Первые сутки в окружении дикой компании были горками из тревожных совпадений. Всё что в руки попадалось: ломалось, искрилось и падало. Взаимодействия с приятными коллегами оканчивались несуразно, по-глупому быстро. Заканчивались любые диалоги оборванными и скомканными без четких ответов.

Раздражение нарывало свежей ранкой, постоянно мелькая в деталях без повода. Единственное, что удерживало от пинков, криков бездумных на воздух это остатки логики. Дрессированный ум намекал, что так и работу потерять можно. Вторую. В этот раз играет по-крупному, теряет сразу место жительства, работу и остаётся в селе с деньгами на нуле.

Стал брать чётки с собой.

В ночи и вечером после 6 было лучше всего, его персональная няня исчезала по делам, явно секретным. Так как пожелав спокойной ночи, бес спешно выпрыгнул в окно и до самого начала утренней службы опечаливать своим присутствием не соизволил. А жаль, у Петра успела появится слабая надежда, что он приболел и подвергался долгой нападке сильного жара.

За обедом, не смотря на невидимую натуру нечистого по левую сторону, матушка странно косилась на Петра, сводила грозно брови и сложив губы в два загадочных беззвучных слога попрощалась со всеми, после чего бес болезненно корежился и скрылся из виду на добрых два часа. В этот счастливый момент, плечи, наконец, почувствовали над собой свежий ветерок из окна. Сегодня вера в приятные случайности крепчает, хоть и оседает интересными подозрениями где-то на подкорке.

Добрые совпадения не спасают несчастного от проказ грязной твари в течении остальных утомительных минут рабочего дня. Из этого он вычтет свои уроки.

Попросили помыть посуду и полить оранжерею после обеда. Своим отвлеченным и никудышним вниманием, мальчик, как он подметил, незаслуженно, ни с того, ни с сего был приставлен к Петру на помощь.

В шуме расходящихся фигур в узкий, исчезающий овал начались домашние и уже нужные своей скукой действия. За спиной недовольно пыхтел Саша и хвостиком ходил по маленькому помещению мойки. Решил не напрягать малыша, дал яблоко с печеньем на десерт и оставил сидеть на тумбочке у окна, периодически протирать глубокие тарелки.

— А, вот...— вкусно чавкая сочным яблоком задорно начал мальчишка—ты, слышал, мальчики семинары к нам приедут на следующей неделе?

Пётр обернулся и слегка приподнял в интересе бровь, собирает чистую посуду и передаёт в шустрые руки рядом.

— Мне Лёша вчера по телефону рассказал, он тоже приедет! Обещал, между прочем. — мальчик горделиво, с уверенной радостью похвастался новинкой.

Священника настигло очарование чужой беззаботной дружбой. Так легко, бездумно он не улыбался уже давно, но лучи рыжего солнца не всегда приходят и остаются легко. В глазах неприятно пощипывало и начинало разводить края картинки. Махнул рукой продолжать рассказ, отвернулся к раковине, прикрыл глаза на пару секунд. И что на него только нашло?

— Короче, есть нюанс такой. Ну, я не зацикленный, просто, вроде наблюдение, ага. — перебивчивые, быстрые чужие мысли приятно отвлекли самого священника, от нахлынувших эмоциональных качелей с узкими седушками.—Вообще, он че-то загоняться стал, типа: " Во-от, зачем в церкви служить, если мы не осознанно тут учимся и все такое... что там с нами будет после обучения..."

Брязг посуды, побулькивало дразнящее вишнёвое варенье с кухни. Рассказ прервался, быстрая возня и молодое лицо уже под боком безыдейным, пустым взглядом смотрит сквозь него. Туда, где был просвет умных мыслей и точных ответов.

— Я, тогда, тоже подумал зачем...— Пётр выключил воду и обтер руки. Намечается серьёзный разговор. — Ты, думал о таком?

Священник искренне жалел, что в такие важные для взросления малого ума моменты, он совершенно не может поделиться своими скудными мнениями в полном объёме. Хоть и сомнения, на счёт того, стоит ли винить в таком раскладе исключительно немоту, обидчиво присутствовали. Но попытаться, конечно, стоит.

