Жениться? Так он решил бороться с нарастающими в нем чувствами, да? Очень правильный выбор, Ли Минхо, ты снова облажался.

В тот момент, пока Джисон, замерев на месте, сверлил его глазами, еще можно было все изменить. Ринуться к слугам, занимающимся его личными переписками, найти то злосчастное письмо и разорвать его на мелкие кусочки, а потом кинуть их в огонь, попрощавшись с этой ошибкой, но Минхо все так же стоял напротив своего друга и строил из себя непонятную важность, якобы показывая ему всем своим видом — «Смотри, мне абсолютно все равно». Голову разрывает от режущих сигналов от его сердца. «Останови это. Скажи ему все». Что сказать? Что он должен ему сказать? Что-то вроде, Джисон я так сильно хотел тебя поцеловать, что меня чуть не стошнило прямо там, и теперь я хочу отогнать тебя от себя всеми возможными способами, собственно, поэтому я пришел тебе тут хвастаться тем, что я, как неожиданно, женюсь? Ты удивлен, шокирован? Да я сам поражен своей глупостью!

Смешно, очень по мерзки смешно.

— Что сказать…поздравляю, — видеть Хана таким было еще более неприятно, чем давиться презрением к самому себе. Минхо дымится, серьезно, казалось, он чувствует запах гари от идущих из его ушей дымовых струек. Джисон смотрит на него подавленным взглядом. Почему? Что его так опечалило? Скажи мне, Джисон, раскрой свои карты. Но ты же не можешь, почему он должен делать это вместо тебя?

— С-спасибо. Я…пойду, — останови, останови меня. Минхо молча кричит это, показывая ему свою спину. Друг хватается за его руку, Ли молниеносно поворачивается, чтобы снова увидеть только недавно развеянный им холод в глазах напротив. Ты сам все испортил.

— Подожди, — Хан смотрит на ладонь, которую он держит, перебирая его пальцы без спроса, он явно потерян. Минхо как-то и тепло, и мерзко от происходящего. Ему хочется нежно прислониться к нему и грубо сдавить его этими же объятьями, так, чтобы тот попросту перестал дышать, одновременно. И он все так же стоит смирно в ожидании, что тот ему скажет. — Почему…мне кажется, что ты отталкиваешь меня? — недоверие, непонимание, страх — он видит Джисона насквозь. Минхо снова заставил его сомневаться в том, что он действительно им дорожит. Он всего лишь сказал ему, что он решил надеть обручальное кольцо на палец, который ему уже хотелось отрезать, но почему обстановка стала…настолько тянущей и грузной?

— О чем ты говоришь? — Минхо старается, он делает все, чтобы тот не заметил, что его разрывает на части, а его рука все еще остается в его ладонях. Эта спокойная игра пальцев — единственное, что остается непринужденным во всем, что происходит.

— Забудь, — Джисон откидывает ее от себя. Это была поворотная точка в их диалоге.

— Хорошо. Забуду. — Ли беспощаден, непонятно к кому из них больше. Хан поднимает голову, теперь его ореховые глаза выражают разочарование. Он ждал другого. Но не вечно же Минхо припадать к его коленям и вымаливать искренность, правда же? — Я ухожу.

— Да, иди. — полнейшая отстраненность. Он так быстро смирился…

За неделю от этой идеальной дружбы не осталось ничего. Все рухнуло в один момент. Отношения король — главный распределитель — вот их настоящая реалия. Никакой теплоты, одни леденящие сожаления. Они больше не проводили время вместе, Минхо не улыбался Джисону и не отшучивался, он спрятался от него. Оба скрылись друг от друга за никчемными масками. И, если Джисон, приходя обсудить с ним что-то важное, задерживался хотя бы на одну секунду, грустно смотря на него, Минхо лихорадило. Однако, это длилось недолго, он уже научился отлично подавлять себя. Превращение в каменную статую теперь было полностью завершено.

.

— Как же тут красиво, ваше величество. Это, конечно, не наш сад с фруктами, но тут тоже очень хорошо, — принцесса Соен оглядывает окрестности дворцового парка и светится.

