Сонхун не раз задумывался о том, какое же мнение о нем витает в воздухе, окруженном школьными стенами, в воздухе, питающем кислородом золотые легкие не одного наследника конгломерата и даже не двух, а стаи из подрастающих молодых руководителей, в будущем продолжащих свое семейное дело, начатое их отцом, дедом, а, может, и прадедом. У него нет сомнений, что у кого не спроси о нем, тот сразу же скажет, что Ли Сонхун, младший сын президента крупнейшей в стране компании, несносен и взбалмошен. Наверняка еще могут добавить, что он очень раздражителен, абсолютно некотролируем и, к тому же, ужасно нетерпелив.

В конце концов, он сам создал о себе такое впечатление. И, вообще, оно очень даже близко к истине, не считая одного «но» — Сонхун какой угодно, но уж точно не нетерпеливый, а совсем наоборот.

Возможно, с его стороны это будет слишком субъективно и больше напомнит жалость к самому себе, но он в самом деле переносит многое, проживая свою жизнь. Трезвонь он об этом направо-налево, точно бы услышал что-то в роде да ну, твоя единственная проблема — ты сам, это тебя скорее едва выносят и спускают все с рук. Сонхун не может с этим согласиться.

Семейный ужин — одна из тех вещей, что Сонхуну приходится терпеть. Еще и в конце и без того тяжёлого дня. Он выслушивает наставления матери о том, что нужно улыбаться и поддакивать отцу, что бы тот не сказал, а затем проглатывает свою гордость вместе с водой из стакана и идёт в столовую.

Минхо как обычно ещё не спустился. Сонхуна заранее бесит, что его придётся ждать, чтобы начать трапезу. Мина сидит в телефоне, чему-то слишком радуясь. Он заглядывается на экран, но, к его сожалению, яркость оказывается заранее понижена

— Убери мобильник, наконец! Что за бестактность! Я когда-нибудь сидела в телефоне за ужином? — мать никогда не скупится на ругань, когда дело касается Мины.

Девушка цокает, — Отца ещё даже нет, а ты уже читаешь мне нотации. Ску-у-ка. Ты скучная и ворчливая старух-а-а.

Лицо женщины вспыхивает. — Что ты сказала? Повтори немедленно!

— Ещё и глухая… — она закатывает глаза и возвращается к своему телефону.

— Ты так и напрашиваешься на наказание, нахалка.

— И как же ты накажешь меня? — Мина вскидывает бровь. — Быть твоей дочерью - само по себе наказание

У Сонхуна уже щемит виски, он вскакивает, размахивая руками. — Хватит, прошу вас. Давайте обойдёмся сегодня без ругани! Отец скоро придёт.

Мина хлопает в ладоши. — Мамуля, послушай своего любимого сыночка! Он же дело говорит — хватит ворчать и хмуриться, а то лицо покроется ещё одним слоем морщин, и тут уже даже вторая порция ботокса не поможет.

Кажется, что из ушей матери стелет дымка. Сонхун нервно сглатывает, не зная, чего ожидать. Но отец появляется вовремя, поэтому они тут же затихают. Все приветствуют главу семейства. Тот выдавливает из себя что-то наподобие улыбки, но тут же хмурится, замечая пустое место рядом с собой. — Где Минхо?

Мина отвечает вперед матери. — Он сейчас спустится, задерживается из-за подготовки к экзаменам.

Мать съеживается, исподлобья глядя на дочь. Старший Ли выражает удовольствие на лице и садится.

— Минхо совсем отбился от рук и не проявляет к тебе должного уважения, — говоря это, женщина даже не поднимает глаза. Отец тут же кидает на неё презренный взгляд.

— Разве страсть к учению порок? — он сжимает вилку в руке и поворачивается к Сонхуну. — Какой ты в рейтинге?

Ком в горле такой толстый и плотный, что Сонхун забывает, как дышать. — Я…десятый.

— Из скольких?

— Из ста, — парень делает акцент на числе. Быть уже десятым — это успех.

— Полный провал, — скандирует отец, и вся уверенность внутри Сонхуна рушится.

Мать царапает прибором по тарелке, тут же начав улыбаться. — Милый, он старается. Дай ему ещё немного времени. Ты же улучшаешься, правда? — она бросает в сторону сына умоляющий взгляд.

Ему тошно от этой ситуации и от своей матери, ведь она сама это начала, а он теперь должен отдуваться.

— Да. На этих экзаменах я выложусь на полную. Я не разочарую тебя, отец.

— Не давай пустых обещаний. Проверим на деле, — безэмоционально отвечает мужчина.

Сонхун знает, что он ничего не ждёт от него. И на результаты его отцу наплевать. У мужчины и так есть два прекрасных сына помимо него. Один надёжнее другого. Умные, оправдывающие ожидания. У них даже на лбу написано: я крут и мой отец об этом знает. Лоб Сонхуна пуст, потому что он ничего из себя не представляет.

Когда спускается старший брат, лицо отца тут же меняется в приятную сторону. У Сонхуна уже совсем пропадает аппетит.

Минхо здоровается с отцом, садясь на отведённое ему место. Мужчина сдержанно улыбается, немного наклоняясь вперед. — Как подготовка к экзаменам, сынок?

Лицо Минхо не выражает никаких эмоций. — Прекрасно. Но узнаём о ее плодах, когда на руках будут результаты.

Мужчина смеётся. — Как и ожидалось. Ты не разочаруешь меня, я в тебе не сомневаюсь.

Сонхун со всей силы вонзает нож в стейк, агрессивно разрезая его. Он чувствует, как мать испепеляет его взглядом. Он засовывает кусок мяса в рот, быстро проглатывая, но не успевает оно спустится в желудок, ему хочется выплюнуть его обратно. Он давится от неугомонного чувства тошноты, которое градирует с каждой секундой, проведённой за столом.

Ужин оканчивается спустя от силы минут тридцать, но для Сонхуна, кажется, прошло около двух столетий, когда он успел умереть и переродиться, но, скорее, просто умереть дважды. На его плечи как будто навалили груз весом в несколько сотен тонн, и его позвоночник, уже уставший склоняться, вот-вот надломится.

Отец просит Минхо зайти к нему в кабинет, отчего парню становится ещё хуже. Он пересекается взглядом с матерью — женщина злится то ли на него, то ли на Минхо, глаза ее кроваво-красные, словно каждый из сосудов давно полопался из-за бешенства.

Он не может удержаться от любопытства, поэтому оказывается прямо у двери кабинета главы семейства. Ноги сводит от страха, но он борется с этим, потому что он хочет знать, что же на этот раз отец подготовил для своего любимого сыночка Минхо.

— Бизнес-школа заграницей, — спокойно говорит мужчина. Это уже не предложение, это факт. Отец в самом деле строит на него большие планы.

— Я не поеду, — услышав, как Минхо смело отказывает ему, Сонхун сползает по стенке. Его голос даже не дрогнул. Сонхуну мерзко от него, он так сильно раздражает, что его снова начинает тошнить.

— Как это ты не поедешь? Это полезно для твоего будущего.

— Для будущего твоей компании. Я, кажется, уже говорил, что меня не интересует это, я не хочу заниматься этим, хен очень хорош в ведении бизнеса, так что тебе не о чем волноваться.

— Он недостаточно хорош, — эта фраза бьет Сонхуна в самое сердце. Как будто они говорят уже не про Кенто, а про него самого. — Ты идеален для кресла президента.

— Мне это неинтересно, отец. Я не собираюсь этим заниматься. Сколько раз мне повторить?

— Неужели ты думаешь, что я позволю тебе вернуться к танцам после выпуска?

Минхо молчит, видимо, его сейчас поймали с поличным.

Мужчина продолжает. — Ты такой же, как и твоя мать. У тебя совсем нет амбиций. Без моих вложений в тебя ты совершенно никчёмен, разве ты не понимаешь? Только с моей помощью ты можешь достигнуть вершины!

— А хочу ли я этого? Это же твоё желание.