В рассказе о познании определённой точки мировоззрения, ему приходит тёртая в масло мысль, легко проскользившую через ржавые шестерёнки. Глупое осознание собственного не ведающего положения, присутствие тени дурного и совершенно чужого мнения в понимании вопроса.

Он ведь с возрастом так и не черта не понял весь смысл религии: да это манипуляции людьми, да это последняя надежда одиночки, естественно это полное ограничение прав, очевидно это отдушина от мест, где тебя не видят и не хотят больше. Но это люди с ним, а где его собственное место среди них в этом шаре. Линия, огибающая их, должна закончиться когда-нибудь и там в узелке хранятся все сложные ответы на простые вопросы.

Впервые Пётр задумался про важность религии для него в недалеких годах. На сколько он нужен в стенах церкви и стоит ли тратить свою жизнь на это. Чем он занимается, разве он поможет кому-то на самом деле раздавая слово?

Да, поэтому слезы предательски и подступили к краю щедрого ряда ресниц. Потому и резкий запах пряной вишни приторно подступал к глотке.

В поездке семинариев, надоедливой юности, такие реплики побили ум и потащили ниже тело. Вопрос забил юношу в тупик, заставил глупо сбежать на неделю в подворотни, обдумывать жизнь. Тогда все знакомые места, мысли вмещались в стреляные сигареты и первый мазаный приклад к бутылке. Натворил дел, потерял телефон, вместе с ним и кое-что важное, более глобальное и нужное, чем железка. На уровне фольклорной, незыблемой драгоценности это заперли от него на долгий и пустой период жизни.

Беседа окрасилась в тёплые, монохромные цвета с помощью нового преломлённого спектра мышления мальчика. Уроки до сих пор никем не усвоены, просто не забыты и периодически, достаточно ярко жалят в отложенные на потом пыльные места.

Вечерняя служба прошла спокойно, его даже смогли не отвлекать пошлыми заметками в течении первого получаса молитв. Хватило бесового терпения до самого выхода из помещения.

— А ночью, мне с тобой, можно, в спальню идти или прикажешь на гульку, Зам-замыч?

Реагировать сил не было, он был выжат также, как учительница младших классов в конце дня. Пётр морально вымотался сегодня настолько, что готов был переосмыслить прощение Демьяна, которое назревало в глубине замшелой души. В лёгком непонимании заметил, что светлое чувство отпущения боли так обидно легко вернулось, сделав только одну мелкую ошибку на пути счастливого прощения, нового разворота.

Если бы он шел на рыбалку, в сравнении со своим состоянием душевного путешествия сейчас, достаточно было обратить внимание на проезжающую машину у обочины в далеке, чтобы случайно оказаться в густой лесной глуши.

Этот бес настырно выводил священника на излишнюю эмоциональность, крутил за труднодоступные рычаги, обманчиво показывая знакомые голые маневры речи. В качестве фальшивого пропуска.

Монологи существа были окрашены простым, доступным говором, но удивительно оснащенным разнообразными темами. Что не спасало от концовок почти каждой "проповеди", которые заканчивались пошлыми, старыми анекдотами или итогами за триста. Иногда, стыдливо смешило.

Отходя от своего старого маршрута к жилой части храма, решил подышать свежим воздухом и пройтись по саду перед сном, как никак личное время. Пройдя ветвистую арку ив, послышался свист от проносящегося впереди существа, а следом напыщенный тон.

— О, как...романтик— Мужчина, наконец, обратил внимание на скачущее впереди исчадие. — ты, почему не сказал, что у нас рандеву?

Пётр закатил глаза на новую порцию поддевок. Углубился в зелень дальше, проходя скамейки, подумал:

" Насколько Демьян вводит в курс дел своих слуг? Имеет ли право он сам поинтересоваться, чем-то тайным через отродье... — глянул на назревающую луну, которая скоро затянется тучами—Судить за поступки или интересы не дело нечисти, так? Может, риск и стоит свеч."

Хлопнул в ладони, чтобы обратить на себя внимание и махнув в сторону беседки, ускорил шаг. Вряд ли, его репутация поднимется в глазах священнослужителей, если те заметят впечатляющее поведение Пети в пустом саду ночью. Нужно такое пытаться держать в вечно непостоянном, быстром уме.

