Я влюбился, я влюбился в девушку, которая украла солнце.

Ask Embla, «I Fell In Love»

— Быстро уходи. То, что ты нашла, бесценно. Ты бесценна.

Сайленс пытался её предупредить, но она уже слишком близко. Она так близка к истине, к получению ответов, которые горели в ней столько, сколько она себя помнила.

Элой обернулась на звуки верёвки и тяжёлое дыхание позади. Затмение нашло её. Она переглянулась с мужчиной, спускающимся к ней, и в один момент они узнали друг друга. Это не просто Затмение — это сам Гелис.

Это точно он; мужчина с горы, мужчина из её кошмаров. И теперь она знала, что это не её воображение преувеличило его размеры или то, как его призрачно-бледная кожа контрастировала с ледяным взглядом. Всё было по-настоящему, именно так, как она помнила.

Гелис одарил Элой жестокой улыбкой, прежде чем бросить в её сторону бомбу и погрузить её мир во тьму.

***

Первое, что она осознала, когда очнулась, было смутное видение земли, движущейся под ней — её несли.

В голове пульсировало, и Элой тихо застонала. Она чувствовала себя так, как будто получила удар по голове, но быстро вспомнила, что делала прежде — все цели и намерения. Взрыв, ледяной взгляд и массивная обувь были последними мучительными образами, которые преследовали её до того, как перед глазами потемнело.

Это могло означать только одно. Её не спасали, а захватывали. Элой пришла в себя в тот момент, когда была переброшена через плечо Гелиса, как мешок с зерном.

Внезапно оживившись, она нацелилась коленом на его солнечное сплетение в надежде ослабить его хватку. Вместо этого он только усилил её. Затем Элой атаковала его в отчаянной надежде нанести удар по критической области. В ответ Гелис швырнул её на жёсткий металлический пол, а его губы искривились в рычании. В Элой расцвела свежая боль, усугубляемая её яростью.

Она поднялась и бросилась на Гелиса, но он остановил её. По мощи подобный бегемоту, он схватил её за плечи и с небольшим усилием приподнял над полом. Эхо прошлого мелькнуло в голове Элой, и она закричала от ярости, кипевшей внутри неё, пнула Гелиса вслепую. Но все её удары приходились только на металлические наголенники.

— Сопротивление бесполезно, дикарка. Прекращай, — он встряхнул её, и она остановилась, хотя бы ради экономии энергии. Очевидно, что сейчас своими бездумными нападками она не добьётся ровным счётом ничего.

— А теперь, — он поставил её на ноги, — ты покажешь мне выход из этих руин.

Элой не могла не рассмеяться над этим.

— Издеваешься?

Она огляделась и поняла, что они всё ещё находились на базе, но неизвестно, где именно. Здесь намного темнее, чем было раньше, и Элой с ужасом осознала, что её ухо было обнажено — визор отсутствовал. При дальнейшем осмотре она обнаружила пропажу копья, но при ней остался лук — не то, чтобы очень полезный на таком расстоянии. Значит, дела её… не очень хороши. Гелис, очевидно, пытался её обезоружить, но не закончил работу.

А сейчас продолжал смотреть на неё в ожидании ответа.

— Где мы? — беспечно отозвалась Элой, взглядом рыская по полу в поисках визора.

— Не строй из себя дурочку, Нора. Ты знаешь, где мы, — голос у Гелиса всё такой же ровный, какой она уже слышала на его аудиозаписях на базе Затмения.

— Ага, вот только если бы ты не сделал мне сотрясение мозга, я бы лучше запомнила, — огрызнулась она.

— Отведи меня к выходу, дитя, — приказал он.

— Ты зря тратишь время, — Элой скрестила руки на груди, — вернись тем же путём, которым пришёл.

Она понимала, что Гелис пока не стремился убивать её, хотя был более чем способен. Он смотрел на неё в ответ, и теперь она увидела его состояние. Красные перья, украшающие его доспехи, были покрыты пылью и щебнем, и Элой изо всех сил пыталась собрать воедино то, что произошло после взрыва.

— Мы не сможем вернуться туда.

— Чего? — Элой уставилась на его. — Почему это?

— Руины обрушились, сделав проход совершенно невозможным.

— Подожди-ка, но если всё рухнуло, то почему я до сих пор жива? — Элой сузила глаза. Прежде чем поняла, что Гелис, должно быть, успел вытащить её до того, как она была бы раздавлена. — Разве ты не пытаешься убить меня? Моё спасение кажется… немного нелогичным, ты так не думаешь?

— Не сомневайся, ты бы погибла, но Солнцем было задумано иное.

— Отлично, — Элой хотела бы закатить глаза, но у неё всё ещё кружилась голова.

— Теперь я понимаю, что мне суждено было схватить тебя, чтобы ты сыграла роль священной жертвы. Ты должна была выжить в тот день на горе, убить моих людей и досаждать мне на каждом шагу, — Гелис широко улыбнулся, — да, ты — сосуд жизни, который будет принесён в жертву в Кольце Солнца. И все, кто верен Солнцу, увидят как возродится новое будущее на крови тех, кто восстал против нас.

