Ты еще не забыл(а), как выглядел Великий Запад, когда ты был(а) там в последний раз?

Если ты снова проедешься по лесным окраинам, тебя опять встретят те же самые вечнозеленые деревья, лишь слегка изменившие свои кроны. Птицы летают над ними, вьют свои гнезда, они чувствуют свободу. Ветер такой же теплый и нежный, все здесь словно обдали любовью. Рай.

На подъезде к городу, где стоит главный королевский дворец, вырастают фруктовые деревья — забота принцессы Соен, которая перенесла их сюда как напоминание о своей юности в Ригук. Они так вписываются в каменные стены, которые были реконструированы. В глаза часто бросаются клумбы с пионами, видимо, король имеет к ним определенную склонность, раз поручил посадить их так много.

Заезжая внутрь, ты поразишься, ведь что было перед тобой раньше?

Захолустье, рваные одежды, обедневший народ, считавшим чудом то, что их старый король проживал еще один скромный день.

Сейчас все выглядят не то что бы солидно, но в нынешних одеяниях их можно было бы счесть за аристократию, если не всматриваться. Их лица озаряют счастливые улыбки, как и раньше, но сейчас это то самое полноценное счастье, о котором они могли только мечтать.

Детишки уже бегут в школу, которой раньше и в помине не было, но об этом позаботился нынешний министр просвещения Бан Чан. Какая-то девочка, держа маму за руку, рассказывает ей выученный алфавит, приговаривая «Мне так нравится учиться».

Тебе встречаются две женщины с полными доверху корзинами.

— Юсук, я еле поместила все… Продуктов так много, и цены у них так приятны, что я еле сдержалась!

— Понимаю, я уже третью вязку апельсин покупаю для своего Джунхека…все просит и просит, он раньше только мог во сне их видеть, а теперь каждый день их ест, как бы аллергию не заработал!

Могут ли эти люди быть настолько довольными жизнью? Прежде любой, кто бы их увидел, сказал бы нет. Но сейчас это нельзя было подвергать никакому сомнению. Это настолько полное радости, любви и счастья место, что тебе хочется побыть тут еще подольше.

Таким стало королевство за многие годы правления короля Ли Минхо, которого в народе теперь кличали «мудрейший и любящий».

Ладно, вернемся на пару лет назад, в дни, когда страна еще только отходила от кровопролитного сражения с варварами из Уэйн.

.

— Все еще не могу поверить, что мы спасли короля… — Чонин освобождает лошадь от снаряжения и выходит из стойла. — Принц мне всю руку отжал, пока благодарил меня! Чувствую себя героем каким-то…

— Ты и есть герой, — Чанбин прикладывает ладонь к его макушке и теребит его волосы. — Если бы ты не нашел их тогда, мы бы лишились правителя. Так что можешь гордиться собой!

— Ты вообще тащил их на спине всю дорогу до стен, всегда поражался силе твоих мышц, хен! — он демонстративно сгибает руку, показывая предплечье. — Мне бы так…

— Больше занимайся! Пойдем. У нас еще много дел.

.

Минхо открывает глаза. Перед ними красуется потолок его покоев с мудрено вырисованными узорами. Голова гудит, ноги затекли. Он привстает и замечает рядом с собой спящего старшего брата.

— Что…произошло, — спрашивает он сам себя, когда мозг уже подкидывает ему все картинки, которые остались в его памяти. — Джисон… Где Джисон? — от такого громкого вскрика Минхек просыпается.

— Очнулся наконец… — облегченно выдает уставший принц.

— Где Джисон? Что с ним? — Минхо все равно на свое перебинтованное тело, на ноющую боль в висках и головокружение. Самое важное, чтобы с Ханом все было в порядке. Лишь бы он был цел…

— Он у себя, — принц трет глаза руками. — Ему меньше повезло, конечно, такое ранение… Не переживай! — он успевает остановить вскочившего Минхо, уложив его обратно. — Ты закрыл его…так что разрыв ядра не задел его, а пуля пришлась в левое легкое, удача явно на его стороне… У него есть большая надежда выжить. Около него крутится целая свита лекарей, я знал, что ты будешь обеспокоен…так что я все устроил. Но проснется он еще не скоро.

Минхо успокоился, устроившись в кровати. Джисон жив, он выкарабкается, значит, и с ним все будет хорошо.

.

Принцесса стучит в двери комнаты Хан Джисона. Ей разрешают войти. Минхо снова сидит над ним. На протяжении нескольких недель он спал и проводил свое свободное время около него. Если король пропал из виду — ищите его в покоях главного распределителя. Она грустно смотрит на удрученного Ли, держащего за руку своего друга. На короле не было лица с тех пор, как он очнулся. Он постоянно ходил, тяжело вздыхая, печально смотрел в окно или в сторону, потом снова приходил к Джисону и повторял свой ритуал со вздохами. Все вокруг уже молились, чтобы раненный пришел в себя, потому что это становилось невыносимо.