В беседке было очень чисто, просторно. Свет плохо проходил через обросшие, кустом розы, балки. За нежными шипастыми воротами, можно секреты хранить не боясь, сладкая поволока тщательно скроет стыдливый нюанс. В тёплой полутьме, нерешительность пропадает. Приходит потаенная личность, индивид раскрепощенный и бесстрашный.

—" Смотри, не соври, а то святой водой окачу!"

Бес оставил веселое прыганье по потолку конструкции, упал на скамейку, превратившись в уже знакомую физиономию с густыми светлыми бровями и маленькими чёрными глазками, игриво облокотился о стол выставляя поближе человеческое лицо.

Никто бы не заметил странности происходящего со стороны, разве что зайди прямо сюда. Тогда в облике незнакомца проступит большая, чересчур вульгарно растянутая пошлая улыбка с коровьими зубами и пятачок нос, который не имел возможности исчезнуть, окончательно портя вид.

—" Галя, она правда до сих пор живая? Или это не она Николая пугает"

— Зам-замыч, тебе бы только наше свидание портить, то тебе рясу не жуй, то под юбки не гляди. — на вмиг выпрямленных руках, перевесил себя вперед, наклонился — Что ты мне дать можешь взамен? Ничего сам даром не даю!

—"Я Демьяну скажу, что ты не слушаешься."

Бес на пару секунд растерял людское обличье, немного растеклась кожа, как воск летним днем. Но податливым пластилином опущенные части вернулись, пальцы в скором движении сминают все обратно.

— Мы из покон века обманывали, пытали, бесили и будем, а любовничек твой, мне не голова на деле! Вий и то страшнее, — хлопнул себя по губам—хотя...

Он лёг полностью корпусом на стол и перекатился на бок, облокотив голову на сложенную в локте руку:

— Давай, так: ты мне Абара вызови сюда, а информацию я вперёд выдам— авансом.

Улыбка без верхнего ряда напрягала, сомнения клешнями цепляли обрушенный уверенный образ.

Другой вопрос, насколько ему самому нужна эта информация и для чего? Тот приоткрыл рот и тут же закрыл, мягко промочив потресканые губы, иногда в особо острых моментах беседы он забывал, что нем. Понуро глянул на свои играющие пальцы по поверхности, сцепил вместе. Концентрация приходила медленно, чётко расставляя мягкие софы заранее. Мысли должны где-то остаться, чтобы начать их фокусировать и разгадывать, так?

Не голова... Чистой воды провокация! Конечно, антихрист не главная шишка, но тем не менее повыше рангом всякого беса. Надежда на сюрреалистичность происходящего, на ошибку человеческую от своего друга и в самой ткани гобелена Мойр, всё-таки теплилась глубоко за застывшими чистыми глазами.

С другой стороны, они с Демьяном в детстве были не разлей вода, ему, итак, могут сказать, без посредников. Положение вещей такое, что он стал снова в кругу общения. В чем вопрос?

— Этак ждать долго будешь, ты, как ему вопрос задашь-то?

Изумленно перевел на скучающего беса шустрый, косой взгляд, но головы не повернул. Окончательно обнажив ранимую натуру, может, проиграть любым смелым ставкам на успех.

Колкий аргумент, что неприятно задевает своей правильностью натуру, задан путный. Получить ответ можно только на запрос. Станет ли ему рассказывать, что-то человек, который с недавнего времени имеет возможность объединять понятие хаоса, безумия и безграничного поля из душевной боли. То, что проявляют к нему внимание не значит, что он этого полноправно достоин или добился, совсем наоборот— крик о помощи, перед последним вздохом. Вот что это.

Но всё же станет. Хоть эта персона будет слишком глубоко в черепной коробочке и слышно будет только слабое, вязкое бульканье. Вряд ли он вообще имеет представление, как помочь Демьяну, тем более так, чтобы это не выглядело, как мыльное клише про отречение всем ради кого-то из старой хроники на каналах для домохозяек. И не общая, единая цель тут важна, вовсе отсутствует.

