По ту сторону портала раскинулся от горизонта до горизонта слегка подсвеченный отблесками заходящего солнца с одной стороны и восходящей луны с другой монументальный дворцовый комплекс.
В расстилающемся вокруг кипящем белом дыме облаков изредка мелькали невиданные существа, похожие на сотканных из тумана крылатых рыб, у которых вместо чешуи птичьи перья. Выныривая, они выкрикивали время: «Первая стража!» — «Вторая стража!» — «Третья стража!»
У наглухо закрытых каменных врат стояли два каменных исполина в алмазной броне. Лица их были скрыты масками привратников — такими люди изображают домовых богов: красные лица, кабаньи клыки, рыбьи глаза. Какие лица скрывались под масками и были ли у них вообще лица — никому неизвестно, за всю историю существования дворца Сфер маски стражи не снимали.
Оружия у исполинов не было, да оно им и не требовалось. Место это разыскать никто из живущих на свете не мог. Те же, кто могли его найти, вратами не пользовались: сущности изыскивают другие способы перемещения во времени и пространстве.
Вечный судия, к примеру, пользовался дверью-порталом, переносящей его прямо в главный зал дворца Сфер, который называли также Сияющим чертогом.
Великий мог открывать порталы куда угодно, даже в обитель Владыки миров, пока не утратил эту способность, расплатившись ею за возвращение души своего Сосуда. Его порталы тоже имели вид дверей.
Портал, открывшийся у дворцового комплекса, на дверь похож не был. Пространство прорезала узкая изломанная трещина, похожая на молнию, разверзлась, всасывая в себя облака и возвращая их уже не пустыми, а с «гостем», после чего края её стянулись в едва заметную нить, свившуюся в кольцо и рассеявшуюся в воздухе.
Хэшан поглядел себе под ноги. Из облаков вынырнула рыбья голова, объявляя «шестую стражу», получила посохом по макушке и поспешила нырнуть обратно, пока сварливый старик, чего доброго, не додумался выловить её и зажарить на ужин. На лице хэшана не было ни тени удивления.
— Шестая стража? — пробормотал хэшан. — Рано ещё для шестой стражи. Солнце с луной встретиться не успели, а они уже: «Шестая стража, шестая стража»…
Он оглянулся через плечо, снова поглядел себе под ноги, словно пытаясь удостовериться, что ни одна черепашка не юркнула следом за ним в портал, и удовлетворённо хмыкнул, не обнаружив ни единого черепашьего лазутчика.
Фантастическая рыба-птица высунулась поодаль и неуверенно предположила: «Пятая стража?»
— Первая, — категорично сказал хэшан, и рыба-птица, приободрившись, провозгласила: «Первая стража!»
После объявления «первой стражи» отсветы солнца и луны стали глуше. Хэшан поглядел на солнечный бок дворца, потом на лунный и одобрительно кивнул. Рыба-птица спряталась в облака с чувством хорошо проделанной работы.
Хэшан, тыкая в облака перед собой посохом, как крестьянин, проверяющий, нет ли змей в лесной траве, пошёл к дворцу. Ноги его слегка утопали в облаках, но всё же не проваливались: или облака были настолько плотными, что по ним можно было ходить, как по земле, или хэшан был легче пёрышка упомянутой рыбы-птицы. Исполины повернулись к нему, медленно поднимая и складывая руки в кулаки, и со скрежетом, какой услышишь в горах во время обвалов или колебаний земли, поклонились, после чего выпрямились и вновь застыли неподвижными каменными изваяниями. Хэшан не обратил на них внимания, прошёл между ними к вратам и буквально просочился сквозь них с такой лёгкостью, будто раздвинулась перед ним не каменная порода, а шёлковая занавеска.
По ту сторону врат простирался зал с высокими сводами, освещённый парящими вверху световыми сферами. В шаге от порога начиналась белая дорожка, словно вытканная из света, и уходила до самого дальнего конца зала, где стоял прозрачный трон, вырезанный из единого куска небесного хрусталя в виде лотоса.
Хэшан вступил на дорожку и преобразился, превращаясь из неопрятного старика в величавого старца в белых одеяниях, а посох стал жезлом из белого золота. Едва заметные силуэты по обе стороны сияющей дорожки склонились в поклоне и прошелестели голосами, похожими на шёпот ветра:
— Приветствуем Владыку миров!
Старец неспешно зашагал по сияющей дорожке, с каждым новым шагом преображаясь и молодея, и к трону подошёл уже не старик, а молодой мужчина с белыми, но не седыми волосами, ниспадающими сзади длинным шлейфом, и с незрячими глазами, в которых не было ни радужки, ни зрачков, одно сплошное белое сияние, но принять его за слепого мог бы только слепец.
У трона он помедлил, словно разглядывая что-то, наклонился, придерживая рукав, и пальцами подцепил и снял с подлокотника длинный серебристый лисий волос.
— Опять на троне валялся, — сказал Владыка миров, но неодобрения в его голосе не было.