Космос. Когда-то давно это слово привлекало людей своей загадочностью и неизвестностью. Его чернота пугала, и лишь яркие звезды, сверкающие в темноте ночи, давали нам знать о том, что за миллионы и миллиарды километров от земли, возможно, не так страшно, как кажется на первый взгляд.

Тысячи лет исследований, что повлекли за собой сотни открытий. Оказалось, что там, за непроглядной тьмой, есть свет. Есть жизнь. Другая, непривычная, но тоже имеющая право на существование.

Люди объединились, чтобы найти ответы на свои вопросы. К тому же вместе всегда было проще справляться с угрозами.

Итак, эта очередная история о том, что «вместе» — это всегда трудно, но если постараться, то можно стать самым счастливым человеком во Вселенной.

— Галактика Бронс. Планета Магнус. 2145 год эры ЕКВ —

— Быстрее, — крепко сжимая руку растерянного омеги, шептал черноволосый альфа, петляя по каменным коридором. Альфе на вид было не больше двадцати трех. Сосредоточенный взгляд следил за темнотой, а иногда и за спутником, что прижимал к себе какой-то сверток.

Омега, что выглядел старше, был растрепан. Одежда была мята и словно наброшена в спешке. Во взгляде плескался страх.

— Син, что происходит? Куда мы?

— Помолчи, иначе нас могут услышать. Ты же не хочешь попасть в клетку, муженек?

— Клетку? — севшим голосом спросил омега.

— Только не говори, что ты не слышал, что эти звери болтают в городе? Ты же там часто бываешь. Вон, даже проблемы себе нагулял.

Альфа бросил короткий взгляд на побледневшего мужа, продолжая тащить его куда-то вперед, минуя темные тоннели.

— Это не проблема! Это наш сын!

В этот момент сверток в руках омеги закряхтел, словно подтверждая слова папы.

— Твой сын, Илай! — почти прорычал альфа. — Твой и его. Думаешь, что в тот день я не почувствовал на тебе запах другого? Так что хватит ломать комедию.

— Ты… Ты знал?

Омега резко остановился, не сводя взгляда с младшего.

— Тогда почему?..

— Не выставил? — спросил альфа, сверкнув черными, как ночь, глазами. — Признаюсь, что это было первое, что пришло мне в голову, но подумав, я решил, что сделаю и тебе, и ему намного больнее, если оставлю все так, как есть. Ты мой муж, не забыл? А я наследник престола. Мне не пристало выносить сор из избы. Люди и так сейчас крайне взвинчены, чтобы делать упор еще и на том, что я не уследил за омегой, что наплевав на все, побежал подставлять свой текущий зад бывшему любовнику.

— Но, Син…

Где-то в тоннеле послышался шум. Альфа резко подобрался и снова потянул омегу в только ему одному известном направлении. Он слышал, как колотится сердце в груди. Исин не знал, что двигало им сейчас, ведь он мог оставить изменщика своим врагам, а сам скрыться до лучших времен, но что-то останавливало. Может именно то, что отчасти он сам был виноват в своих проблемах.

Чжан Исин был единственным сыном Истинного Короля планеты Магнус. Их планета уже пару столетий вела свои дела с ЕКВ. Присоединение было почти безболезненным, ведь Магнус и галактика Бронс, в общем, были мирными и дружелюбными. Пять планет и яркая звезда — Солис были словно радужное пятно на чернеющей карте космической Вселенной.

Бронс была галактикой поэтов, музыкантов, певцов, архитекторов, художников и прочих творчески одарённых личностей. Магнус был ее центром. Музыкальным центром, ведь музыка была здесь практически повсюду: в листве деревьев, в журчании рек, в вое ветра и в людях, вот только были и свои особенности ее восприятия.

Жители Магнуса делились на два клана. Первый — равнинный. Их называли элитой. На бледной коже этих людей проступали золотистые узоры, делая их привлекательными для глаз. Жили они на широкую ногу. В их домах всегда звучала музыка и исполнялись песни, слышался смех и праздные разговоры. Равнинные люди не стремились к физическому труду, полностью посвящая себя творчеству. Второй клан — горный, как раз-таки работал, чтобы люди на равнинах ни в чем не нуждались. У горных народов почти не было творческих способностей, зато они преуспели в строительстве, добывании полезных ископаемых, сельском хозяйстве. Всю свою жизнь большинство из них работали: в шахтах, на полях и на рудниках. Они добывали уголь для отопления, камень для строительства, золото и драгоценные камни на продажу. Так же некоторые горные жители спускались на равнину, чтобы попытать удачу и все чаще становились прислужниками в домах местных. Тех, кто прославляли их планету на просторах ЕКВ.

Небольшой аэродром принимал и отправлял звездолеты с продукцией и людьми под строгим надзором Короля. Каждый из кланов должен был подчиняться Истинному Королю, хотя имел и своего Лидера. Истинный Король приравнивался чуть ли не к Богу… До некоторых пор.

Сейчас Исин и не вспомнит, когда это началось. Может двадцать пять лет назад, когда отец приютил в своем доме чужака. Пылающий звездолет рухнул на одну из равнин, погребая под собой двух взрослых, что уже не подавали признаков жизни и плачущего едва живого десятилетнего ребенка, которого отец по доброте душевной принес в свой дом. А может и гораздо раньше, да вот кто теперь разберет. Вот только снова и снова среди горных народов начали вспыхивать бунты. Отец пытался говорить с ними, они успокаивались, а через какое-то время все вспыхивало с новой силой.

Исин много раз слышал историю о том, как отец практически собственноручно вытаскивал выжившего мальчика из горящего железного монстра. Чжану тогда был год. Он был слаб и много болел, видимо тогда отец и решил, что Исину в одиночестве не справиться со своенравными народами Магнуса и сильное плечо рядом не помешает. Король принял найденыша в свою семью и никогда не делал различий между ним и родным сыном. Исин, взрослея, не мог понять этой привязанности отца к чужому человеку. Возможно, все началось с банальной ревности, а вылилось в противостояние, длившееся до сих пор.

В гулком тоннеле послышалось эхо чьих-то торопливых шагов. Исин обернулся, прислушиваясь. С десяток человек, не меньше. Илай снова и снова спотыкался, замедляя ход. Омега устал, но нужно было двигаться вперед.

— Еще немного, — натянул улыбку Чжан. — Я должен убедиться, что ты и твой сын в безопасности. А с бунтовщиками я разберусь позже.