Она приехала пару дней назад. Минхо полностью отдался ее компании, внушая себе, что это вполне сносная замена его лучшему другу. И какой смысл врать самому себе? Джисона было невозможно поменять на кого-то, он осознавал это, но все еще пытался отпираться, прикрываясь неприязнью к нему, которую он вообще ничем не заслужил.

Но с приездом принцессы дни стали идти более быстро. Наглядно это изменение можно сравнить с тем, если бы улитку заменили черепахой. И все же для Минхо даже это казалось радостью. Чушь. Он вообще уже ничему не был рад.

Король же не двигался, как черепаха, он стремительно шел к своей цели — продолжал сближаться с принцессой, завоевывал ее изо всех сил, как будто его жизнь от этого зависела, как будто он очень сильно хотел что-то кому-то доказать. Но он мог меньше стараться, она уже прониклась симпатией к нему во время их танца на балу. Возможно, из некоторых сомнений, она не считала, что он испытывает к ней такое же, поэтому не спешила открываться ему. И она была права. Но Минхо все же смог задурить ей голову своим обаянием.

— Рад, что вам нравится. Но мне кажется, вы теперь главное украшение среди этого сада. Без вас он был не был так чудесен, — он льстит, нагло обманывает ее. И для чего он так распинается? Не терпится испоганить свою и ее жизни?

— Звучит, как признание, — она смущенно смеется от того, что сама же произнесла.

— Милая Соен, — он впервые называет ее так, отчего ее щеки заливаются краской. Он получил нужную реакцию и довольно улыбнулся. Тут же он привстает на колено. — Что, если я предложу тебе стать моей женой, стать моей королевой, — моей королевой, как тошно. — Осчастливьте меня своим согласием, — звучит еще более ужасно, чем он представлял себе.

.

Седьмой месяц правления короля Ли Минхо.Полное наступление постепенно приближалось. Принц Минхек уже вел первую часть войск в нападение, чтобы они могли оценить силы их противника и также ослабить его.

Никто не был рад этой перспективе быть запущенными в желудок вражеского построения первыми. Все устали, и от усталости страх еще больше охватывал их. А что, если они и правда не смогут вернуться и умрут прямо там? Принц тоже думал об этом, очень много раз прокручивал это у себя в голове. Но нежелание подвести брата, своих товарищей, свою страну брало над ним верх.

Все начинается быстрее, чем можно было предсказать. Их уже ждали. Конечно, как он мог не подумать об этом. Поскольку его ведущий отряд шел спереди, ему повезло больше. Они лишь услышали выстрелы из леса, где как раз находился Сынмин с солдатами из его отдела — они должны были быть козырем в рукаве, совершить неожиданный выпад. Но карты были спутаны, и теперь все уже слушали эти выстрелы в тихом ужасе.

— Чего вы замерли? В атаку! — Минхек двигается в сторону леса, когда новые выстрелы сыплются на них с востока — а вот и основные войска подоспели. Теперь они точно в западне.

Перестрелка не прекращается в течение трех часов. Принц то и дело натыкается на свежие трупы своих соратников, пробираясь все ближе к ключевому месту врага. Он уже подстрелил, наверное, пять сотен чужеземных солдат. Кровь стекала на глаза, мешая видеть четко.

У них получается отбиться. Вражеские стрелки, как вода при отливе, утекают назад. Принц делает финальные выстрелы, задев еще пару из них, и слезает с лошади. Он оглядывается вокруг. Неутешительно. Они потеряли намного больше, чем рассчитывали. Минхек уже может спокойно стереть чужую кровь со своих век. Интересно, как там дела у других капитанов?

— Главнокомандующий Ли, капитан Ким… — солдат в панике смотрит на принца, его ноги дрожат.

— Что с капитаном Кимом? — тревоженно спрашивает принц Минхек, закрывая одно ухо, глохнущее от шума разрывающихся вдали снарядов. Они возвращались.

— Его ранили…

— Как его отряд? Что с ними?

— Боюсь, остался только он и пара солдат, принесших его…

— У нас нет выбора. Мы отступаем!

Минхека заходит в палатку с поверженными войнами. Солдаты постанывают от боли, их тела окровавлены, красная жидкость все еще сочится из пулевых ранений. Только один из пострадавших лежит беззвучно. Минхек с грузом выдыхает и направляется к нему.

— Как ты, Сынмин?

