Кто был не любим, не будет играючи.
Pyrokinesis, «Альма-матер»
Тони остановился на месте с бутылкой коньяка в руках в попытке понять, кто сидел к нему спиной на диване. В глазах немного плыло от количества выпитого за вечер, поэтому определить двух людей, бесшумно смотрящих громкую японскую ерунду по телевизору, было тяжело. Напряжение, зародившиеся в комнате с его приходом, казалось, стало усиливаться. Тони покачал головой и медленно поплёлся к кухонному столу. Там должны были остаться орешки. Мужчина издал пьяный звук и ещё раз посмотрел на диван. Ничего не изменилось. Эти двое сидели в метре друг от друга, будто бы не смея шевелиться, возможно, даже дышать. Тони громко зевнул, еле-еле забрался на высокий барный стул и отпил немного из горла. Коньяк обжёг нутро, глаза совсем на немного закрылись. Через время Тони открыл глаза, отпустил бутылку из рук и по-детски наивно проследил за её падением. Склянка звонко приземлилась на пол, разбившись, неловко осталась лежать на полу чуть после. Упс-с. Может быть, кто-то из тех двоих всё же подаст голос сейчас. Всё же за него должен кто-то беспокоиться? Тони тяжело вздохнул и вновь посмотрел на диван, кто-то покосился на него.
— Тони, всё нормально? — Мужчина усмехнулся в ответ и развернулся к говорящему. Голубые, обычно бесчувственные глаза по-пьяному сияли. — Тебя не проводить до комнаты, может быть?
— Не, я сам, но вот бутылку уберите, Джимми, а то я вместе с ней на полу могу остаться, если убирать стану. — Тони фыркнул и спустился на пол, в противоположную осколкам сторону.
Он ещё раз посмотрел на диван и усмехнулся, немного горько прищуриваясь. На самом деле, он бы мог остаться на кухне подольше, чтобы подумать о чём-нибудь в новом месте, знаете ли, сменить обстановку и всё такое, но… если он правильно всё понял, то вместе с Барнсом на диване сидел Питер, а ничем хорошим это кончится не могло. Так уж в башне было заведено, что если эти двое слишком долго находились рядом, то всю идиллию обязательно портил Роджерс. Чёрт бы побрал его. Почему-то когда все, желающие из команды, съехались, включая Барнса и Роджерса, Тони казалось, что это он будет против отношений — каких именно он не знал, — между Барнсом и Питом, но всё оказалось немного иначе. Против был Роджерс. Что именно он имел против Питера, Тони не знал, даже не догадывался. Тем более, может быть, он наоборот переживал за него, потому что не был уверен в своём друге. Копаться в чужом не хотелось, но отцовские чувства к Питеру всё же заставляли Тони беспокоиться. Пацан ведь каждый раз после «встречи с Роджерсом» приходил в мастерскую по-особенному грустный и после рассказывал всё какие-то школьные сплетни и случаи с патруля, постоянно повторяясь, будто пытаясь забить голову чем-то кроме… Барнса? Тони казалось, что Пит влюблён в него, а что насчёт… кажется, он тоже был влюблён, хотя Тони сомневался во влюблённости, причём очень сильно, особенно в последнее время, последние пару недель. Влюблённые люди выглядят по-другому. Тони видел такого в зеркале каждое утро… он знал, как такие выглядят, правда знал.
— Пятница, напомни мне завтра о Роджерсе, ладно? — Тони вошёл в мастерскую и лёг на диван у стены, затем он поджал губы и перевернулся на бок. Будто он мог забыть о нём.
— Да, босс.
Тони понурил голову и устроился на диване удобнее. Мысли в голову шли разные. Перед сном… перед сном вспоминается всё самое страшное. Стоит ли наконец подыскать пацану кого-то, чтобы он отвлёкся от Барнса? Тони задумчиво вздохнул и, несколько раз моргнув, закрыл глаза. Он уже почти заснул, когда через время услышал, как двери мастерской открылись. На соседний с ним диван вскоре повалился Питер. Он грустно всхлипнул и вздохнул посмеиваясь.
— Я рассказывал, как мы с Недом взломали Пентагон прошлым летом? — Спросил он и всхлипнул ещё раз.
— Нет, малыш, расскажи, — Тони сонно потянулся, Тони соврал, Тони хотелось въебать Роджерсу и Барнсу, и он сделает это, но чуть позже, — как это было? — Обязательно сделает.