— Син…

— Что? Я не монстр, Илай! Да, я по-прежнему его ненавижу. Он отнял у меня все: отца, детство, людей. Он стал тем, кому заглядывали в рот все придворные. Он еще несколько лет после смерти отца диктовал мне как жить, и этого, увы, я простить ему не могу. Ты тоже имеешь полное право меня ненавидеть. Как и он, но сейчас я должен побороться за свою… Нашу планету. Этот бунт получился масштабнее и кровопролитнее, чем я ожидал. Аспир и его приспешники хотят захватить столицу, а там и галактику, но пока я здесь, у них это не получится. Сейчас я посажу тебя в звездолет и вернусь к своей армии. К тем, кто еще способен сражаться.

— Нет, — поймал мужа за руку омега. — Ты не сможешь один. Тебе нужна помощь. Летим с нами. Я знаю где его искать…

Исин горько усмехнулся, поднимая разочарованный взгляд на омегу. Он знал, что муж обижен на него, ведь он женил его на себе насильно, чтобы насолить брату, но сейчас почему-то стало больно, ведь Чжан понимал, что Илай такой не один. Половина планеты ждет возвращения своего Истинного Короля, коим Исина так и не признали, даже не смотря на то, что он был родным сыном почившего правителя.

— Мне не нужны подачки от него. Он…

— Любит тебя! Ты его брат! Магнус — его планета!

— Больше нет, — ответил Чжан, а потом потянул омегу дальше, ведь шаги преследователей стали ближе.

Илай не сопротивлялся. Он знал сколько тараканов было в голове его мужа. Исин был еще ребенком. Большим обиженным на весь мир ребёнком, что из-за своей детской ревности не видел разницы между добром и злом.

Возможно сначала омега пытался ненавидеть мужа, ведь тот насильно поставил на нем свою метку, прекрасно зная, что Илай и душой и телом принадлежит другому, а потом… Потом омега посмотрел на мужа с другой стороны. Почти шесть лет брака примирили их, вот только случайная встреча с бывшим, течка и нелепая сцепка снова пошатнули устоявшееся взаимопонимание. Илай сам не понял, как это произошло, но ведь очень трудно устоять перед истинным, перед тем, кто первым показал тебе когда-то прелесть единения. Илай не хотел так. Он очень испугался, что Исин прогонит его, что Исин не станет слушать. А Чжан… Оказалось, что он все понял, но молчал, провозгласив чужого сына наследником престола.

Между тем они все двигались куда-то в глубь шахты. Исин молчал и это больше нервировало, чем успокаивало.

Когда прохладный ветер коснулся щек, Чжан выдохнул, вытягивая старшего в просторную пещеру, где среди каменных глыб стоял небольшой старенький звездолет.

— Там есть детская капсула. Я читал, что детям до пяти лет лучше отправляться в космос с дополнительной защитой, — сказал Исин, отпуская руку мужа и направляясь к небольшому пульту. — Она должна защитить малыша от любых внешних воздействий.

— Откуда он здесь? — спросил Илай, разглядывая звездолет.

— Это подарок отца брату, — ответил, хмыкнув, альфа. — Когда тому стукнуло восемнадцать, он захотел выяснить что-нибудь о своей семье, найти родственников. Я, признаюсь честно, надеялся, что он не вернется, а он… Он прилетел спустя два дня слишком подавленным, чтобы отвечать на вопросы отца. С тех пор эта птичка стоит здесь. Он даже не вспомнил о ней, когда уходил.

— Ты дал ему на сборы двадцать четыре часа, — с укором сказал Илай.

Чжан хмыкнул, вспомнив растерянный взгляд родственника и свои слова, которые он произнес, ликуя:

— Или ты уходишь сам, или тебя ведут под конвоем через весь город, словно каторжника.

Старший тогда лишь грустно улыбнулся и ушел, так и не сказав Исину ни слова.

Между тем, Исин уже вбил координаты пункта назначения — посольство Магнуса на Урбосе — второй по значимости планеты галактики Бронс, и посмотрел на мужа:

— Забирайся в машину или хочешь дождаться гостей? Они ведь медлить не будут. Меня убьют, тебя посадят в клетку или отправят в бордель, а ребенка сделают личной игрушкой выскочки Аспира. Ты этого хочешь?

Исин скривился. Все-таки этого бунтаря он ненавидел сильнее, чем своего названного братца. Аспир Делс был упрямым озлобленным торгашом. После смерти своего отца он занял место Лидера горных народов и первое, что он сделал — это нарушил все договоренности, много лет прописанные в кодексе планеты. Он увеличил почти в три раза цены на товары. Равнинные народы взбунтовали и пошли жаловаться Королю. Исин потребовал от Делса соблюдения Кодекса, но тот лишь рассмеялся, сказав, что старые правила устарели, что мир не стоит на месте, что в том же Кодексе есть пункт о том, что если народ не в состоянии заплатить за товар первой необходимости, то для них его покупает Король. Исин попытался отстоять государственные деньги, ссылаясь на то, что бюджет не рассчитан на такие цены, и что он не должен тратить то, что предназначено для обеспечения безопасности планеты и рассчитано на военные цели. Аспир лишь оскалился, а потом сказал, что раз для того, чтобы эти деньги ушли в народ нужна война, то он ее организует.

И вспыхнул Магнус. Люди Аспира громили шахты, рынки, выкрикивая проклятия в адрес Короля, и лишь немногие понимали, что эта война началась не только из-за денег. Аспир спал и видел себя центром галактики. Он мечтал командовать не только Магнусом, но и остальными пятью планетами, а там и до Вселенной недалеко, ведь жителям Магнуса дана была возможность своим творчеством подчинять себе разумы и сердца обитателей других планет ЕКВ.

Исин мешал Делсу. Во-первых, потому что был законным наследником трона, а во-вторых, он был отцом абсолюта — человека, что своим голосом мог заставить толпы следовать за собой. Абсолюты рождались очень редко. Это всегда были беты и на Магнусе их считали чуть ли не святыми. Получить власть над абсолютом было довольно сложно, ведь они чувствовали ложь, но если кому-то и удавалось подчинить себе такого человека, то ничем хорошим, как водится, это не заканчивалось.

Аспир суеверным не был, а поэтому был твердо уверен в том, что устранив родителей мальца, он получит над ним полную власть. Кровная связь прервется и мальчик привяжется к тому, кто первым подарит ему тепло. Вот только Делс и не догадывался, что Исин не родной отец ребенка, а Чжан не собирался оповещать своих подданных о том, что его муж очень удачно сходил налево.