— Отвратительно… Но держусь. Что…со сражением?

— Я приказал отступать. Мы возвращаемся домой. Я даже боюсь, что мы не успеем…

— Черт, — дыхания Сынмина даже не слышно. — Я не справился. Весь отряд полег по моей вине…

— Прекрати. Ты лучший из всех капитанов, никто не мог предполагать, что будет засада. Разберемся с этим на военном собрании с королем. Мы недооценили мощь войск королевства Уэйн.

Гонец уже скачет к молодому королю с неутешающими новостями:

Минхо, эта новость покажется радостной, хотя на самом деле она просто ужасна.

Наша армия разгромлена. Мы возвращаемся домой.

.

Если бы она не согласилась и не накинулась на него с поцелуем, Минхо бы точно пришел в себя, но все случилось, как он хотел. Помолвка была уже объявлена — вот и фундамент его формирования как короля почти собран. Почти закостенелая бесчувственность с радостью встречала к себе его не такую уж и желанную невесту. Она то была счастлива, а Минхо теперь страдает еще больше. Он же сам все это устроил, чего он теперь так жалеет?

Головой он понимал, что его опрометчивый поступок не был уж таким опрометчивым, как выглядел. В отношении его королевства, потому что брак с дочерью правителя его военного союзника лишь в очередной раз укреплял их дружественную связь, превращая ошибку в прекрасный стратегический ход, но не в отношении Джисона и принцессы Соен, даже не в отношении его самого, потому что, как бы он не вызывал омерзение, так оступившись, он, все же, тоже был жертвой самого себя.

— Могу я…задать личный вопрос? — Бан спрашивает это, перелистывая книгу, стоя над сидящим за столом библиотеки Минхо.

— Дерзайте, советник.

— Что с вами происходит? — он звучит обеспокоенно. Минхо стало не по себе, никто не спрашивал его об этом последний месяц, даже он сам уже не беспокоил себя такими вопросами.

— Со мной что-то происходит? — холодно отвечает король.

— Честно признаться, у вас на лице все написано, ваше величество.

— Прочтите же мне… — он не верит ему. Он так отчаянно сражался с самим собой, чтобы его вот так застали врасплох. Невозможно.

— Вы…сделали что-то не так? — вопрос, вероятнее, риторический. Бан Чан всматривается в его пустые глаза, напоминающие хрусталь, ища лазейку, он пытается разбить его лед. — Думаю, важную роль в этом играет ваша помолвка, ваше величество. Это не причина, это следствие. Я ценю ваше хладнокровие и выдержку, но что-то мне подсказывает, что вы скоро либо начнете изрядно выпивать, либо заболеете страшным недугом.

— Вы сейчас запугиваете меня? — холод перемешивается с растерянностью.

— Ни в коем случае, я просто говорю то, что вам нужно услышать. Могу я спросить еще кое-что?

— Да, — Минхо уже казалось, что из него пытались вытащить его почти затвердевшую душу, чтобы подлатать и вернуть ее на место.

— Что у вас произошло с главным распределителем Ханом? — точнее попадания нельзя было ожидать. Бан был чересчур умен и прозорлив, чтобы слабое прикрытие сработало с ним.

— Я предпочту…не обсуждать это.

— Вы не обязаны мне ничего говорить, ваше величество. Я прошу вас лишь разрешить это как можно быстрее, если не переживаете за самого себя, подумайте, каким кошмаром обернется для королевства потеря второго короля за год.

.

Существенно ничего не меняется. Между Джисоном и Минхо по-прежнему раскидывается ледяная стужа. Ночами король отгоняет мысли прийти к нему и все прояснить, утром он пугается своих синяков под глазами от вечного недосыпа, а днем смотрит в его спину, которую он показывает ему всегда, покидая его кабинет.

Король заходит в библиотеку, чтобы найти еще одно творение, способное помочь ему набраться новых знаний и откинуть прочь лишние мысли. Перед глазами мигают черные точки, он снова плохо спал ночью. Его душит все сильнее. Он мрачно перебирает книги на полке, вытаскивая нужную, когда в пустом пространстве, которое она заполняла, он видит карие глаза. Как давно он не сталкивался с ними так непринужденно… Легкое грустное облегчение окутывает тело. Мгновение, в которое он забывается. А эти любимые глаза прячутся от него, потому что их обладатель уходит.

