Сердце застучало вдвое быстрее обычного, а трясущиеся руки потянулись к ней. Одну он положил на талию, чуть ниже чем следовало, а второй нырнул в её пышные волосы.

Почувствовав какую-то излишнюю нежность в его движениях, она вздрогнула и резко отступила.

— Микаса... — замямлил Жан, — я... не хотел, прости...

— Мне нужно идти, — поняв, что именно хотел сказать Жан, она смутилась и тут же развернулась.

Она не могла ответить ему взаимностью.

Вспомнила, как Мика поцеловала Нанаба прямо на её глазах. Это так больно, когда тебя отвергают. Неужели ей тоже придётся с кем-то так поступить?

Она слышала, как Жан за спиной громко выдохнул, но не обернулась. Ускорила шаг, приближаясь к двери. Резко дёрнула ручку, чтобы выйти, но тут наткнулась на Мика.

— Капитан! — воскликнула она и на автомате посветила сердце.

— Воркуете тут, голубочки? — улыбнулся он.

Оба тут же покраснели. Жан смущённо улыбнулся и опустил взгляд.

— Наверное, помешал вам?

Жан качнул головой, Микаса наоборот замотала.

— Нет, капитан, что вы! — замямлила она, отмахиваясь обеими руками.

Жан печально выдохнул, но спорить, конечно, не стал.

— Ну что же, если не отвлекаю, тогда пойдёмте повеселимся вместе с ребятами из западного?

— С большим удовольствием! — воскликнула Микаса, радуясь, что ей не пришлось говорить Жану ничего обидного.

***

Старички из западного крыла собрались у костра. Многие из них пили, задушевно болтая о чём-то. Кто-то, не стесняясь, целовался в сторонке. Удивительно, что это был не капитан Мик. Он сидел рядом с новобранцами, которые чувствовали себя немного неловко среди бывалых разведчиков. Напротив Мика сидела Нанаба и недовольно буравила его глазами. Мик не обращал на это внимания.

— Эй, Гергер! — громко крикнул он. — Сыграй нам что-нибудь! Некогда грустить!

— У вас кто-то умеет играть на инструментах? — тихо спросила Микаса.

— Ещё как! — ответил Гергер, беря в руки гитару

— Да, да! Давно пора! — поддержала Рене.

— А я тебе подыграю! — подхватил Хенниг. Он обычно отбивал ритм на простеньком барабане.

Гергер начал наигрывать весёлую мелодию, остальные ритмично захлопали в ладоши.

Музыка становилась громче, крики веселее. К общим танцам присоединялось всё больше солдат. Из ящика доставали бутылки с вином одну за одной и наполняли полулитровые кружки терпким напитком.

— Держи, — Мик пихнул Микасе одну. — Выпей!

— Что это?

— Тебе понравится, — лукаво улыбнулся.

— Но я не пила никогда раньше алкоголь…

— Пей!

Микаса неуверенно взяла кружку.

— До дна! — Мик высоко поднял свою, а затем предложил ей чокнуться.

Она неуверенно сделала глоток и поморщилась.

— Жжётся, — скривилась.

— Это только поначалу, а пото-о-ом, — Мик игриво толкнул её в плечо и показательно сделал глоток. — Это просто прекрасно! Поверь, у нас не так много времени, чтобы всё попробовать.

Микаса выдохнула. Алкоголь на вкус и правда показался не очень, но, если все вокруг так радостно его пьют, то, возможно, стоит просто расслабиться. В конце концов, капитан Мик прав: у них не так много времени, чтобы распробовать всё в этой жизни.

Она зажмурилась и выпила ещё. По пищеводу до самого желудка прошло приятное тепло. Что-то в этом всё-таки было.

— И как? — подмигнул Мик.

Что-то весёлое и легкомысленное щёлкнуло внутри Микасы, и она, вместо ответа, показательно осушила кружку до дна.

— Ого! Может, ещё? — Мик довольно приподнял брови.

— Давайте! — согласилась она.

Голова приятно закружилась, губы начали растягиваться в улыбке, настроение удивительным образом приподнялось. Она поверила во всё хорошее: в то что найдёт Эрена, что все они завтра будут живы, да и вообще, они бессмертны! А титаны крошатся не труднее, чем тараканы на кухне. Хотелось выпить ещё. И Мик протягивал ей ещё одну кружку, а потом ещё и ещё.