— Забирайся в звездолет, — сказал Чжан. — Быстрее, Илай.

Омега подбежал к мужу, обнимая. Чжан невольно потянулся к губам супруга, получая ответ. Между ними не было пылких чувств, но годы совместной жизни давали о себе знать.

— Прости меня, — шепнул Илай.

— И ты меня, — ответил Чжан, а потом посмотрел на полугодовалого малыша, что смотрел на него до боли знакомыми глазами. Боль отрезвляла. — Все. Уходи! Сейчас же!

Чжан оттолкнул омегу. Илай видел, как из тоннеля появились вооруженные люди. Исин достал из-за пазухи бластер.

— Уходи!

Омега побежал к звездолету. Яркие вспышки лазеров рассекали пространство, но Илай боялся оглянуться, прижимая к себе сына.

Забравшись в звездолет, он увидел, что Чжан сражается сразу с тремя, а еще четверо бегут к звездолету.

— Ребенок нужен боссу живым! — послышался голос. — От остальных приказано избавиться.

Слезы текли по щекам омеги, когда он уложил сына в бокс и нажал кнопку пуска. Илай знал, что Чжан внес в систему корабля координаты безопасного места, вот только сейчас, поднимаясь вверх, хотелось вернуться к мужу и плечом к плечу сражаться за свою планету.

— Я вернусь, — шептал Илай, когда звездолет, петляя, под прицельным огнем покидал пещеру. — Я приведу помощь. Только дождись.

Исин словно что-то почувствовал, обернувшись. Илай видел слезы на его щеках и ярость в глазах, но омега понимал, что предназначена она совсем не ему.

Звездолет поднимался все выше. Илай посмотрел на сына и грустно улыбнулся. Малыш был копией отца, и омега понимал, как Чжану было трудно на него смотреть. Хотя, они ведь никогда не обещали хранить друг другу верность.

Илай готов был облегченно вздохнуть, когда машина все-таки выбралась из пещеры. Остался последний рывок, и он окажется в космосе, но один из лазеров все-таки задевает корпус. Звездолет трясет, приборы сбоят, воют и мигают. Корабль буквально выбрасывает за зону ответственности Магнуса, а бортовой компьютер сообщает о разгерметизации. Илай успевает лишь нажать кнопку SOS и бросить взгляд на защитный бокс:

— Прости меня, сынок!

***

— Испытание провалено. Попробуйте еще раз, — нарушил тишину темного помещения механический голос.

— Черт! — поморщился светловолосый альфа, сбрасывая с себя наушники и объемные очки виртуальной реальности. Мужчина лет сорока сидел за большим монитором и, не мигая, смотрел в одну точку. — И что опять я сделал не так?

— Полный отчет о ваших действиях с внесенными корректировками будет доступен в ближайшие два часа в вашем личном кабинете. Всего доброго, мастер.

— Да пошел ты, — огрызнулся альфа, поправляя на себе джинсовую жилетку, а потом поднялся запустив пальцы в отросшие русые пряди и растрепав и так всклокоченную прическу.

Вздохнув, альфа направился к неприметной двери, что вывела его в светлый коридор.

Теперь мы можем подробнее разглядеть нашего нового знакомого. Среднего роста спортивного телосложения альфа лет сорока. Широк в плечах, сильные руки, крепкие ноги, обтянутые тканью черных джинсов. Русые слегка вьющиеся волосы, карие глаза с одинарным веком, прямой нос, чувственные губы и прочная броня из золотистых чешуек, что начинаются от подбородка и уходят куда-то за воротник растянутой синей футболки.

Альфа хмурился, направляясь в конец коридора, где находилась будка охранника.

— По твоему виду можно сказать, что ты опять завалил экзамен, — усмехнулся бета в синей форме сотрудников Vesta, но поймав раздраженный взгляд, уже спокойнее добавил. — Вообще не пойму, зачем тебе сдалось это летное удостоверение? Ты же ученый, Мин. Каждый должен заниматься своим делом. Пусть пилоты летают.

— Шел бы ты со своими советами, Хван. Я как-нибудь сам разберусь, что мне делать.

— Да ладно тебе, — покачал головой охранник. — Мы же были друзьями когда-то, пока ты не закрылся от мира в этом чертовом мусоровозе. Я, вон, слышал, что наше правительство собирается с одной галактикой договор подписать. Морфиус, кажется. Так вот туда весь мусор повезут организованно, а мелкие конторки, типа вашей, закроют.

— Вот только гадить после этого люди меньше не станут, — ответил Мин. — Ладно, бывай. Мне пора. Работа.

И светловолосый направился дальше. На улице светило солнце. На Истинной земле было лето. Густой смог завис в воздухе лишь изредка разгоняемый порывами ветра.

Ким Минсок, а именно так звали нашего нового знакомого, был родом с Тарто. На Истинную землю его снова и снова приводило желание получить летное удостоверение, но вот уже четвертый раз он заваливал практический тест на симуляторе. Так вышло, что этот экзамен можно было сдать только в Vesta, а местная система отчаянно топила Кима. Возможно из-за того, что несколько лет назад он сам отказался от всех благ и привилегий корпорации, покинув НИИ и став рядовым обывателем.

Почти двадцать лет своей жизни Минсок посвятил биологии, а потом резко стало не до этого, ведь его жизнь перевернулась с ног на голову.

Обогнув сверкающий памятник основателям Vesta, Ким отправился к стоянке такси. Нужно было вернуться на базу.

Ким Минсок был одним из основателей и учредителей небольшой компании по сбору космического мусора. Со своим компаньоном — Ким Чунменом они познакомились около десяти лет назад. В баре. Чунмен решил расслабиться, а Минсок помянуть свой развалившийся брак. Слово за слово и мужчины поняли, что у них много общего. Минсок рассказал младшему о ревности и постоянных истериках мужа, а Чунмен жаловался на отвратительный характер младшего брата, заботу о котором взвалил на него отец.

Чунмен же поддержал альфу, когда муж… Бывший муж Минсока погиб. Страшная авария унесла жизни четырех человек.

Ким вспомнил, как вошел в палату единственного выжившего в той аварии. На белых простынях лежал бледный израненный омега. Через запах медикаментов пробивался невероятный аромат черемухи, и хоть на Тарто не было культа запахов, Минсок понимал, что теряет голову. Альфа сам не понял почему попятился, и словно ошпаренный, вылетел из палаты, налетая на того, кого совсем не ожидал здесь увидеть. Приглушенный чем-то аромат лайма напомнил о прошлом.