Мысли зависают всего на немного. Он смотрит, как Джисон продвигается среди пыльных полок, и его захватывает неподвластное желание. В голове только одно — остановить его несмотря ни на что.

И вот Минхо срывается. Он преграждает уходящему путь, встав перед ним. Джисон смотрит на его сапоги, молчит и ждет, что тот сделает. Ли тоже не спешит говорить, он всматривается в его черные волосы и тянется к ним рукой. Но он его останавливает, отталкивая ее.

— Не трогайте меня, ваше величество, — мог ли он ждать другой реакции от того, кого он сам отшвырнул прочь от себя, хоть и не физически?

— Прости… — он все еще стоит перед ним, сомневаясь, должен ли он уже уйти. Джисон спешит его оповестить.

— Отойдите, мне нужно…

Вздох. Сомнения. Безысходность.

— Нет, я не отойду, — Минхо повышает голос, и это больше крик отчаяния, чем злости. Он подходит к нему, впечатывая его в книжный стеллаж.

— И что теперь ты хочешь от меня? — Хан злится, он никогда не смотрел на него так, с такой жгучей ненавистью, как смотрел в этот момент. — Соскучился по своей старой игрушке?

— Почему ты…говоришь так? — они так близко к друг другу, между ними всего десяток несчастных сантиметров, но это только внешне. Внутренне Джисон уже за тысячи вселенных от него.

— Мог спросить еще что-то более глупое… Разве я не был твоим маленьким развлечением?

— Никогда…

— Тогда почему? Что ты стоишь сейчас передо мной? Чего тебе снова захотелось попробовать?

— Я не знаю… — он уже сам не знает, что он делает, когда его лицо приближается к Джисону.

У него не было иного оправдания, кроме его полнейшего безумия. Он останавливается напротив его губ, играясь с воздухом внутри себя, он уже даже не сомневается в том, что сделает это прямо сейчас. Потому что сердце захватило власть над уставшим от постоянных и надоедающих мыслей разумом, он просто отключился. Джисон стоит, намертво приклеившись ногами к земле. Беги от меня, мы не должн…

Он делает один единственный жалкий толчок вперед, и губы Джисона уже покоятся на его. Он плавно перекатывается по ним, придерживая его за шею. Хан по-прежнему упирается в каменный пол, как вкопанный. Рот единственное, что не поддается его общему замиранию. Он неловко шевелит им, не видя смысла уже ни в чем, что сейчас происходит, как и Минхо. Они оба безумно устали. Юноши настолько извели друг друга двусторонней холодностью и мнимым безразличием, что в итоге нашли передышку от всего этого в обоюдном поцелуе. Если бы Джисон понимал бы его по одному движению его губ, которые все еще находили приют в его, мог бы он не говорить с ним словами, а выразить все чувства таким образом? Он уже сейчас открывает ему занавес тайны.

Вдруг зашумели дворцовые трубы. За дверьми королевской библиотеки началась какая-то возня, все бегали туда-сюда. Из-за этого Минхо приходится отстраниться, он смотрит на Джисона, вдыхая воздух и слушая неуемные шаги слуг. Его взгляд изменился.

— Все еще считаешь себя моей игрушкой? — король спрашивает это без насмешек, он серьезен. Джисон отрицательно мотает головой. Минхо улыбается и гладит его по щеке.

— Принц Минхек здесь! Все солдаты! — Ли поворачивается к дверям, за которыми это прокричали.

— Кажется…что-то случилось, — выдает догадку растерянный Джисон. — Иди.

Последнее, что ему хочется сделать — это оставить его прямо сейчас. Однако же, это он сам затянул эту петлю вокруг своей шеи, и теперь просто болтается в этом безвыходном положении.

Минхо прибегает в тронный зал, где его уже ждет старший брат. Минхек выглядит удрученно, опустошенно. Кажется, случилось то, чего боялись все.

— Брат… Что произошло? Твоя рука… — принц тоже смотрит на свою забинтованную руку и потерянно улыбается.

— Они устроили нам засаду… Я был слишком самонадеян.

— Сколько…погибло?