— Ты ещё молод и глуп, ты ничего не понимаешь.

— Плевать. Я не поеду в никакую бизнес-школу, — Сонхун, притихший у двери, слышит приближающиеся шаги.

— Вздумал уйти? Посреди разговора? Остановись сейчас же или можешь выметаться из моего дома!

— Как скажешь! — после крика старшего брата дверь перед ним распахивается. Сонхун отпрыгивает назад, приземляясь на руки. Минхо смотрит на него холодным взглядом. Он закрывает дверь быстрее, чем отец может заметить упавшего Сонхуна, и уходит.

***

Его глаза направлены в потолок. Прекрасная нарезь из узоров напоминает Сонхуну его чувство собственной важности, которое трещит по швам. Очередной день, когда он явно ощущает свою никчемность и бесполезность. Кажется, от дверей в доме больше пользы, чем от него самого. Для отца это определённо так и есть.

И голова уже крутится по сто пятому кругу из-за тленных мыслей. Он падает во тьму, она обнимает его, тащит за собой, уговаривает остаться с ней навсегда, а Сонхун, как муха, застрявшая в паутине, все брыкается, сопротивляется, но продолжает оставаться на том же месте — в темноте, где ему так пусто и одиноко, где он никогда не будет никому нужным.

После ужина все разошлись по своим комнатам, и никто, кроме него и домработницы, убирающей последствия их ужина, ещё не узнал о том, что Минхо ушёл из дома сразу же после разговора с отцом.

Он смотрел на уходящего старшего брата с высоты второго этажа. Минхо быстрым шагом стремился к двери, казалось, ничего вокруг не замечая. Но даже в таком порыве ярости он смог остановиться и поблагодарить миссис Ким за ужин, а также пожелал ей приятной ночи, не забыв улыбнуться.

Минхо его организм не переваривает. Минхо отравляет ему жизнь одним своим существованием. Минхо это причина всех его неурядиц. Из-за Минхо, старшего брата, которого он всем сердцем ненавидит, он ненавидит себя.

Узор на потолке постепенно расплывается. От резко подступившей усталости, ему хочется закрыть глаза, из-под которых скромно выползают соленые слёзы. Сонхун хлопает ресницами, заставляя их вернуться назад, но они слишком настойчивы, поэтому все равно скатываются по бокам, увлажняя собой краешки его лица.

Он не смог уловить момент, когда его жизнь стала настолько сухой. Из когда-то вполне себе живого и счастливого, если можно было бы его таким назвать, молодого парня, он превратился в пустую жестяную банку, которую так грубо вскрыли, что она теперь даже не сможет закрыться. Со временем в ней скопилась вся грязь, которая могла только существовать в этом мире. Она запылилась, заржавела, и скоро придёт момент, когда ее выбросят. Сонхун и сам себя уже готов выбросить, он правда не видит в себе никакой ценности. По сравнению с Минхо, тем, кого все вокруг готовы боготворить, хвалить и давать ему всю свою любовь, он и в самом деле не так уж ценен.

Мина как обычно, без стука, вламывается в его комнату, тут же с порога спрашивая: — Минхо ушёл?

Даже сейчас его сестру интересует не он. «Как ты, братик?»; «С тобой все в порядке?»; «Выглядишь неважно, может, поговорим?» — она никогда так не скажет. Все, что волнует его родную сестрицу — их сводный брат.

— Ушёл, — он отвечает, не отрываясь от потолка, все ища в этом замысловатом узоре какой-то смысл, метафору, которая будет так уместна при описании его плачевного душевного состояния.

— Куда он ушёл посреди ночи? — кажется, ей действительно важно докапаться до него прямо сейчас.

Сонхун толчком поднимается и поворачивается к ней, сузив глаза. — Я выгляжу, как энциклопедия Ли Минхо? Или, может, я тот, кому он отчитывается о своих планах?

— Не прикидывайся дураком, я знаю, что ты подслушивал.

О, она великая ясновидящая, которая знает Сонхуна, как облупленного.

Он щелкает костяшками пальцев. — Они не сошлись с отцом во мнениях, и он решил устроить бунт, — Сонхун улыбается, как сумасшедший, широко раскрывая глаза. — И свалил нахуй.

— Понятно, — дверь закрывается громким хлопком, кажется, Мины тут и не было все это время.

Сонхун запирает дверь, на случай если кто-то вдруг захочет снова ворваться к нему и обсудить горячую тему вечера — Минхо, который ушёл; причины и следствия. Щелчок замка приносит ему слабую радость, такую хрупкую и почти невидимую, но все-таки приятную. Его мутит от одной только мысли о том, что ему снова придётся говорить о старшем брате хотя бы ещё минуту.

Парень ложится обратно на кровать, закрывая глаза. Он просто хочет заснуть и забыть об этом дне как можно быстрее.

***

Он понимает, что старший не вернулся домой прошлой ночью, когда спускается на завтрак, заставая мать и сестру в дурном расположении духа.

Женщина, вероятно, опечалена не столько из-за Минхо, сколько из-за того, что муж снова наворчал на неё перед тем, как уехать на работу, она злится, что противный пасынок своей выходкой испортил ей все настроение с самого утра. Мина же не в духе как раз по причине отсутствия старшего брата, потому что переживает, потому что куда он мог уйти, потому что отец будет ругать его и прочее.

Сонхун наоборот испытывает странное спокойствие. Нет ни отца, ни тошнотворного Минхо. И еда уже какая-то съедобная на вид. Он в самом деле наслаждается завтраком. На фоне двух мрачных дев справа от него Сонхун выглядит как самый счастливый человек на всем свете.

После приятного утоления голода, мать как обычно поправляет его галстук, который он «опять завязал не так, как положено». Пока она закручивает его в элегантный узел, не забывает ему напомнить о том, что ему нужно постараться, выложиться не на сто, а на все пятьсот процентов от возможного. Она должна им гордиться, он должен соответствовать, быть во всем лучшим. И мнение Сонхуна здесь не имеет значения. Мине женщина напоминает о назначенном свидании с каким-то иностранцем, сыном одного из крупных инвесторов, на что девушка тут же закатывает глаза и показывает ей средний палец.

В машине они едут молча. Сестра снова погружена в телефон, Сонхун даже не представляет, кто может с ней общаться так долго, она же просто невыносимая, вредная и эгоистичная, но ее счастливая улыбка давит на больное — человек по ту сторону радует ее. Сонхун отворачивается к окну.

— Отец сказал, что нужно вернуть оппу.

— Почему это должно нас касаться? — он едва сдерживает подступающее раздражение всем своим телом, каждой клеточкой.

— Мы семья, — она говорит это, практически не придавая этому особого значения, — Он наш брат, — вот эта фраза звучит уже более ярко, как что-то на самом деле для неё важное.

— Мне он не брат. Мы с ним чужие люди.

— Как можно быть таким? Знал бы ты, что он сделал для тебя, никогда бы так не сказал, и был бы ему благодарен за то, что он вообще есть.

Его коробит от мысли, что он может быть благодарным Минхо за что-то. Он сжимает ручку двери. — Все что он сделал для меня, так это уничтожил все, что у меня было.

— Не ожидала от тебя другого ответа, но тебе все равно придётся вернуть его, или…ты знаешь, что может сделать отец, если разозлится.

Сонхуну лучше всех это известно. Но ему все равно ненавистно, что именно ему нужно возвращать его.

— Почему ты сама не попросишь его вернуться, вы же такие милые братик и сестричка?

— Я не смогу уговорить его. А ты… Он только посмотрит на тебя, и ему уже захочется поскорее приехать домой.

— Что ты имеешь в виду? — он озадаченно смотрит на неё, вскидывая брови.

Машина останавливается, девушка приоткрывает дверь, отвечая: — А ты попробуй и поймёшь, о чем я.