— Ты… — почти выплюнул такой родной голос. — Что ты здесь делаешь?

— Сынок…

Минсок поднял взгляд на высокого черноволосого альфу, что смотрел на него сейчас, как дикий зверь. Угольная чешуя на шее только добавляла образу парня жестокости.

— Я тебе не сын, понял?! — прорычал мальчишка. — Что, поглумиться пришел?

— Тао…

— Молчи. Я не хочу тебя ни видеть, ни слышать, понял? Ты бросил нас! Ты…

— Я? — опешил Ким. — Да я бы все на свете отдал, чтобы сохранить нашу семью, но Михек…

Тао дернулся, как от пощечины.

— Удобно валить все на того, кого уже нет? Ненавижу!

Младший развернулся и побежал прочь, едва не сбив с ног врача. Минсок чувствовал, как трясутся руки. Он так и не понял, почему муж так его ненавидел и передал эту ненависть сыну.

От размышлений отвлек аромат черемухи, что вырвался из палаты, в которую сейчас вошел врач. Этот запах отвлек от самобичевания и заставил вспомнить зачем он здесь.

Когда врач вышел из палаты, Минсок поспешил к нему.

— Доктор, что с мальчиком? Он поправится?

— А вы?..

Минсок растерялся под пристальным взглядом врача.

— Я… Друг семьи. Он… Он уже знает, что его родителей больше нет? — голос дрогнул, хотя Ким очень старался держать себя в руках.

— Еще нет, — выдохнул врач. — Состояние пациента еще не стабильное. Мы пока не стали сообщать ему ни о смерти родителей, ни о гибели его ребенка.

— Ребенка? — опешил Минсок.

— Омега был на пятом месяце беременности, — ответил врач. — Сильный удар спровоцировал выкидыш. Боюсь, что это потрясение может очень серьезно сказаться на парне. Вы должно быть слышали, что в наших организмах заложена предрасположенность к самоуничтожению?

Минсок кивнул. У них в НИИ было несколько случаев, когда омеги не справлялись с последствиями СНУЛСНУЛ — синдром неосознанного уничтожения личности (см. статьи о вселенной омегаверса в группе автора).

— Ему можно как-нибудь помочь?

— Разве что вы готовы дать ему то тепло, в котором он нуждается.

Альфа сглотнул. Он и сам сейчас не знал на что был готов, а на что нет.

— А отец ребенка? — сорвалось с губ.

— Пока никто не объявлялся, — пожал плечами врач. — Кроме того черноволосого безумца, с которым вы недавно общались.

Холодок пробежал по телу Минсока. Снова вспомнился взгляд зверя, которым смотрел на него сын. Неужели Тао тоже был замешан во всем этом кошмаре?

А потом был разговор со следователем и его выводы о том, что Михек специально подрезал машину семейства О, но не справился с управлением и перевернулся сам, устроив кровавую мясорубку.

Смотреть в глаза мальчика Минсок не смог. Он выплатил ему компенсацию через адвоката. И пусть его сердце все еще тревожно билось, когда он вспоминал аромат черемухи, он решил, что не должен своими чувствами усложнять и так нелегкую жизнь омеги.

Вот только в один из дней все опять пошло кувырком. Однажды, когда Сехун — так звали мальчика, почти восстановился, а Минсок пришел к его врачу, чтобы оплатить дополнительные процедуры по укреплению иммунитета омеги, Ким едва не столкнулся с Тао. Сын ураганом влетел в палату О, а потом послышался его грозный голос.

— Что я здесь делаю? — возмущался младший. — И ты еще смеешь задавать мне этот вопрос? Какое право ты имел обвинить папу в вашей аварии? Это ты… Ты решил от него избавиться. Что? Счастлив теперь? Почему?.. Почему ты, сука, выжил, а он нет?

Послышался какой-то грохот, а Минсок не мог дальше просто слушать, резко открывая дверь и пересекая порог палаты.

Тао яростно вцепился в пижаму омеги, за грудки поднимая того над полом. Сехун был бледным, а Минсок подсознательно чувствовал его страх, окончательно убеждаясь в связи между ними.

— Что здесь происходит? — почти прорычал Ким. Инстинкты вопили о том, что нужно отшвырнуть постороннего альфу от своей пары, но Минсок старался держаться, чтобы не напугать младшего еще сильнее.

— О, защитничек явился, — хмыкнул Тао, скривившись. Младший убрал руки с воротника омеги и посмотрел на отца с презрением. — Что? Спали уже? Я то погляжу ты тут то и дело ошиваешься, счета за лекарства оплачиваешь. Не зря папа говорил, что ты ни одной течной суки не пропустишь.

— Как ты разговариваешь с отцом, сосунок!

— Как он того заслуживает. Ты…

— Что? — посмотрел на сына Минсок. — Что ты вообще обо мне знаешь, не считая того, о чем тебе говорил твой неуравновешенный папаша? Да большая часть из того, что он тебе наплел — это плод его больной фантазии. Когда он понял, что мой кошелек не бездонный, он сделал все, чтобы унизить меня, а я… Я ведь любил его когда-то.

— Неправда! Это ты и только ты разрушил нашу семью!

— А была ли она? — огрызнулся Минсок, а потом заметил шевеление, тут же вспоминая о невольном свидетеле их ссоры.

Сехун выглядел бледным и растерянным. Он переводил взгляд с отца на сына. Его грудь поднималась и опускалась при каждом вздохе, а в глазах застыли слезы.

Тао тоже, казалось, забыл о мальчике, сверля отца нечитаемым взглядом. А когда Минсок повернулся к омеге, тут же вспомнил о своих претензиях.

— Ты… Это все из-за тебя! Если бы ты вовремя заткнул свою дырку, ничего бы этого не было. Если бы ты не решил привязать меня к себе ребенком, папа бы не погиб!

— Я… — растерялся омега. — Но Тао, я же…

— Прыгнул ко мне в постель, забыв о защите, хотя я не раз говорил тебе, что еще не готов к серьезным отношениям. Это увлечение взбодрило нас обоих, но ты… Если бы ты согласился на аборт, папа был бы жив. Это ты… Ты его убил! Убийца!

Минсок словно подсознательно почувствовал тот момент, когда сознание начало покидать омегу. Он успел подхватить его, прижимая к себе, а потом опуская на кровать.

— Ты идиот? — посмотрел на сына Ким. — Позови врача, видишь, ему плохо.