Она и не знала, что может столько выпить. Мир вокруг радостно закружился. Мышцы приятно расслабились. Как же хорошо!

— Может, пойдём? Скоро отбой, — тихо на ухо предложил Жан.

— В могиле отоспишься! — перебил Мик, не давая её увести.

— Да, ик, Жан! Ещё успеем поспа, ик, ть! — рассеянно махнула рукой Микаса.

— Ого, да ты уже готова, — протянул Жан, — может, спать?

— Нет! — отрезала Микаса.

Зачем уходить тогда, когда основное веселье только началось? Ей никогда не было так прекрасно, так весело и так счастливо! Поспать можно потом!

Мик пожал плечами:

— Девушка не хочет.

— Но, сэр! — возразил Жан. Подобная вечеринка накануне вылазки — слишком чересчур.

— Кирштайн, — Мик начал говорить строже, — если ты не с нами, то иди в казармы и готовься ко сну.

Жан хотел было что-то сказать, но Мик резко добавил:

— Это приказ.

Какое-то время Жан тупо уставился на капитана, не понимая, шутит ли он.

— Мне ещё раз повторить? — кажется, Мик говорил серьёзно.

— Есть, сэр, — нехотя произнёс Жан и удалился, не оборачиваясь.

«Эй, цветочек яблони!» — затянул Гергер, и остальные начали ему подпевать.

— Пойдём! — Мик встал со своего места и протянул Микасе руку.

— А? — она непонимающе посмотрела на него.

— Пошли танцевать, — Мик не стал дожидаться ответа, вместо этого схватил за руку и потянул на себя, заставляя встать.

Он ловко подхватил её за талию и прижал к себе. Её тело с удовольствием откликнулось на подобную близость.

Кажется, именно этого и не хватало!

«Сядь рядом и расскажи, о чём думаешь, и я спасу тебя!» — Гергер продолжал петь.

Именно так чувствовала себя Микаса сейчас, прямо как в песне. Кажется, она могла рассказать Мику что угодно, полностью расслабиться рядом с ним. А особенно сейчас.

— Ты такая счастливая, — шепнул Мик ей на ухо.

Микаса хотела что-то ответить, но почувствовала, что не владеет языком, поэтому просто засмеялась.

Она едва стояла на ногах, поэтому Мик не отпускал её ни на секунду. Он крепко прижимал её к себе, закручивал в поддержках, а она, не сопротивляясь, следовала за ним и падала в его крепкие руки.

Всё вокруг смешалось: товарищи, костёр, чёрное небо. Даже лицо Мика начало терять свои очертания. Она чувствовала только его руки, что поднимали её над землёй вновь и вновь, а затем бесстыдно скользили по телу. Она слышала музыку, но уже не могла ни почувствовать ритм, ни подпеть. Несколько раз она почувствовала дыхание Мика на своей коже, а затем прикосновение губ где-то в районе шеи.

— Хочешь выпить ещё? — шепнул ей на ушко.

Ещё? Да, она хотела выпить ещё. Но рот уже не мог сказать простое «да», поэтому Микаса качнула головой.

Почти сразу же Мик сунул ей в руки кружку. Кое-как она влила в себя жидкость, проливая её на себя.

«А я влюблюсь в тебя… — заканчивал песню Гергер, — …и, возможно, даже женюсь на тебе».

Это было последнее, что запомнила Микаса. Сознание растворилось в пьяном угаре, оставляя всё где-то очень далеко.

***

Ребята из западного отличались любовью к алкоголю. Эрвин не препятствовал. Понимал, что кому-то это и правда нужно. Для смелости, для спокойствия, ещё зачем-то. Это уже неважно. Просто они сошлись с Миком на том, что на каждого солдата — не более кружки вина в день. Хотя на деле, конечно, нередко выходило куда больше.

Леви в подобных уступках не нуждался: он категорически запрещал употребление алкоголя своим людям. Воздерживался и сам.

Солнце уже давно село, на часах стрелки скоро покажут одиннадцать часов, а эти бездари из западного всё ещё сидели и горланили свои глупые песни у костра.