Первая половина дня была беспощадно испорчена мучениями от размышлений, как ему быть. Сонхун чувствует себя какими-то фанатиком секты под названием «Ли Минхо», хочет он или не хочет, но весь его мир почему-то вертится вокруг него. И сейчас это неприятное для него Божество должно снизойти до него, утвердительно ответить на его просьбу вернуться в свой родной храм.

Сонхун придавливает себя головой к парте, желая вопить от отчаяния. Его безмолвные страдания размываются разговорами одноклассников, которые напоминают ему, что он не один в этом мире.

Ему интересно, играет ли его старший брат в их жизнях такую же значительную роль. Так же ли часто они обсуждают его, сравнивают ли они их между собой, выбирая, кто лучше. Наверняка любой бы сказал, что лучший Минхо, все всегда это говорят, по крайней мере в его мире.

В класс кто-то заходит, и, судя по приветствиям его одноклассников, направленных к этому человеку, он у них на хорошем счету. Сонхун поднимает глаза, но тут же опускает их вниз, ударяясь головой об парту.

— Эй, опять с бумагами гоняют? — Бомгю, очень общительный парень, который, наверное, дружит со всей школой, но если не со всей, то на параллели существует множество людей, которые могут сказать, что они его приятели.

Парень, к которому он обратился, вздыхает и кивает. Сонхун, уже скрывающийся за учебником, закатывает глаза.

Этот день в самом деле ужасен. Сплошная пытка.

Парень, все так же закрываясь учебником выбегает из класса, несомненно привлекая к себе внимание, но когда ему удаётся скрыться, становится по боку на это.

И куда только Джейк делся? — думает он про себя.

Джейк, наверное, его единственный настоящий друг в этой школе. Для Сонхуна он что-то вроде опоры, с ним он никогда не боится быть настоящим, потому что знает, что тот его примет любым.

Однако в последнее время, Джейк то и дело куда-то пропадает, а потом появляется и делает вид, что его не было не так уж и долго.

Уставший не на шутку, он слоняется по школьному коридору. Это первая неделя с момента его появления, а Сонхун уже всю школу обошёл в попытках встречи с ним.

Интересно, если бы кто-то знал правду, он бы сильно над ним смеялся?

Вдоволь нагулявшись в одиночестве, он решается вернуться в класс. Но беда пришла откуда не ждали. Перед его взором предстаёт Минхо вместе с каким-то парнем, звонко смеющийся, буквально пестрящий радостью.

У Сонхуна от этого смеха начинает резать уши, хоть он и стоит довольно далеко. Пока он так мучается от проблем, которые Минхо ему создал, тот, как ни в чем ни бывало, стоит и заливается смехом. Мерзко. Видеть Минхо счастливым — самое ненавистное из всех испытаний в жизни.

Парень присаживается на подоконник, ожидая, когда они наконец исчезнут.

Он отворачивается, чтобы больше не смотреть на него. На другом конце холла она замечает сестру с Джейком, которого он так хотел видеть все это время. Сонхун тут же двигается к ним.

— Почему вы вместе? — он безостановочно надавливает на безымянный палец большим. При этом он все косится назад.

Мина вдруг начинает бегать глазами вокруг. Ему это кажется довольно странным, но он не успевает задуматься об этом, потому что Джейк отвечает за неё: — Просто случайно столкнулись в коридоре. Нам было в одну сторону.

— Понятно, — на самом деле, ему уже все равно.

Он оглядывается, и, заметив, что Минхо уже нет на прежнем месте, выдыхает.

— Ты поговорил с оппой? — Сонхун закатывает глаза.

Она вообще никогда о нем не забывает что ли?

Счастливый Минхо раздражил его не на шутку, поэтому он уже не руководствуется тем, что говорит. — Это не наше дело. Он сам сбежал из дома, мы не обязаны за ним бегать с уговорами вернуться. К тому же, без него даже лучше.

— Считаешь, что это только твой дом? — по тому, как та скрещивает руки, Сонхун понимает, что она уже разозлилась.

— Боже, ну только не начинай опять свою песню… Это так раздражает.

— Тебя все вокруг раздражает. Людей, которые тебя не бесят, можно по пальцам сосчитать!

— Так значит, я такой ужасный, а Минхо хороший, да? Дак и катись к нему тогда, — он рявкает, закатывая глаза.

Джейк, который все это время сохранял смертельное молчание и был недвижим, как скала, вдруг дёргается, уволакивая девушку за спину. — Сонхун, успокойся. Незачем вымещать на ней свою злость.

— Почему ты поддерживаешь ее? Это я твой друг, а не она!

Мина цокает. — Ворчливый идиот. Не парься, Джеюн. Я ухожу.

Она все время называет его Джеюн, когда остальные зовут его Джейк. Он не может понять, почему она делает это. Зачем эти личные обращения, если она даже не настолько близка с ним, как Сонхун.

Друг грустно смотрит ей вслед, а затем обращает внимание на Сонхуна. — Ну почему ты вечно такой…

— Это она его вечно защищает, блять.

— Иногда мне кажется, что если Минхо исчезнет, то у тебя больше не будет смысла существовать.

— Что? — парня как-будто пырнули ножом в спину.

Джейк подпирает голову ладонью. — У тебя вся жизнь вертится вокруг ненависти к нему, понимаешь? Ты постоянно говоришь только о нем, жалуешься, злишься. Ты даже с сестрой только из-за него споришь. Может, повзрослеешь уже?

— Ты же ничего не знаешь! Он испортил мне жизнь своим появлением, как я могу не ненавидеть его?

— Ты все ещё хранишь детские обиды? — парень расширяет глаза. — Насколько же глубока твоя ненависть… — Сонхун хочет ответить ему, но Джейк продолжает. — Это все вообще не мое дело, но ты хотя бы с Миной не ругайся. Она-то все же твоя родная сестра. Ладно, пойдём в класс.

Джейк берет его под руку и тащит за собой, так и не дав ему ответить.

***

Сонхун сжимает руки в кулаки. Он снова появился перед ним.

Почему спортзал находится именно на первом этаже?

Минхо замечает его, но не кажется заинтересованным. Потратив лишь одну секунду на взгляд на Сонхуна, он отворачивается, продолжая высматривать кого-то.

Парень вспоминает, как его отчитала сестра, и совесть, которая в нем все ещё жива, заставляет его пойти к брату против своей воли. Минхо удивляется, когда он оказывается рядом.

— Что-то случилось? — он спрашивает спокойно и без презрения, но Сонхуну все равно неприятно находиться рядом.

Парень переминается на месте, не решаясь заговорить. Он борется против злости и гордости. Минхо выжидающе смотрит на него. — Если тебе есть, что сказать — то говори.

— Давай отойдём подальше. Не хочу, чтобы кто-то слышал о семейных неурядицах, — он побеждает себя, наконец пошевелив губами.

Минхо как-то меняется в лице. Будто очень опечален тем, что ему нужно уйти. Парень в последний раз смотрит на дверной проем спортивного зала, и идёт за ним.

Они заходят в неприметное место, и Минхо тут же спрашивает: — В чем там проблема?

Он, видимо, не любит тратить своё время в пустую, тем более, на Сонхуна. Младший даже не сомневается, что бесит его точно так же.

— Отец очень недоволен тем, что ты не ночевал дома. Поэтому…

— Поэтому он приказал тебе вернуть меня? — Минхо улыбается с какой-то колючей жалостью по отношению к нему.

Сонхун кивает, хоть и не хочет, потому что так бесит признавать то, что он прав.

— Передай ему, что я пока не собираюсь возвращаться, — сначала он говорит без доли неуверенности, но в то же мгновение отступает в сторону, словно испугавшись собственных слов. — Нет, лучше скажи ему, что ты меня не видел или что я не захотел говорить с тобой, как бы ты не пытался. Лучше второе.

Второй вариант, предложенный им, действительно самый безопасный. Если он скажет отцу о том, что Минхо не собирается домой, точно разозлит его, и он обвинит во всем Сонхуна. Если он скажет, что не видел его, то ему прилетит за то, что он не додумался найти его самостоятельно. Поэтому сказать, что Минхо сам не захотел с ним говорить, выгодно, потому что отец не сможет его ни в чем обвинить, и Минхо будет единственным виноватым.