— Если ты собираешься и дальше чесать языком, можешь просто убить меня сейчас и покончить с этим, — Элой пожала плечами, сохранив недружелюбный вид.

Гелис только ухмыльнулся ей.

— Возможно, ты ещё не поняла всей важности своей роли, дитя. Но твоя жизненная сила — ключ к возвращению Меридиана, теперь я это понимаю.

— Меня зовут Элой, и я не дитя, — процедила она в ответ, — если я такая священная жертва, то будь добр хотя бы звать меня по имени.

— Жизненно важно, чтобы мы вернулись на поверхность. Чтобы ты могла предстать перед Солнцем и Погребённой тенью.

— Ладно, как будет угодно. Но сначала я верну своё копьё и визор, — Элой уже устала общаться с ним, — а потом убью тебя.

Она повернулась, чтобы отправиться в туннель.

— Ты не можешь пойти этим путём. Ты должна… — она не обратила внимания на Гелиса и побежала по затемнённому туннелю, используя свет его факела, а после — наконечник стрелы, пропитанный воспламеняющимся веществом.

В тусклом свете она продолжала двигаться вперёд, пока, как и предупреждал Гелис, не попала в тупик. Она билась о него, бросалась на него, пыталась отыскать хоть какое-нибудь слабое место, но тщетно. Она застряла здесь без визора и своего любимого копья.

— Теперь ты видишь, — Элой подпрыгнула, услышав за спиной голос Гелиса, и только сейчас поняла, что было кое-что похуже, чем просто оказаться в ловушке. Она застряла здесь с ним.

— Ты укажешь мне путь обратно на поверхность, — снова потребовал Гелис. Должно быть, он идиот.

Опасный, кровожадный идиот. Пусть он и не пытался убить её в данный момент, напоминания о смерти Раста непроизвольно мелькали в голове Элой чуть ли не каждую секунду, пока она находилась в его присутствии.

— Что ж, тогда удачи тебе, пернатый, — фыркнула она на его яркое оперение, прежде чем грубо показать на обломки и камни, — потому что я пришла этим путём.

Она проскользнула мимо него и устремилась вниз по открытому туннелю в противоположном направлении, в неизвестность.

Путь был долгим, туннель казался бесконечным, и Элой была вынуждена использовать специальные стрелы, чтобы освещать путь. Гелис последовал за ней неторопливой, но уверенной тенью.

Туннель был невероятно длинным, и в конце концов Элой исчерпала свои силы. Она была вынуждена остановиться, чтобы поесть и отдохнуть, хотя прекрасно понимала, что Гелис, должно быть, следовал за ней. Когда она заснула, то видела один и тот же сон: падение и тьму.

***

Дикарка Нора была упрямой, но это не удивляло.

Гелис довольно долго преследовал её по невероятно длинным туннелям, хотя здесь, внизу, было совершенно невозможно отличить ночь от дня. Он давно знал об этом месте, но необъятность извилистых туннелей ускользнула от него. Их не было ни на карте, ни на схемах руин. Если бы его визор работал должным образом, он бы передал сообщение своим людям и составил надлежащую карту этого места.

Однако, учитывая серьёзность обрушения, его люди, вероятно, подумали, что он мёртв, и, возможно, сами погибли под обломками. Он не может быть в этом уверен, пока не найдёт путь обратно на поверхность.

Гелис не знал, какова длина туннелей и куда они приведут, но это не имело значения — он намерен выполнить свою задачу и ни за что не проиграет. За Элой было легко следить, поэтому он выбрал более медленный темп и ждал, когда она исчерпает себя или свои ресурсы, в зависимости от того, что наступит раньше.

К его огромному удивлению, Элой внезапно оказалась позади и выглядела запыхавшейся.

— Нет! — взвизгнула она, заметив его. Видимо, она ходила кругами, растрачивая свою драгоценную энергию на преодоление бокового туннеля, выход из которого вёл обратно к основному. Отлично.

— Почему ты продолжаешь бороться с неизбежным? — спросил у неё Гелис. — Зачем бороться со своим предназначением?

— Я жива до сих пор благодаря своей ненависти к тебе. Она согревала меня в холодных местах, давала мне пищу и свет в темноте, — ответила Элой, прежде чем по-глупому выхватить из его ножен меч.

— Значит, ты действительно веришь в себя, — Гелис без усилий схватил её за запястье.

— Чего? — Элой зашипела от боли, пытаясь вырваться из его крепкой хватки.

— Вера в способность убить меня при следующей встрече — вот что помогает тебе двигаться вперёд. Даже сейчас.

— Мне помогает то, что ты отнял у меня, — Элой скрипела зубами от боли, — я не успокоюсь, пока мой клинок не пронзит твоё сердце.

— Думаешь, ты единственная, кто когда-либо знал, что значит потерять кого-то, дитя?

— Из-за тебя многие познали потерю! — он мог видеть огонь ненависти, пылавший в её изумрудных глазах, и ему столь страстная ненависть была более чем знакома.

— А что насчёт моих воинов, которых убила ты? Их семьи тоже понесли потери.

