.

Поднимающееся Солнце прожигало землю своим светом. Небо розовело. Птицы уже проснулись и перечирикивались между собой, встречая новый день.

Рассвет только наступал, но молодой мужчина, наблюдающий за ним давно не спал. Он сидит на сырой от росы траве, вдыхая ее освежающий запах, препятствующий заснуть.

Издалека он смотрит, как солдаты возятся с техникой. Они перезаряжают ружья, снова и снова стреляя в мишени. По их телам стекает пот, они тренировались всю ночь. Наблюдающий вздыхает.

Чанбину поручили подготовку новичков после приказа короля. И это было ему немного в тягость. Он сам еще недавно стоял на их месте, а теперь ему приходилось передавать им свой еще не застоявшийся опыт. Сейчас в его руках были лишь их неокрепшие умы, которые было необходимо обработать и направить в нужное русло. Но тяготит его совсем не это. Рано или поздно ему предстоит вести их под вражеские пули и смотреть, как они, с большой вероятностью, погибнут на его глазах.

Почему неуемные людишки с коронами так рвутся померяться силами, будто они не обрекают своих же людей на верную смерть, а всего лишь играют в игрушечные солдатики…

— Хен, я попал все десять раз прямо в яблочко! — молодой парнишка подбегает к нему с обволакивающей лицо радостью. Чонин, самый юный из новобранцев. И самый близкий Чанбину человек из всех.

— Ты молодец, — с терпкой горечью на языке отвечает ему старший.

— Мне уже не терпится показать себя на поле боя! — он еще ребенок, который совсем не понимает, что стрелять по людям окажется не так весело, как по искусственным мишеням.

— Успеешь еще, — мужчина разглядывает его невинное детское лицо, пытаясь запомнить, каким счастливым он сейчас выглядит, как страх смерти еще не сковал его и не поглотил целиком.

Не страшно убивать, это проще, чем кажется. Самое ужасное, с чем ты можешь столкнуться — потеря. И Чанбин мог поклясться, что он не был пессимистом, но он знал, что именно эта война ничем хорошим для них двоих не закончится.

.

Минхо проснулся довольно рано, учитывая его вчерашнее знакомство с горьким вином. Он не мог по-другому, потому что день обещал быть трудным, как и все его дни, которые он встречал с короной на голове.

Чем дальше уплывало время, тем меньше он думал о себе и своей жизни. Молодой человек так погрузился в королевские дела, что стал забывать, что он живой. Но сегодня было каким-то по-особенному невыносимым. Его что-то волновало, он сделал нечто неправильное, возможно, потому что его тело вело себя странно. И на поверхность пространства его мыслей подозрительно часто вылезал Джисон, которого он вчера вроде как…поцеловал.

Когда он вспоминает это минутное происшествие, его щеки загораются. Все в голове еще больше перемешивается. Он закрывает свое лицо руками и выдает жалкий стон. Как он мог сосредоточиться на делах, если он совсем не мог думать ни о чем другом?

Как раз в разгар суматохи в его голове к нему заходит Хан. Увидев его, Минхо подпрыгивает на месте. Стук внутри спутывает его мысли. Ему ничего не остается кроме того, как опустить глаза на стол.

— Д-доброе утро, — Джисон тоже какой-то потерянный, но Ли совсем этого не замечает.

— Да, доброе утро.

— С…тобой все нормально? — потерянность сменяется беспокойством. Минхо поднимает на него глаза, страдая от пожара изнутри.

— Мне кажется, я приболел….

— Что? — Джисон касается его

лба, юноша замирает. — Вроде температура нормальная.

— Д-да? — Минхо накрывает его руку своей. Он смотрит на него и чувствует, как голова начинает кружиться. Рука Джисона кажется ему тёплой, но на лбу она ощущается как волна электричества.

— Может, позвать врача?

— Не стоит, я просто отдохну.

— Хорошо, я зайду к тебе позже.

— Да. Хорошо.

С грохотом король соприкасается с кроватью. Жар не проходит. Его не отпускает. Да что с ним такое? У него аллергия на вино или что-то в этом роде? И сердце постоянно екает, напоминая о своем существовании, заставляя его чувствовать себя еще ужаснее.

