Волдеморт горестно вздохнул, как вздыхает родитель, чей ребёнок попал в плохую компанию.

Иными словами, утро Волдеморта выдалось мрачноватым. Через некоторое время он сидел за столом и гнул вилку. Нет, он не ел, просто специально взял из ящика все вилки, что были, и гнул. Отложив последнюю, он собирался взять очередную, но обнаружил, что они закончились. Тогда Волдеморт стал гнуть вилки в обратную сторону, чтобы выпрямить.

Утро Петунии тоже было малоприятным. Из-за аномальной жары сохла изгородь, на что сейчас и жаловалась миссис Дурсль мужу и всем, кто был в столовой.

— Надо бы подстричь изгородь… Хотя, боюсь, если я подравняю её хотя бы на дюйм, то от неё ничего не останется… Стыдоба какая! Засуха засухой, а уж изгородь у меня всегда была лучшей на улице!

— Может, вам помочь? Я мог бы немного… Воздействовать на изгородь, чтобы она была попышнее, — предложил Волдеморт, лишь бы она замолчала. Уж слишком отвлекал его писк Петунии.

Миссис Дурсль воспрянула и засветилась.

— Мистер Волдеморт! Это было бы просто чудесно!

— Отлично. Идём, Гарри, — он дёрнул Поттера за цепь, — Петуния, принесите кастрюлю.

— Спасибо! — бросила вслед миссис Дурсль.

Вернон неодобрительно посмотрел на неё, но не стал комментировать. Вместо этого он чмокнул жену в щёку и отправился на работу.

Волдеморт немного разорил запасы ингредиентов Гарри, покопался в холодильнике Дурслей и принялся варить зелье. Поттер резал ингредиенты, а Тёмный Лорд выполнял остальную часть работы, приговаривая:

— Режь тоньше, так они быстрее растворяются. Не забывай разлеплять слизней. А здесь лучше помешать интенсивнее, чем обычно. И дождаться ярко-лилового цвета и пузырей. Но как только начнёт синеть — сразу уменьшай огонь!

— Не люблю зельеварение, — бормотал Гарри.

Миссис Дурсль сидела в стороне и внимательно следила за процессом, даже что-то записывала.

— Держите, — Волдеморт передал ей кастрюлю, когда зелье было закончено, и радостная Петуния, поблагодарив его, побежала поливать растения.

***

Когда Сириус и Нагайна ушли играть в догонялки, Гарри и Волдеморт остались одни. И наконец им представилась возможность поговорить наедине.

— Гарри, мы должны обсудить то, что произошло ночью, — мрачно провозгласил Волдеморт.

— Э-э… — замялся Гарри, почесал затылок и добавил: — может, не надо?

— Надо, — вздохнул Волдеморт.

Гарри покраснел и отвёл взгляд.

— Знаешь, помимо того, что я не танцую джигу с шестьдесят восьмого, помимо того, что я никогда, запомни это навечно, Гарри, ни-ког-да не ем ничего, что начинается на букву «Л», поэтому леденцы я съесть никак не мог… Самое главное, Гарри… — он выдержал паузу, — В ДЕТСТВЕ У МЕНЯ БЫЛИ ГОЛУБЫЕ ГЛАЗА!

Гарри замер, удивлённо моргнул пару раз…

— Эй, я же не контролирую сны.

— Существует такая наука, как окклюменция.

— Ну, я ей не владею.

— Я могу поучить тебя.

Гарри взглянул на Волдеморта. Не очень хотелось, чтобы тот подсматривал его сны.

— Ну, допустим, я согласен.

— Отлично! Начнём с очищения сознания. Попробуй ни о чём не думать. С этим не будет проблем, это твоё обычное состояние.

— Очень смешно. Ладно, попробую.

Гарри прикрыл глаза и замер. Через несколько секунд он открыл их и заявил:

— Не получается. Это невозможно!