Пьяные люди раздражали. Этот заплетающийся язык, покосившаяся улыбка и глаза. Даже с небольшой порции алкоголя изо рта несло редчайшей помойкой, которую хотелось отскабливать вместе с кожей.

Мерзкое отродье.

Алкоголь придумал сам дьявол, чтобы превращать людей в свиней. Куда приятнее провести вечер в компании интересной книги, судя по которой, подобные алкоголики попали бы на третий круг ада.

Стук в дверь прервал чтение. Леви осторожно положил сушёный подснежник между двух страниц, где остановился читать, и захлопнул книгу.

— Входите.

В дверном проёме показалась лошадиная голова Кирштайна. Леви вопросительно посмотрел на него.

— Сэр, — начал тот неуверенно, — я прошу прощения, что тревожу вас. Не знаю, могу ли к вам обратиться с подобной просьбой, вы только поймите правильно…

— Заколебал кота за яйца тянуть! Говори уже! — гаркнул Леви, не выдержав слушать эту бесполезную прелюдию.

Жан вздрогнул, выпрямляясь и зажмуривая глаза, и выпалил всё на одном дыхании:

— Микаса сейчас пьёт вместе с солдатами из западного, а капитан Закариас, смею предположить, только способствует этому.

В голове сразу же промелькнула мысль, что Мик достоин отправиться прямо на последний круг ада. Леви тут же вскочил со своего места и быстрыми шагами направился к выходу:

— Спасибо, что сообщил, — кинул он, проходя мимо Жана. Тот явно не ожидал, что капитан восточного крыла согласится помочь.

За считанные минуты Леви долетел до костра, где прохлаждались разведчики из западного. Она пьяная в дрова, едва стоит на ногах. Этот урод дышит ей в затылок и отвратительно трётся своим отростком о её зад.

Сука.

Кровь потекла по жилам быстрее, заставляя венку на виске нервно пульсировать. Кулаки крепко сжались, оставляя на коже следы от ногтей.

Мику было мало той драки. Хочет ещё? Нарывается. Специально нарывается.

Эрвин уже высказал предупреждение о возможных драках: зачинщик будет снят с должности капитана немедленно.

И плевал бы Леви на эту должность, но, мать вашу, только не тогда, когда она останется под руководством этого ублюдка!

Решил напоить её до беспамятства прямо перед вылазкой.

Урод.

А его прихвостни только и делают, что смотрят, да ржут, делая вид, что не видят, как девчонка уже едва на ногах стоит. И ведь понимают, что завтра ей не грядки полоть!

Стоило ему подойти ближе, как все тот час же обратили на него внимание.

— Ле-е-еви, — протянул Мик, — решил присоединиться к нам? — противный голос изображал радушие. — Гергер, сыграешь что-нибудь для нашего особого гостя?

— Захлопнись, Закариас, — Леви не дал Гергеру возможности даже рот открыть. — Какого чёрта ты решил напоить её прямо перед вылазкой?! — едва сдерживал рык.

— Я? Её? — он посмотрел на Микасу, которую прижимал к себе за талию, и обратился к ней: — Разве я тебя напоил?

Её голова качалась в разные стороны:

— Вы? К-ка… ик,… питан Мик? — её приятный голос до неузнаваемости исказился под воздействием алкоголя.

Собрав все последние силы, она посмотрела на Леви:

— Да как вы, — ткнула в него пальцем, — посмели, ик, вообще подумать такое о капитане Мике? Вы, ик, гнилой человек!

Она вырвалась из хватки Мика и, шатаясь, подошла к Леви ближе.

— Вы, ик, отвратительны, ик! Это из-за вас, ик, умер отец! Из-за вас, ик, я не смогла тогда найти Эрена в Шиганшине!

Об адекватности её слов лучше подумать позже.

Она подходила ближе, желая что-то ещё сказать, но ноги предательски заплетались, и, не удержав равновесие, рухнула прямо на Леви. Тот схватил её за плечи не давая упасть на землю. От неё воняло… Нет. Несло удушающим перегаром. Глаза закрыты. Кажется, вырубилась.

— Эй, — слегка хлестнул по щеке.