Он, к своему стыду, на деле помочь другим людям не особо желает. Точнее, не в смысле армагеддона. В конце времен, когда сожжется последний кусок Земли, останутся лишь бессмертные, острые воспоминания, которые стали такими благодаря чужим ярким краскам. А свою кисточку ко многим из них приложил старый друг, его образ обременять ядовитыми шипами не хотелось, его память охото хранить внутри и подальше ото всех. В слабостях, которые дальше теней его страхов и грехов.

Бес тяжело выдохнул от долгого бессмысленного выжидания. У него имелись и собственные дела. Сделав усталое "пфффф", в одно плавное движение по столу ладони, морфирует в кошку. Задирает трубой хвост и спрыгнув вниз, проронил пафосное на прощанье:

— Понадоблюсь зови, 4 раза пальцами щёлкни у перекрёстка.

Исчезнул по кошачьим делам в дворовые приключения, оставив беседку совершенно холодной и обрушимо тяжелой над головой. Правда, и в таких гнусных положениях при правильном взгляде плюсы имеются, это ощущение привело в ясное чувство разума Петра. Морок, сжимающий свободу мысли, исчез, оставив шлейф эха в синей пустоте.

Он заигрывается, поддаётся лжеслабому и периодически по глупому наивному тону нечисти, стал ведомым от чувства собственной важности для большой мировой фигуры. Осознание— штука нужная, неприятная и трудная в своём использовании.

Хотя, должен уже давно понимать, их не вернуть. Не сейчас и достав из памяти, протирать сил тоже нету, даже чтобы настольгично наглядеться в сласть. Это больно, пока, может не для двоих.

Обвинять в этом антихриста очень уж хотелось, естественно никогда не позволиться, чересчур прочные нитки он повязал к образу. За все мысли и действия он будет учиться сам брать ответственность. Обещал себе, до того, как из зазеркалье не начали смотреть точечные жёлтые огни.

Одна голова лучше двух. Вторая слишком любит глупо повторять: " А, вот если бы..."

Ветер приятно появился в ночной душноте беседки, которая неожиданно потеряла всю свою романтичность, да и цветы неприятно стали пьянить сладким запахом, мешая в хмельном торнадо всё подряд в голове.

Посидел в различных "за", противоречивых "против" мыслях в реальных часах недолго. Ему так надоело вечно слышать свой голос в голове, а других выслушивать уже в тягость. Единственное, о чем он сейчас тихонько мечтает это попинать камушек, чтобы неповадно было в беседке лежать и забыться в спокойном сне, где не слышно проблем и картинка чего-то нужного, общего. Подальше от неприятностей и обязанностей.

Перед глазами прыгали старые картинки, распластались на потертом столе мыслями и взяв под ладони вытянули его на деревянной поверхности рядом. Прикрыл кипящие веки, усиливается шум вокруг. Пётр прояснил пару вещей в гуле северного ветра, конечно, очевидных в какой-то степени. От чего смешных.

Поднялся ветер и начинался дождь. Мелкий и противно бьющий режущими каплями в лицо, ему действительно не стоит оставаться спать тут, как бы нагретая поверхность стола не зазывала. Лучше отправиться домой, наведать послушника на всякий случай, никто ему не обещал, что перестанет проказничать в стенах храма и лечь отдыхать. Ему предстоит ещё многое узнать завтра, он так просто не отлипнет и уж тем более не поведётся на выкручивание рук.

𓅓𓅃𓅓

Он трепетно ожидал. Очень боязно ждал их встречи, руки мокро скользили по старому телефону, все чаще проверяя расклад времени. Тот, должен был сегодня сказать кое-что важное Пете, он обещал себе. Ну и старой, потрёпанной игрушке на изголовье дивана, собачка обещала хранить тайну за фетровыми зубами. Придавало уверенности, когда некто держала свои мягкие кулачки за него.

Бегущий из двора церкви силуэт весело помахал рукой и прибавил скорости, подбирая рукой длинную ризу.

— Привет, извини, задержали.

На Демьяна обрушился такой же снежный ком замурованных эмоций, чувств и гормонов, как и его собственный. Сильные объятия после неловкого рукопожатия выбили остатки решительности вместе с улыбчивым выдохом.