— Еще не очнулся?

— Нет, — потерянно отвечает король. — Рана почти затянулась… И на лице больше жизни… Надеюсь, скоро я увижу цвет его глаз… Я уже забываю, какие они…

Она тихо подходит к нему, берет стул и садится рядом.

— Вы же любите его, ваше величество, не правда ли? Слепой только не заметит, как вы переживаете за него.

— Я…

— Сидите с ним каждую свободную минуту, — продолжает принцесса, — То, как вы смотрите на него, как нежно держите его руку… Я не слепая, ваше величество.

— Простите меня, принцесса. Вы правы. Я люблю его всем сердцем… Мне стыдно, что я так поступил с вами. Это не было чем-то корыстным. Я просто…

— Ошиблись? — с улыбкой спрашивает принцесса, получая во ответ молчаливое кивание. — Я не держу на вас зла. И я прекрасно понимаю, что причина вашего предложения была совсем не в том, что я дочь вашего союзника… Что бы это ни было, я прощаю вас.

— Вы слишком добры ко мне… — печаль переплетается с ненавистью к самому себе. Он винил себя во всем, и был прав. Он зачинщик всех своих проблем, смысл отрицать.

— Я знаю, что такое любить и не принимать свои чувства, ваше величество. Мы с вами очень похожи, — она гладит его по плечу, все еще ярко улыбаясь. — Не сидите долго, королям тоже нужно спать. Спокойной ночи.

Девушка уходит, а король вновь поворачивается к спящему Джисону. Он гуляет по его волосам своими тонкими пальцами и о чем-то думает. Минхо бросает взгляд на свежие пионы, которые он меняет каждые три дня, печаль оседает в теле.

— С чего бы мне начать… Я последний трус и глупец…

.

Минхо заходит в зал заседаний. Рядом с ним старший брат и советник Бан. Они осматривают непонимающие лица других советников, которых вытянули с обеда, непонятно зачем.

— Для чего вы собрали нас здесь, ваше величество? — ехидно спрашивает советник Чхве. Минхо же даже не смотрит на него.

— Уважаемые советники, причина, по которой вы все здесь собраны состоит в том, что вы можете быть свободны. Я упраздняю совет. Можете спокойно ехать домой к своим женам, детям и сообщить им то, что вы теперь без работы.

— Что? — вопрос слышится из каждого угла зала.

Месяц назад

— Вы предлагаете распустить совет? — спрашивает Минхек, удивленно смотря на господина Бана и Минхо.

— Я уже давно думал об этом, — Ли чешет висок. — Мы обсудили это с советником Баном и решили, что уберем это ядовитое звено в нашей системе управления. У них слишком много ненужной власти и слишком мало полезных идей.

— И что же вы хотите сделать?

— Господин Бан, объясните моему брату, у вас получится лучше.

— Мы хотим создать министерства, у каждого будет свой руководитель — министр, так мы разделим власть на несколько уравновешенных ветвей. Также его величество уже поручил создание Конституции, где все законы будут упорядочены, все-таки ими не занимались больше ста лет.

Минхо ужасно понравилась идея избавиться от прогнившего совета. Разъедающая печаль так наполнила его, что он не мог найти другого выхода, как искать отдушину в королевских делах. Он тщательно изучил всю систему власти при поддержке советника Бана, и оба сошлись на том, что в управлении очень много дыр. Обязанности исполнялись не как надо, а как совсем не надо. Деньги уходили в чужие карманы, а налоги и цены только повышались. Молодой король уже не мог смотреть на эти две вещи, заставляющие его страдать. Первая — Хан Джисон, лежащий без сознания, вторая — народ, который уже был на волоске от нищеты, как и вся страна. Хоть со второй он еще мог как-то разобраться.

И у него получилось. Идея с министерствами сработала на отлично. Дела начали решаться, положение в стране начало устаканиваться.

Минхек занял место министра военной обороны. Принц реорганизовал армию, разработал новую систему наступления, поменял несколько командиров. И ему больше не приходилось покидать дворец, он наконец мог побыть дома.

Бан же взял на себя управление народным просвещением, еще одна важная проблема, долго нерешаемая предыдущими королями. Никто не переживал о грамотности подданых. Но только не Минхо. Появились первые школы, в которые умные люди сразу же устроились учителями, также иностранные гости стали их постоянными посетителями. Интернациональный обмен делал свое дело, многие знания были восполнены.

Минхо был слишком молод для должности короля. Он каждый день сомневался в себе и своих решениях. Часто ему было страшно, что он делает все не так, как нужно. Он ненавидел себя за то, что не успел привыкнуть к такой резкой смене обстановки, за то, что корона постоянно сваливалась с его головы, а трон казался чересчур огромным для него одного. Он думал, что это не для него, править, быть лидером нации, быть серьезным. В душе все еще жил игривый ребенок, любящий веселиться и дурачиться. И детству пришел конец. Пришел конец и его несерьезности и ветрености.

