Сокджин проспал двенадцать часов и проснулся незадолго до полудня.

Место ему было незнакомым, поэтому он забеспокоился; после того, как он заснул в машине, он едва ли что-то помнил. Омега откинул мягкое пуховое одеяло и ойкнул — на нём не было ничего, кроме чистой длинной рубашки для сна: судя по всему, кто-то его переодел. Джин нахмурился, думая о том, куда его отвёз Намджун. Может быть... это его дом? Наверное... тогда может ли быть, что это его комната?

Комната была просторной, больше похожей на кабинет, чем на спальню: тут была пробковая доска, завешенная различными материалами, рабочий стол, который явно держали в порядке, книжные полки и шкафы, которые были заставлены учебниками и прочей литературой, на подоконнике стояло несколько горшков с цветами и маленьким деревом, чуть в стороне была музыкальная стерео-система, подключённая к компьютеру, а на стене висело две гитары: одна "обычная", деревянная акустика, вторая чёрная, лакированная, причудливой формы и искрящаяся на свету.

Опустив ноги на пол, Джин почувствовал мягкий ворс ковра, вдохнув поглубже, учуял едва заметный запах альфы в комнате.

Внезапное сонное открытие повторно настигло его, и он бы упал, если бы не сидел сейчас в кровати — да это же кровать Намджуна! Он в постели альфы!..

Сорвавшись с места, он кинулся к выходу, тут же вырываясь наружу. Босыми ногами шлёпая по тёплому полу, он выбежал, сам толком не зная, куда, и наткнулся на низкорослого омегу, чуть не сбив того с ног.

Оба вскрикнули, а затем рассмеялись, Джин — немного нервно. Присмотревшись к тому, кого встретил, он узнал это лицо.

— Господин Юн?..

— Зови меня Джуно, малыш, ничего страшного, если ты будешь звать меня по имени, — господин Юн похлопал его по руке. — Ты перепугался? Я говорил, что не стоит тебя класть в комнату альфы, но Намджун сказал, что ты спросонья можешь испугаться ещё больше, если не уловишь знакомых запахов.

— Ах, вот как, — Джин натянул рубашку, словно пытаясь ей прикрыть колени, хотя она была достаточно длинной, чтобы ничего такого видно не было.

— Прости за вольность. Переодел тебя я, так что не переживай. Хочешь в душ? Я дам тебе полотенце. Ты долго проспал, поэтому твоя одежда уже чистая и сухая.

— Ох... спасибо большое.

— Пойдём, я тебя провожу. Ты ведь никогда не был у нас дома? Я дам тебе полотенце и зубную щётку, чтобы ты мог привести себя в порядок. Я так давно тебя не видел! Ты так вырос, каким красавцем ты стал!

Джин последовал за господином Юн, в душе радуясь тому, что тот деликатно не начал никаких расспросов. Он не был уверен, что хочет лгать, но и не был уверен, что сможет сказать правду. Да, это родители Намджуна, но Джин не был так сильно уверен, что они не осудят его сейчас. Или вернее сказать, он уже и не знал, кому верить.

Он привёл себя в порядок, но его одежда совсем не годилась для дома, поэтому Джуно дал ему свои собственные шорты и кофту Намджуна - Джин был гораздо выше господина Юн и мало какие вещи были ему не коротки из гардероба старшего омеги. Снова припомнив себе слова Чольсу, Джин несколько ссутулился, сидя на стуле на кухне.

Конечно, это не была та роскошная столовая, как у них дома, с отдельной кухней, отдельной обеденной комнатой и гостиной для большого количества народу, но Джин бы не сказал, что это был дом бедных людей. Здесь вкусно пахло, было чисто и опрятно, вся техника была новой и сверкала, всё было светлым и дышало спокойствием и теплом, да и Джуно тоже весь лучился здоровьем и счастьем.

Кажется, они тут счастливы, — с тоской подумал Сокджин. Вот эти самые люди, которые когда-то разорились, про которых с пренебрежением говорили его собственные родители. Он правда ничего не знал о Намджуне.