Вместо ответа, её стошнило прямо на него. Её голова беспомощно повисла на шее. Блевотина растеклась по подбородку и вонючими каплями падала на грудь. Его идеально чистая форма пропиталась ошмётками еды, перемешанной в алкоголе.

Раздался громкий смех.

— Ты, кажется, хотел её забрать? — Мик ехидно улыбался. — Бери, еби, как говорится.

Хоть на лице Леви не дёрнулся ни один мускул, внутри он кипел.

Мик смотрел на него, ожидая ответной реакции.

«Ну давай, напади, ударь, гнида», — говорили его серые глаза.

Стоит Леви ещё раз позволить себе потерять самообладание, и кончится это увольнением в самый неподходящий момент.

Ничего. Его черёд ещё настанет.

Леви молча взял её на руки и понёс в казармы, не обращая внимания на шуточки, что кидали ему вслед ребята из западного. По дороге до корпуса она пару раз что-то промычала во сне, бессмысленно размахивая руками, но затем окончательно успокоилась. Он проносил её через главный холл на первом этаже, где обычно проводили вечера служащие разведки. Новички обособленной кучкой собрались у стола около стены и увлечённо играли в карты.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Армин, заметив капитана Леви с Микасой на руках.

— Кажется, посиделки у костра со старичками из западного кончились плачевно, — ответил Жан, разозлёно сводя брови.

— А что там было? — удивилась Саша, бросая карту на стол.

— Спроси лучше у Микасы, когда она проснётся, — буркнул Жан.

Леви слышал их разговор краем уха, но встревать не стал. Донёс её до кровати и положил прямо так: в испачканной собственной блевотиной одежде.

***

Микаса стояла посреди темного леса. Деревья плотно закрывали собой ночное звёздное небо, даже свет луны не проходил сквозь густую листву. Где-то во мраке злобно каркали вороны, что-то пугающе шуршало по сторонам. Не видно практически ничего, только ужасающие силуэты толстых деревьев, чьи ветви походили на гигантские лапы с когтями. Крошечные капельки воды будто плыли по воздуху, оседая на коже и волосах. Можно было учуять запах сырости и железа, подозрительно напоминающий кровь. Ночной холод пробирал до костей. Изо рта выходило едва заметное облачко пара.

Микаса бежала по влажной земле, хлюпающей под ногами. Где-то недалеко раздавался грохот тяжёлых шагов. Без сомнения, это были титаны. Не видя перед собой ровным счётом ничего, она продвигалась вперёд буквально на ощупь, то и дело спотыкаясь об очередную корягу, которая попадалась на пути.

Остановившись, пыталась прислушаться к кромешной тьме. Уши старались уловить любой звук, словно она добыча, прячущаяся от хищника. Неожиданно, ночную тишину словно разрезал душераздирающий вопль, наполненный ужасом.

Эрен! — промелькнуло в голове, и она мгновенно ринулась в сторону, откуда доносился крик. Её сердце бешено колотилось, лёгкие болели от количества кислорода, стопы зудели от натёртых мозолей, но она бежала быстрее и быстрее.

Пожалуйста, только бы успеть! — думала Микаса, ускоряя бег. Она не знала куда бежать, ориентировалась только на звук. Казалось, прошла целая вечность.

Вдруг крик резко замолк.

Сердце Микасы ушло куда-то в пятки.

Пожалуйста, нет! — она продолжала бежать, но уже наугад, надеясь на удачу.

Наконец, среди деревьев появился красный источник света, который исходил от горящего дома поблизости. Не раздумывая, бросилась туда.

В ярком свете огня ясно видела спину человека. Он стоял между горящим домом и тремя титанами невысокого роста. Метров шесть, не больше. Человек был одет в форму разведки, на его плечи был накинут порванный зелёный плащ с гербом «Крыльев свободы». Руки солдата были в крови, лезвия, которые он держал в руках, затуплены и сломаны: он явно бился не один час. Прямо за солдатом без сознания кто-то лежал. Микаса присмотрелась:

— Эрен! — он был весь в крови. От титанов его отделял один единственный человек с поломанными лезвиями.

Сердце от увиденного пропустило удар. Микаса дёрнулась, чтобы скорее побежать на помощь, но ноги плотно увязли в чёрной тягучей трясине.

