— Это племянник его! — меня за руку дёргает соседка. Я не сразу понимаю, че ей надо от меня. Но мент выражается чётче:

— Ты племянник Алексея Нодкина? — на вид чуть старше меня.

— Дядька опять шум в падике устроил? — я вздыхаю и протягиваю руку, — будем знакомы, Дядь Леха такое часто вытворяет. Тебя недавно участковым назначили?

— Боюсь, что у меня плохие новости, — мент тянет гласные; интересный говор.

Смотрю на соседку. Она едва сдерживается и вдруг тараторит:

— Лёшка из окна по пьяни выпал.

Мамка права была.

— Понятно, — я выдыхаю, — кто с ним пил?

— Проблема-то в том, что собутыльники вот с Глафирой Олеговной ругались из-за курения в подъезде. Так ведь, Глафира Олеговна? — ебать какой официальный, аж тошно.

— Теть Глаш, — «любимая» соседка, постоянно приходит орать на дядьку, даже щас, — он точно один остался?

Кивает. Вот мразь.

— Раз криминала нет, я пошел на хату. Запишите, как дядь Серегу, мол, несчастный случай или самовыпил, — мент окликает, но мне уже похуям. Других ментов нет ни в хате, ни на этаже.

Я бросаю рюкзак. Может, в этот послушаю мента. Выглядываю в окно. Дядьку уже забрали, только любопытные идиоты шныряют. Вот охуеют, когда я свалюсь с небес.

— У тебя есть подозреваемые?

— Детектив тут не я, — жму плечами. Ради этого не стоило возвращаться.

Лифт ждёт девушка. Зашла раньше меня, значит, зашла через короткий путь у клумб.

— Опять алкаши подрались? — она смотрит на меня обыденно.

— Не, дядька из окна сиганул, — я снова пожимаю плечами.

Она протягивает «Ха!» и тоже жмёт плечами. Милая. Ради неё я бы снова сиганул. Или в этот раз наглотаться? Дядька один хер уже помер, с ментом болтать не нужно.

Мы молча едем в лифте. Живёт выше на два этажа. Чудно. Я так и не решаюсь, сказать, что она милая.

Конечно, снова никого нет. Бутылки с паленкой, дядь Лёшу уже увезли. Надо бы матери сказать.

— Алло, мамзель, твой брат долбоеб помер, как ты говорила, — я дожидаюсь ответа. Не верит, орёт, как обычно. Наверно, красная, как рак, — Да-да, тоже иди нахуй.

Интересно, разговор по телефону считается?

Я набираю горячую ванную и ложусь. Прямо в одежде. В любом случае, стирать не нужно будет.

— Ты что такое говоришь? — кричит мать в трубку. Заебла орать. Но тут я слышу всхлипы, — Лешенька… Как я матушке скажу…

— Мам?