Выбравшись через пролом в стене, хэшан заковылял прочь нетвёрдой пьяной походкой, постукивая посохом по камням и что-то бормоча себе под нос. Но чем дальше он отходил от поместья, тем твёрже становился его шаг, он выпрямился и как будто даже стал выше. Бормотать он не перестал, но это было не прежнее ворчание по поводу неблагодарных лисьих критиков, а мерный и мелодичный напев.
Людской поток огибал его, как речная вода каменные пороги, и смыкался за его спиной, словно хэшан был окружён невидимым барьером, никому не позволяющим вторгнуться в его личное пространство. Сложно сказать, что им виделось, но на хэшана внимания никто не обращал. Быть может, он вообще оставался для них невидим. Некоторые люди так хорошо умеют скрывать своё присутствие, что их нередко принимают за призраков. Зачастую это бессмертные мастера уровня просветлённых. Хэшан, конечно, нисколько не был похож на бессмертного мастера, но бродил по миру смертных не одну сотню лет, так что уровня его духовных сил наверняка хватало, чтобы выполнить такой простой трюк.
Он свернул в проулок и пошёл по едва заметной глазу тропинке, начерченной следами колёсных телег на камнях. Людей здесь уже не было, но он заметил, что за ним увязалась небольшая черепашка, которая довольно шустро перебирала лапами и вот-вот нагнала бы его. Хэшан обернулся, ткнул черепаху посохом, та сразу же спряталась в панцирь, как поступают все черепахи, если их что-то напугает. Он подцепил черепаху концом посоха и перевернул на спину.
— Так-то, — сказал он назидательно и продолжил путь.
Лапы и голова черепахи тут же вывалились из панциря, она пыталась перевернуться, но вокруг не было ни одного опорного камня, так что удавалось ей лишь кружиться на месте. Хэшан, довольный своей выходкой, успел далеко отойти, поэтому ругань черепашки не слышал, а выругалась она забористо и совсем не по-черепашьи.
Тропинка между тем вывела хэшана из города на пустырь. Он чуть замедлил шаг, выбирая направление, и заметил ещё одну черепашку, так же деловито ковыляющую к нему, как и первая.
— Ну уж нет, — сказал хэшан и опрокинул её посохом.
Оставив черепашку барахтаться в пыли, хэшан продолжил путь, пока не оказался на развилке — тропинка раздваивалась. Он остановился, высчитал что-то на пальцах и свернул влево… и чуть не наступил ещё на одну черепашку.
— Черепашья сходка у вас тут, что ли, — проворчал хэшан, подцепляя и опрокидывая черепашку.
Он перешагнул через неё и ускорил шаг. День начал клониться к закату, стоило поспешить.
— Надо было это место не Змеиным Котлом назвать, а Черепашьим Котлом, — раздосадовано пробормотал хэшан, когда черепашки стали появляться не по одной, а целыми дюжинами, он едва успевал их переворачивать.
Додумайся хэшан считать поверженных черепах, счёт бы уже шёл на сотни. Черепашья орда хлынула со всех сторон, беря хэшана в кольцо и сужая его медленно, но неумолимо.
— Да чтоб тебя! — выругался хэшан, оценив численное превосходство неприятеля. Опрокинуть такую прорву черепах можно было лишь духовной силой или заклинанием ветра.
Ничего из этого хэшан делать не стал, но и поражение признавать не собирался. Он встал лицом на восток, подкинул в руке посох, переворачивая его, и очертил им перед собой круг по ходу небесных светил. Круг вспыхнул, разверзся, и хэшан ускользнул в портал, прежде чем черепашьи волны успели его поглотить.
По окрестностям эхом раскатилась черепашья ругань: упустили!