Сонхун испытывает мерзкое чувство благодарности за то, что он сам предложил ему выставить себя в плохом свете. И он также рад, что не столкнётся с ним дома ближайший день.

— Раз уж мы разобрались, что делать, то я пойду.

Когда Минхо уходит, Сонхун чувствует облегчение.

На самом деле, разговоры между ними очень редки. В основном это лишь приветствия или пожелания приятного аппетита, когда отец собирает их на ужин, важно садясь во главе круглого стола. Но даже эти краткие обмены репликами сказываются на нем отрицательно.

Ему невозможно быть с ним вежливым. Минхо является причиной всех его страданий. То, как он мучается каждый день, как он переступает через себя — все это лишь по вине его сводного старшего брата. Но почему-то никто его в этом не поддерживает.

Он такой одинокий, что тошно от самого себя. Родная сестра вечно ругает его, друг придерживается ее стороны, но хотя бы выслушивает его вечные жалобы на него, за это Сонхун вполне может сказать ему «спасибо».

Но как бы то ни было, у него нет человека, который бы смог понять его по-настоящему, просто обнять и быть рядом. Все его попросту не выносят или терпят из жалости. Моментами он осознаёт это, а потом снова начинает притворяться, что это вовсе не так.

Он покупает себе друзей в прямом смысле. Каждый раз он из кожи вон лезет, чтобы произвести на всех впечатление. Сонхун приглашает их в кино за свой счёт, предлагает прокатиться по вечернему городу или находит способы достать выпивку, что не так легко для семнадцатилетнего парня.

Это все кажется смешным, ведь половина его так называемых друзей — такие же дети богатых родителей. Но сам факт, что кто-то готов ублажить их мелкие хотелки за свой счёт, льстит им, поэтому они никогда не против. Так он обзавёлся достойной коллекцией приятелей, которые всегда рады провести с ним время. Но лучше ему от этого совсем не стало.

Розовая макушка, мелькнувшая около лестницы, мгновенно привлекает его внимание. В этой школе все однообразны. Они либо чёрные, либо белые, местами могут встретиться каштановые или похожие оттенки. Но дело даже не в этом. Просто Сонхун не планировал снова сталкиваться с этой розовой головой сегодня. Однако же все всегда должно пойти не по плану. Этот парень шагает, пританцовывая рядом с уже знакомым им лицом — Чонвоном, которого один из его друзей всегда таскает с собой, потому что они дружат чуть ли не детского сада.

Понимая, что они скоро приблизятся к его местоположению, парень юркает за угол.

— Твой отец действительно очень озабочен твоим образованием, раз запихнул тебя сюда, хотя вы живете в другом городе, — голос Чонвона непринужденный и глуповатый, Сонхун не может понять, как он к нему относится, но все же этот парень не так сильно его раздражает, что уже неплохо.

— Это все да, — как только второй парень заговаривает, Сонхун прижимается к стене. — Но мне не особо важно, где учиться. Раз он желает мне лучшего, то почему бы и нет, — звучит так, словно сейчас ярко улыбается. Сонхун стискивает зубы.

— Никогда не встречал таких людей, кого это не волнует. А как же учиться ради будущего семьи?

— Отцу все равно на это. Он сказал мне быть тем, кем я сам хочу, и что он не будет навязывать мне семейный бизнес. А в школу эту он меня отправил ради моего же блага.

Это все, что ему удаётся услышать. Двое уже исчезают у входа, а Сонхун все так же стоит вплотную к стене.

Так отвратительно, что он спрятался от него. Если бы тот узнал, что Ли так его избегает, то наверняка бы засмеялся. Конечно, он ведь все ещё виноват перед ним.

На телефон приходит сообщение от Джейка:

Ты же придёшь на еженедельную пятничную вечеринку? Сегодня будет весело.

Он точно пойдёт, ему определённо нужно расслабиться. И как можно скорее.

***

По традиции, данное мероприятие, целью которого является отдохнуть от тягот жизни подрастающего поколения богачей, проходит в привычном месте — шикарном съемном доме в отдалённом месте. Обычно сюда приезжают люди, которые хотят отвлечься от городской суеты или поразмышлять о чем-то и тому подобное. Но с пятницы на субботу в этом месте орудует шайка из молодёжи. Хозяин закрывает глаза на их кутёж и возраст, потому что они отваливают ему в два раза больше стоимости аренды, и его нельзя упрекать. Кому не нужны лишние деньги?

Сонхун не любит участвовать в этом. Грубо говоря, ему это вообще не нравится.

Но если уж так нужно сделать вид, что ты наслаждаешься компанией каждого из этих людей, чтобы они не считали тебя отбросом, то почему бы и нет?

На самом деле, никто бы не посмотрел на него как на отброса, хотя бы потому, что его отец влиятельнее любого из их родителей, и его должны уважать несмотря ни на что. Но Сонхун слишком боится. Ему до дрожи в коленях страшно потерять любой вид расположения. Картинка всегда должны быть идеальной.

Сонхун все же совершил ошибку, решив пойти выпить с друзьями. И она может вылиться в большую проблему. Если мать узнаёт об этом, его будет ждать долгий разговор. Долгий и изнуряющий. Она снова будет напоминать ему о том, каким он должен быть. Парень закатывает глаза, представляя, как она будет отчитывать его.

— Ребята, пришла ещё одна партия выпивки — налетайте, — Джей, который принёс ещё ящик, выгрузив его на стол, заставляет его немного улыбнуться.

Он как раз тот человек, с которым ему приятно общаться. И не потому, что он сын одного из главных бизнес-партнеров отца.

Он очень крутой. И уж слишком простой для статуса его семьи. Таких людей, как он — смотрящих в первую очередь на самого человека и его качества, а не на ежемесячную прибыль компании, которой владеют их родители, очень мало в их кругу. Это одновременно и хорошо, и не очень для самого Сонхуна.

Он ему завидует. Джей, вероятно, в тысячу раз лучше него самого. Он искренний и добрый, никогда не притворяется, говорит все, как есть, прямо в лицо. Этот парень очень амбициозный и знает, чего хочет от жизни. В таких, как он, даже если сильно хочется, не выйдет сомневаться. И, что самое неприятное, Джей совсем не выглядит обременённым своей хорошей богатой жизнью. Чем он опять же сильно отличается от него.

Сонхун оглядывается вокруг. Из каждого угла видно какое-то захмелевшее от выпивки лицо. Все улыбаются, танцуют, что-то бурно обсуждают, наслаждаясь вечером. В то время, когда он сидит с кислой миной на диване, едва допивая первую бутылку пива.

Почему все вечно такие довольные…

Если бы у него была особенная сила, то он бы сделал всех такими же несчастными. Потому что мир кажется ему несправедливым. Смотрел бы он на себя со стороны, то точно бы рассмеялся. Быть настолько жалким, чтобы ненавидеть все вокруг, это надо уметь. Горестно ли ему или смешно с себя, но это желание в закоулках его головного мозга всегда остаётся неизменным.

Джейк прыгает к нему на диван. — Мина опять не пришла?

Сонхун съеживается. — Почему ты вечно спрашиваешь о ней? Тебе так нравится ее компания?

— Она очень интересный собеседник. Недавно обсуждали с ней аниме «Клинок, рассекающий демонов». Она так увлечённо хвалила Танджиро, называла его самым человечным к демонам охотником. И мы ещё долго смеялись с начала арки квартала красных фонарей.

И когда только успели…

— Она смотрит подобное? Я думал весь ее интерес зациклился на «Дьявольских возлюбленных»… Она так фанатела по Субару, что все уши мне про него протрещала.

— Ты серьезно? Она не смотрит такое, наверное, уже лет пять. Ты вообще знаешь что-нибудь о своей сестре?

Хотел Джейк этого или нет, но все же ударил его ниже пояса.