Нет, Эрен! Нет!

Она тянулась к нему рукой. Но всё было тщетно. Титаны медленно приближались, заставляя солдата сделать ещё один шаг назад и уткнуться сапогом в тело Эрена, которого он защищал.

Пожалуйста, нет!

В этот момент солдат развернулся и посмотрел прямо на Микасу.

— Отец?

Она не поверила своим глазам. Этого совершенно никак не может быть. Почему? Как? Отец? Он же… Погиб.

— Микаса, — он вдруг обратился к ней, — всё будет хорошо.

Он снова развернулся к ней спиной и практически безоружный бросился на титанов.

— Отец, стой! — кричала Микаса.

Она изо всех сил старалась вырваться из державшей её трясины, но всё было тщетно. Ей оставалось только наблюдать за происходящим.

Отец, громко крича, прыгнул на спину ближайшего титана. В его глазах не было страха, лишь ярость и желание защитить. Крепче взяв лезвие, или точнее то, что от него осталось, со всей силы воткнул его прямо в шею. Струя вязкой крови брызнула на лицо.

Первый титан с грохотом рухнул на землю.

— Отец! Беги, отец! — Микаса вопила во всю мощь. Во всю глотку, выпуская весь воздух из лёгких.

Но он не слушал. Лишь успокаивающе улыбнулся ей, как бы давая понять, что всё хорошо, и ринулся на следующего титана.

Прыжок в попытке дотянуться до его шеи. Ещё немного до уязвимого места. Пара сантиметров до нужной точки. Но неуклюжий титан разворачивает голову и хватает его зубами за миг до того, как тот дотягивается до затылка.

Кровь брызнула фонтаном в разные стороны. Воздух разрезал человеческий крик боли и страдания.

Микаса хотела орать, истошно кричать, но теперь уже изо рта не вырвался ни один звук. Она молча наблюдала, как зубы титана перекусывают хребет отца.

А он, несмотря ни на что, всё равно улыбался. Казалось, он бросил ей последний взгляд, полный любви и заботы. В нём не было сожаления, не было страха.

Ещё один хруст, и зубы отделили голову от туловища.

Все мышцы, все до единой, парализовало. Кожу покрыл холодный липкий пот. Тело дрожало. Дрожало так, как никогда.

Титан чавкал, прожёвывая отца. По его подборку текла ещё теплая кровь. Кости трескались и хрустели. Эти звуки резкой болью били по ушам.

Окончательно проглотив отца, титаны двинулись к Эрену.

— Нет! Нет! Не-е-е-т! Эрен! — отчаянный крик вырвался у неё из груди. Будто этот крик мог на что-то повлиять.

Микаса отчаянно искала глазами хоть какую-нибудь спасительную ниточку. Хоть какой-нибудь выход.

Горящий дом. Ещё дом по соседству. Высокие деревья. Болото под ногами.

Она напрягла мышцы, стараясь выдрать ноги из цепкой ловушки. Но казалось, чем больше она старалась выбраться, тем больше она погружалась в пучину чёрной вязкой субстанции. Ещё немного, и она уже стоит по колено в этой трясине.

Неужели это конец? Выхода нет.

Она вновь посмотрела на объятый пламенем дом. Огонь лишь подбирался к крыше, и на ней можно было разглядеть силуэт ещё одного человека, стоявшего к ней боком. Он также, как и отец был одет в форму разведки.

Надежда сверкнула перед глазами. Пожалуйста. Спасите. Спасите Эрена.

— Помогите! — завопила Микаса. — Это мой брат! Помогите!

Но человек не шелохнулся. Он спокойно наблюдал, как титаны приближались к Эрену.

Она снова дёрнулась, стараясь выбраться. В ответ на её движение пучина втягивала глубже. Ноги оказались полностью проглочены этой тёмной смолой.

— Умоляю! — кричала Микаса. — Я сделаю всё что угодно! Спасите брата! — слёзы полились по щекам.

Надежда сверкнула и стремительно угасала.

Один из титанов сжал свои пальца вокруг тела Эрена.

— Нет!

Гигант поднял его с земли. Эрен даже не шелохнулся. Рука сжалась сильнее, и кости сломались, беспомощно хрустнув.

