Дождик принялся накрапывать некстати, как всегда поступают дожди мира смертных: ничто не предвещало, а потом – бац! гром и молнии. В этот раз, правда, обошлось без грозы, но дождь обещал перерасти в ливень, а мокнуть никому не нравилось.
Ху Сюань собирался выпустить хвост, чтобы накрыться им, потому что лопуховых листьев поблизости обнаружено не было, а в дворцовый пруд за листьями кувшинками пришлось бы лезть и всё равно вымокнуть, но Лао Лун вытянул руку, создавая над ним зонт из драконьей чешуи быстрее, чем лиса успела бы сказать: «Фыр». Ху Сюань едва заметно улыбнулся. Когда он впервые увидел драконий зонт, реакция у него была точно такая же, как сейчас у всех остальных.
Небеса от мира смертных отличались тем, что дожди там шли исключительно по расписанию или не шли вовсе. На Верхних Небесах, например, вообще никогда не дождило, зато выпадала обильная роса. Ху Сюань уже успел привыкнуть к этому и был неприятно удивлён, когда небеса мира смертных «прорвало» ливнем. Он накрыл голову хвостом и по-лисьи выругался. Мокнуть Ху Сюань не любил. Нет, дело было вовсе не в промокшей одежде, её прекрасно можно высушить. Дело было в особенностях шерсти Ху Сюаня: и без того кудрявая от природы, вымокнув, она не превращалась в сосульки, как шерсть обычных лис, а начинала кудрявиться ещё сильнее! И пока Ху Сюань добежал до навеса, где поджидал его Лао Лун, его хвост успел превратиться в метлу с крутыми кудряшками.
Лао Лун был очарован и даже не думал это скрывать. Глаза у него разгорелись, а пальцы рук, которые он сложил за спиной, сами собой зашевелились, будто уже перебирали колечко за колечком. Ху Сюань неодобрительно на него скрипнул и спрятал хвост. Лао Лун с лёгкой озадаченностью во взгляде спросил:
- А когда прячешь хвост, он остаётся мокрым или высыхает, как по волшебству?
- Разумеется, остаётся мокрым, - сказал Ху Сюань. – Это же был обычный хвост, а не демонический.
- А другие хвосты не намочит? – после раздумчивой паузы спросил Лао Лун.
- Если только с краёв. А почему ты спрашиваешь? – тут же спохватился Ху Сюань.
- Ты никогда все девять не выпускаешь, - с лёгкой обидой в голосе сказал Лао Лун. – Выпусти все.
- Нет, - категорично ответил Ху Сюань, - ты уже и так на взводе, а если увидишь все девять, так помрачишься рассудком.
Лао Лун покраснел и пробормотал, что тогда всё не так было и незачем ему это каждый раз припоминать. Он же ничего такого не сделал, просто схватил все девять хвостов в охапку и уткнулся в них лицом. Обычное дело, он и раньше так делал…
- Да, но не глазах у полсотни небесных зверей, которые не знали, куда глаза девать, - строго сказал Ху Сюань. – Какое неподобающее поведение для царя, не находишь?
Лао Лун не находил. Он мыслями вернулся к тому «безобразию и вопиющему бесстыдству», как называл тот инцидент с хвостами сам Ху Сюань, и надолго выпал из реальности.
Дождь и не думал прекращаться, наоборот, полил сильнее. Ху Сюань опять заскрипел по-лисьи: волосы у него начали сами собой, волосинка за волосинкой, скручиваться в спиральки, невзирая на лисьи чары, а сопение Лао Луна у него над ухом говорило, что дракон это заметил.
Ху Сюань пошарил в цянькуне, вздохнул, когда понял, что бамбукового зонта там нет, и поискал глазами по сторонам в поисках лопуха, но вокруг росли исключительно чахлые кустики, даже нос не прикроешь. Он поглядел на Лао Луна и спросил:
- Зонта у тебя, конечно же, нет?
Лао Лун отвлёкся от сладостных грёз и возразил:
- Мне зонт не нужен.
- Ну конечно, не нужен, - пробормотал Ху Сюань.
Одежду Лао Лун создавал из собственной чешуи, промокнуть она не могла, а волосы у него не кудрявились и были заплетены в косу, которую так легко отжать, если намокнет, так что он нисколько не боялся вымокнуть.