— Да пусть хоть сдохнет! Тварь неблагодарная!

Тао развернулся и пошел к выходу, а Минсок думал о том, как вообще получилось, что его маленький, улыбчивый добрый мальчик превратился в озлобленного монстра? Ким уже не раз пожалел, что оставил ребенка с мужем.

Между тем омега в руках вызывал беспокойство, поэтому убедившись, что он не упадет, если ненароком решит повернуться, альфа побежал за врачом.

— Ты меня расстраиваешь, Сехуни, — сказал врач, когда омега пришел в себя. — А я ведь уже собирался тебя выписывать.

— Простите, — отвел взгляд младший.

— Здесь все же больше нашей вины, доктор, — сказал Минсок. — Это мы с сыном забыли где находимся. Мы заставили Сехуна волноваться.

Врач окинул Минсока любопытным взглядом.

— Да, ваш сын весьма своеобразная личность.

— Увы, так вышло, что мы с его папой были уже несколько лет, как в разводе. Омега запретил мне общаться с ребенком, утверждая, что я его испорчу, а получилось…

Альфа развел руками.

— Понимаю, мистер Ким, но на будущее я бы предостерег вас выяснять отношения в палате моего подопечного.

— Я сделаю для этого все возможное.

Врач ушел, оставив альфу и омегу наедине. Мальчишка упорно отводил взгляд, а Минсок… Он не знал, что сейчас сказать или сделать, ведь у них было очень мало общего, лишь связь, дарованная Создателем, которую каждый из них однажды предал.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Ким. — Поправляйся. Мне очень жаль, что все получилось именно так. Я… Михек не ставил меня в известность о том, что происходит в их жизнях. Если бы я знал, я попытался бы его остановить, но…

— Ничего уже не исправить, — хриплым голосом отозвался омега. — Никого уже не вернуть. Я должен сказать вам спасибо. Я ведь и не догадывался, что те дополнительные процедуры по укреплению моего организма были оплачены вами. Право не стоило. Вы…

— Это мой долг, — ответил Ким, а потом тихо шепнул. — Прости. Я…

— Не нужно.

Плечи омеги подрагивали. Минсок чувствовал, что тот плачет, но понимал, что не имел никакого права касаться его сейчас.

— Думаю, дальше я сам. Не нужно больше приходить.

— Хун…

— Не делайте мне еще больнее.

Ким понимал, что омега прав. Разве у них есть шанс? Омега молод и у него еще впереди, а Минсок… Он уже привык быть один.

— Береги себя, — сказал альфа, подходя ближе и мимолетно касаясь губами макушки младшего, а потом буквально вылетел из палаты, чтобы не возникло мысли остаться. Он не хотел быть вечным напоминанием о пережитой боли. Он хотел, чтобы Сехун жил, не оглядываясь назад.

Первое время было очень тяжело. Ноги так и норовили свернуть в сторону больницы, но Минсок останавливал себя, а потом… Потом стало как-то не до этого. Тао и друзья бывшего мужа устроили ему настоящую травлю, пуская разные слухи. В коридорах корпорации в него тыкали пальцем, хихикали за спиной. Кто-то смотрел с отвращением, кто-то с усмешкой, кто-то с жалостью.

Минсок не выдержал, написав заявление на увольнение, а потом прилетел Чунмен. Разбитый и потерянный. Оказалось, что его младший брат взял в мужья омегу Мена, а потом и самого старшего выгнал с планеты, запретив возвращаться.

Они молча пили в доме Минсока, заливая свое горе. Сколько бы они так жалели себя неизвестно, если бы не визит давнего приятеля Мина из Туманной галактики.

Не многие знают, что на Оксионе люди и роботы живут бок о бок. Конечно, роботы зачастую выполняют роль обслуги, но в целом они вполне самостоятельны. Ну так вот, профессор технических наук — Роб Мор был наполовину роботом. Около десятка лет назад он попал в страшную аварию, но не сдался, а совместно с биологами НИИ Vesta создал для себя роботизированный протез, что состоял из механических конечностей и опоры, что поддерживала позвоночник.

Ну так вот, в тот год Роб Мор приехал на Истинную землю, чтобы презентовать новый вид сортировочных машин, и не мог не заглянуть к старому приятелю, с которым они вместе спасали жизни. Ведь протез Мора стал очень востребован и в других галактиках. Вот только в доме он застал две почти невменяемые пьяные тушки.

Когда он вник в проблемы друга и его собутыльника, он предложил им отвлечься. Заняться чем-нибудь, чтобы окончательно не потерять себя.

— Вон, к примеру, на Центрионе много сортировочных центров. Туда везут космический мусор. Тот, что не подлежит разложению. Купите звездолет, наймите команду и вперед. Мин, ты же первоклассный биолог. Ты сможешь с закрытыми глазами рассортировать собранный мусор на органический и промышленный. Так вы еще потом и в плюсе окажетесь.

Воспаленный мозг начинал работать, вырисовывая неплохие перспективы. Жалеть себя можно было сколько угодно, а вот, чтобы двигаться вперед нужны были силы.

Мор уехал, а Чунмен и Минсок, взяв себя в руки, решили последовать его совету. Сперва было трудно, ведь они не единственные ухватились за эту идею, но мусора было столько, что хватало всем.

Большой сортировочный корабль, пилот, биолог и два сборщика: робот и человек. База на Центрионе и администратор, подсчитывающий прибыль. Дело спорилось, отвлекая. Почти пять беззаботных лет, а потом… Потом пилота переманили конкуренты, а бухгалтер начал подворовывать.

— Цифры, в конце концов, и я подсчитать могу, — проворчал высокий металлический робот первого поколения с руками-щупальцами и вращающимися чудо-глазами. Его звали Пиксель. Родом он был с Оксиона. Кое-где он уже покрывался ржавчиной, но каждый день с усердием полировал свое металлическое тело. Его функцией был захват мусора в открытом космосе и перенос в распределитель. Роботам, в отличии от людей, не страшны были низкие температуры и почти все токсичные вещества. Пиксель был незаменим, когда найденный объект не поддавался распознаванию усовершенствованной Минсоком системы лазерного сканирования объекта. Этот робот был весьма своенравен, упрям и иногда любил поспорить. — Зачем нам и дальше держать того, кто ни во что нас не ставит?

— И что мы получим в итоге? — злился Чунмен. — Наша компания стоит на одном колене. Да и еще эти планы руководства по колонизации Морта. Отбирают последний хлеб.