Он пытается думать, у него опять же не выходит, как будто не хватало какой-то детали, чтобы он все понял, но ее было невозможно найти. В итоге он просто смыкает глаза.

Он проспал весь день, к ночи, когда он поднимается без желания, переживания стихают.

Он слышит шаги около своей двери и голос Джисона. Точно, он же обещал прийти. Непонятно, почему Ли ложится в исходную позицию и делает вид, что спит, когда он заходит. Чего он добивается?

Хан, тихо ступая по мраморному полу, приближается к его кровати. И чем отчетливее он слышит его шаги, тем сильнее все в нем сжимается. Он, что, нервничает сейчас?

Джисон наклоняется к нему и просто рассматривает его. И с каждой секундой этот момент становится все более невыносимым для второго. Он начинает тяжело вздыхать, дергаться, симулируя неприятный сон. Хан, как бы сомневаясь в правильности того, что он делает, накрывает его лоб своей рукой. И снова. Снова это происходит. Тело реагирует на него очень активно: дыхание сбивается, ладони покрываются потом, губы шевелятся, как будто они вообще существуют отдельно от его лица, и ему страшно, потому что он правда не улавливает причину этому.

— Ты твердишь мне, что ничего не изменилось, но все и правда стало иначе. Все не так, — Джисон говорит шепотом, боясь его разбудить, приглаживая его волосы. — Не знаю, как сказать точнее, но я чувствую себя по-другому рядом с тобой. Мне тяжело, ты кажется, не понимаешь, насколько, — он заикается. — Я просто хочу видеть тебя всегда, заботиться о тебе, как я делал всегда, я же твой друг… Черт. Но почему все стало так…сложно… Глупец, зачем я говорю со спящим человеком… О чем я вообще говорю, я сам себя не понимаю.

В самом деле, о чем ты говоришь, Хан Джисон? Минхо четко расслышал все, что тот наплел в своем ночном порыве, но смог бы он снова повторить это за ним, хотя бы сделать короткий вывод из сказанного? Нет. Куча бессвязных мыслей, что наполовину радовало, потому что с ним была такая же проблема, но, тем не менее, Джисон запутал его еще больше.

— Минхо…ты дорог мне, ты даже не представляешь, как.

Ли, наверное, парализовало. Как же до невозможности сильно ему хочется обнять его и прижать к себе. Но тело словно совсем отказалось подчиняться. Его съел страх. Он боялся того, чего он желал, причём слишком сильно. Минхо боролся сам же со своими странными чувствами, которые ему совсем не нравились и нравились одновременно.

Рука Джисона пропадает с его головы, и он уходит. После того, что он тут ему наговорил, он взял и ушел? И оставил его сходить с ума еще больше? Нет, Минхо, возьми себя в руки, он просто сказал, что ты его дорогой друг, с которым он любит быть рядом, но ему сложно, скорее всего, все еще привыкнуть к новым обязанностям и обстановке, поэтому все кажется иначе, да, определенно. Спи, Минхо, спи.

.

После тянущихся часовых внушений, что он в порядке, его отпускает. Он возвращается к незаконченным делам, даже как-то находит в себе силы задуматься о системе здравоохранения в королевстве. Изучая сводки об обеднении больниц, сопровождающимся их переполнением раненными солдатами и больными чахоткой, туберкулезом и прочими трудно излечимыми или вообще неизлечимыми недугами, он испытывает дикий ужас. Он чешет висок указательным пальцем, усердно думая. Что он имел? Предстоящую, вероятно, войну, а не просто никчемный бой с варварским королевством Уэйн, одержимых этой ситуацией советников, которые, наверное, вообще никак не заботились о солдатах, которые подставляли груди под оружие вместо них, когда они сидели в своих тепло отопляемых кабинетах и съедали на обед жирную и отменно прожаренную говядину, запивая ее сладким вином, а потом, гордо набив свой желудок, они приходили к нему, восхищаясь своим величием и превосходством своего возраста над его. Что еще? Несчастный и измотанный народ, которым он пожертвовал ради знакомства с будущей женой, которую он вообще не собирался выбирать. Дальше? Свой юношеский максимализм и глупость, которые мешали ему принимать решения взвешенно и зрело. И что ему нужно было делать? Становится серьезным и брать на себя ответственность за это все, пока не стало слишком поздно.