— Господин Юн... дядя Джуно, а где Намджун? Он уехал? — Джин приподнял голову, когда омега поставил перед ним тарелку с разогретым завтраком и чашку тёплого молока.

— Он? Да, с самого утра уехал по своим делам, а его отец укатил по своим, — пожал плечами господин Юн, садясь рядом с чашкой чая. — А я решил побыть с тобой. У тебя ведь вроде нет аллергии ни на что?

— Да, всё в порядке... спасибо, — пробормотал Джин, взявшись за ложку, но снова поднял взгляд: — А вы не знаете, когда он вернётся?

— М? Я не знаю, но ты ведь и есть его начальник, можешь просто позвонить ему, — омега подмигнул ему. — Твои вещи у Намджуна в комнате, на столе лежат. Тебе хорошо спалось?

— Да...

За завтраком отец Намджуна немного разболтал Джина, и уже через четверть часа на лице омеги расцвела робкая улыбка. Господин Юн избегал темы вчерашнего дня, а Джин вместо этого решил побольше расспросить о Намджуне.

— У вас такой красивый и светлый дом! Я так и не приезжал к вам ни разу с тех пор, как вы уехали из комплекса.

— Многого мы не потеряли, тут очень удобно! Если хочешь, я потом тебе покажу наш домик. До работы можно ходить пешком, и университет Намджуна тоже был рядом.

— Я думал, Намджун работает на меня, чтобы помочь вам... — неудобно проговорил Джин, комкая пальцами край кофты Намджуна. Звучало и правда не очень, но он не знал, как ещё выразиться.

— Ох, нет-нет, — отмахнулся Джуно. — У нас всё было хорошо. Продав имущество, мы расплатились с долгами, но у нас остались ещё кое-какие сбережения и проценты там и тут, поэтому, обсудив всё, мы решили дать Намджуну доучиться, а сами вложились в другой бизнес. Мы хотели пожить для себя, поэтому я открыл кофейню, а мой муж реставрирует старые книги и держит милую книжную лавочку. Намджун никогда не помогал нам, да мы бы и не позволили. Я думаю, он остался ради тебя.

— Ради меня?

Пальцы Джина замерли. Намджун работал на него просто... чтобы быть рядом? Неужели это так? Так странно. Может, есть надежда на что-то? Но почему он не сказал? Столько времени прошло…

— Не знаю, что и сказать, — пробормотал Джин.

— Почему бы тебе не спросить у него самого? — предложил Джуно.

— Я всё это время не... я даже не спрашивал, как его дела, и что у него нового... — расстроенно проговорил Джин. — Я почти ничего о нём не знаю.

Возможно, он боялся задавать вопросы, чтобы не услышать ответы, которые ему могли не понравиться.

Джуно ничего не ответил ему, только похлопал по ладони.

— Пойдём, я покажу тебе дом.

Через всё, что Джин видел, он заново знакомился с Намджуном. Узнавал его в мелочах, которые проскальзывали во время их повседневности — когда Намджун начинал мычать под песни на радио или когда пробегался пальцами по корешкам книг, когда выбирал что-то в магазине, когда поправлял галстук. Когда смотрел на Сокджина, всегда проверяя, как он.

Джину тоже хотелось пересчитать все эти вещи пальцами, коснуться всего, чего касался Намджун. Вместе с этим он чувствовал, что тонет, потому что те чувства, которые он запретил себе испытывать, бушевали и бились в запертую на замок дверь. Намджун всегда смотрел на него и вчера, посмотрев, понял — Джин не в порядке.

Почему всё сложилось так? Почему Джин должен отдавать свою жизнь на алтарь благополучия людей, которые пренебрегают им, и не должен чувствовать ничего по отнонению к тому, кто отдал ему всё, что мог?

— У него могла бы быть великолепная карьера, — пробормотал Джин, видя на полках награды и медали за достижения Намджуна в учёбе. — А вместо этого он работает моим секретарём.

— Милый, тебе не нужно беспокоиться о карьере Намджуна, — заверил его Джуно. — Воспринимай это как его хобби. Ему просто нравится быть рядом с тобой.