— Они были убийцами, — фыркнула Элой.

— Но их жёны и дети — нет. Они невинны даже в твоих глазах. Ты должна это понимать, — и он отпустил её.

Элой ничего не ответила, а затем, сжав кулаки, снова рванула в темноту, имея лишь зажжённую стрелу, освещавшую ей путь. Гелис чувствовал себя необычайно терпеливым в этой игре в погоню. Он был готов ждать.

***

Туннели вывели к большой пещере, конца которой не было видно. Еда у Элой постепенно заканчивалась, но, по крайней мере, она нашла неглубокий подводный бассейн, чтобы наполнить свой бурдюк.

Она не должна бояться, ей нужно отыскать путь на поверхность — и уничтожить Гелиса. С визором или без, с копьём или без — ценности, привитые Растом и Нора, помогут добиться своего.

Внезапно Элой споткнулась и упала на что-то, не сразу заметное в тусклом свете, но обнаружила нечто, похожее на останки. Человеческие кости, одетые в изношенную ткань с металлическими пластинами, и выглядевшие не такими древними, чтобы быть ископаемыми. Элой попыталась найти среди них визор, но безуспешно.

— Что же это… — озвучила она свою мысль.

— Останки солдата из армии короля Ирива, шестого правителя Империи Солнца, — на этот раз она даже не вздрогнула, когда услышала Гелиса позади себя.

— Спасибо за урок истории, — невозмутимо отозвалась Элой, — и что, чёрт возьми, он здесь делает?

— Согласно источникам, Ирив и его армия избранных отправились на Запретный Запад. Однако точный путь, по которому они пошли, по сей день остаётся загадкой. Возможно, это был разведчик.

— Да? И где мы в таком случае находимся? — Элой исследовала землю, чтобы найти оружие, которым получится перерезать горло Гелиса.

— Эти пещеры мне неизвестны, — она искренне удивилась, как легко ему было признаться в том, что он так же потерян.

— Почему бы тебе просто не использовать визор, чтобы выбраться отсюда или вроде того?

— Он повреждён, — тот факт, что Гелис не видит в ней угрозы, неимоверно раздражал.

***

На третью ночь под землёй Элой снова попыталась его убить.

Она прокралась к тому месту, где Гелис отдыхал на холодном каменном полу, и выпустила в него стрелу. Та попала в бок и разбудила его, как и планировала Элой. Ей было нужно, чтобы он сел, и тогда она могла выстрелить ему в грудь.

Однако следующая стрела просто рассекла часть брони, когда он быстро скрестил руки на груди. Элой потеряла своё преимущество.

Невозможно. Она недооценивала его реакцию, но стрелять снова не стала, решив сохранить ценное оружие для другого шанса или, может быть, для охоты, если она когда-нибудь выберется из этой пещеры.

— Сразись со мной, ублюдок! — закричала Элой, и её голос эхом разнёсся по пещере. Горящие клочки ткани от одежды несчастного разведчика, привязанные к наконечнику её стрелы, были единственным источником света.

— Ты только тратишь свою энергию, — Гелис извлёк стрелу из бока и отшвырнул её на пол, даже не вздрогнув. Элой увидела кровавый след, поэтому поняла, что всё же он что-то чувствовал. Стрела должна была нанести глубокое ранение, но он вёл себя так, будто просто поцарапался. Она помнила, как Раст выстрелил ему в плечо с тем же эффектом, но считала это воспоминание неправдоподобным — до сих пор.

— Я для тебя значительно большая проблема, так почему бы нам не уладить всё прямо сейчас?

— Отдохни немного, чтобы мы могли вернуться к Солнцу, — он стойко игнорировал её попытки втянуть его в бой.

Они продолжили движение, и Элой наконец прекратила бездумно мчаться вперёд, вместо этого решив следовать за Гелисом. Кроме того, у неё заканчивалась еда, и она надеялась, что если сможет застать его врасплох хотя бы на мгновение, то украдёт запасы. Но, казалось, Гелис всегда знал об её приближении, даже когда стоял к ней спиной на расстоянии десяти шагов.

***

Извилистая пещера закончилась и каким-то образом привела их в самое нежелательное из мест — в Ужас. За большими каньонами недалеко от Ржавой Воды лежала огромная пустыня, которая, по слухам, была даже более суровым местом, чем Шёпот Песка. Каждый Карха знал, почему эта земля была под запретом — она ассоциировалась с потерями, безумием и страданиями.

Гелис ждал, пока Элой достигнет выхода из пещеры, и тогда решил, что делать дальше. У него было только два выбора: либо продолжать бродить по пещерам, пока не кончатся припасы, либо столкнуться с опасностями Ужаса. Самый прямой путь займёт у них всего полтора дня, но высокие стены большинства каньонов станут непреодолимыми без соответствующего снаряжения. Им нужно будет обойти не нанесённый на карту внешний край, прежде чем повернуть на восток к отмеченному проходу, если они хотят полностью избежать скал. Это приведёт их к опасной близости к Запретному Западу.