— Не успел переодеться, сходишь со мной? Или подождёшь тут?

Петя беспокойно глянул на чужие красные от холода руки. Не осталось без внимания и отсутствие шарфа, от чего юноша впереди раздражённо запихнул свидетельство беспечности в карманы распахнутой куртки.

— А Коля тоже закончил?

— Не, у него выписан абонемент на отработки, так что никто мешать не будет.

Синхронно отправились в знакомые, скромные апартаменты, что с каждым годом дополнялись наклейками с под жвачки и заменой побитых кружек.

Невзначай, рассматривая новую книжку над стойкой журналов, проронил:

— У мамы премия, там бабушка пирог испекла, в гости зайдёшь? — пока не ответили, Демьян с маленьким укором совести, решил добавить кусочек пазла к предложению— Я бы принёс, но мне только после школы сказали, что бабушка что-то испекла.

Молодой дияк подрумянился, поправив свитер и накидывая курточку, широко улыбнулся:

— Ну, раз настаиваете!

Его наблюдательность, которая была еще раздражена после контрольной работы по физике, подсказала интересную вещь. Петя был как на иголках, необычно несобранный и рассеянный, стоит сначала узнать с чего бы. Новости, никогда не приносят недовольному, а главное голодному другу.

𓅓𓅃𓅓

В спешке поскользнулся у ступенек на входе, удачно схватился за перила. Пока испугано водил глазами отходя от неожиданности, заметил странную вещь.

В далеке, у кольи, где отпевали девушку, появился странный огонёк. Танцевал желтым пятном, то увеличиваясь, то уменьшаясь. Сомнения о действительности происходящего, объяснялись полученным испугом, решил протереть аккуратно глаза от лишней влаги, посмотреть внимательнее. Как только ладонь оказалась у лица, пришлось очи совсем закрыть. Яркая, белая вспышка света была такой резкой и огромной, казалось, что явление имело силу и свойство давления на окружение.

Сделав щель между пальцами, погодя немного времени, следил, как свет понемногу угасал. Пока привычный двор не обрёл свой старый ночной гардероб, приодев излишне тёмную черную шаль. Кажется, там были какие-то слабые шевеления под дубом у часовни, что была в паре метров от кольи. Объект был большим, однако чересчур неизвестным и живым, чтобы без оглядки подойти рассмотреть поближе.

Нутро быстрым лепетом, в бреду, шептало настойчиво бежать посмотреть кто там. Пока ноги вкопанными стояли в шоке, от странности жизни сегодня.

Все же есть вещи посильнее ужаса, например любопытство и природное чутье на неприятности. Они ждут, жарко надеяться на твой приезд, а как, можно портить праздник, тем кто жаждет твоего появления.

Подходя ближе ощущение страха незаметно водой уходит за тенью. На смену ежиком свернулось, прокатилось по хребту спокойствие и привычное, немного скудное по окрасу подозрение, что все же яркость свечения не обязательно должно означать нечто злое. Мало ли странностей происходит, когда за тобой поручили приглядывать беса.

Глаза успевают привыкнуть к темноте, пока он преодолевает мучительно короткие метры и в углу часовни, у перекрёстка, замечает лежащую фигуру человека. Это может быть, кто угодно, но не от хорошей жизни персона в таком положение, надо помочь.

На мгновение, древний инстинкт незаметно вернулся, настойчиво и грозно прочитав напоминалку. Но что, тот говорил слушать не хотелось, заткнул надоедливого.

Подбежал поближе, садится на корточки и оборачивает на себя знакомое лицо. Тревожно прикладывает ладонь к своей щеке, пальцами скоро пощипывает ухо и приводит себя в дееспособность. Нужно разбудить, попытаться привести в чувство несчастного.

Тот долго не реагирует, пока с последних мыслей Пётр не проходит пальцами по чужим рёбрам вверх.

Надо же, с детства остался рефлекс. Мужчина скорежился, в попытке прикрыть уязвимые точки. Неожиданный метод срабатывает, немного ещё потрепал входящее в сознание тело.