Лао Лун поглядел на него странным взглядом и вкрадчиво предложил:
- Но я могу раздобыть для тебя зонт, не сходя с места.
- И в чём подвох? – сейчас же насторожился Ху Сюань. Знал он эти странные взгляды!
- Позволишь, пока горит палочка благовоний, потискать твой хвост… все твои хвосты, - тут же оговорился он.
Ху Сюань закатил глаза, но вынужден был согласиться.
- Только когда вернёмся домой, - предупредил Ху Сюань. – И чтобы никого при этом не было!
- А твоя мышь считается? – счёл нужным уточнить Лао Лун.
Ху Сюань так на него посмотрел, что Лао Лун капитулировал и затараторил:
- Ладно, ладно, сейчас сделаю для тебя зонт, только не нужно смотреть на меня так, словно собираешься меня покусать.
- Да разве я когда так смотрел? – искренне удивился Ху Сюань.
Лао Лун вытянул руку вперёд, чешуя с его пальцев поднялась, цепляясь одна за другую и собираясь, как живая, сначала в рукоять, а потом и в купол зонта. Ху Сюань широко раскрыл глаза. Зрелище это было впечатляющее, и хорошо, что никто из простых смертных этого не видел.
- Зонт, - сказал Лао Лун с чувством хорошо проделанной работы. – Правда, он существует, только пока я его держу. Разожму пальцы – пропадёт. Сам понимаешь, чешуя и всё такое…
- Ничего так себе способность, - сказал Ху Вэй, накрывая голову собственным рукавом.
Угвэй попросту превратился в черепаху и спрятался внутри панциря. Су Илань стал змеёй и юркнул под какой-то кустик: в обличье небольшой змеи легко укрыться. Ху Фэйцинь преспокойно достал зонт и раскрыл его над собой.
- Эй! – возмутился Ху Вэй и сейчас же попытался втиснуться под зонт, бесцеремонно пихая Ху Фэйциня локтем и бедром. – Так у тебя есть зонт!
- Ты же можешь что угодно в зонт превратить, - отозвался Ху Фэйцинь, тем же способом пытаясь вытеснить Ху Вэя из-под зонта. – Зачем тебе именно мой зонт? Листик бы сорвал и прикрылся, раз уж рукав тебя не устраивает.
- «Рукава я слюнями обмочу», - ехидно процитировал известное стихотворение Ху Вэй. – Сам листиками прикрывайся. Хоть сверху, хоть снизу, хы-хы-ы.
- А разве там не должно быть «слезами обмочу»? – задумчиво спросил Ху Сюань, наблюдая, как Ху Вэй всеми силами старается прилиситься под зонт к Ху Фэйциню. – Кажется, когда я учил это стихотворение, речь шла именно о слезах.
- Да кто стал бы сочинять стихи о слюнях? – хмыкнул Лао Лун.
- Ну, может, кто бы и стал…
И все враз подумали о Недопёске. (Тому на Небесах сначала чихнулось, а потом икнулось, и дело было вовсе не в простуде и не в коржиках.)
За противостоянием двух лисов все наблюдали с нескрываемым любопытством. Победу одержал всё-таки Ху Вэй, намертво вцепившись в Ху Фэйциня, так что под зонтом пришлось стоять вдвоём и тесно прижавшись друг к другу.
- Идиллия, - зубасто улыбнулся Ху Вэй, не обращая внимания на локоть Ху Фэйциня, то и дело исследующий его рёбра на прочность.
- Согласен, - сказал Лао Лун, исхитрившийся влезть под зонт к Ху Сюаню.
- Ты же не мокнешь? – удивился Ху Сюань.
- Ну и что? Может, мне досадно, что я не мокну, - сказал Лао Лун, и его рука будто бы по собственному разумению обвилась вокруг талии Ху Сюаня вторым поясом.
- Ну конечно, - пробормотал Ху Сюань, - ты прямо-таки олицетворение досады…
Разумеется, ничего подобного лицо Лао Луна не выражало: он стоял с такой же широкой зубастой ухмылкой, как и Ху Вэй, и перепутать это нескрываемое удовольствие от происходящего с досадой не смог бы даже слепой.