Но Гелиса это не остановило, его предки прошли эту часть Ужаса, и он тоже пройдёт, без страха и слабости. Они были отвратительно подготовлены к путешествию, но Солнце ещё ни разу не повело его неправильным путём. Очевидно, нужно идти вперёд.

Он сказал об этом Элой, но она безрассудно проигнорировала его слова. Она всего лишь невежественная дикарка, не обращающая внимания на опасности Ужаса и Запада.

— Мы пойдём по краю, а затем повернём на восток, к Солнцу, — сообщил ей Гелис о выбранном пути.

— Говоришь так, будто я пойду с тобой, — по-детски раздражительно ответила Элой.

— Ты пойдёшь по этому пути. В противном случае только отсрочишь неизбежное.

— Ты всё время так говоришь, но я думаю, что лучше попытать счастья в той пещере или просто пойти отсюда прямо на восток, — Элой скрестила руки, но он видел опасение в её глазах, когда она смотрела на окружающие бесплодные земли.

— Никто, кроме крайних глупцов, не пойдёт через сердце Ужаса. Ты погибнешь, — Гелис не пытался заставлять Элой, ему лишь было любопытно увидеть её следующий шаг.

— И не надейся, — отозвалась она, но всё равно пошла за ним.

***

Элой следовала за Гелисом на расстоянии, но держала его в поле зрения. Пышное красное оперение лидера Затмения облегчало задачу, даже когда всё остальное сливалось в единую массу из красного песка и камня.

Таким образом она всегда могла подгадать нужный момент и пристрелить его. Ей понравилась идея выстрелить в него прямо через до смешного замысловатый плащ, но она воздерживалась. Без визора Гелис был её единственным надёжным путём обратно к Закатной крепости, по крайней мере, до тех пор, пока она не доберётся до края Ужаса. Будь она лучше подготовлена, то могла попробовать свои силы в пещерах, но ей нужна еда.

Гелис ещё мог быть полезен, он знал эти земли лучше, чем она. Если бы у неё получилось ослабить его… то можно было бы добиться полезной информации об АИДе и Сайленсе, а уже после нанести смертельный удар.

Держи врагов близко, слышала она однажды. Мысли о мести заставляли её двигаться, несмотря на безжалостное солнце. Теперь Элой понимала, почему Ужас считался опасным местом. Она привыкла к миру деревьев и рек, снега и льда. А эта пустыня не была похожа ни на одно из тех мест, которые она посещала раньше: здесь ничего не было, ни деревьев, ни травы, ни воды, ничего.

Она продолжала следовать за Гелисом несколько часов, пока не заметила странное образование скал на горизонте. На первый взгляд Элой показалось, что это поселение, поэтому она помчалась вперёд, обгоняя Гелиса. Но, достигнув цели, обнаружила, что ошиблась. Видимо, это было чьё-то убежище. Виднелись обрывки ткани, которые, возможно, когда-то являлись флагом, и разбросанные куски металла от доспехов.

Элой осмотрелась, надеясь отыскать что-нибудь любопытное. Она нашла небольшую щель, где ветер и, возможно, вода проделали в пещере дыру, которая и использовалась в качестве убежища. Внутри Элой обнаружила более прочную ткань, защищённую от пронизывающего ветра и песка, но всё же слишком изношенную, чтобы извлечь из неё хоть какую-то пользу.

Пройдя в угол крошечной пещеры, Элой заметила вещи, сохранившиеся немного лучше. Несколько пар шкур, сшитых вместе, с мехом, вывернутым наизнанку — другими словами, спальные мешки. Она вытащила их, чтобы рассмотреть, и обнаружила, что один из мешков сохранился в гораздо лучшем состоянии, чем другой. Они помогут ей пережить холодные ночи в пустыне. Элой знала, что ночью в пустыне не держатся высокие температуры, и холод может быть столь же резким, как и заснеженные горы, в которых находился её дом.

Она услышала, как Гелис приблизился сзади, но не обратила на него внимания, пока он не выхватил у неё хороший мешок, оценивая его на солнце.

— Солнце сегодня особенно великодушно — посмотри, как оно благословило нас, дитя! — неуместная ухмылка на его лице выглядела почти маниакальной.

— Эй, это мой мешок, — вопиющее пренебрежение лидера Затмения к такому понятию, как уважение, приводило её в ярость, — я первая его нашла, — она прекрасно понимала, что звучит как капризный ребёнок, которым он так часто её называл, но сейчас ей было на это плевать.

— Мешки принадлежали моим предкам. Такая дикарка, как ты, должна счесть это за невероятную удачу, поскольку…

— Отдай мешок, сумасшедший! — Элой почувствовала, как сжимаются её кулаки, а внутри закипает гнев.

— Подойди и забери его у меня, дикарка, — прошипел в ответ Гелис, прежде чем Элой нанесла скользящий удар по его лицу. Она почувствовала, как кулак коснулся его щеки, но он почти не реагировал. Всё-таки лидер Затмения был сложен крепко, подобно машине.