— Отряд капитана Кима почти полностью, другой отряд полег целиком, потому что они попали под взрыв. Мы лишились стольких отважных воинов, Минхо… Я все еще вижу их мертвые лица перед собой…

— Это ужасно! Отдохни, тебе нужно поспать. Я соберу совет.

— Нет, я иду с тобой. Сейчас мы оба там нужны.

.

За круглым столом собираются все важные люди королевского двора. Каждый выглядит недовольно и вяло.

— Принц Минхек, соизвольте объяснить, как вы умудрились потерять два стратегически важных для нас отряда? — главный советник возвышается над всеми своей невозмутимостью. Дай ему скипетр в руки, и уже можно поверить, что он строит из себя правителя. Мужчина вырисовывает в раненном принце дыры, пока тот разочарованно поднимает на него глаза.

— Нас завели в ловушку…

— Ловушку? И это оправдание для главнокомандующего армии королевства! — из него прыскает надменность, Минхо оценивающе смотрит на самопровозглашенного лидера, и сердце обливается ненавистью.

— Главный советник, кажется, вы забыли, кого вы сейчас отчитываете… — он поворачивается на говорящего ему это короля и поражается его смелости. — Вы выступали за объявление войны, и это вы говорили, что мы обязаны уничтожить варваров, я же не ошибаюсь?

— Все верно, ваше величество, но…

— И сейчас вы обвиняете в неумении командовать человека, который больше десяти лет приносил нам одни лишь победы? Вы хоть в одном сражении принимали участие, что вы дали Великому Западу? — Минхо грубо перебивает наглеца, продолжая давить на него.

— Что вы говорите, ваше величество? — он давится.

— Я говорю вам заткнуться! — вскрикивает король, победно глядя на главного советника, который обескураженно садится на стул. — А теперь позвольте, господа, мы перейдем к обсуждению более важного — как нам поступить, когда враги показали, что мы отнюдь не в выигрышном положении.

— Ваше величество, думаю, нам придется стянуть все силы на это сражение, — слышится голос советника Бана. Молодой король обращает на него свое внимание и кивает, чтобы тот продолжил говорить. Главный советник лишь хмыкает, но открыть рот не пытается. — Новобранцы, которые, насколько я знаю, прошли подготовку, отряды, расположенные на границах с государствами Ригук и Рейн, думаю, тоже возможно соединить.

— Какую тактику вы предлагаете, задействовав так много войск помимо основных? — спрашивает Минхек, озадаченно глядя на Бана, потому что он уже предполагает, что тот может предложить.

— Вы уже знаете, принц. Заманим их в город, под видом отступления, затем они столкнутся с вашими отрядами и новобранцами, с севера и с юга города мы окружим их, отрезав основные силы. К этому моменту как раз должны успеть силы Ригук, чтобы добить нашего врага.

— Это очень рискованно… — цедит принц.

— У нас нет иного выбора, — прорезается голос Минхо. — Не отдав им город, мы можем потерять все королевство. Маневр действительно опасный… Но мы должны, брат.

Они обсуждают схему передвижения войск около трех часов, отмечая на карте места соединений, остальные советники решают вопросы снабжения припасами и подготовки боевого снаряжения. Только один из них молчит, все так же сидя на своем месте. Главный советник постоянно кашляет дабы привлечь к себе внимание, но он словно пустое место для присутствующих. Наконец, он решается покинуть кабинет, когда на выходе слышит голос юного правителя:

— Я тоже отправлюсь с вами. Король должен быть в ряду со своими солдатами в такой сложный час.

.

Было бы удивительно, если бы Минхо не боялся войны, а тем более быть ее участником. Ему было страшно до дрожи в коленях, на эти самые колени он и упал, вернувшись с совета. Доживет ли он до девятнадцати лет? Если он будет умирать, не пожалеет ли он о прожитой жизни? А что насчет проблемы, с которой он все еще не разобрался? Его чувства. Что он бы сказал Джисону, если бы был на последней секунде своей жизни?

— Черт, почему я вдаюсь в такой драматизм именно сейчас? — говорит он сам себе, смотря на свои дергающиеся пальцы.

Стук в дверь. Он даже не оборачивается. Кто решил прийти к нему именно в этот момент?

