Последнее чего хотелось от шумного исполинского города – это нажитых неприятелей. Задирой Фэнг не мог назвать себя даже с большой натяжкой. Он скорее заводила, зачинщик всего того, о чем обычно не рассказывают родителям. Он вдыхал в тихую компанию дух озорства. Из этого, конечно, вытекало немало проблем, – типо, невосприимчивости его серьёзной стороны – но в большинстве своём людям нравилось. Он был тем, кто придумывал дерьмовые планы и даже после провала звонко смеялся. То, что с Фэнгом не бывало скучно – это простое, как дважды два, правило, признанное всеми. Людям нравилась возможность не напрягаясь хорошо провести время. Людям, откровенно говоря, нравился Фэнг.

И, столкнувшись с открытой неприязнью лицом к лицу, Фэнг откровенно обалдел. Кто-то очень сильно дал маху, подсунув ему злобного, ворчащего гремлина, ростом чуть больше пяти футов, с чёрной косой чёлкой и укоризненным взглядом.

Этот совсем ещё мальчишка смотрел на него исподлобья так, будто в великой депрессии, Фэнг был виноват лично. Соляной бунт тоже устроил он, никак иначе. Только вот на знаниях громких исторических событий он явно не смог бы вывезти, а взгляд мальчишки тяжелел и давил ногами к полу сильнее с каждой секундой. Когда на Фэнга смотрели так, он обычно широко и добродушно улыбался, порой извинялся, если этого требовалось, но ещё ни разу не впадал в такой каменный ступор. Просто стоял и смотрел, а уж тем более не открывал рот. Это была бы фатальная ошибка. Финита-ля-комедия, как говорится. Контрольный в голову.

Мальчишка зыркал на него, морщился и поджимал губы, будто собирался что-то сказать, но тут же передумывал. Он фыркнул и, подхватив коробку, ушёл в подсобку. Фэнг хотел было что-то ляпнуть в след, но лишь прикусил губу и опустил вытянутый палец. По спине маршем прошлось неприятное и колючее – прямо как этот парень – ощущение.

Оплот воображения Фэнга подкидывал ему абсолютно разные, но одинаково фэнтезийные и, откровенно говоря, стремные сценарии, на подобии расчленения болгаркой и разъевшееся, как ржавчина на старом гаечном ключе, лицо, облитое кислотой. Или медленно струящийся огонёк, глотающий длинный фитиль от взрывчатки, примотанной к ногам Фэнга.

Прошло около минуты молчаливого втыкания в стену, когда возмущение с головой захлестнуло Фэнга, но рыпаться за ними уже поздно. Он сжал руки до бела и обнаружил, что всё это время почти не дышал толком. Руки после напряжения рефлекторно подрагивали, и глаза метались по полкам. И следующей волной его накрыло удивление. Фэнг прижался грудью к прилавку и, разглядывая предмет, чтобы убедиться, что ему не показалось, округлил глаза. На столе красовался мегафон и, чтобы не догадаться кому он принадлежал, нужно быть полным идиотом. В этом районе лишь один съемочный павильон, и всего один режиссёр, как диктатор, командующий актёрами. Или как дирижёр.

Фэнг сдавленно прыснул, представив Базза, размахивающего мегафоном, как палочкой, с самым сосредоточенным лицом на свете, скрипящем зубами от раздражения.

Фэнг искренне не догонял, что этот мегафон тут делал, кто его сюда принёс и зачем, но ощущение того, что он тут быть явно не должен, не покидало его с той секунды, как он его заметил. Ну вот на кой черт?

В помещении послышались приглушённые голоса, и Фэнг встрепенулся. Встал ровно, изображая незаинтересованность. Парочка вышла, видимо, из подсобки и одновременными взглядами окинула Фэнга. У мальчишки на груди висел бейджик, больше смахивающий на значок. На нём не было имени или инициалов, просто значок в виде звёздочки. Точно такие же лежали на прилавке в коробочке, видимо на продажу.

Мальчишка снова фыркнул.

– Ты брать что-то собираешься, – он деловито сложил руки на груди и развернулся полубоком, – или так и будешь воздух сотрясать?

Если и буду, подумал Фэнг, то точно не у тебя. Девушка, будто услышав его громкие мысли, потеснила коллегу, облокотилась об стойку и, будто бы незаметно, пододвинула локтем мегафон. Но Фэнг заметил.

– А это у вас тоже продаётся? – он кивнул в сторону спрятанную за перегородкой прилавка вещь, принадлежащую явно не магазину и, зеркально изображая надменность, так же сложил руки.