К сожалению, никто явных признаков здравия не проявлял. Кроме жалкой попытки свернуться калачиком от пробуждения, человек не предпринял ничего, только жалобно простонал от резких движений. Петя не имеет сил бросить и побежать за помощью, страх оставить Демьяна одного почему-то слишком тяжело осел на собственные ноги. Он метается вокруг идущим к благим знакам взглядом, ищет в каждом кусту спасение и готов был завыть от прилива радости, когда на него посмотрели знакомые, мутные глаза.

Фокусирует взгляд, через пару секунд расцветает грязная красная улыбка, Демьян пытается встать— безуспешно, руки священника мягко настаивают на временном покое. Окончательно садится на колени и кладёт неспокойного.

— Звонил?

Демьян глядит живописно. В болезненной попытке жить, смотрит будто мимо и всеми силами пытается, хоть, как-то заземлиться от неизвестного никому личного опыта. Аккуратно, поднимает руку, цепляется, рвётся пальцами в чужой ткани, сминая в толстые складки. Неприятно приливами тошнит и трещит голова, за веками так больно и шумно. Он и при большом желании, наконец, услышать родной голос не может. Чувствует только медленные, тёплые пальцы, которые крепко придерживают его от погружения в грязь.

Мужчина уткнулся священнику в живот и тяжело выдохнул, на чужих тонких бёдрах было хорошо, тепло и чисто. Пётр неуверенно провел по слипшимся в местах локонах, цепляя отдельные кудри. Антихрист провел второй рукой за чужой спиной и прижался ближе. Резко затих и расслабился, как прежде, может потерял сознание?

Будучи теперь уверенным об определённом уровне целости Демьяна, обратить внимание на грязь, пыль, царапины и прочие мелочи удачного приключения, труда не составляет. Рассматривать становиться тяжело, ему никто не расскажет почему так вышло, если только хорошо попросить или не будет серьёзных причин. Он упрямо смотрит на жилой корпус, вцепившиеся в его талию руки немного ослабили хватку. Что делать, с чем или кем вначале ума не приложить, тут разум границами очерчен и заперт в кругу новой реальности.

Хоть и не следует так поступать, но у него причина срочная и не такая тривиальная для мирной жизни, чтобы отыгрывать принципиального героя белой полосы. Нужно вызвать беса, чтобы без лишних тормошений перенести Демьяна, может, получится узнать нету ли серьёзных травм. Кто знает край возможностей сущей, раз они присасываются к людям, то и понимать, насколько резонно к определенному человеку цепляться должны. А значит, что-то про состояние человеческого организма знать должны. Соглашаясь со своими выводами, Пётр ещё раз смотрит на съёженное перед собой усталое тело, сомнения уходят и приходится мириться с положением.

Надеется, что перекресток, находящийся в паре метров, все же окажется в доступной для него зоне призыва.

Четыре щелчка из мира уносят все яркие краски, цепляют оставшиеся линии света Луны. Тишина обрушилась на ближайшие метры. Стало невыносимо холодно в спину, отнюдь не от ветра— его не стало. От чего дождь, лупил чёткими копьями вниз.

Из-за дерева тяжелым воем в лесу поднялось мерзкое ржание и визги. То слева, то справа из пугающей темноты доносились быстрые шаги. Спустя пару секунд, чьи-то морозные, липкие лапы шутливо пробежались по спине, оставляя болючий шлейф колющих ощущений.

К этому не привыкнуть, от такого мурашки уступают дороги вздрагиванию капилляров. Из-под корней, булькая, волной настигла мазутная жидкая грязь, что лепилась в знакомый смешанный образ молоденького священника. В ночное время рисованная внешность с изъянами— трескалась окончательно. Рост уменьшился до полутора метров, тело покрылось местами выступающий шерстью, лицо, которое ещё при дневном свете старалось в человечность, оставила только размытое представление о людском лице.

Образ застыл в горделивой позе, героически выпячивают вперёд грудь, уверенно так, даже глаз не открыли. Не получив чего хотел, бес разочаровано открывает один глаз и тут же шипя, отходит на пару шагов назад.

— Зам-замыч, это что такое? — зверем обходит и обнюхивает лежащего в руках антихриста. Уловил знакомый запах, выражение испуга исчезает и взамен пакостно улыбается, сыто щурясь— Ты, чего учинил?