— Ваше величество, — ее теплый голос смягчает что-то в нем. — Мне сказали…вы…отправляетесь на войну, — принцесса звучит очень расстроенно. Еще бы ей не расстраиваться, когда ее еще даже не муж собирается отбросить коньки.

Минхо встает и подходит к ней, прикасается к ее плечам.

— Не…переживайте… Мы победим и вернемся, — сам себе не верит, а еще и других рвется обманывать, плохой лжец.

— А что если…

— Принцесса, не думайте о плохом, молитесь за нас, тогда мы несомненно одержим верх над варварами.

Девушка приобнимает его, отчего ему становится не по себе. Он понимает, он же сам сделал ей предложение, солгал о своей любви, но…сейчас это как-то слишком. Сейчас он думал совсем не о ее печали и боли расставания, а о другом, о ком-то совсем другом…

О том, кто смотрит на них через расщелину незакрытой двери.

Минхо отодвигает от себя принцессу.

— Мне нужно…поговорить со своим распределителем…

— Да, хорошо, я пойду! — немного отпустив свою грусть, она уходит.

Джисон все еще стоит на месте и смотрит на него. Минхо вопросительно поднимает брови.

— Может, зайдешь уже? Слугам неловко, — Хан вздрагивает, замечая двух мужчин в дверях королевских покоев, которые все это время смотрели на него с непониманием. Он делает несколько шагов, и Ли приказывает слугам закрыть двери.

Как только они остаются наедине, он кидается на него с объятьями. Минхо так крепко сдавливает его своими руками, что Джисон едва может дышать…

— Прости меня. Прости. За все, — его нос теряется в его волосах. — За то, что было в библиотеке, тоже прости.

Джисон жмется к нему, немного всхлипывая. Минхо отодвигается от него, чтобы посмотреть ему в глаза.

— Почему ты плачешь?

— Я не плачу!

— Я же не слепой… — Минхо тыкает ему в щеку, и Хан невольно подается в его сторону. В глубинах его радужки полнейшая грусть.

— Почему ты извинился за… Это была ошибка?

— Нет…не знаю…нет, — меньше всего он ожидал, что Джисон спросит это вот так прямо.

— Тогда…

— Я сделал то, что мне велело сердце, большего не могу тебе сказать.

— Понятно, — ответ ему явно не понравился.

— Давай…поговорим об этом, когда я вернусь с похода.

— Откуда ты вернешься? — тон его голоса ставится выше, он не знал, еще не успел.

— Тебе…не сказали?

— Минхо, ты вышел с собрания десять минут назад, и я сразу же пошел к тебе. Кто должен был мне сказать? — кричит. — Ты собрался на войну? Зачем? Ты же можешь…

— Это не обсуждается. Я уже все решил.

— Ты сошел с ума? Минхо, приди в себя.

— Я в своем уме. Я король, и это мой долг быть в центре сражения.

— Твой долг как короля — это быть живым на благо королевства!

— Ты говоришь это как мой главный распределитель, как человек, чьей родиной я правлю или как мой друг? — это же самая нужная информация для него, в самом деле…

— Я говорю это как тот, кому ты очень дорог и кто не хочет узнать о твоей смерти!

Минхо разочарованно вздыхает, его очередь получать неудовлетворительные ответы. Он бегает глазами по Джисону то вверх, то вниз. Тот испуганно пялится на него, не в силах еще что-то добавить, его можно понять, его единственный друг изъявил свое желание умереть от вражеской пули в сердце.

Проходит несколько мгновений их неловкой игры в гляделки, наполненных тяжелым молчанием. Джисон скрещивает руки на груди, его лицо становится пугающе важным.

— Я отправлюсь с тобой, — говорит он, и Минхо чуть не падает на пол. — Даже не пытайся отговаривать меня остаться или, тем более, приказывать. Тогда я точно сбегу из дворца и примкну к армии.

.

Чанбин трется грудью о железный корпус его одежды, служащий ему защитой. Неудобно и тесно. Даже вдохнуть полностью не получается. Да и какой в нем вообще смысл, если его все равно несложно прострелить?