Сонхун и правда уже ничего не знает о Мине. Они перестали нормально разговаривать, с того момента, как переехали к отцу. Он не в курсе, чем она живет, что ей вообще нравится. Все, что ему известно — цепочка ее женихов, которых мама ей подсовывает, зачем-то советуясь при этом с ним, и то, что через неделю каждый из кандидатов на ее руку и сердце убегает от неё прочь, разрывая ещё даже не утвержденную помолвку.

Между ними уже нет того прежнего доверия, как было раньше. Они беспорядочно спорят, а в перерывах притворяются на людях, что этого не происходит, и они прекрасная дружная парочка из стервы и ледяного интроверта, как их всегда называют за глаза.

— Кстати, Сону тоже придет сегодня, — он договаривает и беззаботно осушивает бутылку.

— Сону? — он делает вид, что это имя не вызывает в нем никаких эмоций.

— Не делай вид, что не знаешь, о ком я говорю, — как человек, который знает его уже несколько лет, Джейк сразу заметил, что он прикидывается, что ему все равно.

— В любом случае, какое мне до него дело? — Сонхун все ещё пытается не сдаваться и тщательно держит оборону.

— Может, поговоришь с ним? Хватит уже бегать от него по всей школе.

— О чем мне говорить с ним? — он нервно перебирает пальцы.

— О прошлом… Мне ли не знать, как ты жалеешь, что обидел его.

— Мне плевать, Джейк.

Друг закатывает глаза и поднимается с дивана. — Делай, что хочешь. Мое дело — сказать.

Иногда Джейк ведёт себя, как его вторая мама. Его настоящая и он вполне могут посоревноваться в том, кто больше читает Сонхуну нотации. Однако, если нравоучения матери серьезно так раздражают, то на Джейка он не может злиться. Все, что тот делает, исходит лишь от лучших побуждений.

Но Сонхун все равно не хочет его слушать. Он ни за что не станет разговаривать с Сону. Это случится только через его собственный труп — а значит никогда.

Он не может смотреть ему в глаза, зная, что увидит в них разочарование и обиду, и это невыносимо.

Устав от нарастающего шума из колонок, от которых в ушах гудит, он выходит на улицу. Парень садится на скамейку во внутреннем дворе, закрывая глаза. Отголоски музыки перемешиваются с тишиной ночи, и он немного расслабляется.

— Что ты здесь делаешь?

— Тебе-то какое дело? — он недовольно поворачивается на парня рядом с ним, но увидев, кто это, тут же прячет глаза.

— Узнал все-таки… — вздыхает парень.

Сонхуну было бы сложно не узнать его, даже если бы он желал этого всем сердцем. Он еле сдерживается от смеха. Почему из всех людей, к нему подошёл человек, которого он избегал все это время? Это мог бы быть самый ужасный из всех его знакомых, но почему это должен быть Сону?

— Тебя сложно не узнать. Волосы покрасил, вырос немного, но лицо-то все такое же…детское. Ты сам-то что тут забыл?

— Меня пригласил Чонвон, друг Джея, мы с ним одноклассники. Не знал, что я тоже теперь учусь в вашей школе?

Сонхун молчит, и парень считает это за утвердительный ответ. — Ну да, тебя такое не особо интересует…

— Тебе-то откуда знать, что меня интересует… — он поднимается на ноги, немного пошатываясь. Все-таки он редко пьёт алкоголь, так что его тело не выработало к нему иммунитет.

— Куда ты пошел? — Сону выглядит обеспокоенным. Сонхуну даже льстит, что после всего тот все ещё переживает о нем.

— Не видно? Вперед.

Не зная, что бы такое вытворить, парень решает пойти в сторону дороги. Сону остаётся на месте, смотря ему вслед. Сонхун грустно вздыхает. Он не заслуживает того, чтобы за ним бегали.

Он выходит на проезжую часть и присаживается на корточки. Он проводит около пяти минут в одиночестве, пока Сону снова не появляется перед ним.

Парень так грустно смотрит на него, что он не знает, смеяться ему или плакать.

— Чего ты добиваешься, сидя здесь?

Сонхун мрачно поднимает глаза. — Думаю, куда бы уехать. Но ещё не придумал.

— Кто просил тебя так напиваться?

Сонхун не был настолько пьян, чтобы ему так говорили. Но если Сону так думает, то это его выбор.

— Никто. Сам напился, — он пробует сказать это интонацией пьяного человека, и, на слух, у него вполне получилось.

Сону недолго смотрит на него, о чем-то думая. Сначала он двигается назад к дому, но потом возвращается. — Ты так и будешь тут сидеть?

— Да! У тебя есть другие предложения? Может, отвезёшь меня к себе?

Услышав это, младший застывает на месте. После тяжелого молчания со вздохами он выдает: — Сиди здесь. Я схожу за телефоном и вызову нам такси.

Он не успевает остановить его. Парень хватается за волосы, качаясь из стороны в сторону.

Ну что я натворил? Зачем я это сказал?

***

Сону сдержал свое обещание и вернулся. Сонхун никогда в жизни не жалел о своих решениях так сильно. Он оказался один на один именно с ним, это было самое ужасное, что случалось с ним за все последнее время. Минхо и испытание видеть его было ерундой по сравнению с этим

Пока они ехали в такси, он размышлял над тем, что же ему делать. Сону молчал, и ехать им было довольно далеко, поэтому времени у него было предостаточно. Но он так и не придумал ничего лучше того, чтобы просто продолжить притворяться пьяным. Возможно, из-за этого Сону и был с ним так вежлив и терпелив.

Когда они вышли из машины, он бесцеремонно погрузился ему на плечо, изображая неспособность идти прямо. И даже после такой выходки Сону просто взял его за руку и потащил на себе.

— Тебе надо домой, — раздраженно говорит парень, закрывая за ними дверь.

Сонхун грохается на диван. — Не пойду я домой. Не хочу.

— И что же тогда ты хочешь? — вскидывает бровь и садится рядом.

— Хочу тут спать…тут, — он устраивается, закидывая ноги. Он уже слишком вошёл в роль, чтобы отступать назад. Головой парень ложится на его колени. — Хочу спать так.

Может, он проверяет, насколько сильное у Сону терпение, может, он делает то, что хочет. Он уже так увлёкся, что сам не думает, что творит.

— Издевательство какое-то… Дай мне свой телефон, я позвоню твоему водителю.

— Нет! — он вскакивает, его глаза, которые смотрят на Сону, окутаны печалью. Он поджимает губы. — Почему я не могу остаться здесь?

— А почему ты можешь? — Сону уже не выглядит таким добрым, как раньше.

— Потому что ты мой друг! — он без зазрения совести взял и крикнул это ему. Он уже хочет себя ударить.

— Ах, теперь ты снова считаешь меня своим другом?

Сонхун падает на него, носом утыкаясь в плечо. — Ты всегда был моим другом.

— Я перестал быть твоим другом ровно в тот день, когда ты сказал мне, что не хочешь дружить с бедняком, уже забыл?

Сонхун молчит, все ещё дыша в его руку. Ему так стыдно за все, что он только что сделал, как он вел себя. Он притворился, что ничего и не было, играясь с ним вот так. Не отрываясь от парня, он едва слышимо отвечает: — Соврал.

Сону хватает его и отодвигает от себя. — Что ты там шепчешь, я не слышу!

— Соврал! Я соврал! Неправда это все! — Сонхун достигает своего предела и все-таки начинает кричать.

Сону вцепляется руками в его плечи, смотря ему в глаза. — Если ты соврал мне об этом, то почему в самом деле оставил меня тогда одного? Ты же ушёл сразу же, как крикнул это. Ты исчез из моей жизни так легко, а сейчас снова появляешься в ней, говоря мне о том, что это все неправда. Ты думаешь, я верю тебе сейчас?

— Я…честен. Я жалею, что сказал тебе это два года назад. Правда это или неправда, но я не должен был так поступать с тобой.

— Я все равно не понимаю, почему ты сделал это? Что заставило тебя сказать эти неприятные вещи?