𓅇𓅃𓅇

— Семинария... — смакуя необычное слово, задумался Демьян. Как невовремя его расстроило чутье. — А это надолго?

Дома была только Варя с бабушкой, и то, пока сестра не сказала, что ей срочно нужно погулять с другом на площадке и не испарилась. Пожилая женщина смотрела телевизор и не особо обращала внимание, что конкретно происходит в соседней комнате, в целом дома. Условия для тайной встречи идеальны, но все равно не вяжется красками нужное настроение.

Чай давно остыл, только тарелки с разводами от печеной вишни из пирога, могли намекнуть о процессе чаепития.

— Не знаю, сказали полгода точно. — виновато пролепетал юноша, добавил с надеждой— Но телефон брать разрешили, так что сможем созваниваться!

Петя смотрел обнадеживающе, по-доброму. Легкую тоску можно заметить только при сильном желании и тщательном, неприлично долгом разглядывании. Показывать, насколько сам не хочет туда ехать стыдно, неправильно грузить жалобами сверху.

Юноша видел, как в мелких кудрях запутались большие проблемы их возраста, что им бы подарил кто расческу и они обязательно запомнят запах свежего пластика. Пусть думает, что Петя едет постигать вершины с комфортом, чем не будет понимать вообще, что происходит. Подробности подождут, он обязан запомнится хорошим.

— ты...

Сейчас они переведут тему, ничего не изменилось и совсем не страшно обрушить острую правду. Дияк уже отвлёкся на вид из окна, готов слушать чужие приключения. Они наверняка ждали выплеска в его пытливые уши.

—Сам, как думаешь на этот счёт?

Так пойти не должно было совершенно. Теперь вид раздражал, создавал нагруженную обстановку со своими стучащими сухими ветками о пыльное стекло. Он планировал, что после того, как Демьян услышит приложение информации про телефон, тот успокоится немного и они закроют эту болезненную тему.

У Пети, наивно, совершенно вылетело из головы оценить важность себя самого в чужой жизни. Важность вопроса "Я" стоил в пятачок, а из выигрышной ситуации оказалось выйти сложнее, чем думалось в начале.

На деле загнал себя в угол и свел напрямую к обсуждению досадной темы. Он жалел, что испортил их солнечный осенний день, превратил его в загруженные тривиальные, мокрые сутки. Надо было сказать за день до отъезда, тогда можно было гулять без оглядки и не считать часы до громких вздохов поезда. Просто жить, как час назад и наслаждаться жизнью с её мелочными колкостями.

𓅇𓅃𓅇

По началу думал лечь на полу, жалостливо подметив, что кровать еще располагала малым местом для одного усталого человека. Но с другой стороны— адекватной, насколько безопасно лечь рядом с Демьяном или...этично? Определённо его волновало только этичность, будто кому-то было дело. Что неожиданно смутило Петра, понимать не хотелось. Окончательной, нерушимой точкой было, то, как болезненно и истощенно лежал на его кровати, ранее обычный и заурядно топорный Антихрист. Грудь почти не вздымалась, пульс был очень слабым, лицо напоминало зацветшую речку. Оставлять одного точно нельзя, припомнить даже, то, как смотрел на него бес, как только почуял слабость хозяина.

Он покачал головой, и расслабил с боков руки, распустил в свободный вечерний полет из привычек. Отвернулся переодеться. От прилива гордости за свое холодное мышление в необычных ситуациях, почувствовал приятные крылья уверенности. Решение лечь в свою собственную кровать теперь понимается очевидным, даже забавен факт сомнений.

Берет старый, колючий плед и ложится рядом. Сон так быстро накрыл его, ничего не остаётся вспомнить до момента прикосновения к подушке.

Тревожить его начали спустя пару мирных облачных часов. В холку болезненно впивалось острое и большое что-то, пока на груди чувствовалась знакомая рука. Вой в голове окончательно пробудил от кандалов сна. Открыв с трудом глаза, не понимая, что следует предпринять застыл, пока над ухом доносились тихие выдохи с перебивчивым рычанием. В теле чувствовалось увядание, рыбацкой сеткой, собирали оставшиеся силы от жизненной эссенции. Продолжать перебивать инстинкты в их лекциях не мог, но руки скрывались в бездействии, оставались обнимать чужую руку, крепко держа между своих, другие теплые сухие пальцы.