К чему же он пришел, сплетя в своей голове паучью сеть из проблем? Во-первых, он идиот с золотым убором на голове. Во-вторых, нужно отремонтировать больницы и поручить набрать в их штат новых врачей, хоть что-то он додумался сделать. В-третьих, ему нужен был, как минимум, еще один человек, внушающий ему доверие и уверенность в своей власти. Джисона могло бы быть достаточно раньше, и Минхо все еще не сомневался в силе его ума, но он как-то слишком сильно отвлекал его в последнее время, настолько, что он даже притворялся спящим, чтобы не смотреть ему в глаза.

— Ваше величество, прибыл господин Бан по вашему приказу, — небеса словно услышали его.

В зал заседаний, где Ли стал сидеть по обыкновению, заходит белоголовый мужчина. Он невысокого роста, на нем скромный серый костюм. Но что больше всего бросалось в глаза в нем, дак это его широкий нос. Амбициозный, отважный, верный своему делу, — думает про себя Минхо, зачем-то делая о нем выводы заранее.

— Добрый день, ваше величество, — он сдержанно сгибается.

Минхо делает определенный жест рукой, показывая ему, что он может сесть напротив.

— Наслышан о вас. Не буду врать насчет просьбы о вашем визите, господин, — твердо говорит король. — Мне нужен верный человек, но верность не самое определяющее в этом вопросе, я нуждаюсь в рассудительном и знающем свое дело советнике, со стороны которого я не буду испытывать неуместное давление и буду слышать резонные предложения, вы понимаете меня?

— Думаю, да. Я не могу обещать вам, что мои решения будут верными, но я буду предан вам так же, как я верен своей родине, об этом можно не беспокоиться. Но, боюсь, что могу не оправдать ваши ожидания обо мне.

— Вы довольно самокритичны для такого умного человека. Поскольку я и сам не превосходный король, а юнец, недавно занявший трон по принуждению отца и его последующей кончины, я тоже не часто оправдываю ожидания от себя. Так что, в этом вопросе мы с вами можем сойтись.

— Насчет вашего возраста, ваше величество, — он перебирает пальцами, — Я не смотрю на вас свысока, нам всем приходится сталкиваться со сложностями, и мне кажется, вы даже преуспеваете.

— Благодарю вас за веру в своего короля, — Минхо смеется, расслабившись, как будто перед ним не мужчина старше его на десять лет, которого он видит впервые, а его старший брат. — Раз уж мы нашли точки соприкосновения, позвольте, поговорим о важном. Наверное, вы видели новостные заголовки о подготовке в битве с королевством Уэйн?

— Доводилось.

— Что вы думаете об этом?

— Уэйн… Пугающее своей мощью королевство, ваше величество, — господин Бан выпрямляет спину, и непринужденность заменяет полнейшая и пугающая серьезность. — При всем уважении к вам, вашим советникам и командованию вашего брата… Не думаю, что после этой битвы мы выйдем победителями…. Но есть один вариант…

— Говорите же, господин.

— Если попросить помощи у соседей, то шанс на победу возрастёт.

— У вас есть на примете?

— Да, королевство Ригук. У нас с ними много общего. Уэйн однажды отняло у них район с плодородными землями, годы прошли, но соглашения в этом вопросе они так и не нашли…

— Думаю, мне стоит написать обращение их нынешнему королю.

— Лучше навестить их лично, их король любит, когда ему оказывают такие щедрые жесты, знаете, он повернут на своем тщеславии.

.

Собирались ночные тучи. Еще один изнуряющий день похода закончился. Вверх столбами валил дым с костров, солдаты еще только ужинали. Командиры отрядов сидели за отдельным, наблюдая, как огонь пожирает хворост.

— Я уже забыл, как выглядят мои дети, — смеется один из них.

— Я не помню, как сам выгляжу, о чем ты, Джонхен?

Самый главный из них сохраняет молчание, задумавшись о чем-то своем, отдаленном и непонятным. Двое переговаривающихся обращают на него свое внимание.