Сонхун отпускает голову. Слёзы выступают под глазами как по расписанию. Он пытается сдержать их, но не выходит.

Прошлое. Иногда он думает о нем слишком часто. Он цепляется за эти глупые детские воспоминания, не в силах их отпустить. Стоит ему остаться одному, они настигают его. Эти времена, когда была хотя бы видимость того, что все прекрасно. Но чем взрослее он становится, тем больше осознаёт, что это все глупость. Вся его жизнь была фальшивкой.

Потеря Сону — то, что он не сможет простить Минхо, вероятно, никогда.

Капли, звенящие как осколки стекла, падают на светло-синий диван, составляя на нем крапинку. Сонхун сосредоточен только на них. Удары слез об обивку растворяются в тягучем молчании. Он отходит от плачевного транса, однако не торопится поднять голову. Уязвимость, навязанная стыдом и смущением, сковывает его железной цепью. Его тело совсем не слушается, не дает встать и убежать. Сонхун начинает трястись, сжимая руки в кулаки, хоть как то пытаясь остаться в здравом уме. Он застывает, когда чувствует движение чужих рук — его бывший лучший друг слегка прислоняется к нему с объятьями. Ладони, легкие как пушинка, словно дуновением приятного морского бриза укутывают его плечи. Сонхун уже не в силах осознать, что с ним. Плохо ли ему, досадно ли. Или все же он впервые за долгое, похожее на бесконечность время ощущает, что его существование не такое уж и тленное.

Сону всегда был таким. Именно настолько понимающим и заботливым. Даже тогда, когда ему совсем не обязательно делать это, он все равно думает о том, кому плохо, и не страшно, что этот человек являлся причиной не самых приятных моментов в его жизни.

Сонхун чувствует, как слабеет его тело. Ему так отчаянно хочется прижаться ближе.

— Мне лучше уйти, — с этой тихой, почти прерванной заиканием фразой парень отталкивает Сону.

Ответа от второго не последовало. Сонхуну никто не помешал встать и дойти до коридора. Он поднимает глаза лишь тогда, когда зашнуровывает свои кроссовки. Сону сидит словно замороженный, так и не говоря ни слова, и смотрит на него с пустотой в глазах. У парня кружится голова, он слегка опирается на стенку, чтобы не упасть. Глаза Сону не меняют своей цели, все также пытливо за ним наблюдая. Наверное, он все еще верит, что Сонхун остановится, что он не убежит снова, как последний подлец и трус. Или же он слишком разочарован в нем, чтобы удерживать.

Но парень и не считает себя смельчаком, особенно сейчас.

Я слишком плохо поступил с тобой, чтобы у меня была возможность оправдаться, — он оставляет это лишь в мыслях, так и не сумев произнести вслух.

Дверь закрывается, и он оставляет все произошедшее за ней.

Через пять минут обивания ногами бордюра дабы заглушить любого рода мысли подъезжает его водитель. Он садится в машину, смотря на окно квартиры, которую он только что покинул. В нем была какая-то глупая надежда, что Сону захочет посмотреть ему вслед, но этого не происходит. Свет в гостиной тут же гаснет, как и сам Сонхун.

— Госпожа Ли искала вас, — монотонно говорит водитель. Сонхун пересекается с ним взглядом через зеркало.

— Мне неинтересно, просто отвези меня домой.

***

Как только его нога переступает порог, он слышит крик. — Где ты был в такое время? — мать, как угорелая, летит к нему с лестницы, грозясь пальцем.

Сонхун закатывает глаза. — Там, где я был, меня уже нет.

— Чем ты вообще думаешь? В понедельник у тебя первый экзамен, а ты шляешься непонятно где, тратишь время в пустую? Уже забыл, для чего ты это делаешь? Забыл, что ты хочешь?

Не я этого хочу, а ты, — думает он про себя и помалкивает, кивая головой.

Так и не сказав матери ни слова, он поднимается вверх. Ее крики все ещё не прекращаются. Терпение лопается, когда на него сыпется около сотни оскорблений. — Хватит! — его сумасшедший взгляд затыкает женщину.

— Ты чего разорался? Поднять голос на мать? Ты совсем обезумел?

— Просто оставь меня в покое!

Женщина усмехается. — Тебе не будет покоя, пока я не увижу тебя в кресле президента компании!

— Крикни это ещё громче, и отец выставит тебя из дома вместе со мной и твоими амбициями… — шепчет парень, уже добравшись до второго этажа.

— Что ты там бурчишь?

— Ничего. Я спать! — дверь хлопает прямо перед ней.

Сонхун размазывает воду по своему лицу, пытаясь смыть с него всю мерзость этого пятничного вечера. Он старательно вымывает из пор свою мать, ее ворчание, ее мечты сделать его главой всего семейного бизнеса, он умывает руки от прикосновений Сону, потому что слишком жалок и слаб, чтобы признаться, что он хотел бы ещё раз оказаться в его объятьях.

Он заходит в душ, стекая по стене вместе с водой. Слёзы снова льются. Сонхун устал, ему больно. Он хочет исчезнуть. У него уже нет сил жить хотя бы ещё один день.

Парень зарывается в угол душевой кабины, пытаясь найти в памяти момент, когда же он превратился в такое ничтожество.

***

Чувствовать себя ненужным было не так уж и тяжело для Сонхуна, по крайней мере, он старательно убеждал себя в этом. Это стало чем-то вроде закономерности. Ситуации, когда сердце разбивается, ноги подкашиваются и ты не понимаешь, за что, почему тебе так пусто и одиноко, почему никто не обнимет и не утешит — все это повторялось из раза в раз. С самого его долбанного рождения.

Пять лет:

— Мам, я нарисовал твою вазу

— Оставь меня в покое.

Седьмой год:

— Мамуль, я хочу поесть говядинки.

— Я тебя не спрашивала

Через несколько дней после того, как он начал ходить в школу:

— Мама, мне больно. Коленка гудит…

— Ты знаешь, где пластырь и йод, уже не маленький.

Его довольно часто посещали мысли о том, что мать не любит их с сестрой. Она позволяла себе крики на них просто так, без особого на то повода. Ее настроение могло испортиться даже из-за того, что новые каблуки, приобретенные за большие деньги, оказались уже не в моде. Разумеется, за это доставалось ее детям.

Она не спрашивала у них, как дела в школе. Сонхун не помнит дня, когда она приходила на родительское собрание.

Единственный человек, кого женщина искренне любила, была она сама.

В какой-то момент он даже привык к ее ночным уходам, исчезновениям на несколько дней. Он приучился присматривать за своей сестрой, решать все домашние дела самостоятельно. Но ему всегда не хватало надежного отцовского плеча.

Никто не видел его отца, не знал его имени, происхождения. Вообще ничего. Мама со своей стороны вечно отмалчивалась на людях, когда ее спрашивали о нем. Отец ее детей был чем-то вроде легенды. Никто не знал, есть он в самом деле, или это просто бред.

Однако вне поля видимости посторонних мама заявляла, что этот мужчина очень известная и важная персона, но у Сонхуна и Мины не было возможности в этом убедиться, потому что он никогда не показывался перед ними. Единственным подтверждением его существования были их жизни.

Они жили как все обычные люди — в небольшой, но просторной квартире. У них было все для комфортного существования, как бы то ни было. Учитывая то, что его мать никогда не работала, это было странно, но ее убеждения, что это благодаря их отцу, все объясняло.

Так он знал, что у него есть отец, и даже думал, что он о них всех искренне заботится, но просто не может жить с ними из-за своей работы. У взрослых же всегда бывают определенные обстоятельства, которые непонятны маленькому ребёнку.

Но в один прекрасный день, он осознал, что все это было обычным бредом.

Один раз, вернувшись из школы раньше прежнего, мальчик застал мать говорящей по телефону. Разговор был на повышенных тонах. Прежде он никогда не слышал, чтобы она так громко кричала.