— Он работает на ещё одной работе? — удивился Джин. — Он сейчас... там? Н-но как же он тогда успевает всё? Как же он ест и спит? Разве он не устаёт? Он не высыпается?

— Не волнуйся. Намджуна нанимают, чтобы он решил проблему. У него высокий уровень интеллекта, и ему не нужно присутствовать в офисе десять часов в сутки или вроде того. Когда кто-то сталкивается с задачей или проблемой, из которой не могут найти выход, они нанимают Намджуна, чтобы он думал за них. Ему платят за решения проблем.

— Разве есть такая работа? — усомнился Джин. — А если его решение не работает?

— Всегда работает, — улыбнулся Джуно. — Пока что, по крайней мере.

— Он правда удивительный, — выдохнул омега, едва касаясь пальцами стекла, за которым маслянисто блестела золотом одна из медалей.

— Я очень горжусь своим сыном, — кивнул Джуно. — Но в этом мало моей заслуги. Намджун — мой первый ребёнок. Он вундеркинд, и с большинством вещей в жизни он всегда справлялся сам.

— Я не знаю, у меня ещё нет детей и, наверное, не скоро будут, — Джин обнял себя. — Но я не знаю никакого универсального способа стать хорошим родителем.

— И я тоже не знаю. Пойдём? Я провожу тебя в комнату, можешь поспать ещё до прихода Намджуна или просто побыть в одиночестве, если хочешь. Намджун сказал, что ты можешь пользоваться всем, чем угодно в его комнате.

— А вы?

— Я думаю начать готовить обед, милый.

— Я могу помочь с чем-нибудь?

— Ну, если хочешь!

— Я вовсе не бесполезный, если что, нож в руках держать умею, не волнуйтесь...

Намджун вернулся, когда они были в самом разгаре готовки. Сокджин, конечно не был бесполезным, но и не умел многого, поэтому альфа как раз застал то, как его родитель учил Джина, как правильно резать лук, чтобы наверняка не порезаться.

— Я дома, — негромко проговорил альфа.

— Добро пожаловать домой! — тут же отозвался Джуно и мягко обратился к Джину: — Иди, если хочешь, милый, я тут закончу.

Джин кивнул и пошёл в коридор, чтобы встретить альфу. Не зная, что сделать и как начать разговор, он решил забрать портфель из его рук, затем взял пальто и так и встал там, словно провинившийся ребёнок, вернувшийся из школы.

— Привет, — взгляд Намджуна потеплел. — Как ты?

— Сносно, — вздохнул омега. — Если бы не ты, было бы совсем ужасно. Спасибо, что позаботился обо мне. А, эм, твой папа мне всё тут показал... Он сказал, что ты спал на диване, мне жаль…

— Не волнуйся, это гостевой диван, он раскладывается во вполне приличную кровать, — обнадёжил его Намджун, провожая обратно в свою комнату.

— А ты где был? — Джин прижал портфель к груди, словно взяв его в заложники.

— По разным делам ездил. И к твоим родителям заезжал, сказал, что ты у меня и вернёшься, как только успокоишься. Прости меня.

— За что ты просишь прощения?.. — Джин с ногами забрался обратно в постель, как будто замёрз, ёрзая и зарываясь в одеяло.

— Я пренебрежительно отозвался о твоём состоянии и о твоих чувствах, чтобы создать иллюзию того, что я на их стороне, — отозвался Намджун, усаживаясь прямо на пол, на ковёр, видимо, чтобы не подавлять омегу в данный момент.

— Ох, Намджун, ну почему ты такой, — вздохнул Джин, осторожно укладывая пальто рядом на постель, чтобы не помять его. — Тебе не за что извиняться. Я не знаю, что я могу сделать.

— Расскажешь мне, что произошло? — Намджун протянул ему руку, предлагая свою поддержку, и Джин, помедлив, взялся за неё.

