часы шумно тикали, отбивая двенадцать ночи – сразу после этого времени на улицы черной стороны толпами высыпала всякая нечисть. то были существа всякой масти – чертенки, что собирались в маленькие стайки и кружили хороводы вокруг воображаемого костра; ведьмы в широких, остроконечных шляпах, с противным смехом, что носились где-то высоко в воздухе на метлах, тыкая пальцами в посторонних и хихикая; вампиры в строгих костюмах и роскошных, прямиком из викторианской эпохи, платьях, что медленно шествовали по улице и обсуждали светские будни; и заключали процессию кучка оборотней, наполовину обернувшиеся волками – причем у некоторых обернулась верхняя часть тела, а у некоторых нижняя – выглядело комично, но если взглянуть на их жажду убийства во взгляде – смеяться перехочется. все эти существа собирались на улицах темной стороны и устраивали такой шум и гам, что юноше в черных одеждах, что вышел подышать свежим воздухом на ночь глядя, находиться в их окружении стало крайне некомфортно, и у него в голове родилось желание немедленно их покинуть.

он уже, было, вознамерился совершить задуманное, как вдруг его глаза уловили бело-серебристое, до дрожи в руках знакомое сияние где-то в толпе. подобное сияние напомнило юноше кое о чем, а потому он медленно направился в сторону, где заметил его, протискиваясь через толпу и расталкивая прохожих. через пару минут, когда юноша, было, уже подумал, что ему показалось, сияние появилось вновь, приковывая взгляд и маня своей красотой. чуть позже юноша смог разглядеть, что же конкретно излучало его – это были волосы, мелькающие в толпе. вероятно, чьи-то. их хозяин, видимо, сильно куда-то спешил – пряди волос то и дело исчезали за многочисленными спинами прохожих, то появлялись вновь. «погоня» продолжалась некоторое время, пока оба – догонявший и убегавший – не свернули в темный, сырой переулок, являвшийся скорее расстоянием между двумя домами. здесь пахло болотом, грязь и помои хлюпали под ногами, где-то неподалеку на асфальт тоненькой струйкой лилась канализационная вода, и в целом в этом месте атмосфера была такой себе. только теперь юноша смог разглядеть преследуемого человека – девушка, на вид лет двадцати, с длинными, белыми волосами, что на свету играли серебристым, бежала, периодически оглядываясь за спину, будто бы скрываясь от кого-то. юноша не смог увидеть ее преследователей, так как держался на почтительном расстоянии, оставаясь незамеченным, но ему казалось, что девушка явно в опасности, раз бежит сломя голову по темному переулку, который явно зайдет в тупик, даже не размышляя над этим. проследив за ней еще какое-то время, юноша и вправду увидел большую, каменную стену в конце узкого прохода меж домов, с которой столкнулась незнакомка, а минутой позже услышал тяжелые шаги в ее сторону. спрятавшись за поворотом, он увидел развернувшуюся на его глазах картину – хрупкая, перепуганная девушка, прижимающаяся к стене и притесняемая целым столпотворением из рослых, крепких мужчин, в ужасе смотрела на окружившие ее фигуры и будто бы пыталась раствориться в стене за своей спиной. казалось, еще секунда - и слезы градом посыпятся из ее глаз, оставляя свой мокрый след на асфальте. в голове юноши, преследовавшем эту девушку, было много разных мыслей. он не чувствовал беспокойства, но в то же время не чувствовал и спокойствия; одна его сторона рвалась помочь, а другая лениво махала рукой на эту ситуацию – подумаешь? в его жизни было бессчетное множество моментов, в которые он не помогал нуждающимся, в которых пытался помочь, но не мог, в которых медлил и был прав, в которых медлил, и эта медлительность обходилась ему дорого. все эти мысли пронеслись в его голове огненной вспышкой, оставив после себя пепельный след, и в следующее же мгновение юноша принял решение.

- ты в порядке? что они хотели от тебя? – спокойно поинтересовался юноша в черном, отряхивая пыль с пиджака и с неприкрытым любопытством глядя на обладательницу бело-серебристых волос, что сейчас стояла, прислонившись спиной к стене, но уже в более непринужденной позе – она скрестила руки на груди и прикрыла глаза, поджав губы.

пару секунд спустя она, не открывая глаз и не меняя положения, холодно ответила:

- в порядке я. не нуждалась в помощи. и не твое это дело, что они хотели от меня. шагай отсюда, пока сам не получил, - она чуть приоткрыла глаза и глянула на юношу исподлобья, будто бы предупреждая – со мной шутки шутить не стоит.

«спасителя» эта реакция позабавила, а потому он, мгновенно разгадав характер девушки, заулыбался, и резко перейдя на насмешливо-ребяческий тон, заговорил, словно с ребенком:

- эй, чего ты такая недружелюбная? я ведь спас тебя, как-никак! ха-ха-ха.. – он тихо посмеялся.

незнакомку же, кажется, только сильнее начала раздражать ситуация, и она, цокнув языком, наконец воззрилась на юношу в черном и, осторожно перешагивая через бессознательные тела нападавших, приблизилась к нему. в ее взгляде читалась злость.