Элой безрассудно атаковала его, не считая нужным тратить стрелы или даже использовать кинжал для снятия шкур — настолько ослепила её ярость. Ей удалось поставить Гелиса на колени, а затем повалить его на землю, кусая, царапая и ударяя кулаком. Его грубые доспехи ранили кожу Элой, он пытался перехватить её руки, но она не обращала на это внимания. Их схватка внезапно закончилась, когда Гелис всё же схватил её и швырнул на землю с такой силой, что у неё перехватило дыхание.

Однако Элой одержала небольшую победу — в схватке ей удалось отвлечь внимание Гелиса от визора. Не сводя взгляда с лидера Затмения, она сжала визор в кулаке и раздавила; не то, чтобы в этом был смысл — тот повредился ещё после обрушения. Но в данном случае важнее всего были действия.

Стоя над ней, Гелис потянулся к своему кинжалу.

— Давай, убей меня прямо на глазах у твоего жалкого божества, чёрт тебя побери! — прохрипела Элой, втягивая воздух в лёгкие и не в силах удержаться от провокаций.

— Нет. Я должен ждать, — Гелис кинул на неё бесстрастный взгляд, — ты не умрёшь сегодня. Но это обязательно случится чуть позже, — наконец она увидела трещину в его непробиваемом терпении.

— Как всегда, только обещаешь, — Элой закатила глаза и поднялась на ноги.

Ладно. Она возьмёт другой мешок, который был более потёртым и дырявым. Это лучше, чем ничего. Она уничтожила визор Гелиса, а маниакальный пыл не позволит ему убить её прямо сейчас — несмотря на то, что он явно этого хочет.

«Маленькая, но всё же победа», — подумала про себя Элой.

***

Через несколько дней Элой узнала, что единственное преимущество Ужаса перед пещерами — это возможность охотиться. Развести огонь оказалось проблематично, но она использовала то немногое, что у неё осталось, чтобы зажарить пойманную добычу. В основном это была какая-то мелкая дичь, которой едва хватало на обед. Одежда, которую Элой выбрала для этой части своего путешествия, защищала от безжалостной дневной жары, но если бы не спальный мешок — холодными ночами пришлось бы несладко. Бурдюк также не прослужил бы ей долго, если бы она не наполнила его заранее.

Однако чем дольше она путешествовала с Гелисом, тем больше убеждалась в том, что он, возможно, и не человек вовсе, а действительно чудовище из кошмаров.

Он шёл, никогда не сбиваясь с пути, останавливаясь только на закате, вставая с первыми лучами солнца для какой-то странной медитации, прежде чем продолжить движение вперёд. Несмотря на всё это, Элой почти ни разу не видела, чтобы он что-то пил. Единственная причина, по которой она до сих пор считала Гелиса человеком, заключалась в том, что его бледная кожа, не скрытая бронёй, загорала так же, как и её собственная. Ну, и вдобавок тот факт, что ему нужно было есть — достаточно часто и много для человека его огромных размеров.

Гелис рассказывал истории о судьбе Карха всякий раз, когда Элой оказывалась в пределах слышимости. Её гордость была задета тем, что она, по сути, была вынуждена идти за ним. Элой подозревала, что даже если свернёт с пути, Гелис поймает её и силой заставит следовать за собой. Это почти заставило её скучать по Сайленсу; тот хоть и казался аморальным и фанатичным в поисках знаний, но, по крайней мере, не был Гелисом. Сайленс не приносил с собой смерть.

В какой-то момент они проходили мимо крупного скалистого образования, и Элой заметила небольшую трещину между камнями. Если повезёт, это будет другая пещера, которая сможет увести подальше от Ужаса и её потенциального палача. Путешествие будет тёмным и трудным, но теперь она лучше подготовлена. Элой сделала в мыслях пометку вернуться сюда.

Как только Гелис ночью лёг спать, она использовала возможность ускользнуть и ориентировалась на следы на песке. На это у неё ушло несколько часов, но она, наконец, вернулась и сразу убедилась в том, что глаза обманули её. Трещина была обычным пятном на камне. Безнадёжный тупик.

Она должна была догадаться.

Именно здесь Элой упала на землю, позволив отчаянию захлестнуть её. Всю свою жизнь она боролась и выживала. Она не знала, почему существует, но, похоже, на этом её жизнь завершится. Ситуация ухудшалась тем, что она оставила свой мешок, полагая, что скоро окажется в глубоких и тёмных подземных пещерах. Не то, чтобы там могло быть комфортно, но это было бы лучше, чем ничего.

Однако жалела себя Элой совсем недолго, ведь это было не в её характере. В конце концов, она снова поднялась и направилась обратно к лагерю, осторожно избегая по пути стаю рыскарей. По дороге она поняла, почему Гелис всегда останавливался на ночь — снаружи было ветрено и холодно. Ужасно холодно. А она здесь без тёплой одежды, без возможности развести огонь, вообще без всего.

К тому времени, как Элой вернулась, всё её тело била дрожь. Сегодняшняя ночь действительно была холоднее остальных, но больше в её жизни не должно быть места жалости к себе.

Элой обнаружила, что её мешка не было там, где она его оставила, и начала отчаянно обыскивать онемевшими пальцами каменистую возвышенность, у которой они остановились на ночь. Мешок не приносил много пользы, но, по крайней мере, в нём было бы теплее, чем сейчас.