— Это совсем просто, — фыркнул Волдеморт, — пробуй еще раз. Сосредоточься на своём дыхании, и вскоре в твоем сознании останется только оно, а еще через время не останется и его.

Гарри закрыл глаза. Через несколько минут Волдеморт прервал его.

— Ты думаешь, Поттер. Ладно, попробуем по-другому. Думай о тишине. Думай тишину.

Гарри снова закрыл глаза.

«Тишина, тишина, тишина», — думал он.

— Не «тишина, тишина, тишина…» — прервал Волдеморт.

— Ты что, читаешь мои мысли?

— А как еще мне контролировать процесс?

Гарри подозрительно посмотрел на него.

— Ты ничего больше там не читаешь?

— Конечно нет, — сказал Волдеморт, но Гарри не понял, честен ли он, — давай еще раз.

Он испытующе взглянул на Тёмного Лорда. С одной стороны, не хотелось впускать в разум врага. С другой стороны, а что там такого секретного? Никто ничего ему не рассказывает… А краснеть из-за странных снов не хочется.

— Ладно… — проговорил Гарри.

Спустя полчаса у него всё же получилось.

— Ужасно, Поттер, — отчитывал его Волдеморт, — я не видел ещё ни одного человека с такой кашей в голове! На моей памяти очищение разума занимало максимум десять минут!

— Спасибо за мотивацию.

— Волшебный пинок не помогает, — пробормотал Волдеморт, — молодец, Гарри! — он наигранно улыбнулся, — полчаса — в два раза меньше, чем час!

— Отлично, «Превосходно» по математике, Том.

— Волдеморт, — поправил Волдеморт.

— Да ладно, Том, после этой ночи мы друг другу роднее всех, не говоря уже о том, что в тебе моя кровь. Стой, а ведь в руке Питера тоже была кровь! — и тут Гарри понесло, — и кость! Во-первых, в чём тогда смысл ритуала? Во-вторых, это что получается, мы с Петтигрю — родственники через тебя? Стой, мы с Питером — твои родители? Я, Питер и твой отец — твои отцы?

— А ещё ты мой, если не ошибаюсь, стошестнадцатиюродный брат, — добил его Волдеморт.

— Ну них…

— Мальчики, обедать! — в дверь постучала тётя Петуния.

— Я начинаю ей нравиться, — подмигнул Волдеморт.

— Это всё из-за живой изгороди, не обольщайся.

— Вот стану твоим дядей! — пригрозил Волдеморт.

А Гарри добавил:

— …сыном и братом.

***

Тем временем Дамблдор, Снейп, МакГонагалл, Флитвик и Спраут совещались на совещании.

— Может, накрыть его тряпкой? — предложил директор.

— Помнится, вы были против цензуры, Альбус, — возразил Снейп, — «Если сделать вид, что чего-то нет, оно не исчезнет!» — не ваша цитата?

— Вы предлагаете посадить Вы-Знаете-Кого за парты рядом с учениками, Северус? — поджала губы МакГонагалл.

— Может, отгородить его ширмочкой? — отстранённо спросил Флитвик.

— Я считаю, нужно перевести Гарри на домашнее обучение, — сказала Спраут.

— А лучше… Посадить Волдеморта в такую большую коробку на колёсиках! С дырочками для воздуха.

— Альбус, если вы так хотите, чтобы Гарри вернулся в Хогвартс, вам придётся смириться, что Волдеморт прилагается к нему, и мы не можем посадить его в ящик, это привлечёт только больше внимания, — процедил Северус.

— По-моему, Помона права, — возразила МакГонагалл, — куда логичнее будет оставить Поттера дома, пока не найдётся способ избавить его от цепи.

— Кто знает, существует ли он… Нельзя ставить крест на Гарри и делать его отбросом общества. Да и Волдеморта неплохо было бы держать под наблюдением.

— А не под тряпкой, — добавил Северус.