— Всё началось с того, что я поймал Чольсу с другим омегой, — он зажмурился и помотал головой, пытаясь прогнать до сих пор стоящую перед глазами сцену. — И судя по его словам, это его не первая интрижка. Мы сильно поссорились, и я сказал, что расторгну помолвку, а он в ответ начал мной манипулировать, но я убежал, и тогда мы поехали к родителям. Я надеялся, что меня хотя бы выслушают, но папа Минсок сказал мне, что все альфы изменяют, и не следует просто смириться с этим, а папа Ёнбом сказал... что свяжет меня, чтобы Чольсу смог... оплодотворить меня, а после того, как я дам им наследника, сказал, что запрёт меня в психушке до конца моих дней, — к концу всего этого Джин уже опять плакал, хотя думал, что больше плакать не может. Со вчерашнего вечера раздражённые глаза снова больно защипало, снова сдавило горло. — Я сказал, что ни за что не выйду замуж за обманщика, что пойду к брату, если он лишит меня наследства, но на самом деле я вовсе не уверен, что Сокджун мне поможет, что он не такого же мнения, как моя семья. Я не знаю... что мне делать теперь. Я не знаю, что я на самом деле могу сделать, я хочу и дальше ходить в университет, но одна только мысль о том, что мне придётся вернуться к Чольсу, убивает меня... Может, мои родители правы, и я действительно сахарный мальчишка, который не знает, как тяжела жизнь. Реально я ничего не смогу сделать, и мне придётся вернуться домой. Я просто закатил такой безобразный скандал…

— Твоя эмоциональная реакция совершенно естественна, — качнул головой Намджун. — Даже хорошо, что ты проявил себя именно так. Это то, что сделал бы здоровый человек с нормальной психикой. Когда ты делаешь из себя неестественно холодную машину — вот что было бы странно.

— Может быть, и так, но это всё равно не привело ни к чему хорошему, — Джин обнял себя руками, подтянув колени к груди и качнувшись вперёд и назад, всё ещё тиская портфель, а затем принялся теребить застёжку. — Наверное, было бы куда логичнее согласиться для виду, а потом собрать денег и куда-нибудь сбежать…

— Если ты этого хочешь.

— Что?

— Если ты хочешь убежать, я тебе помогу, — сказал Намджун, медленно протягивая руку и стирая слезинку с лица Джина. Тот отвернулся.

— Я не хочу принимать решения, продиктованные эмоциями.

Альфа помедлил.

— Человек так устроен, что он не может одновременно мыслить логически и мыслить эмоционально. Если ты больше не хочешь быть с людьми, которые сделали тебе больно, это не эмоциональное решение. Это естественное желание избегать ненужных тебе стрессовых ситуаций. Нежелание приносить себя в жертву тем, кто тебя не любит. Инстинкт самосохранения, если хочешь, только инстинкт — это когда твоё тело действует само по себе. Не думай о том, что ты можешь. Думай о том, что ты хочешь.

— Я...

Сокджин всхлипнул.

— Я всё ещё так зол...

Он вцепился пальцами в свои волосы, жмурясь.

— Это то, что нельзя предугадать, я никогда не думал, что мне скажут такие слова... И я не знаю, что больнее, что Чольсу прикидывался, что любит меня, получая мою искреннюю любовь взамен, или что мои родители делали то же самое, продавая меня, словно коня для потомства... Я не хочу жить в этом мире, я хочу... уничтожить этот мир. Я не могу мириться с тем, что они могут распоряжаться моей жизнью так, как заблагорассудится. Я не могу смириться с этим. Сколько бы денег они в меня ни вложили, я не могу это оправдать, я... я живой человек! Понимаешь? Не какой-то проект для инвестиций, не акция компании и не вклад в банке, я их ребёнок... они могли бы хотя бы заметить меня и не врать мне... ты понимаешь? Ты же понимаешь?..

То, с каким отчаянием Сокджин повторял "понимаешь?", равнялось тому количеству неприятия, которое обрушила на него его "любящая" семья за последние двадцать четыре часа. И самым страшным кошмаром было бы, если бы и Намджун поступил так же.

— Они предали меня, — провыл Джин, раскачиваясь из стороны в сторону, — но разве я могу просто вырвать своё сердце из груди? Я двадцать лет рос под крыльями своих родителей, я не могу их разлюбить по щелчку пальцев... Поэтому мне так больно…

Он отвернулся и бухнулся на подушку, лицом к стене, чтобы Намджун больше не видел такого жалкого состояния, в котором он пребывал. Присутствие альфы рядом ещё больше выбивало из колени, но Джин не знал, что бы он делал, если бы не Намджун.