Девушка неловко покашляла и опустила голову вниз, пряча глаза за светлой чёлкой.

– Это... – воспользовавшись заминкой, она ухватилась пальцами за мегафон, но доставать не стала, будто бы боялась, что его могли украсть. – Слушай, что тебе нужно?

– Слушай, а ты много таких вещей стащила? – Фэнг почувствовал приятное превосходство. Шах.

– А тебе есть до этого дело? – зло огрызнулся парень.

– Эдгар... – девушка поджала губы и громко выдохнула.

– Что?

– Я взяла его у режиссёра Базза, – честно созналась она и, чуть нахмурив брови, посмотрела на Фэнга. Глаза её чуть блестели и излучали ни то испуг, ни то раздражение. Фэнг дёрнул бровью. – Теперь сдашь меня ему?

Фэнг открыл было рот, но тут же сжал губы и посмотрел на обоих по очереди, оценив ситуацию. С одной стороны, Фэнг мог воспользоваться волей случая, но с другой, как и зачем? На то, чтобы забрать какой-нибудь простецкий значок, такого проступка будет многовато, а вымогать у них деньги из кассы он уж точно не собирался.

– Как ты вообще его украла? – девушка сморщилась на последнем слове и снова опустила глаза. Она выглядела словно нашкодивший ребёнок, которого застукали за поеданием праздничного торта раньше положенного времени. Затем она вдруг резко схватила блокнот, забыто лежащий рядом, открыла и активно залистала.

– Я... Я собираю всякие вещи... Связанные с людьми, которые мне нравятся... – внимательно цедя каждую страницу, говорила она, – и знаешь... – наконец нашла нужную и остановилась, – режиссёр Базз классный и... Я хотела что-то памятное... Связанное с ним, понимаешь?

Фэнг не понимал.

– Так ты типа... Сталкер?.. – последнее он сказал чуть тише, подсознательно опасаясь того, что вероятнее всего оказывался прав. Ну, кому в голову взбредёт воровать чужие вещи, являясь при этом обычной фанаткой, ну или на крайний случай просто чуть более проинформированной? Тем более, судя по всему, не у одного режиссёра.

– Ну... Что-то вроде того? – неуверенность мягко скользила в её голосе. Она будто сама не до конца верила в то, что говорит. Теребила рукава, да и по выражению её лица всё было понятно: ей было ужасно неловко о таком говорить и, в целом, рассказывать об этом. Фэнгу вдруг стало её немного жаль.

Что делать с этой информацией, он пока не знал. Мало ли, что делает первая попавшаяся особа, ему-то какое дело. Ему с ней детей не крестить и в космос не лететь. Даже если взять в учёт причастность этой ситуации к злосчастному режиссёру, она покорить его ему не поможет.

Ну, умереть не встать теперь...

Мысль резанула с хирургической точностью, сразу по всем нервам в теле. Точно. Точно, точно, точно... Мысли заметались в голове сотнями игл, покалывая мозг, не давая думать рационально и трезво. Одна лишь мысль, проскочившая в голове, крепко приложилась восковым штампом и подогрела сознание. Ладони покрылись влагой от пота, и Фэнг, скользнув ногтями по коже, сжал их в кулак. Иррациональное желание присвоить себе, пока не своё, пеленой затянуло в голове разом абсолютно всё и целиком. Опасения отошли на второй план, скрывшись в тени одной лишь мысли. Она, правда, может ему помочь, а он может помочь ей: своим молчанием.

Фэнг сделал шаг чуть ближе, синхронно с Эдгаром. Тот в презрении обронил вздох и, резко отвернув голову, скрылся за бежевой стенкой подсобки.

– Ты знаешь... На самом деле, это даже круто... – улыбнувшись краешком губ, Фэнг поймал глазами взгляд девушки и мысленно ударил себя по лбу, только сейчас подумав посмотреть на бейджик. Колетт. – Ты можешь кое как помочь, – он постарался вложить в интонацию максимальную убедительность и поднял брови, став похожим на продавца, который отчаянно пытается втюхать наивному клиенту какую-то ересь.

Колетт приоткрыла рот, вытягивая губы кружком, тоже вскинула брови.

– С чего это я должна тебе помогать, – Колетт поправила указательным пальцем челку и снизила голос на пару тонов.