Он ведет свой отряд по желтеющей траве, едреная осень игралась красками во всю… Ветер мягок как и всегда, но он стал более холодным. Чанбин оглядывается на юнцов, высматривая среди них Чонина, и его довольную детскую улыбку он находит почти сразу же. Все еще радуется…

— Капитан, а когда начнется сражение? — любопытный вопрос справа задает один из самых старших солдат. Чанбин со смешком поворачивается к его мигающим глазам.

— Скоро. И ты очень быстро поймешь, когда оно начнется, — грозно и насмешливо говорит командир.

Они должны были идти с восточных стен крепости, именно там и разворачивалось это поле. Оно было как на ладони, такое чистое и широкое, даже невозможно представить, что будет с ним после всего предстоящего ужаса, наверное, ни одна травинка не уцелеет.

Услышав очередную разбавляющую обстановку шутку Чонина, мужчина закрывает глаза и улыбается. Да, он может почувствовать покой еще немного.

С другой стороны раздался гудок — вот и другой полк подошел.

.

На Минхо затягивают его костюм, сверху прикрывающийся оборонительным покрытием. Джисон сидит рядом с ним уже полностью одетый. Они не разговаривали. Как во время отправления, в пути, так и сейчас. Он даже не смотрел на него.

— Даже не думай кидаться в пекло, Минхо, держись позади, что бы там не случилось. Если что, сразу же запрягай лошадей и скачи в сторону столицы. Понял меня? — Минхек меняется моментально, стоит ему погрузиться в командирские одеяния. Но рядом с ним он всегда остается его старшим братом, который о нем заботится.

— Я не маленький, брат. Я все понимаю, — смеется Ли, хотя ему совсем не весело от того, на что он подписался.

— Я тебя слишком хорошо знаю. Джисон, следи за ним в оба.

— Хорошо, принц, так и сделаю, — Хан кивает ему с каменным лицом.

Послышались первые выстрелы. Началось.

Колени Минхо затряслись.

Джисон заметил это и положил свою руку ему на ногу, улыбнувшись. Немного

помогло.

— Выходим! — вскрикнул Минхек и выбежал из крепости.

.

Выстрелы шумели со всех сторон света. Голова Минхо закружилась от этого едящего звука. Ему казалось, что он в западне, что это конец. Крики солдат, суматоха, и он со своими королевскими одеждами, стоящий посреди всего этого. И Джисон, не отходящий от него ни на шаг.

— Все хорошо? — он спрашивает у него это в очередной раз после того, как пальба затихает.

— Джисон, я в порядке, перестань!

Он бежит за стены к полю с желтой травой. Оно все нагружено солдатами с их стороны и чужими. Беготня, крики, визг, и непрекращающаяся стрельба. Жутко. Ему страшно. Джисон держит его за руку.

У этого полка дела идут не очень хорошо. Там он видит юношей своего возраста, даже тех, кто лет на пять его младше, и все они сейчас участвуют в страшной перестрелке. У всех них на лице страх. Пока он стоит у стен и смотрит на это все. Потому что ему нельзя. Если он умрет, то все будет бесполезно.

Он видит, как уже несколько полегло от пуль, непрошенно впечатавшихся в их тела. Надежда и вера в себя скрывается за ужасом. Они блекнут на глазах. Плечи опускаются. Некоторые уже замирают, молча наблюдая, как их товарищи рушатся на землю. Из глаз Минхо бежит слеза. Половина молодых бойцов начинает бежать назад.

Все потеряно.

Тут один из них наоборот выбивается вперед, натыкаясь на их осуждающие взгляды. Возомнил себя героем? Юноша бежит с ружьем в руках, он потерял рассудок. Ноги сами несли его к лежавшему на траве знамени. Минхо смотрит, как тот дрожит от страха, но не останавливается. Солдат поднимает слишком тяжелое для его тоненького тела знамя и поднимает вверх с криком: «Вперед!». Он срывается с места и летит в сторону врага. У Ли внутри все перемололось от этой картины, его страх пропал, ему тоже захотелось бежать туда, в пекло, прямо за ним, не заботясь о том, что будет дальше. Но Джисон держит его слишком сильно.

Он все еще смотрит на удаляющуюся фигуру смельчака, который все бежит, не оглядываясь. Эффект он оказал нужный — все понеслись за ним с такими же криками. У короля в сердце затеплилась надежда, гордость. Он даже улыбнулся, пока не увидел, как тот получает пулю прямо в голову и падает на землю. Оцепенение.