— Это пока лишь планы, — похлопал по плечу друга Минсок. — А Пиксель прав. Мы и сами деньги на четверых разделить сможем. Да и заказов не так уж и много у нас в последнее время.

— На четверых? — проскрипел Пиксель.

— Пилот нам все же нужен, — развел руками Минсок. — Ни у меня, ни у Мена нет лицензии на полеты.

Мин до сих пор с замиранием сердца вспоминает тот день, когда вернувшись из сортировочного центра на базу, его нос уловил такой знакомый аромат черемухи.

— А это что за личность? — спросил Пиксель, замечая высокого светловолосого парня, что о чем-то разговаривал с Чунменом.

Минсок видел, как напряжена была спина омеги, когда до него долетел-таки аромат лимона. Аромат его альфы.

— О, а вот и мои компаньоны, — заметив их, сказал Чунмен. — Минсок, Пиксель — это О Сехун. Он пришел по объявлению. Хочет стать нашим пилотом. Он, кстати, с отличием окончил летную школу Vesta.

Омега обернулся. Минсок понимал, что годы разлуки остудили пыл, но его по-прежнему тянуло к этому парню. Сехун изменился. Вырос, раздался в плечах, между бровей и в уголках глаз появились первые едва заметные морщинки. Он смотрел равнодушно, но Минсок чувствовал его волнение.

— Очень приятно, — протянул О свою металлическую клешню Пиксель. — Неужели не испугались такой громадины, как наш Векс?

— Меня очень трудно чем-то напугать, — пожал роботу руку Сехун, но смотрел на Минсока, что лишь громко хмыкнул.

— Что-то не так? — заметил его настроение Чунмен. — Мин…

— Все нормально. Если мистер О серьезно настроен на работу, то почему бы и нет? Только он уверен, что готов променять все, что у него есть на скитание по космическим глубинам в компании престарелого робота и двух заядлых холостяков?

— А у меня и нет ничего, — пожал плечами О. — Лишь маленькая квартирка на Центрионе.

— А дом? — растерялся Минсок, вспомнив как несколько раз приезжал к небольшому коттеджу на Истинной земле, но так и не решился постучать.

— Пришлось продать все и вернуться на Центрион. Мой папа был отсюда.

— Почему?

— Тао, — пожал плечами Сехун, а Минсок чувствовал, как холодеют кончики пальцев. Сына то из виду он совсем упустил. — В отличии от вас, ваш сын так и не исчез из моей жизни. Он продолжал угрожать мне. Обвинять во всех грехах. Мне было страшно оставаться дома одному…

Омега сглотнул, видимо глуша слезы.

— Прости, я не знал, — ответил Мин. — Ты…

— Все нормально, — отмахнулся Сехун. — Я пережил это. Учился, устроился на работу, а потом компания разорилась и я остался ни с чем. Ваше объявление подарило мне надежду. Вы же не прогоните меня?

Минсок сглотнул. Разве он мог? Вот только не станет ли для них это шагом в пропасть?

— Обещаю, что все личное буду оставлять за дверь кабины.

Минсок вздохнул.

— Чувствуй себя как дома.

Альфа видел, как засияли глаза младшего, и казалось, что большего для счастья и не надо.

Минсок не мог сказать, что работать с Сехуном было сложно. Чунмен, что быстро сообразил в чем дело, стал их уравнителем. Порой Мин даже завидовал тому, что Мен так просто мог заговорить с омегой, пошутить, а иногда даже приобнять невзначай, подбадривая. И Сехун открыто ему улыбался.

Все общение Минсока с Сехуном сводилось лишь к сухому «Привет» по утрам. Альфа считал, что не имеет права лезть в жизнь мальчишки. Мало того, что он ему в отцы годится, так еще именно его сын, за которым он недоглядел, сломал омеге жизнь, лишив опоры и спокойствия.

Вот только снова и снова всплывали в голове слова Чунмена, что он сказал во время их длительной пьянки:

— А ты уверен, что тебе было бы легче, если бы Тао признал его. Если бы они стали настоящей семьей, воспитывали бы вместе ребенка? Поверь мне, я знаю, что говорю. Мой омега замужем за моим братом.

Минсок понимал, что друг был прав, но Сехун… Альфе казалось, что чем дальше он будет от него, тем спокойнее будет омеге.

На время течек Чунмен давал Сехуну выходной, и пока омега отлеживался дома, они втроем пропадали в сортировочном отсеке Векса, перебирая находки. А когда омега возвращался, они устремлялись за новой порцией адреналина.

Минсок сам корил себя за то, что после вынужденных выходных слишком по-собственнически обнюхивал омегу и слишком уж облегченно вздыхал, когда его нос не улавливал посторонних запахов.

Чунмен на это лишь качал головой, о Сехун… Прятал смущенную улыбку, а потом и вовсе закрывался в кабине пилота.

— Пометил бы и не мучился, — ворчал Пиксель.

— Что ты знаешь, — фыркнул Минсок.

— Уж побольше твоего, — ответил робот. — Омеги Центриона очень хрупкие. Сломаешь — не заметишь.

Минсок тогда лишь закатил глаза, а потом понял, как ошибся.

В тот день они приземлились на Кронте. Не даром ее считают одной из самых развратных планет ЕКВ. Соперничать с ней может разве что Куакагава — планета истинных сирен.

Ну так вот, Мин не знал, что Чунмену понадобилось в этом приюте свободной любви, но отказать другу он не мог.

Младший привел его в один из мотелей города. Сверкали яркие огни, звучала приятная музыка. На сцене танцевали полуобнаженные танцоры.

— Подождешь меня здесь, — сказал Мен. — Мне нужно поговорить с одним человеком.

— Переговоры? Здесь? — хмыкнул Минсок.

— Представь себе, — ответил Мен. — Этот человек — единственная возможность узнать о том, что происходит дома. Я быстро.

Минсок махнул рукой, отпуская и грустно улыбнулся. Чунмен до сих пор считал домом то место, откуда его так жестоко изгнали.

Атмосфера заведения расслабляла. Минсок улыбнулся омеге, что присел напротив него. Привлекательный, с ярким запахом клубники.

— Замечательный вечер, не находите? — сказал незнакомец. Он возможно был чуть старше Сехуна, но Минсок гнал от себя мысли об истинном.

Новый знакомый представился, как Чаршим. Он был уроженцем Кронты и умел доставлять и получать удовольствие. В этом Минсок смог убедиться, когда в одной из комнат мотеля погружался в податливое тело.