Когда она, наконец, заметила свой мешок, в её животе образовался слабый всплеск гнева. Гелис, должно быть, проснулся и увидел, что она пропала, и решил присвоить её мешок себе, обернувшись им вторым слоем. Элой задавалась вопросом, почему он не последовал за ней, если догадался, что она сбежала. Возможно, лидер Затмения знал, что выхода нет, и она будет вынуждена вернуться.

Проклятый ублюдок. Элой вскипела. Идея убить его во сне не сработала в последний раз, но теперь у неё было больше стрел, а на голове Гелиса не было шлема. Однако Элой обнаружила, что дрожит слишком сильно, чтобы правильно натянуть лук. Ей и прежде доводилось слышать о холоде, от которого сводит пальцы рук и ног, но она не ожидала, что с ней это случится прямо здесь.

Очередной порыв ветра, и Элой почувствовала себя страшно уязвимой, словно её окунули в холодную воду, внезапно изгнав из головы все мысли о гордости и достоинстве. Она много раз чувствовала холод, но справлялась с ним, однако в её планы не входило замерзать до смерти в этом месте. Неконтролируемая дрожь буквально выбивала все лишние мысли из её разума, требуя одного.

Ей нужно согреться, чтобы выжить, и уже неважно, каким образом.

— Гелис.

Он не отозвался, но его глаза резко открылись, и Элой была готова поклясться, что они практически светились в слабом сиянии луны.

— Твоя жертва замёрзнет до смерти, — сказала она, напомнив, зачем была нужна ему живой, и обезоруживающе улыбнувшись, как будто ранее и не думала убивать его во сне.

Гелис хмыкнул и перевернулся на бок, повернувшись к ней спиной, словно она не представляла никакой угрозы, словно не стоила даже того, чтобы ей ответить. Элой была совершенно сбита с толку, она и так наступила на горло собственной гордости, чтобы попросить его вернуть мешок, а теперь по-настоящему захотела замёрзнуть насмерть, чтобы лишить его победы. Но напомнила себе, что лучше подождать и украсть мешок после убийства Гелиса — когда она вонзит ему в сердце его же кинжал.

Значит, остался последний вариант. Если Гелис не собирался делиться, то не оставлял ей другого выбора. Элой залезла в мешок прямо за ним, и это было наслаждением, которого она прежде не знала. Без доспехов Гелис походил на печь, каждая часть его тела пылала, касаясь её кожи. Элой сделала это, чтобы спровоцировать его реакцию, но внезапно всё перестало иметь значение. Важным было лишь тепло, вновь разлившееся по её конечностям. Мир сузился только до ощущений.

Гелис не ответил и не сдвинулся с места, как будто её наглое вторжение в личное пространство нисколько его не побеспокоило. И только утром, когда он встал, чтобы, как обычно, помолиться Солнцу, и оставил её одну в мешке, Элой осознала, что он просто позволил ей там находиться.

Всё-таки он пытался сохранить ей жизнь, но оставался фанатичным идиотом.

***

Казалось, ночи становились всё более ветреными и холодными. На следующую ночь Элой не просила обратно свой мешок. Больше ей это не нужно. Она умела выживать, а Гелис был тем теплом, в котором она нуждалась. Она могла сыграть в его игру и позволить привести в Закатную крепость, а уже там отомстить ему за всё.

Гелис не стал возражать, когда Элой снова скользнула к нему, и лишь самодовольно улыбнулся. Вероятно, он считал это победой, но ей было плевать. Элой задавалась вопросом, мог ли вообще лидер Затмения чувствовать холод, не чужды ли ему нормальные человеческие ощущения — относительно этого у неё были подозрения. Ей не хотелось касаться его бледной кожи и слишком приближаться, поэтому даже в тесном мешке она держалась на максимально возможном расстоянии, но всё равно чувствовала, как тепло исходило от него волнами, как будто Гелис был сосудом, наполненным солнечным светом, который накопился за все те суровые дни, проведённые на солнце на территории Карха.

Тем не менее, кое-что человеческое в Гелисе всё же обнаружилось — он храпел. Но совсем не так, как когда-то храпел Раст в их хижине.

***

На шестой день, проведённый в пустыне, Элой набрела на горячий источник, в котором можно было расслабиться.

Она надолго ушла из поля зрения Гелиса, и он был вынужден её искать. Он зашёл слишком далеко, чтобы теперь проваливать свою миссию. Он доставит её в Закатную крепость, даже если на это у него уйдёт месяц. Солнце послало Элой в качестве испытания, и он обязан вернуть её обратно.

В конце концов, он нашёл её, плескающейся в дымящемся бассейне. Её одежда лежала рядом, и только пар и водная рябь не позволяли ему увидеть некоторые части её тела.

— Присоединяйся, вода отличная, — Элой ухмыльнулась, насмехаясь над ним и совершенно равнодушно относясь к собственной наготе. Она явно наслаждалась тем, как начало пылать его лицо — бледная кожа всё выдавала с потрохами. Гелис обратил своё смущение в ярость и сделал ей замечание по поводу вопиющего пренебрежения женской скромностью.