— Чем думал твой брат, отправляя нас на верную смерть?

— Не забывай, что он для тебя король, — он хмурится.

— Да брось ты, тут только мы. Но все же…нас прижмут как маленьких букашек, а потом еще и границы прорвут, что тогда будет?

— Я уверен, решай он это один, подобного бы не случилось, он слишком сострадателен для такого поступка. Ему же всего восемнадцать, он окружен тщеславным советом, разумеется, на него надавили.

— Вот поэтому ты и должен был стать королем, Минхек.

— Заткнись, — рычит главнокомандующий. — Я был бы не лучше. Мое место здесь. Среди вас. Не поднимай больше этот вопрос, — он грозно всматривается глазами в капитана. — Даже за моей спиной не смей.

— Сынмин, а ты чего молчишь? — меняет свою жертву неуемный капитан.

— Мне нечего добавить, кроме того, что ты полнейший тупица. Не лезь ко мне.

Докучающий сразу уже унимается. Если кто-то не боялся принца Минхека, то уж его правую руку и друга Сынмина, по совместительству, второго по важности командования человека, все шарахались. Минхек с обнадеживающей улыбкой поворачивается к нему, выражая благодарность.

Перед сном принц зажигает лампу в своей палатке. Он присаживается на неудобную табуретку, обмакивая перо в чернила.

Минхо, надеюсь, ты еще держишься под этим постоянным давлением. Мой братец несет на себя тяжелое бремя. Но знай, что я верю в тебя и всегда смогу защитить. Я скучаю по дому, но понимаю, что иного выбора у меня нет, как и у тебя — таковы наши с тобой судьбы. Давай пообещаем друг другу не оглядываться назад и ни о чем не жалеть. У тебя есть я, а у меня есть ты. Вместе мы удержим Великий запад на плаву.

.

Он только проезжает границу своего королевства, как понимает, насколько сильно он скучает по Джисону. Даже сильнее чем тогда, когда они расставались на многие месяцы. Сейчас ему и два дня казались адом без своего друга. Он столько дней избегал его, а сейчас безумно сожалел о своем глупом поведении. В его голове все снова раскололось. Неясность в отношениях с другом стояла против дела государственной важности, от которого зависело будущее его страны.

Нет, Минхо должен был привести мысли в порядок, сейчас было не время думать о чем-то помимо цели его поездки. Королю негоже было сидеть и распускать нюни, когда на носу стояли важные переговоры, решающие судьбу его государства.

Сдержанность, хладнокровие — вот, что постепенно окучивало его молодую душу. Страх ошибиться постепенно вытеснялся умеренностью и спокойствием к принятию решений. Король должен быть таким, а именно, мудрый король. С Джисоном он, конечно же, был не такой, всегда оставался таким же игривым дурачком, только с другом Минхо не менялся, это он уже осознал, но от этого груз его проблем становился еще тяжелее. Что, если он предаст его ради того, чтобы корона плотно сидела на голове? То, о чем Джисон говорил ему во время их первой встречи во дворце, теперь беспокоило и его. Его привязанность к нему росла, что приводило к непонятным действиям с его стороны, но он начал шугаться ее, осторожничал.

Ригук встречает его своими высокими деревьями, плотно стоящими друг к другу. Минхо набирает побольше кислорода, исходящего от них, чтобы очистить голову от лишних мыслей.

.

На следующее утро, позавтракав, он идет за придворными слугами в тронный зал. Там его встречает король с полным лицом, на половину прикрытым ядрено-рыжей бородой.

— Как молодо вы выглядите! — мужчина ведет себя очень по-детски, отбрасывая формальности.

— Вы…тоже.

— Ну не смущайтесь, — он сгибает в воздухе протянутую руку. — Так чем мое королевство может быть обязано Великому западу, раз сам король лично прибыл к нам?

— Вопрос…касается… — Минхо пытается не нервничать, но все его планы держаться гордо идут крахом. — Государства Уэйн. Как вы знаете…они посмели нарушить договор о границах и напали на нашу военную крепость, — он заканчивает предложение с отдышкой.

— Варварами были, ими и останутся. Хотел бы я сжать их короля в своем кулаке, — мужчина начинает злиться.