— Вы оба сумасшедшие, не так ли? — тоном, состоящим из смеси смирения, ужаса и чувства безысходности уточнила МакГонагалл, прежде чем достать неведомо откуда бутылку с желтовато-коричневой жидкостью (наверно, чаем!) и основательно приложиться к ней.

А Северус вместо ответа гадал, что же всё-таки пьёт МакГонагалл: чай, виски или валерьянку?

***

Следующим утром Гарри сидел на кровати и тыкал фломастером в руку. Вырисовывалась длинная фиолетовая линия. Волдеморт сидел напротив и занимался тем же самым.

Гарри отказался продолжать учиться окклюменции, потому что это «скучно и сложно, уж лучше пусть мои мысли читают, чем тратить время на это, а ещё сейчас каникулы, отста-ань!». В отместку Волдеморт заставил его участвовать в эксперименте.

Он продолжался уже пару минут и ещё через пару минут наконец закончился. Гарри и Волдеморт подошли друг к другу и вытянули вперёд руки. Рука Волдеморта была длиннее. Рука Гарри была разделена пополам фиолетовой линией, а рука Волдеморта — испещрена множеством не сильно заметных красных точек.

— У тебя настолько частые, что сливаются, — заметил он.

— И что это значит?

— Что тактильные ощущения передаются пропорционально размеру руки.

— А ты вот так чувствуешь? — Гарри ущипнул себя за нос.

Волдеморт сморщился.

— Да, — немного удивлённо кивнул он и поднёс руки к лицу, — у меня фантомный нос!

— А так? — Гарри дёрнул себя за волосы.

Волдеморт ойкнул.

— Разумеется, гений. И в волосах нет нервных окончаний, ты чувствуешь боль кожей головы. Я напишу Дамблдору письмо и попрошу отчислить тебя за идиотизм.

— Эй, в Хогвартсе нет биологии!

— Это не оправдание!

— Меня не могут отчислить за неуспеваемость по несуществующему предмету!

— Зато я могу гнобить тебя и обзывать дурачком. Дурачок.

— А ты — старый лысый змей с фантомным носом!

— А ты…

— Мальчики, завтракать!

Они обменялись неприязненными взглядами и потопали за тётей Петунией. Та наложила Гарри порцию немного больше, чем обычно, вероятно, чтобы Волдеморта заодно с ним не мучила боль в пустом желудке.

— Вчера Дорис Крейг была очень недовольна тем, как похорошела наша изгородь, — злорадно улыбаясь, сказала миссис Дурсль, — спасибо, мистер Волдеморт. Сегодня я ещё наведаюсь к Аманде Эллиот, пусть и она позавидует!

Он снисходительно улыбнулся, самодовольно кивая. Гарри оскорблённо молчал. Оказывается, чтобы Дурсли полюбили его, нужно было всего лишь поколдовать над их изгородью! А он как дурак её неровно стриг. Вот он, корень ненависти Дурслей, а не какая-то там магия!

Завтрак закончился, миссис Дурсль побежала к зеркалу, чтобы около пары часов проверять, идеально ли она выглядит перед походом к соседке, а мистер Дурсль — на работу. Волдеморт же пошёл к окну, потому что в него постучала сова.

— Это тебе, — сказал Волдеморт и как ни в чём не бывало открыл письмо, взрезав острым ногтем, — от Рона Уизли.

Гарри смерил Волдеморта недовольным взглядом и протянул руку, чтобы получить письмо.

— О, мы едем к Уизли! Прекрасно, мне пора развеяться.

— Хватит читать моё письмо! — возмутился Гарри.

— Я думал, у нас нет секретов, — обиделся Волдеморт, — тем более, я бы всё равно узнал, — он гордо вздёрнул нос… Подбородок. И отдал письмо Гарри.

— Мы едем в Нору, — со смесью радости и тревоги сказал Гарри.

— Я так и сказал, — фыркнул Волдеморт.

— Нет, ты сказал «О, мы едем к Уизли», — поправил Гарри.

Волдеморт открыл окно пошире.