Микаса продолжала безнадёжно биться, стараясь выбраться из ловушки, но всё становилось только хуже: чёрная вязкая смола уже подбиралась к шее.

— Нет, пожалуйста, не стойте! Он сейчас умрёт! — Микаса уже поняла, что кричать бесполезно, но она отчаянно продолжала.

Пасть гиганта распахнулась, и огромные руки кинули Эрена прямо в глотку. Зубы намертво захлопнулись, не оставляя жертве ни единого шанса на спасение.

Микаса видела, как по шее гиганта сверху вниз прошёлся комок. Сознание отказывалось верить в то, что это Эрен прокатился по пищеводу чудовища.

— Нет… — уже почти шёпотом произнесла она, — пожалуйста, нет, — практически про себя.

Микаса задержала дыхание — на поверхности остались только глаза.

Человек на крыше смотрел за тем, как гиганты пожирали Эрена. И как только он был окончательно проглочен, человек развернулся лицом к Микасе, наблюдая, как она тонет в чёрной пучине.

Его холодные глаза пронзили насквозь. Ни намёка на человечность, ни намёка на доброту. Леви стоял на крыше среди пылающего огня. Дым окружал его, размывая силуэт. И только глаза злобно сверкали сквозь пепельно-молочную пелену.

От страха сердце Микасы билось с бешеной скоростью. Казалось, ещё немного и оно пробьёт грудную клетку.

Она смотрела на капитана глазами полными ужаса. Он всё видел. Видел, как титаны пожирали её отца. Видел, как титаны пожирали её брата. И сейчас спокойно смотрит, как она тонет в вязкой пучине, которая уже подбиралась к её глазам.

Ещё удар сердца и, казалось, мышца больше не способна нести на себе такой груз. Сознание отключилось, запечатлев последнее, что она успела увидеть: бледное, каменное лицо капитана со сверкающими серо-голубыми глазами.

Ещё мгновение и тьма полностью поглотила её, растворяя и смешивая в себе всё: боль, отчаяние, страх и гнев.

***

Женский вопль заставил Леви открыть глаза. Он приподнялся, протёр руками лицо и потряс головой, чтобы согнать с себя остатки сна.

Что за чертовщина?

Почему какая-то херня должна происходить именно перед вылазкой?!

Стоявшая в комнате свежесть помогала проснуться. Во рту засел вяжущий вкус, который хотелось срочно заглушить стаканом воды. Пытаясь прийти в себя, он старался понять, что за крик прервал его сон. Покачиваясь, он направился к выходу из кабинета. В глазах все ещё было мутно. Выйдя в коридор, прислушался: где-то на первом этаже слышались взволнованные разговоры ребят и робкие шаги. Постепенно приходя в себя, Леви направился на первый этаж, чтобы выяснить, что произошло.

— Ты слышал? — Нанаба обеспокоенно толкнула Мика в бок.

Они спали в его комнате. Несмотря на недавний инцидент, Нанаба продолжала посещать его спальню. Так было всегда. Кажется, в глубине души ей нравилось подобное насилие.

— Ч-чего? — сквозь сон промямлил Мик, отмахиваясь от неё.

— Кто-то кричал.

— Я ни сколько не возражаю, дайте поспать. Завтра вылазка, если ты не забыла, — проворчал Мик, отворачиваясь к стене.

— Вдруг что-то случилось? — Нанаба ещё раз дёрнула его за плечо.

— Если ты сейчас не отстанешь, то что-то случится с тобой, — рявкнул Мик. — Ложись спать.

Нанаба напряглась, но ничего не ответила. Она молча укрылась одеялом и развернулась к Мику спиной.

Тем временем Леви быстро спускался по ступенькам. Могло произойти что угодно: ночная драка с выяснением отношений, несчастный случай, да кто их знает, что ещё могли придумать. Правда почему-то он был почти уверен, что этот вопль принадлежал Микасе.

Кажется, он немного помешался. То ли на чувстве долга, то ли на…

Крик давно затих, но обеспокоенный говор не прекращался. Он разносился откуда-то из спальни рядовых. Направился прямо туда и с силой распахнул дверь.