На что Элой лишь посмеялась и ответила:

— Ой, ну извини. Думаю, что я, как дитя, просто не доросла до такого. Но если ты настаиваешь, я уйду, — она сделала вид, будто собирается встать.

Гелис раздражённо зарычал и немедленно отвернулся, заставив её рассмеяться ещё громче.

Бесстыжая дикарка.

***

Даже машин здесь было немного; похоже, Ужас был слишком бесплоден, чтобы привлечь кого-либо из крупных «травоядных». До сих пор Элой видела только признаки камнегрыза и крошечное стадо копьерогов. Она задавалась вопросом, сколько времени им с Гелисом потребуется, чтобы добраться до края плодородных земель.

В конце концов, устав бороться с собственным любопытством, Элой спросила у лидера Затмения, как именно её убийство в каком-то гигантском священном кольце поможет ему осуществить задуманное. Когда Гелис рассказал ей о Красных набегах, она была поражена и возмущена одновременно. В ярости она ответила Гелису, что он видел только то, что хотел видеть, что машины были враждебными всегда и что он был идиотом. Затем упомянула Сайленса и поделилась тем, что он когда-то рассказывал ей, на что Гелис заявил, что Сайленс — предатель, которому нельзя доверять и слова которого являются ложью, направленной против могущества Солнца. Элой поклялась, что вместе с Сайленсом докажет Гелису, что он всего лишь пешка в гораздо более крупной и опасной игре, чем мог представить. Что всё Затмение было основано на ложном пророчестве.

А потом они начали спорить. Их громкие голоса разносились между стенами каньона. Элой ощутила острое желание рывком достать кинжал и вонзить его в грудь Гелиса, в самое сердце, если оно у него вообще есть.

— Дитя, ты правда считаешь, что сможешь проверить мою веру на прочность своими словами и пустыми угрозами?

— Я без конца говорю тебе, что ты выполняешь приказы смертоносной машины, которая в буквальном смысле хочет стереть всех нас в порошок. Тебя используют. Все эти убийства, всё это было напрасно.

— Я инструмент пророчества.

— В точку — именно инструмент.

— Ты ничего не понимаешь. Я был рождён для этого.

— Ты ошибаешься. Я точно знаю, — Элой понимала, что в этой истории осталось много нераскрытого. Гелис грубо помешал ей, а Сайленс слишком о многом молчал. Она хотела верить ему, но тогда слова Сайленса звучали для неё как что-то невозможное. Она была человеком, а не машиной — она не могла быть порождением машины.

А затем, как по команде, все их споры пресекла машина.

Элой услышала её до того, как увидела; выбитый камень, упавший со скалы, заставил её поднять глаза. И затем она увидела едва заметное искусственное мерцание на фоне голубого неба. Она почти не поверила своим глазам, но узнала, что это было.

Отлично. Именно с этим ей больше всего хотелось столкнуться прямо сейчас; ловчий.

Прежде чем Элой успела отреагировать, ловчий спрыгнул на них, сбив Гелиса с ног до того, как он понял, что происходит. Гелис вскрикнул, когда ловчий продолжил атаку, и само зрелище понравилось Элой, но в равной степени наполнило решительным гневом. Гелис принадлежал ей, и она не откажется от своей драгоценной мести из-за какого-то безмозглого ловчего.

Элой сразу поняла, что они не первые противники, с которыми пересекалась эта машина. Дротикомёт и поверхность миномёта выглядели сильно повреждёнными, и Элой предположила, что именно из-за этого ловчий не начал по ним стрелять.

Пользуясь тем, что Гелис отвлекает внимание машины, она выпускала стрелу за стрелой в открытые механизмы между уже повреждёнными металлическими пластинами, заставляя ловчего спрыгнуть с лидера Затмения и направиться к ней с поразительной скоростью. Элой бегло осмотрела местность, понимая, что лучшим вариантом будет выбежать на открытое пространство.

Она видела, как из передней части машины торчал один из мечей Гелиса — должно быть, он успел нанести удар. Казалось, это должно было хоть немного замедлить ловчего, давая Элой возможность выпускать стрелы. В общей сложности требовалось три стрелы, чтобы ещё больше замедлить машину, которая уже проливала на песок тёмную жидкость.

Элой остановилась, тщательно планируя следующую атаку и ожидая действий ловчего. Когда он откроется, она сможет выстрелить в панель на нижней части живота — только так получится избавиться от машины при отсутствии какого-либо эффективного оружия в её распоряжении. Это азартная игра, но она окупилась, когда последний выстрел попал в цель.

Ловчий предпринял последнюю атаку, повредив лук Элой и грубо сбив её с ног. Затем раздался удовлетворительный предсмертный скрип двигателя, и машина отключилась, а Элой поднялась на ноги, победно отряхнувшись от пыли.

— Интересно, откуда вообще здесь взялась эта штука, — пробормотала себе под нос Элой, исследуя металлический труп в поисках подсказок, после чего решила двигаться дальше, ведь поблизости мог быть кто-то ещё.