В тот момент он не думал, как будет смотреть в глаза Сехуна, просто хотелось выплеснуть все скопившееся напряжение.

Вернулись они под утро. От Чунмена разило вишней, а от Минсока клубникой. Оба были пьяны и шепотом напевали песенку местных балагуров.

— Тщ, мы не должны разбудить Хунни, — шепнул Чунмен, а Минсок почувствовал, как его буквально отрезвляет. Он ведь совсем забыл, что омега остался на корабле. А потом его словно окатило волной чужого разочарования.

Сехун сидел в кресле и смотрел на них не мигая. Минсок понимал, что если бы не Чунмен, державший его под руку, он бы рухнул прямо в ноги омеге, что выглядел сейчас таким холодным и чужим.

— Сехуни, — пьяно улыбнулся Чунмен. — А ты почему не спишь?

— Да вот, — хмыкнул младший. — Мысли в голову лезут разные. А вы, я смотрю, не плохо провели время.

— Хун… — начал было Минсок, но омега остановил его жестом.

— Не надо, — сказал он. — Забудем. Идите и приведите себя в порядок. Вы закончили со своими делами? Мы можем покидать это проклятое место?

— Да, но… — Чунмен растерялся. Видимо и его привел в чувства холод, исходивший от омеги. — Да. Улетаем.

О поднялся и направился в кабину пилота, даже не удостоив их взглядом.

— А я говорил, доиграетесь, — проговорил наблюдающий за ними Пиксель. Робот как-то слишком натурально выдохнул и поспешил за младшим.

С того момента на корабле будто что-то изменилось. Все они выполняли свою работу, общались, но все еще ощущали ледяной холод, что осел в сердце каждого из них.

Сехун уверял, что все нормально, что это их личное дело куда ходить и с кем спать. Что его это совсем не касается, ведь они чужие люди.

И именно от этих слов сердце Минсока разлеталось в клочья. Чужие — это было так больно, ведь Сехун стал частью мира Минсока. Его центром, и это трудно было отрицать.

То, что с омегой не все в порядке, альфа почувствовал почти сразу. Неестественная бледность, одышка, сбившийся цикл и венцом всего этого стал упадок сил и частые обмороки.

Минсок едва не поседел, когда после тяжелого перелета через поток взбесившихся астероидов, омега поднялся со своего места, сделал пару шагов и просто упал без чувств. Альфа тут же кинулся к нему, замечая, как медленно из одной ноздри младшего вытекает кровавая струйка.

В этот момент они находились далеко от ближайшей цивилизованной планеты, где мог находиться толковый врач, пришлось вызывать специальную скорую помощь Vesta.

Молодой врач — смуглокожий омега, что представился Ким Чонином, выставил их с Чунменом из комнаты младшего и занялся осмотром.

— Это я виноват, — ломал нервно пальцы Чунмен. — Не доглядел.

— Да брось, — отмахнулся Мин. — Куда тебе, даже если я не почувствовал, а мы как-никак связаны.

— Вот именно, что как-никак, — ответил Пиксель, что был хоть и роботом, но тоже волновался. — Настроили стен, а теперь об них бьетесь. Ты сам-то себя видел? Тоже не лучше трупа выглядишь. Вот только ты альфа, а он… Он и так слишком много пережил.

Минсок прикусил губу, ему было стыдно, что его, как мальчишку отчитывает какая-то железяка, но Пиксель был прав. Они сами виноваты в том, что происходило.

Вскоре из комнаты вышел Чонин. Он был задумчив.

— Доктор, что с Сехуном? — поспешил к омеге Чунмен.

— Упадок сил, — ответил врач. — Нервное истощение, анемия. Я бы посоветовал ему плотно заняться своим здоровьем, а то при столь запущенном состоянии можно ожидать самых худших последствий. В его жизни случались сильные потрясения?

— Несколько лет назад он попал в аварию. Погибли его родители, а Се… — сглотнул Минсок. — Он потерял ребенка.

— А его альфа? — спросил Чонин. — Отец ребенка. Где он?

— У них не срослось. Они расстались, — ответил Чунмен.

— А вы?..

— Мы вместе работаем. Мусор собираем.

— Да, что это я, — неуверенно улыбнулся Чонин. — Вы же указали сферу деятельности при вызове. Значит, вы просто коллеги?

— Как видите, у нас очень маленький экипаж, — заметил Пиксель. — Мы стали очень близки за время совместной работы. Нас можно даже назвать семьей.

Омега внимательно посмотрел на собеседников. Высокий, стройный с пронзительным взглядом, что казалось, сейчас видел их насквозь. Чистый аромат корицы щекотал обоняние альф, привлекал, но не лишал возможности здраво мыслить. На вид омеге нельзя было дать и тридцати, но в глазах был опыт и, как ни странно, желание помочь.

— Я могу быть с вами откровенным? — спросил Чонин.

— Если это касается здоровья Сехуна, то несомненно, — ответил за всех Пиксель.

Чонин хмыкнул.

— Это СНУЛ. Довольно запущенный. Конечно еще обратимый, но лишь при искреннем желании пациента излечиться.

Минсок медленно опустился на кресло, пряча лицо в дрожащих ладонях. Дышать было больно и трудно. Еще тогда, после аварии врач говорил, что этим может все закончиться, но он верил, что Сехун справится, а в итоге сам же и нанес ему сокрушительный удар.

— А я говорил, говорил вам идиотам, что за мальчиком нужен глаз, да глаз, а вы: «Он уже взрослый». И что теперь? — причитал Пиксель.

— Помолчи, — прервал робота Чунмен, явно заметив состояние Минсока. — Доктор, как ему помочь?

Чонин, видимо, тоже заметил, как изменился Мин, а слезы на его лице видимо усилили эффект, потому что омега порылся в своей сумке, доставая пузырек с мутноватой жидкостью.

— Вот, выпейте, — протянул пузырек Минсоку омега. — Это успокоительное. Из моих личных запасов. Возьмите себя в руки. Еще не все потеряно. Вы…

— Мы истинные, но я… — прохрипел Мин, выпив лекарство. — Я был женат, у меня есть взрослый сын, а Сехун… Он носил под сердцем моего внука. Мы так и не поняли, что между нами…

— Вы хотите его спасти?

— Больше жизни.

— Тогда придется начинать все сначала. Вы нужны ему и никто другой, а он нужен вам. Вот только придется побороться.

— Я готов, — кивнул Минсок.

— И мы поможем, чем сможем, — сказал Чунмен, а Пиксель закивал.