Два ряда двухэтажных кроватей. Большая часть солдат протирали глаза: наверняка, как и сам Леви, не понимали, что происходит. Другие, вроде Оруо, продолжали громко храпеть, не обращая внимания на суету. Небольшая кучка из новобранцев скопилась вокруг её постели в самом дальнем углу. Капитана при этом никто из них не заметил. Остальные рядовые, кто успел проснуться, быстро встали со своих кроватей и посвятили сердце.

— Что тут случилось? — Леви подошёл ближе.

Услышав его строгий голос, невнимательная кучка, что собралась у её постели, вздрогнула и также посвятила сердце.

— Не знаем, сэр, — ответили хором.

— Она не отвечает, — набравшись смелости, пояснил Жан. — Громко крикнула, сжалась, так и сидит. Наверное, последствия алкоголя.

Новички окружили её постель, не давая толком увидеть, как она.

— Разойтись, кислорода на всех не хватит, — рыкнул Леви, и все расторопно разбежались к своим койкам.

Он подошёл чуть ближе: Микаса забилась в самый угол кровати, обняв колени и уткнувшись в них носом. Взгляд пустой.

Присел на корточки и грубовато окликнул:

— Эй?

Микаса не реагировала. От неё всё также воняло перегаром, но сейчас Леви не придал этому никакого значения — умоется, когда проснётся. Он рискнул прикоснуться к ней на секунду. Она слегка дёрнулась и медленно повернула голову в его сторону. Леви смотрел ей в глаза, пытаясь найти в них что-нибудь осознанное, но вместо этого увидел ещё больший нарастающий ужас. В оцепенении она смотрела на него мгновенье и вновь истошно завопила, забиваясь дальше в угол.

Мик, сволочь. Напоил её, что даже во сне бредит.

Все с любопытством наблюдали за происходящим. Леви осторожно положил руку на голову Микасы, как бы успокаивая. Она снова дёрнулась, но кричать на этот раз не стала. Её пустые глаза смотрели на него, тело было натянуто, словно струна. Леви поглаживал её шелковистые волосы настолько нежно, насколько мог, чтобы чуть расслабить.

Конечно, он не Джеймс и не этот мальчишка Йегер. И вообще, она с ним не ладит. Она вообще ненавидела его, не скрывая.

А он…

Он боялся представить, что будет завтра. Она попала в западное крыло к Мику. И это полностью его вина…

Дурак.

Не сдержался. Не смог. Устроил ребяческую драку прямо у всех на глазах.

Зачем? Что хотел этим показать или доказать?

Леви не мог честно ответить на этот вопрос.

Только ярость бурлила в жилах от одной только мысли, что именно этот урод посмел прикоснуться к ней. Посмел забрать её себе.

Назло.

Тварь.

Что будет завтра?

Такой простой и страшный вопрос для разведчика. Завтра всё может кончится. Навсегда.

Может, стоило попытаться найти мальчишку ещё тогда, когда рухнула Мария?

Да, нет. Это бред. Мальчишка мёртв. Это понятно всем, даже ребёнку, но не ей.

Что за кошмары ей снятся? Что она видит? Что заставляет её вопить на весь корпус среди ночи?

Сейчас она была такой беззащитной. Напуганной.

Что же ты забыла за стенами…

Рядом с подушкой лежала нашивка с «Крыльями свободы». Кажется, это та самая, которую когда-то Джеймс вручил ему прямо в руки.

О, Мария, лучше умереть самому, лишь бы она жила…

А иначе, как он там на небесах будет смотреть в глаза Джеймсу?

Он продолжал гладить её по голове, и понемногу она успокоилась. Глаза закрылись, дыхание стало ровным, тело расслабилось.

Его руки будто сами собой потянулись обнять её. Но тут же одёрнул себя.

Сразу же встал, чтобы случайно не перейти черту.

— Уложите её, — обратился к новобранцам, чьи постели были рядом, и направился к двери.

В этот же момент Жан подпрыгнул со своей койки и подскочил к ней.

Что-то недовольно фыркнуло внутри, когда тот положил её голову на подушку и ласково накрыл одеялом.

Отродье. Небось ещё и чмокнул бы её, не будь она вся в блевотине.

На секунду захотелось если не врезать ему, то хотя бы оставить на дежурство до конца жизни.

Что за бред с ним происходит?