— Я видела эти машины раньше. Значит, следует избегать подобных каньонов, — продолжала она рассуждать вслух и, обернувшись через плечо, увидела Гелиса, которому досталось куда больше, чем ей.

На его боку виднелись глубокие порезы, но он начал втирать в них горсти песка, чтобы остановить кровотечение. Элой наблюдала за ним, потрясённая и в то же время обеспокоенная. Выражение его лица было напряжённым и бесстрастным, он не показывал признаков боли, и единственная складка между его густых бровей появилась, когда он посмотрел на неё, озадаченный и задумчивый.

Элой приподняла бровь и взглянула на него с дерзкой ухмылкой, наблюдая за тем, как он вынужден зализывать раны, в то время как она почти не пострадала.

— Теперь ты веришь слухам обо мне? Я знаю, что ты их слышал, раз уже несколько месяцев одержим идеей поймать меня. Ты можешь отнять у меня оружие и визор, но, как видишь, я и без них прекрасно справляюсь.

Она позволила себе злорадствовать, понимая, что одолела ловчего, который чуть не убил Гелиса, и это ощущение наполнило её адреналином.

— Зачем ты это сделала? — лицо Гелиса помрачнело.

— Вообще-то я почти удивлена, что ты не убил его раньше меня, учитывая твою репутацию. Думаю, скоро ты окончательно потеряешь преимущество, — она намеренно злила его.

— Я планировал вонзить другой клинок в ядро, чтобы лучше сохранить ценное сердце, но ты уничтожила его прежде. Зачем? — голос лидера Затмения звучал мягко, но с явным требованием ответа.

— Ты был под его когтями, он собирался убить тебя — посмотри, что он с тобой сделал, — резко произнесла Элой, указав на засохшую кровь, — но я ему не позволила прикончить тебя, потому что только я заслужила это право.

— Ах, неужели? Ты? — Гелис жестоко улыбнулся, прежде чем вернуться к бесстрастному выражению. — Что ж, в любом случае, скоро мы дойдём до границы. Затем я отведу тебя к Солнцу, и ты станешь жертвой.

— Если только не решу прикончить тебя до этого, — Элой усмехнулась.

Раны Гелиса были недостаточно глубокими, чтобы убить его, но Элой знала, что они должны быть болезненными, и радовалась этому. Она слишком близка к свершению мести и не допустит его смерти из-за глупой случайности.

***

Через день после атаки ловчего рана Гелиса стала ярко-красной, как перья на его доспехах, которые он теперь носил так, как будто они действительно стали такими тяжёлыми, как выглядят.

Он пил воду гораздо чаще, и Элой поняла, почему, когда они остановились у источника, чтобы наполнить бурдюки. Пот стекал по его обнажённому животу, и Гелис вёл себя подозрительно тихо, не заикаясь о превосходстве или судьбе Карха. Он был явно в плохой форме, хоть и пытался это скрыть.

Элой знала, что у неё куда больше шансов убить его сейчас, но если она сделает это, то вероятнее всего замёрзнет ночью без возможности согреться. Как и ему, ей тоже придётся подождать.

Она продолжали двигаться вперёд, пока Гелис не рухнул на песок.

— Погребённая тень спасёт меня, — слабо произнёс он.

— Вряд ли. Ты умрёшь, если останешься здесь. Идём, впереди что-то есть. Возможно, это лагерь.

— Какая тебе разница, что со мной будет?

— Если ты умрёшь прямо сейчас, ночью мне не хватит тепла, и я замёрзну до смерти. Так что тебе повезло, — Элой попыталась помочь ему подняться, но едва не упала сверху, не справляясь с таким весом.

Наконец она помогла Гелису встать и поддерживала его изо всех сил, которых оставалось совсем немного, если учесть, что он был как минимум вдвое тяжелее.

— Зачем ты это делаешь? — бормотал ей в плечо Гелис, и Элой почти не узнавала в нём того гордого и грубого мужчины.

— Я же сказала, что замёрзну до смерти, если ты умрёшь. Я хочу сама убить тебя, потому что имею право, — прямо ответила она.

Она достигли большого скалистого образования. Между скалами лежали руины — крошечный бункер, ныне представляющий из себя полую металлическую оболочку. Люк давно перестал работать, но был открыт ровно настолько, чтобы они смогли протиснуться, и Элой посчитала это место подходящим для укрытия. Вес Гелиса становился всё тяжелее по мере того, как усиливался жар.

Внутри обнаружилась большая койка в углу, потёртые тканые коврики смягчали те части ржавого металлического пола, которые не были засыпаны песком. Грубо высеченный стол был сделан из остатков какой-то машины, а стены увешаны древними фресками.

При ближайшем рассмотрении оказалось, что матрас на койке был ещё цел, пусть и подвергся влиянию времени. Он был набит пухом и скреплён мехами. Тот, кто жил здесь последним, хорошо позаботился о своём укрытии.

— Ты умрёшь в любом случае, но пока мы остановимся здесь на отдых, — в её голосе не прозвучало ни капли жалости к Гелису.