- ты не понимаешь, что ли? я не нуждалась в твоем спасении! я прекрасно могла и сама с ними справиться. не строй из себя героя! – шикнула она и тыкнула пальцем в грудь юноши.

но тот, окончательно развеселившись, только еще сильнее раззадорился, и произнес, лучезарно улыбаясь:

- и я рад с тобой познакомиться! позволь узнать твое имя?

на лице незнакомки отразилось странное выражение, она будто бы вовсе не понимала, почему «спаситель» так себя ведет. прежде с ней так никто не разговаривал, и потому реакция юноши показалась ей крайне нелогичной и непонятной. тот, увидев замешательство на ее лице, улыбнулся еще шире и насмешливо сказал:

- ха-ха, раз ты не хочешь говорить свое имя, я сам его узнаю, – после этих слов он пристально уставился ей в глаза, чуть зажмурившись, будто бы смотрел на ослепительно-яркий луч света, а через секунду его лицо вмиг просветлело, - линн де’занж, верно?

глаза девушки резко распахнулись. не отошедшая от прошлого смятения, она поразилась еще больше и теперь стояла, как вкопанная, будто бы услышала какую-то страшную тайну. в этот момент «спаситель» пристально взглянул на цвет глазной радужки незнакомки. юноша и до этого обратил на странный цвет ее глаз внимание, но сейчас, пользуясь случаем, смог разглядеть еще лучше. правильнее было бы выразиться, что цвет глаз не был странным – странным было лишь то, что один глаз был голубым, а вот второй.. неестественно черным. без сомнений, юноша знал про существование гетерохромии и не обратил бы на это внимание, если бы это действительно была она. здесь.. он наблюдал другую картину. обычно, при гетерохромии не бывает настолько разительного отличия между двумя цветами глаз, да и, как правило, одна из радужек точно будет более тусклая, чем другая. тут же правый глаз был ярким, небесно-голубым, а левый – черным, словно смоль. в черноте глаза нельзя было разглядеть даже зрачка – они будто слились воедино. подобное при гетерохромии не случалось, а если и случалось – то крайне редко, поэтому это заставило юношу задуматься о происхождении этих глаз.

но долго поглядеть на диковинку ему не дали – девушка заметила пристальное рассматривание своего лица и резко отшатнулась на пару шагов.

- чего пялишься? – она не сумела обойтись без колкого замечания. видимо, это была либо дурная привычка, либо просто особенность характера.

юноша мгновенно изменился в лице, возвращаясь к прежнему улыбчивому и слегка насмешливому тону:

- ничего я не пялюсь, линн.

та только слегка склонила голову вбок, будто бы недоумевала, чего же к ней так привязались.

- черт, ты.. – она замялась, будто бы не могла выговорить то, что собиралась, - аргх, ладно. да, ты угадал с именем, но.. – ей хотелось спросить «но как ты это сделал?», однако слова так и застряли в воздухе, не успев сорваться с губ.

- ха-ха, чистое везение и никакого мошенничества, - вмиг проговорил юноша, все так же лучезарно улыбаясь, словно прочитал мысли девушки и посчитал нужным на них ответить.

ее лицо, третий раз за день, скривилось в недоумении, и она сбивчиво пробормотала:

- ты.. ты.. как ты..? как ты, черт подери.. как ты понял, о чем я хотела спросить??? ты что, мысли читаешь?

а «спасителя» это только веселило. он усмехался, даже тихонько посмеивался, глядя на линн, совершенно не замечая, как внутри зарождалось нечто, напоминающее взмах крыльев бабочки. такое легкое, невесомое, мимолетное.. давно забытое. да. кажется, он не должен.. он не должен был ощущать это сейчас. но взгляд был прикован к хмурящемуся лицу напротив, голова - забилась вовсе не тем, чем должна была бы быть забита, а сердце трепетало – его даже трясло немного, но это и не ощущалось почти.

..в какой-то момент в груди защемило. защемило страшно, так, что нельзя было выпрямиться – юноша согнулся пополам от боли, схватившись за точку, чуть ниже и правее сердца. там, где находится душа. ощущения были такими, словно что-то крепко ее сжимало, не давая хозяину спокойно дышать. давление в груди вырастало до предельных размеров, как и боль – каждый малейший вздох обжигал внутренности, а особенно сердце, из-за чего перед глазами плыла картинка, а встревоженный и слегка раздраженный голос, что раздавался откуда-то сверху, казался столь далеким, что слова было и не различить совсем. юноша, сколько себя помнил, все время страшился перед кем-то показать себя в плохом свете. боялся, а чем больше боялся – тем больше совершал то, чего так сильно боялся. проявлял слабость на глазах других. проявлял эмоции на глазах других. выставлял себя за другого. казался ужасным, аморальным человеком, не способным банально сочувствовать и проявлять милосердие. и сейчас.. то же самое. ему больно, ему страшно больно – так больно ему было лишь несколько раз в жизни. в момент заключения контракта и в тот единственный раз, когда он использовал запечатанные силы. воспоминания об этом заставили его согнуться еще сильнее и скривиться. чувство паники, что обычно появлялось в моменты «публичного позора» полностью утонуло в душераздирающей боли в груди, а осознавание причины этой боли – один из запретов, который юноше не следовало нарушать. но он, кажется, нарушил, а теперь поплатился.