– Ну, ты же не хочешь, чтобы какой нибудь... Допустим, работник павильона оборвал твои регулярные посещения одним неосторожным словом? – чувство превосходства окатило новой приятной волной, и шах в этой партии он поставил очередной. Остался мат.

Колетт удивлённо пискнула и поджала нижнюю губу.

– К тому же... Когда я стану известным актёром, – Фэнг упер руки в бока и горделиво поднял подбородок, – я смогу официально приглашать тебя туда без риска, что тебя там кто-то увидит! – он резко расчертил воздух носом и, натянув на лицо доброжелательность, тихо прибавил. – И я могу дать тебе автограф авансом...

Колетт беззлобно фыркнула и потупила взгляд в стол. Глаза ее прошлись по столешнице и остановились на мегафоне. Разглядывала она его почти как шпаргалку на контрольной: упорно, но отвлеченно и пусто. Затем вздохнула немного отчаянно и кивнула.

– Хорошо, я-то помогу, но... смотря с чем нужна помощь, – Колетт пожала плечами, – я в принципе мало, что могу сделать.

– Мне нужно, чтобы ты помогла мне незаметно пробраться в кабинет Базза и выиграла время, – глаза Колетт округлились, а светлые брови поползли вверх. Она пару раз хлопнула ресницами, помялась и почесала затылок.

– А... Для чего тебе это нужно-то?

– Режиссёр наотрез отказался брать меня на пробы и даже в поле зрения не появляется, – обиженно процедил Фэнг, – как будто специально в своих делах по горло зарылся и не вылезает.

Колетт тихо посмеялась и потёрла кончик носа.

– А ты упёртый, – она обошла прилавок и взяла мегафон в руки. Фэнг, не долго думая, выхватил его и поднял на вытянутой руке. Колетт ойкнула и рефлекторно потянула руки вверх, прекрасно понимая, что в росте она прилично проигрывает.

– А это, – Фэнг кивнул на поднятую руку, – для надёжности. Мало ли ты в последний момент захочешь меня кинуть.

Колетт надула щеки, но подняла руки в сдающемся жесте и закатила глаза.

Мат.

***

Вечером следующего дня, натянув на голову форменную кепку и сунув Колетт похожую, Фэнг со своей новой подружкой прыгали из угла в угол. Естественно Колетт, в своей ярко-голубой кофте, была незаметнее хамелеона, но тем не менее справлялась с задачей: показать кратчайший и менее людный ход к кабинету Базза – на твёрдую пятёрку. Они миновали охранника на парковке, обогнули здание со стороны двора, обходя объективы камер вдоль стены, и разговаривали громким шпионским шёпотом. Шла Колетт впереди и чуть что, сразу дергала Фэнга за руку. Он каждый раз шарахался, вздрагивал от неожиданности и шипел на неё, но Колетт или специально не обращала внимание, или просто старалась не отвлекаться. В любом случае Фэнг был доволен, ведь, чем быстрее они это сделают, тем быстрее он попрощается с резиновыми перчатками, в которых постоянно потели руки, и с осточертевшим средством для мытья окон, лимонный запах которого уже разъел рецепторы.

Ходов в здании было до белого каления много, и каждый раз, ухватив надежду за то, что вот он поворот, за которым будет вход в основное крыло, за хвост, она призраком растворялась, развеянная ещё одними пятнистыми дверьми в коридоре. Освещение здесь было слабым и жёлтым, только глаза привыкли хотя бы цвета в нём различать, как оно сменилось на холодный: более светлый и режущий. На каждом углу были натыканы тумбочки с кучей макулатуры, и Фэнг бы поинтересовался, что это за листовки, если бы не торопился. Давление исходило от каждого миллиметра стен, будто сзади постоянно кто-то шёл и смотрел ему в затылок. Он оборачивался, но ожидаемо никого не видел, только подмигивающий красный глаз камеры в углу. По ту сторону, за монитором, на него никто не смотрел, он знал об этом не по наслышке, проходя мимо офиса охраны и слыша воющий храп.

Один коридор сменял другой, и Фэнг почувствовал неприятное дежавю, когда комок нервозности давил на легкие, и от каждого шага, приближающего его к заветному кабинету, сердце делало не хилый кульбит. Он не слишком сильно волновался сейчас, лишь думал, что же сказать Баззу. Простая просьба уже явно не прокатит, а за красивые глазки никто никого не возьмёт. Базз не идиот и, судя по словам Колетт, та ещё привередливая грымза. Но ужасно талантливая и незаменимая на площадке.