— Как вы видите, у нас общий враг, — кажется, Минхо находит внутри себя силы, помогающие ему держаться смирно. — Я хочу предложить вам объединиться, уничтожим их, и вы получите назад свои отнятые век назад территории, они закрепляются за вами.

Правитель кажется заинтересованным.

— Что ж, для меня честь сражаться бок о бок с Великим западом. Несколько сотен тысяч моих солдат будет достаточно?

— Конечно! Я был бы благодарен вам за любую вашу помощь.

Король отпускает Минхо после подписания договора о военном сотрудничестве и распределением военных сил по нужным секторам. Юноша, наконец-то, чувствует облегчение. Он справился, может, и не на отлично, но он выстоял это испытание, он смог. Он задумывается, что слишком недооценивал себя раньше, и, возможно, Джисон был прав, хваля его. И снова он о нем думает… Как он там интересно, хорошо ли поел, выспался ли, не столкнулся ли он с мерзким главным советником, не наговорил ли тот ему гадостей? Минхо думает, как, наверное, ярко сейчас освещает Солнце его карие глаза. В темноте они кажутся кофейными, при свете Луны они напоминают ему фундук, но когда на них падают солнечные лучи, радужку обдает охрой. Он же сейчас так же выставляет свою руку вверх, чтобы горящая на дневном небе звезда согревала ее?

— Ваше величество? — он оборачивается на знакомый женский голос. Перед ним стоит принцесса Соен в нежно-розовом платье, она убирает свои густые волосы за ухо и улыбается ему, так же мило и приятно, как он запомнил.

— Добрый день, принцесса, — он ласково целует ее руку, а она сахарно смеется.

— Вы уже свободны?

— Думаю, да.

— Как хорошо! Я как раз искала, с кем бы мне прогуляться по нашему фруктовому саду. Составите мне, компанию, ваше величество?

— Разумеется, — он выставляет свой локоть, чтобы она взяла его под руку.

Девушка оправдывает первое впечатление, которое она оставила о себе. Она ведет себя непринужденно, расслабленно, и Минхо это очень нравится в ней. Она говорит ему, как вкусны их спелые груши летом, как растущие цветы придают внутреннему двору приятный аромат, потом плавно меняет тему на своих младших сестер, которые все расспрашивали ее о бале, и правда ли король был так красив, как о нем судачили, она заставляет Минхо смеяться от того, что она убеждает его, что подтвердила правдивость этих слухов о его непревзойденной красоте. Она приводит их беседке посреди аллеи, усаживая его за белый стол.

— Вы влюблялись когда-нибудь, ваше величество? — вопрос сваливается на него, как небо на землю.

— Что… Не думаю…

— Почему так? Вокруг вас должно было быть много приятных людей, завоевавших ваше сердце…

— У меня был только один близкий друг, так что я…проводил все время с ним, до других мне как-то не было дела.

— И чем вы занимались?

— В смысле чем? Гуляли, много говорили… Что ещё могут делать друзья? — девушка по-странному смеётся на сказанное.

— Простите, что задала такой странный вопрос. У меня просто тоже…был друг. Все было так же… Но однажды я осознала, что любила его всем сердцем. Так сильно, что мне хотелось сжечь своё королевство, когда его отправили на войну.

— Что с ним…произошло?

— Погиб…в кровавой жатве. Наши войска с позором вернулись домой… Я пыталась найти его в маленьком числе вернувшихся. Но его там не было. Он умер, а я так и не призналась ему….Не смотрите так! Все хорошо, я уже пережила это. Остались только прекрасные воспоминания о моей первой любви…

Сердце Минхо кровью обливается за чужую историю о трагичной любви. Девушка осталась такой жизнерадостной после случившегося. Может, это была ее защитная реакция, но все же она не перестала видеть радость в жизни. Он бы, скорее всего, не смог так же. Если бы Джисон…

Почему он, черт возьми, подумал о потере Джисона и загрустил?

Потерять друга, да, это одно. Но ведь речь шла отнюдь не про дружбу. Голова тяжелеет.

— Ваше величество, я расстроила вас своей грустной историей? Простите…

— Нет, все в порядке. Я просто подумал о кое-чем тяжелом, что не пережил бы.