Через пару секунд Намджун подсел поближе и боднул его головой между лопаток, а потом просто устроил подбородок на постели.

— Если ты хочешь отомстить, то только скажи, — проговорил он. — Я сделаю всё, что попросишь.

— Я хочу, чтобы они потеряли всё, за что были готовы меня продать, — пробормотал Джин горько. — Чтобы мои родители потеряли деньги, а Чольсу... не знаю, можно ли отвинтить ему его член, но если он подхватит какую-нибудь экзотическую болячку, я хотя бы позлорадствую. В конце концов, юридически он не сделал ничего страшного.

Намджун то ли хмыкнул, то ли усмехнулся.

— Если хочешь, я нарою на него что-нибудь. В зависимости от того, чего ты хочешь, публичного порицания, банкротства, тюремного заключения или его смерти.

— Ты даже такое можешь?..

Джин развернулся обратно к альфе, демонстрируя своё раскрасневшееся заплаканное лицо.

— Думаю, что могу, — кивнул тот.

— Я с тобой не расплачусь.

— Тебе не нужно мне платить. Ты очень дорог мне, и я всегда говорил, что сделаю всё необходимое для твоего благополучия, — покачал Намджун головой. — Я имею это в виду.

— Тогда почему... ты это делаешь? Почему я дорог тебе?..

Джин пододвинул свою руку так, чтобы она снова касалась ладони Намджуна, и дернул пальцами, цепляясь за него. Альфа поерзал на ковре и снова боднул его головой.

— Ты хороший, вот и всё.

— И всё?..

— Если я начну копать под любого из подобных Чольсу шайки, я, скорее всего, найду информации на пару-тройку пожизненных. Достаточно только поглубже копнуть. Но если бы я даже захотел навредить тебе, я бы ничего не нашёл. Ты никогда не делал ничего плохого, Джин, а это редкость. Ты хулиганистый и можешь закатить истерику, но ты хороший и всегда таким был. Я хотел уберечь это. Когда я уезжал, тебе было грустно, в то время как все остальные смотрели на нас с презрением. Поэтому я решил, что даже если уеду, не оставлю тебя одного.

Бум, бум, бум - сердце снова колотилось в груди Джина, окатывая его тело волнами жара, искрами распространявшегося до самых кончиков пальцев. Это было так приятно, но хотелось закрыть глаза — пристальный взгляд Намджуна слишком смущал, и лицо горело, но на этот раз вовсе не от слёз. Не придумав ничего лучше, он подался вперёд, повиснув на шее Намджуна и стискивая его в своих руках.

— Спасибо, — промычал он, кусая губы и еле сдерживаясь, чтобы не заплакать снова. — Спасибо... давай сделаем это. Я хочу, чтобы они потеряли всё это. Всё, что мне нужно — это закончить университет, а потом я начну работать. Ничего страшного, если я переселюсь в общежитие. Мне всё равно, я просто... никогда больше не хочу жить в том доме.

— Хорошо, давай сделаем это, — Намджун осторожно обнял его, помогая сползти с кровати, а затем бережно пригладил его растрепавшиеся волосы. В дверь постучали:

— Еда готова, идите за стол!

— Пойдёшь на кухню или здесь поешь? — спросил Намджун.

— Я побуду с вами, — Сокджин вцепился в него пальцами. — Только умоюсь...

— Хорошо, потом продолжим разговор, — альфа нежно ущипнул его за загривок. Джин хихикнул от этого жеста.

— Спасибо тебе. Теперь я не чувствую себя таким беспомощным.

— Давай я провожу тебя.

Придерживая омегу одними пальцами за талию, Намджун провёл его к ванной комнате. Бросив последний взгляд на беспорядок, оставленный Джином на постели, альфа почувствовал, как кончики его ушей покраснели. Сбитые простыни и одеяло, пальто альфы и его портфель с расстёгнутым замком, его выкатившийся изнутри бумажник и подушки - это всё очень напоминало гнездо.