Фэнг прикусил губу, думая, что может быть оно того не стоит, но пресек на корню эту мысль, как грюк надоедливую гадюку. Что-то раздражающе зудело и копошилось в голове. А может? А вдруг? А если не так? А вот так....

Резкая вспышка света ослепила, и первые секунды кроме спины Колетт Фэнг не смог разглядеть ничего. Она широко расставила руки, придерживая двери. Фэнг прикрыл глаза ладонью.

Колетт достала из кармана связку ключей и подошла к двери в паре метров от них, выискивая среди ключей тот самый. Нашла, открыла дверь, и перед ними возник тот самый коридор, в котором месяц назад Фэнга отчитал Базз. Только с другой стороны. Слева от них панорамное окно, а впереди дверной проём без двери, (казалось бы?) за которым белел лестничный пролёт. Фэнг узнал в нём спуск в актовый зал.

А справа... Справа дверь с громкой надписью «режиссёр-постановщик».

Фэнг сдавленно сглотнул подкатившее к горлу волнение и сделал робкий шаг вперёд. Колетт перевела взгляд на него, и если бы Фэнг хотя бы краем глаза обратил на это внимание, то он увидел бы, что в её глазах тоже бурлил страх. Как говорят? Глаза –зеркало души. Душа Фэнга – это концентрированный ужас, стыд и отчаяние. О Боже, да он правда свихнулся. Фэнг прислонил руку ко лбу. Под ладонью метались мысли, как светлячки собранные в банку. Только вот если банку закрыть плотно, то светлячки через время сдохнут от недостатка кислорода; грудную клетку давило нещадно. Фэнг думал, что упадёт в обморок.

Но не упал. Из полуобморочного состояния его выдернула рука, прижавшаяся к спине, и тихий шёпот:

– Ну... – Колетт кивнула в сторону кабинета режиссёра, – чего встал? Иди давай.

Фэнг пару секунд пялился на неё и жался к стене. Они уже всё сделали. Уже слишком поздно. Глобально уже слишком поздно что-то менять. Да и шанса повторить позже, когда Фэнг соберёт сопли в кулак, уже тоже не будет. Так что давай, думал он, вперёд.

В коридоре почти пусто, на другом конце шныряли уборщики и операторы, таскающие за собой камеры. Из своей обители вышел сценарист и скрылся за поворотом с лестницей. Колетт и Фэнг присели, скрывшись за тележкой с вёдрами и швабрами. Колетт сняла перчатки и повесила их на ручку. Её ладони блестели. За дверью режиссёра-постановщика слышались шаги и бытовой шум: листы, которые нещадно вырывали,  вдумчивое щелканье ручкой и редкий стук по столу.

Перебежав на другую сторону коридора, Фэнг встал за поворотом, откуда его не видно ни с другого конца, ни из кабинета, показал Колетт большой палец и кивнул, молча сказав: "Всё нормально, нас никто не заметил". Колетт осталась снаружи, чтобы в крайней ситуации отвлечь потенциальных посетителей кабинета режиссёра, и Фэнг, наконец почувствовав прилив готовности, положил руку на ручку двери и потянул её вниз.

***

Базз резко поднял глаза, не двигая головой. Фэнг напрягся. Молчанию не удалось затянуться.

– Снова ты, – спокойный и ровный тон Базза ни капли не успокаивал. Фэнг чувствовал жар собственного тела и горячие волны, что равномерно скатывались по спине. Его бросило в озноб. Как в детстве, когда слишком долго гулял зимой.

– Снова я, – Фэнг шумно сглотнул, вдохнул, выдохнул и, излучая решительность, – без грамма спокойствия – подошёл к столу почти вплотную.

Базз сцепил пальцы в кулак, наконец подняв голову на него.

– Ну... – режиссёр призывно дёрнул бровями, – я тебя внимательно слушаю.

Взгляд его заискрился заинтересованностью, и Фэнг обомлел. В откровенном удивлении он простоял секунд пятнадцать, однако когда Базз тактично покашлял, то повёл плечами и сел на стул рядом.

– В прошлый раз, вы сказали, что усердие приводит к успеху.

– Не усердие, а наглость, – Базз недовольно сощурился.

– Да точно, – ох ужас... ну, продолжай, – но даже если вы вкладывали в это другой смысл... Я всё равно понял это так, как понял.

Базз вздохнул, прищурил глаза и усмехнулся краешком губ. Лицо его выражало хитрость.

– Ага-а... – он протянул гласную и звучало это так, будто он разговаривал с детсадовцем, – И что ты хочешь этим сказать? – его взгляд упал вниз.