— О своем друге? — ее странная интонация заставила его смущаться. О чем она подумала?

После короткой прогулки с принцессой Минхо возвращается в отведенные для него покои. В мыслях отвратительно много Хан Джисона, отвратительно и много, и еще раз отвратительно. Скучание по нему уже достигает своего предела, и его уже воротит от самого себя.

.

Колеса останавливаются. Из окошка кареты четко вырисовывается его дворец. Покинув экипаж, Минхо видит, как его встречают его слуги, но единственное, что действительно привлекает его внимание, так это Джисон, ждущий его в дверях дворца. Может, он в самом деле слишком сильно скучал по нему, и поэтому рванул к юноше со всей силы, взял его за руку и потянул за собой. Когда король затащил его в самое укромное на тот момент место и прислонил его к стене, то успокоился.

— Что…случилось? — растерянно спрашивает зажатый Джисон.

— Так…давно тебя не видел, — на выдохе шепчет Минхо.

— Минхо, прошло всего два дня.

— Ну и что, это как вечность.

— Ты сошёл с ума.

— Возможно… — Ли припадает к нему с объятиями. И когда он смотрит на его не прикрытую воротником шею, губы так и просятся лечь на неё, словно там им и место.

— Ты…чего? — Джисон отталкивает его с выражением полного недоумения.

— Кажется, я и правда слишком соскучился.

— П-пойдем в твои покои. Ты кажешься безумным.

Долгое его игнорирование не остается незамеченным, его накрывает волной под именем Хан Джисон сразу же, как тот закрывает дверь его спальни. Он начинает ему рассказывать, чем он занимался все это время, вероятнее всего, пытаясь отвлечься от того, что Минхо снова чуть не сделал лишнего по отношению к нему.

Но…

Губы, он видит только его губы. Пурпурные бугорки, притягивающие глаза как магнитом. Джисон все еще что-то говорит, но Минхо его совсем не слышит. Он видит только то, как прекрасно его рот смыкается и замыкается. Скорость биения сердца увеличивается. И когда желание, страстное желание, то и дело бушевавшее в нем время от времени, разрастается, его голову сдавливает. Осознание.

Он понимает, что подпустил Джисона вплотную к себе. Предательски близко. Его душа, его сердце, Минхо целиком уже принадлежал ему, жаль, что тот об этом совсем не догадывался. А он пришел к этому во время борьбы с отчаянным желанием прикоснуться к его губам. Его начинает мутить. Минхо смотрит ему в глаза, которые все еще кажутся ему самыми красивыми на свете, и тут былая платоническая любовь к своему другу сменяется странным и неприятным чувством. Джисон так непозволительно красив, движение его губ, когда он уже говорит ему про книгу, которую он прочитал недавно, так увлекает юного короля, что он уже испытывает отвращение. К самому себе, к его любимому другу, к им обоим. В нем смешивается два противоположных чувства. Непринятие.

— Джисон, мне нужно побыть одному, — он как пулей стреляет этой фразой прямо ему в голову.

— А…прости, что-то я заговорился. Я зайду к тебе ночью.

— Не нужно…сегодня можешь не приходить.

— Х-хорошо. Что ж, приятных тебе сновидений.

— И тебе.

Минхо не знает, что двигает им, когда он берет в руки перо и чистый лист. Он не задумывается, почему так резко пишет на бумаге имя принцессы Соен.

Я стал скучать по вашему обществу, надеюсь, вы приедете в наше королевство снова как можно скорее. Нетерпится увидеть вас вновь.

Король Великого Запада, Ли Минхо.

.

Днем он приходит к нему самостоятельно. Джисон опять что-то увлеченно читает. Увидев, пасмурное лицо своего друга, Хан убирает книгу в сторону. Минхо набирает побольше воздуха грудью и выпаливает единственную пришедшую ему в голову после всего, что он переживал так долго, но даже нисколько не симпатичную ему самому мысль.

— Что ты решил? — Джисон не просто удивлен, он пребывает в страшном шоке, от того, что услышал только что.

— Жениться. Я…сделаю ей предложение, — отвечает ему Минхо, сам не веря тому, что он говорит.