— Пока ему нужен покой и забота. Покажите ему, что он важен для вас. Я так понял, что он Центрионец?

— На половину. По папе.

— Природа омег Центриона сама по себе очень загадочна, — продолжил Чонин. — Он должен оттаять, а потом и СНУЛ лечить будет проще. Я оставлю кое-какие витамины, если что, то сразу вызывайте меня. В любое время дня и ночи.

— Спасибо вам, — улыбнулся омеге Чунмен.

— Пока не за что, — смутился Чонин. — Берегите его.

Врач улетел, а Минсок несмело открыл дверь в комнату О. Сехун лежал на кровати и спал. Бледный, точно такой, каким Минсок увидел его в первый раз. Аромат черемухи проник в каждую клеточку.

— Пойду включу автопилот, — сказал Чунмен. — Он вернет нас на базу.

Минсок кивнул, а потом вошел в комнату, прикрывая дверь. Он понимал, что Сехун будет очень недоволен, увидев его здесь, но уйти сейчас Ким был не в состоянии. Именно в этот день ему пришла мысль о том, что он должен получить летное удостоверение, чтобы иногда подменять Сехуна на посту.

Тот момент, когда омега проснулся, Минсок почувствовал моментально. Во сне Сехун подкатился к нему ближе, а альфа по-собственнически прижал его к себе.

— Мин? — неуверенно начал О, пытаясь отстраниться. Минсок не стал держать, понимая, что еще не время. — Что произошло?

— А что ты помнишь?

Омега задумался.

— Помню мы прошли пояс астероидов, а потом голова закружилась.

— Ты потерял сознание, — ответил Ким, глядя на младшего, что нервно комкал угол одеяла. — Знаешь, как ты нас напугал? Вызванный нами врач сообщил нам об истощении, нервном напряжении и куче всего другого. Черт возьми, Се, когда ты собирался нам рассказать о том, что тебе так плохо?

— У меня все хорошо. Я возьму себя в руки. Мне нужна эта работа!

Минсока словно ледяной водой окатило. Так дело было только в работе?

— Ты… Ты всерьез думал о том, что если проявишь слабость, мы тебя прогоним?

— А зачем я вам еще? — хмыкнул омега. — Я уже давно не питаю иллюзий. С самого того дня, когда ты в последний раз был в моей палате. Тогда, семь лет назад. В тот день я понял, как сильно ошибся. Я… Я перепутал запах. Это все моя центрионская порода, чтоб ее. Я был молод, глуп и наивен. Лимон и лайм, казалось бы они очень похожи, но теперь я чувствую эту разницу и задыхаюсь.

— Ты не виноват.

— Виноват, если бы я так глупо не обманулся, не было бы так больно. Тогда, до встречи с тобой, я не понимал, почему Тао так ко мне жесток…

— Тао избалованный папенькин сынок. Я упустил момент, когда Михек воспитал из него бесчувственную тварь. Наша семья изначально была чем-то неправильным.

— Это уже не важно, — ответил Сехун. — Ничего уже не исправить.

— Мы можем начать все сначала.

— Нас нет.

— А вот с этим я бы поспорил, — ответил альф, посмотрев на младшего. — Мы совершили много ошибок, но мы должны это отпустить.

— Я спал с твоим сыном!

— И что? Я устал, Се! Устал бежать от самого себя. Я ведь тоже не надеялся встретить свою пару. Само существование Тао — это моя измена тебе, но сейчас мы одни, понимаешь? Мы нужны друг другу.

— А по-моему ты хорошо справляешься и без меня, — ревниво хмыкнул омега, а Минсок невольно улыбнулся, понимая, что еще не все потеряно. — Корабль три дня вонял клубникой и вишней.

— А ты бы тогда согласился мне помочь? — покачал головой Минсок, стараясь скрыть раздражение. — Я — альфа, Хун! Что я должен был делать, если истинному на меня плевать!

— Неправда! — резко развернулся омега. — Не я тогда сбежал из больницы.

— Но ты прогнал меня!

— А ты не стал бороться.

— Я жалок…

— А я разбит! Я потерял все! И много лет думал, что и тебя тоже.

Они смотрели друг на друга. Сейчас Минсок уже и не вспомнит, кто подался вперед первым, но поцелуй кружил голову. Сехун цеплялся за альфу и тихо всхлипывал.

— Я умираю, да? — слова, словно лезвие по сердцу.

— С чего ты взял? Все будет хорошо.

Ким крепче прижал к себе младшего, целуя в светлую макушку.

— Я не дурак. Я помню симптомы, что перечисляли мне в клинике. Это…

— Пройдет. Мы справимся с этим. Вместе. Я тебя не отпущу больше никогда.

— Вам нужно найти другого пилота, я… Я не справляюсь.

— Разберемся.

И вот сейчас Минсок возвращался с очередного заваленного экзамена. Векс стоял на грузовой станции Vesta. Чунмен ушел куда-то по делам. Сехун отправился навестить Чонина, что еще пару раз прилетал к ним на выручку. На корабле оставался лишь Пиксель, вот только его ехидства слушать не хотелось.

— О, ну хоть один явился, — вышел, скрипя шарнирами, робот. — Там заказ поступил. Надо порядок навести близ галактики Бронс. Что-то у них там случилось, что ошметки железные таранят обшивку такси. Задаток неплохой дают.

— Угу, — кивнул Минсок, двигаясь в свою комнату, чтобы переодеться. — Сейчас остальных дождемся и полетим.

Ким чувствовал, что робот не сводит с него своих механических глаз.

— Что? Опять не сдал?

Плечи альфы резко опустились. Сейчас он чувствовал себя самым большим неудачником на свете. Он ведь обещал Сехуну, что будет подменять его.

— Ты это, сильно не расстраивайся что ли, — сказал Пиксель. — Мне тут птичка на хвосте принесла, что заведует всем этим цирком дружок твоего обожаемого сыночка. Так что не ты так безнадежен, друг мой, а система гнилая. И вообще, если уж на то пошло, то ты Сехуна и без лицензии подменить сможешь. А если патруль какой, так мы тебя сдадим что ли? Мы же семья.

Минсок обернулся, улыбнувшись роботу. На сердце стало легче.

— Спасибо, друг.

— Да не за что, — подмигнул ему Пиксель, а потом бросил взгляд на панель. — И где этих двоих черти носят? Время — деньги!

Минсок засмеялся. Он так и не понял зачем этой железяке деньги, но каждый имеет право на свою мечту.