Столкнувшись с таким огромным количеством сложностей за такое короткое время, Минхо осознал, что в нем намного больше талантов и способностей, чем он думал. Хоть у него получалось и не сразу, но как раз-таки его детское упрямство и непробиваемость помогли ему. Стать собой. Вырасти и понять, что он был рожден для трона, для великих деяний. Он был создан, чтобы помогать обездоленным, чтобы наказывать виноватых и творить справедливость. Он делал то, что должен был с самого начала.

Благодаря юному королю Великий Запад совершил новый виток в своем развитии. Он зацвел как никогда.

И, может, его отец совсем не ошибся, сделав его наследным принцем? Кто знает…

.

Дворец сияет своими огнями в прекрасный темный вечер. Кареты то и дело подъезжают к нему, и из них выходят нарядные господа. Все уже предвкушают чудеса королевской свадьбы, поднимаясь вверх по ступенькам. Конечно, они ждали ее столько времени, как им теперь не радоваться?

Внутри здание стало еще красивее от украшений. Золотые люстры горят, озаряя его желтым цветом. Длинные столы забиты угощениями, их стало в два раза больше, чем могло бы.

Минхо прогуливается по центру зала и оглядывает приходящих. Все кланяются ему, приветствуя, желают здоровья и долгих лет, будто это у него праздник. Но это все было устроено не для него, у этого события другие герои.

Принц Минхек стоит, держа за руку свою жену принцессу Соен, которая как всегда выглядит просто чудесно. Минхо довольно улыбается, глядя на них, смеясь от того, как иронично все получилось. Минхек проводил с ней все ее последние дни пребывания в королевстве, смеша ее и рассказывая истории с прежних походов, а та упоенно слушала. И кто же знал, что он так влюбится в нее, что догонит ее экипаж на середине пути и в порыве откроет ей свое сердце, предложив в дополнение и руку. Никто и не догадывался, что она согласится и поедет с ним назад, и на следующий день весь двор будет гудеть о новой помолвке. Праздник начался еще тогда, и его финальная точка происходила сейчас.

Минхо немного непривычно видеть брата в таком новом образе. Но свадебный костюм идет ему куда лучше, чем военная броня, это уж точно. И счастье, которое у него на лице — он дома, он влюблен, и ему хорошо. Разве это не самое главное?

Соен выглядит не менее радостной, она все прижимается к его крепкому плечу, не переставая улыбаться. И, кажется, сейчас только они одни в этом мире. Они и их любовь, разгоревшаяся из неоткуда. Ли становится интересно, не думала ли она, что отхватила себе жениха в два раза лучше него, и он снова засмеялся.

— А они очень даже смотрятся, — черноволосый юноша в темном костюме обнимает короля за талию одной рукой, держа в другой бокал, из которого пьет. Минхо ухмыляется и облизывает губы, смотря на него.

— Мы смотримся явно лучше них, любовь моя, — он нежно целует его в губы, совершенно не обращая внимания на молодоженов и на то, что теперь все гости смотрят на них.

~

— Я последний трус и глупец… Вне всяких сомнений могу сказать тебе, что я люблю тебя. И, вероятно, уже очень давно. Я был слишком глуп, чтобы понять это… Так сильно обидел тебя, предал, оттолкнул, сбежал. Плохой из меня возлюбленный… Джисон, я умру если ты сейчас же не очнешься, — он прижимает его руку к своему лбу и уже хочет пустить слезу.

— Точно, глупец, — хрипом отзывается Джисон. — Но хотя бы теперь я получил свое признание, не зря жертвовал своей спиной ради молодого нахала, укравшего мое сердце.

Минхо вскакивает с места.

— Ты не…когда…очнулся?

— Примерно на том моменте, когда ты сказал: «С чего бы мне начать», — смеется Хан. Но Минхо все равно, что над ним так издеваются, он прыгает к нему на кровать, прижимаясь к нему как можно ближе. — Ваше величество, как бестактно, я же ранен!

— Я так рад, что ты жив… Мой Хан-и…

— Твой-твой, отлипни от меня уже!

— Не собираюсь, иди сюда, — он слегка задевает его губы своими, улыбаясь в них. — Стой…повтори, что ты там сказал про свое сердце?

— Не буду, — Джисон кашляет под его тяжелым телом.

— Если не повторишь, я тебя до смерти зацелую, — пищит Минхо и припадает к его щекам с поцелуями.

— Хорошо-хорошо, — сдается Хан, когда вся кожа уже побагровела. — Я сказал, что ты украл мое сердце. А ты что-то говорил про…

— То, что я люблю тебя больше жизни? Могу еще раз сказать — Я люблю тебя больше жизни.