Он вырывается из хватки Джисона и бежит вперед. Ему все равно. Теперь ему точно наплевать, он не может смотреть, как его люди умирают на его глазах. Выстрелы уже слышно слишком четко. Ноги понемногу сопротивляются, но он не сдается. Подошва трется о желтую траву, и он все же сдвигается с места. За спиной он слышит крики Джисона, и он поворачивается к нему, остановившись. Может, он и правда сейчас поступил, как глупец. Минхо смотрит в его кофейные глаза и находит в них покой, улыбаясь бегущему к нему другу. Хан же наполнен ужасом.

— Минхо! Сзади! — Ли не успевает обернуться, потому что Джисон обхватывает его руками, передвигая за себя. А сам вздрагивает и замирает. Он смотрит ему в глаза с опустошением. Минхо сначала не понимает, но когда Джисон стекает по нему вниз, его грудь пробивает жгучая боль. Он падает вместе с ним на землю. Хан обездвижено лежит в его объятьях.

— Джисон! — Минхо сжимает его в своих руках, слыша выстрелы за спиной. — Джисон!

— Минхо… — Джисон слабо улыбается ему, сжимая его руку. — Зачем ты так рванул? Я… — кашель, кровь идет из его рта, пачкая лицо. — Еле догнал тебя…

— Нет, тебе нельзя, — король трясет его тело, не зная, что ему делать. — Я приказываю тебе выжить!

Но Джисон уже не слышит его, он закрывает свои глаза и отключается. Минхо смотрит вокруг. Им сейчас уже никто не поможет. Всех заботит только своя жизнь.

Он прячет свои слезы за окровавленными ладонями. Почему он вспоминает это именно сейчас?

~

Почему они не могли просто остаться у того озера навсегда?

— Ты бы мечтал, чтобы тебе признались в любви? — Минхо играется босыми ногами в песке, купаясь в ночном свете Луны.

— Конечно, — Джисон удивленно смотрит на принца. — Кто не хочет этого?

— Как?

— Не знаю, наверное, нужен особый момент… — Джисон закатывает глаза, думая.

— Какой? — все не успокаивается принц.

— Критический. Знаешь, как в романах, где главный герой спасает свою возлюбленную и признается ей в любви?

— Я понял, ты хочешь, чтобы тебя спасла твоя возлюбленная? — он толкает его в плечо и смеется.

— Перестань смеяться. Что в этом такого? Ну…я могу ее спасти, а потом она мне признается, когда я буду лежать на издыхании, разве это не романтично? — он отвечает ему без капельки смеха, для него это важно.

— Это мило, — Минхо чешет ему за ухом и улыбается. — Тогда, если однажды ты спасешь меня, мне придется признаться тебе?

— Придется! Только попробуй этого не сделать!

~

— Я люблю тебя, Хан Джисон. Я люблю тебя, слышишь? — его оглушает мощный звук, что-то падало прямо недалеко от них, Минхо в ужасе понимает. Он закрывает глаза и прыгает на бессознательного Джисона, пытаясь закрыть его собой.

Темнота.

.

Чанбин судорожно ищет Чонина среди множества лежащих вокруг его тел. Его нигде нет.

Войска Ригук подоспели вовремя, и заключенные в ловушку враги были повержены. Теперь было нужно найти раненных или…опознать

погибших. Поэтом капитан так отчаянно бегал около стен. Может, он успел укрыться? Если нет, то, может, просто лежит с несерьезным ранением?

— Хен…. Мне нужна помощь…там двое живы, — он стоит перед ним, в полном порядке. Он не боится, не грустит, на нем вообще нет никаких эмоций.

Хотя бы с ним все в порядке…

Он ведёт Чанбина к двум юношам, лежащим без сознания. Недалеко от них как раз разорвался снаряд. Чанбин осматривает парня, накрывающего другого, окровавленного, своим телом, пытался закрыть от взрыва, наверное. Но тут ему в глаза бросается его одежда.

— Чонин….зови быстрее подмогу, я пока оттащу их в более безопасное место, черт, быстрее!

— Что? Кто это? — удивленно вскрикивает юноша.

— Наш, мать его, король.