– Я расценил это как призыв к действию.

Базз хитро хмыкнул и снова посмотрел Фэнгу в лицо. Глаза в глаза.

– Мда, парень. Не много я встречал настолько упёртых, как ты, – Базз встал и облокотился на стол костяшками пальцев, – мне это даже нравится. Хотя нет, слишком громко сказано, – Фэнг посмотрел на татуировку, когда тот немного поднял подбородок, – меня это не раздражает.

Достижение открыто. Вы не раздражаете режиссёра Базза.

– И что же ты можешь мне предложить? – Базз обошёл стол, опираясь на него бёдрами. Фэнг смотрел на него снизу вверх и не знал, что сказать. Что он мог предложить? Честный труд и внушительный интерес? Слабоватый наборчик.

– Я...

– Ты.

– Я могу...

– Что ты можешь?

Фэнг смотрел режиссёру в глаза и, как рыба, шевелил губами, не имея возможности издать и звука. Базз снова двинулся с места, ухватывая Фэнга за плечо и поднимая со стула.

– Есть у меня идея, – Базз возвышался над Фэнгом примерно на голову и стоял так близко, что он мог физически чувствовать каждое его слово. Фэнг непонимающе моргнул, – я дам тебе то, что ты хочешь... – рука Базза легла ему на макушку, – А ты взамен... – и надавила, заставляя его сгорбиться и вжать голову в плечи, – окажешь мне кое какую услугу.

Голос режиссёра просел в тональности и звучал как саксофон. Фэнг побледнел, когда догадка о разряде услуги прометнулась в сознании. Он что, просто хотел трахнуть его? Да быть такого не может...

Базз не был похож на человека, которого в принципе интересует секс. Он выглядел как заядлый трудоголик, будто уже родившийся с нумератором в руке.

Фэнг очень, мягко говоря, растерялся. Он не знал, что ответить, куда девать руки, взгляд. Как правильно вдохнуть. Как вообще нужно дышать. Комната вокруг стала сплошной разноцветной пеленой, а тело окатило кипятком.

Воздух в комнате стал плотнее, и с трудом сделав глубокий вдох, Фэнг посмотрел на режиссёра. Он рассматривал его. С ног до головы, шастал взглядом по открытым рукам, шее, лежащему на плече тёмному хвосту. От хищного и тяжёлого взгляда захотелось вылезти из собственной кожи, и Фэнгу, впервые за время проживания в этом городе, стало страшно. Будто Базз хотел его съесть, а не переспать с ним.

Фэнг – выброшенная на берег рыба. Да, точно.

После того, как иссушающий страх отступил, оставив лишь влажную испарину на затылке, пришло жуткое недоумение. Что ему делать? Неужели это единственный вариант? Если он сейчас согласится, то об этом сможет узнать кто-то из работников, и тогда Фэнг точно умрёт от стыда. Его заклюют. Он видел какие натянутые отношения между некоторыми актёрами, и каждый раз по приходу колоть локти об эти взгляды, ему совсем не хотелось. Он всё-таки не мазохист.

Базз потянул его за локоть снова, на этот раз в сторону дивана. Сел сам, оставив Фэнга стоять, и жёлтыми совиными глазами блеснул исподлобья.

– Решай сам, – спокойно начал Базз, – всё в твоих руках... – он кивнул на дверь и размял шею. Голос его звучал медленно и тягуче, окутывая приятной поволокой мозг. Как будто он рассказывал сказку.

Принимать решения Фэнг не любил, особенно когда от них зависела его дальнейшая жизнь. Не то чтобы таких решений было много за восемнадцать лет, но если были приблизительно похожие по важности то он увиливал от них, не имея возможности выбрать одну из сторон решения. А ещё Фэнг не любил сдаваться. И показываться слабым или напуганным. Пускай напуганным он сейчас был, но держался за возможность выйти в свет, как за спасительную лиану. Поэтому решительно посмотрел Баззу в глаза и опустился на колени.

Пальцы, теперь обтянутые наспех белыми трикотажными перчатками, крепко вцепились в бёдра Базза, подметив их твёрдость. Может, по утрам бегает? Или просто напрягся? Фэнг отогнал мысли, мотнув головой, и боязливо потянулся правой рукой вверх. Он старался успокоиться тем, что это нужно в первую очередь ему самому. Что это выгодно, если режиссёр, правда, сдержит своё слово, а даже если нет, один минет не велика потеря.