— Нам нужны деньги. Твоих детей нужно кормить на что-то. Если ты не хочешь, чтобы твоя жена узнала о нас…чтобы вообще кто-то узнал, какой ты семьянин на самом деле, то будь добр отправь ещё.

К сожалению для себя, Сонхун был слишком сообразительным ребёнком.

Понять, что он незаконнорожденный, было не так уж сложно. Как и то, что у его отца, оказывается, уже была своя семья. И это были не они.

Хоть мать и сказала о том, что ей нужны деньги на них двоих, что он точно знал, так это то, что она просила их в первую очередь для себя. Эта женщина тянулась к роскоши, на ней всегда были вещи дорогих брендов и из последних коллекций. Мина гордилась этим, говоря, что хочет стать такой же. Сонхуну было все равно, до этого самого момента, когда он осознал, как она их получает.

Также он понял, что отец о них нисколько не заботится. Все, что они имеют — это его попытки откупиться от его матери.

Так он столкнулся с этим гнетущим разочарованием, которое не давало ему ни минуты покоя. И он жил с ним в одиночку, потому что не хотел расстраивать сестру, зная, насколько она ранима. Перед мамой он так же сделал вид, что ничего не слышал, появившись только тогда, когда их разговор был окончен.

Поэтому, когда спустя некоторое время она объявила, что пришёл папа, он не был доволен. Сонхун бы вообще предпочёл его не видеть никогда в своей жизни. Однако отец широко улыбнулся при первой встрече и обнял их. Это заставило его поверить ему. Он решил, что мог ошибаться, что, может быть, ему на них не все равно, что хоть кто-то полюбит его всерьез.

Он привёз их в новый дом. Огромный трехэтажный особняк. Сонхун был так удивлён, узнав, что это все и правда принадлежало его отцу. И это заставило чувствовать себя счастливым.

Пока он не увидел Минхо.

Новый старший брат смотрел на него со второго этажа с холодным и недовольным взглядом. Словно он был грязью. Мина же не особо переживала из-за этого. Сонхуна это обнадёжило на секунду, но в следующую он увидел, как в сестру летит ее собственный чемодан. Конечно же, это Минхо скинул его.

Старшего даже не отчитали. Мать и слова ему не сказала, не защитила их. В тот день Сонхун осознал, что в этом доме своя иерархия, в которой ему отведено явно не первое место.

Он не понимал, чем мог заслужить такое. Чем Минхо был лучше них? Почему он смотрел на них свысока?

И все-таки выходка с чемоданом была единственным, что Минхо вообще сделал против них. В основном парень был просто отчуждён. Но Сонхуну и по одному его взгляду было понятно — он не признаёт их родными. И как бы сильно парень не хотел добиться подтверждений этому действиями, Минхо сдерживался.

И бесило не столько это, сколько то, что отец отдавал ему предпочтение. Он хвалил Минхо и всегда поощрял его достижения, даже самые дурацкие и нестоящие внимания. Средний сын определённо был любимчиком, и от этого его детское сердце разбивалось. Подсознательно Сонхун понимал, что никогда не станет настолько же важным в его глазах.

Он не видел Кенто, потому что тот уже успел переехать в свою квартиру, поскольку поступил в университет. Но ему до боли было интересно, чувствовал ли он себя так же, как он. Его так же недооценивали?

Ревность очерняла его и так покрытое трещинами сердце. Постепенно в его неокрепшем уме начали закрадываться глупые мысли. Это постыдное желание показать своему родителю истинное лицо его любимого сына, крикнуть: «Ну посмотри же на меня! Я лучше него, поэтому ты должен любить меня!».

Однажды он прокрался в комнату Минхо, сам ещё не зная, что он сделает. Сонхун лишь хотел показать ему, что он не единственный ребенок.

Заметив их старую семейную фотографию, он испытал смешанные чувства. Раньше он не задавался вопросом, что стало с его мамой, но что-то ему подсказывало, что ее отсутствие и их появление были связаны. На секунду ему стало жаль. Он вдруг подумал, что чувствовал Минхо, когда в его доме появилась другая женщина, назвавшая себя его новой мамой. Наверное, он был так же зол на отца, как и сам Сонхун когда-то.

Но его перестало это беспокоить, когда он увидел их счастливые лица. Отец улыбался, обнимая Минхо за плечо. Вспомнив, что Сонхуна тот обнял лишь единожды — только в их первую встречу, он снова разозлился.

Минхо слишком много хорошего доставалось, чтобы он жалел его. Пока они жили в тени, нося на себе клеймо незаконнорожденных или детей без отца, тот жил припеваючи. Это было несправедливо.

Парень взял эту фотографию и со всей силы бросил на пол. Как раз в это время Минхо вернулся в свою комнату. С красными от злости глазами он посмотрел на Сонхуна.

— Что ты сделал? — он крикнул это чуть ли не рыча. Сонхун и сам не осознавал, что сотворил, пока не посмотрел в его выражающие боль глаза. Минхо ринулся к нему, схватив за горло. — Как ты посмел трогать мои вещи? Кто тебя пустил? Кто позволил тебе разбить мое фото? Хватит молчать!

Сонхун чувствовал удовлетворение больше, чем угрызения совести. Видеть Минхо не в себе доставило ему непревзойденное удовольствие вперемешку с болью. Парень истерически улыбнулся. Минхо, увидев это, отшвырнул его в сторону.

Хоть он и был старше его всего на год с лишним, все равно оказался сильнее, чем он думал. Его затылок тут же загудел от удара о спинку кровати. Он прикоснулся к болячке рукой, заметив на ней кровь.

Мать прибежала на крики Минхо. Все, что женщина увидела — окровавленную руку ее родного сына и приемного, стоящего над ним. Она не думала долго и ударила его по щеке.

Лицо Минхо никогда не было таким жутким, как в тот момент. Он посмотрел на женщину с ещё большей злобой, чем на Сонхуна ранее. — Вы сейчас ударили меня? Кто вы такая, чтобы бить меня? Кто? Вы мне мать? Вы никто! Для меня вы никто! Забирайте своего сына и убирайтесь из моей комнаты!

Сонхун взглянул на мать с надеждой, что она поставит того на место, но лицо женщины потускнело. Она быстро схватила его и вытащила в коридор.

— Почему ты не наругала его? Как он мог вот так накричать на тебя и остаться безнаказанным? — спросил Сонхун со слезами на глазах.

— Лучше спроси, кого отчитает твой отец, узнав об этом… — он впервые увидел страх в ее глазах.

Женщина всегда держалась с отцом довольно гордо, но все же была податлива. Сонхун не видел, чтобы она когда-то перечила ему. И все же ему было неясно, что мог сделать отец? И с кем?

Мама вернула его в свою комнату, обработала рану на голове и оставила одного. Сонхун постарался забыть о том, что случилось, и пытался как-то отвлечь себя.

Мина зашла к нему с недовольным выражением лица.

— Зачем ты сделал это? — она расставила ноги по ширине плеч и скрестила руки на груди.

У Сонхуна все ещё болела голова, а ее крик больше похожий на визг, капал на нервы, заставляя ее еще больше разболеться. — Что я сделал?

— Зачем ты разбил фотографию со стола Минхо?

Он знал, что поступил неправильно, но сам факт того, что сестра была не на его стороне, ужасно обижал, так что он забыл о муках совести. — Захотелось, — он непринуждённо ответил, даже усмехнулся.

Взгляд девушки потяжелел. Она смотрела на него с разочарованием и злостью. — Что ты вообще за человек? Думаешь, пришёл сюда и теперь тебе все дозволено?

— А почему нет? Это мой дом! Не только его! Он живет здесь не один, я такой же сын, как и он!

Мина тяжело вздохнула. — Ты издеваешься? Минхо когда-либо трогал твои вещи, может быть, ломал что-то, что принадлежит тебе?

Сонхун не задумываясь ответил. — Нет, он никогда этого не делал, — но потом он вспомнил. — Но все же он скинул на тебя чемодан, у тебя же шрам остался! Разве это не считается? Вот я и отомстил ему.