Рука Демьяна скатилась сверху, пройдясь по бедру вверх. Охватил их скрепленные в онемении ладони, прижимая ближе к себе, пытаясь слиться в единое месиво вжимал сильнее. На загривок капали теплые, щиплющие капельки жидкости. Периодические рыки, обрываются, как и хватка острого капкана, разнося прерывистые, надрывные всхлипы. В лопатки упиралась тяжёлая голова.

Он почувствовал прилив сил обратно, по телу разошёлся кислород и весь организм заново с жадностью отбирал жизнь. Не смотря на скачущие в неугомонном галопе стрелки часов, которые перешёптывались периодические болезненные выдохи и всхлипы, мокрое пятно на футболке намокало быстрее— что-то действительно пошло не так.

Слабость, сонливость и пустеющий рассудок от бума свежей крови в теле мешали, но не могли окончательно превозмочь его желание узнать и убедиться, что он делает всё. С большим усилием, он расцепляет их пальцы, мягко отталкивает с себя руку. Сзади испугано вздохнули, рука сама исчезает, прекращая сопротивляться. Обернувшись, видит заплаканное, полное ужаса лицо, которое скрывалось под облепившими в паутину ладонями.

Боль, злобящие впечатления от сложившийся ситуации отошли на второй план, как и шум вокруг.

Он протянул руку к сомкнутым в замок ладоням, мягкими, гладящими движениями подобрал заветные мелодии.

Ему поддаются, опасливо подрагивая от превышения возможностей всевозможных чувств внутри. Кончиками пальцев, нежно протирает фиолетовые мешки, напоследок бездумно щелкая по носу Демьяна. Он бы пошутил, про рыбное молчание, но пока не мог. Настроение комнаты не то, возможности сковывали. К нему вопрошающе, жалостно ластились.

Демьян прижал опухшее от слёз лицо к выставленной рядом ладони. Давно забытыми движениями, священник, играясь запутанными, короткими локонами у виска, сжал ухо и щипнув за мочку, пустился в путь к спине, приглашая к себе поближе к открытой груди.

На него виновато смотрят, уточняют, извиняются и перехватывают добродетельную руку, перед тем как та укрепиться за чужими плечами. Подносят двумя ладонями к губам и жарко, часто целуют. Мокро проходясь по пальцами, внутри ладони и сжимая напоследок, крепче необходимого, жмут к сердцу, пододвигаясь ближе. В него вшивают огромный шар, сферу, состоящую из первородного света, и крутят по кругу. Но Пётр больше не выдержит, он соврет себе еще немного. Потому что, упавши в пятипалую ладонь сверху короткой удачи все еще мало, но и большего будет болезненного мало. Потерпеть внешнюю черствость, чтобы не видеть твёрдость своей.

Так нагло врать о помощи он никогда еще не мог. Так хотеть присутствия Пётр никогда не мечтал, он нуждался в этом расщеплении. Грезил о рванности остатков, чтобы их наконец приняли в знакомые теплые объятия, пришив ближе. Никогда не видел, не было возможности заметить, как хотят принять в ответ израненные извинения.

Почему его прижимают к себе и шепчут, сбивчиво и неразборчиво. Единственное, что он мог уловить это мелькающее:

— Мне очень жаль...

𓅇𓅷𓅇

— Алло? — тишина по другую сторону неизвестного абонента ничего не значила, скорее всего ошиблись. Но стоит переспросить, из вежливости. — Добрый день?

— Привет...

Он повесил трубку, заслышав знакомый скрипящей скорбью, но уже похороненный голос предателя. Глаза стеклянным витражом, продолжали исследовать отражением кипящий чайник, пока свист заглушал надрывные попытки телефона.

— Демьян, ты чайник чего не снимаешь, кипит же!

Мама выключила плиту и забрала горячую жестянку. С интересом глянула на телефон в руке сына и завидев мигающий экран и противную слуху вибрацию, раздражённо спросила.

— Кто названивает?

— Так, разводилы.