А потом вспомнил, что никогда таким не занимался.

Рука резко замерла, и сверху послышался смешок.

– Смелей... Я не кусаюсь, – Базз потëр шею и откинул голову на спинку дивана. Фэнг облегчённо выдохнул, избавившись от дискомфортного чувства наблюдения. – Ты главное тоже не кусайся.

Фэнг почти посмеялся.

Обстановка самую малость разрядилась, Базз уже не казался голодным крокодилом, а наэлектризованный воздух прозрачной массой. Рука поползла к молнии. Базз еле слышно выдохнул и качнул ногой, подтолкнув руку Фэнга под локоть. Фэнг отчаянно старался успокоиться и настроиться на нужное настроение. Перенести их обоих в другие условия, в другое время. Очертив пальцами грубую ткань, Фэнг смелее прикоснулся. Базз нетерпеливо заерзал.

Он резко опустил голову, потянул Фэнга за руку ближе к своему лицу и обжигающим шёпотом опалил губы и щеку;

– Не тяни время, быстрее отстреляешься – быстрее пойдёшь по своим делам. – Фэнг ойкнул и, почувствовав, что его руку отпустили, принялся быстрее и нервознее расстегивать ширинку. Базз не был возбуждён, поэтому Фэнг, кое-как уняв дрожь в руках, обхватил член сквозь ткань. Базз издал медленный и тянущийся звук одобрения. Быстрый взгляд сверху вниз запустил Фэнгу под футболку табун колких, как булавки, мурашек. Да, Базз был горяч. И многие были с этим согласны. Фэнг, казалось, сейчас поставил для себя точку в этом утверждении.

Фэнг был откровенно неопытен в любых сексуальных практиках, и каждый более шумный выдох, кивок и угуканье расценивалось новой галочкой о том, как приятнее, как лучше.

Член режиссёра налился кровью и когда Фэнг дразняще приложился к нему губами, тот уложил ладонь ему на макушку, чуть подталкивая. Почесал пальцами кожу и погладил сквозь волосы. Приятные мурашки защекотали поясницу.

Фэнг брал глубже, быстрее, ускорялся, замедлялся, стараясь не жмуриться. Жался к поглаживающей ладони и помогал себе рукой. На что режиссёр шикал и порывался сам стянуть лишний слой ткани – гребаные твои перчатки, ты мне ими мазоль натрëшь! Фэнг недовольно одергивал руки, неловко стягивал с них несчастные вещицы и старался теперь завернуть запястья внутрь, для меньшего угла обзора.

Но он всё видел.

Каждое прикосновение Базза к голове, щеке, шее – отзывалось импульсами по всему телу, а тихие редкие стоны и шумное дыхание казались прекрасной похвалой. Фэнг, правда, делал ему приятно. От того, что он делал, дрожали руки у самого режиссёра Базза, известного на весь город, если не на всю страну. И это лелеяло его самомнение.

Да, действительно. Баззу приятно. И Фэнгу от этого приятней вдвойне.

Собственные колени слегка подрагивали, лицо горело от возбуждения, а в уголках глаз скопились слезы. Фэнгу казалось, что он сейчас расплавится, как свеча. Это было горячо, сумбурно и до невозможности странно. Он чувствовал себя не в своей тарелке, но этот дискомфорт уходил на второй план, оттесняемый очевидно возникшем желанием потрахаться.

Базз надавил на затылок, не давая отклониться назад, и сжал короткие волосы. Фэнг тихо заскулил, сжимая пальцами ткань чужих брюк и зажмурил веки. Влага с глаз намочила ресницы, а горло сдавило. Фэнг почти подавился, если бы не надавил на чувствительную кожу зубами. Базз шикнул и за волосы поднял его голову. Губы Фэнга блестели от слюны, и дыхание сбилось. Ну что же ты, не марафон пробежал же.

– Просил же... – заговорил Базз тихо и, тяжело дыша, посмеялся хрипло, и откинул назад голову, отпустив наконец волосы Фэнга. – Не кусайся больше.

Базз протяжно выдохнул и ещё раз рассмеялся, увидев удивлённое выражение Фэнга.

– Неплохо... для первого раза, – Базз застегнул брюки, пару секунд посмотрел на опухшие губы парня и встал. – Завтра в восемь, чтоб как штык был тут, понятно?

Фэнг подскочил следом и активно закивал.

Дерево за окном стучало ветками по стеклу, и за ним не слышно было даже шагов в паре метров от двери.