Она начала хмуриться. — Не смей оправдывать свои поступки защитой меня, понятно тебе? Мы уже давно разобрались с ним в этой ситуации, и ты это прекрасно знаешь. Разве ты просто не завидуешь ему?

— Что…ты сказала?

Сестра попала прямо в яблочко. И вены в висках медленно вздувались.

— Ты обижен на него за то, что он родился уже признанным, не так ли? А себя чувствуешь здесь на птичьих правах, поэтому-то и решил насолить ему? — увидев, как лицо брата помрачнело, она ещё больше разозлилась. — Ты так жалок. Ужасно. Мне так стыдно за тебя. Я расскажу об этом отцу, вот тогда-то он увидит, насколько ты хороший сынок.

Сердце Сонхуна убежало в пятки. Он бросился ей в ноги. — Не говори ему! Прошу тебя, не говори отцу.

— Отпусти мою ногу. Уже не важно, скажу я ему или нет, рано или поздно он все равно узнаёт об этом.

Отец и правда узнал. Но сказала ему об этом его собственная мать.

Когда она вела Сонхуна в его кабинет, он заметил на ее руке красные пятна. Он посмотрел на женщину, она выглядела ужасно разбитой.

— Что это? — он указал на ее руку.

Женщина стянула рукава платья вниз, тяжело вздохнув. — Это последствия моих попыток защитить тебя.

Затем она привела его в комнату, захлопнув за собой дверь.

Минхо уже сидел в одном из кресел около рабочего стола отца. Сонхун сначала подумал, что он будет смеяться над ним, не скрывая, но тот был мрачнее тучи.

Отец появился в кабинете вслед за ним, недовольно посмотрев в его глаза. У Сонхуна по коже побежали мурашки, и он задрожал. Мужчина указал на второе кресло. — Садись.

Сонхун послушно сел. Минхо сохранял молчание, то и дело посматривая на мужчину, который подходил к своему столу. Парень заметил, что тот тоже боится.

— Итак, Минхо. Начнём с тебя. Скажи, что ты сделал.

Старший брат потупил голову и ответил: — Я взял брата за горло и швырнул в сторону кровати, из-за этого он ударился.

— Что было потом?

— Пришла мач…госпожа Ли, и наказала меня за то, что я сделал.

— Ты уверен, что она наказала тебя по заслугам?

Минхо покачал головой. — Да, я причинил боль младшему брату и ответил за это. Я признаю свою вину.

Сонхун был в шоке. Он кричал на его мать, был вне себя от гнева. И вдруг спокойно признался, что заслужил это. Ему даже стало смешно, и он забыл про страх. Минхо был так жалок в тот момент, что он готов был валятся на полу от смеха.

Однако отец недовольно вздохнул. — Я понял твою точку зрения. Ты можешь идти.

Минхо спрыгнул с кресла и подбежал к столу. — Папа, я правда был виноват! Это все случилось из-за меня. Если бы я не-

— Достаточно. Я сказал тебе, что ты можешь идти. Так что иди, — мужчина не кричал, но от этого было не легче.

Минхо отпустил плечи и развернулся к двери.

Когда брат ушёл, отец посмотрел на него. Если с Минхо он был довольно ласков, то с Сонхуном он не церемонился. — А теперь ты мне расскажи, кто позволил тебе появляться в комнате твоего старшего брата, также скажи мне, какую наглость нужно иметь, чтобы трогать его вещи?

Голос стал грубее в несколько раз. Он был хмур и недоволен. Сонхун вжался в кресло, не зная, что ответить.

— Молчание не поможет тебе. Лучше ответь, так ты сможешь избежать более серьёзного наказания.

— Я…был зол.

— Ты был зол? Что ты хочешь этим сказать?

Сонхун поднял свои глаза на отца, но тут же опустил вниз, испугавшись. — Мне кажется, — замолкает в сомнениях, — Что Минхо здесь любят больше, чем меня. И я разозлился и-

— Достаточно.

Отец встал из-за стола и подошёл к нему. — Ты разозлился на старшего брата, потому что его любят больше?

Сонхун кивнул, все ещё дрожа от страха. Но тон отца стал более ласковым, поэтому он немного расслабился. Мужчина отошёл куда-то в сторону, а затем подозвал его к себе. Сонхун послушно подошёл.

Мужчина сказал: — Встань лицом к стене.

Ему было страшно, но он все же сделал то, что ему велели. Он не видел лица отца, но все его тело сжималось от ужаса.

— Как ты смеешь желать любви, а потом вести себя так невоспитанно? Ты думал, тебя полюбят больше после этого?

Быстрее, чем он ответил, по его телу пришёлся мощный удар. Волной жгучей боли он пробежался с головы до пят. Его колени содрогнулись.

Отец прорычал: — Выпрямись!

Уже не вне себя от страха, Сонхун вернулся в исходное положение, но рискнул сказать: — Папа, я-

— Замолчи! Не хочу слышать ни слова. Сейчас ты ответишь за свой поступок.

Он колотил его ещё долго. Но вскоре тело Сонхуна перестало выдерживать. От бессилия он начал терять сознание. Последнее, что он запомнил — то как открылась дверь, и кто-то начал кричать отцу остановится.

Очнулся мальчик уже в своей комнате и увидел перед собой маму. Сонхун не знает, что бы было, если бы она его не защитила.

Женщина наклонилась к нему, прошептав: — Теперь ты понимаешь, какая между вами с Минхо разница? Никогда не смотри на него, как на своего брата.

После случившегося, он стал делать вид, что относится к Минхо с уважением. Тот не насмехался над ним, принимая это. Сонхун не мог справиться с чувством тошноты и унижения.

***

Фигурное катание было для него смыслом жизни. И после всего стало отдушиной, спасением от отвратительной реальности. Вдобавок, в этом он был в разы лучше, чем Минхо.

Интерес к этому спорту проснулся в нем после рекламы обезболивающего, в которой один из ведущих спортсменов страны настоятельно рекомендовал его к использованию. Мальчику было плевать на этот продукт, он лишь наблюдал за движениями фигуриста и восхищался.

Мать была оповещена о его желании сразу же, как кончился рекламный ролик. Но она не выглядела воодушевленной, когда сказала ему: «Иди, куда хочешь, на одну проблему дома меньше». Он был слишком занят радостью от того, что сможет научиться кататься так же, как тот спортсмен, чтобы переживать об этом.

Ступив на лед, Сонхун окончательно убедился, что это то, что ему нужно. Тренер даже говорил ему, что он катается лучше, чем ходит. Лёд подчинялся ему, и коньки повиновались его контролю. Поэтому Сонхун беспрепятственно выбился в лидеры.

Когда ему исполнилось четырнадцать, он начал ставить первые рекорды. После этого его отправляли на множество международных соревнований, где он всегда выигрывал.

Он поставил себе цель поучаствовать в чемпионате мира, и во что бы то ни стало забрать золото. Поэтому ему приходилось тренироваться больше остальных. Наставник верил в него, и не давал ему слабины.

В один из вечеров он приехал на позднюю тренировку, чтобы отточить одну из своих программ.

Он старался выплеснуть весь свой артистизм, все свои навыки, чтобы знать предел, которого он может достигнуть. Когда парень закончил выступление, поклонившись отсутствующим зрителям, с трибун послышались тихие хлопки.

Сонхун встретился взглядом с темноволосым худощавым парнем, который стоял на верху, все не переставая соединять ладони. — Ты прекрасно катаешься! — он крикнул это и поспешил скрыться.

Сонхун ухмыльнулся и решил, что ему пора закругляться.

Пока он ехал домой, не переставал улыбаться, вспоминая того милого парня.

Помимо тренера его мало кто хвалил. Так что такая мимолётная фраза была для него невероятно ценна.

Мама не особо радовалась его достижениям в фигурном катании. Она все твердила ему, что это просто минутное увлечение и рано или поздно ему надоест, что ему это не принесёт никакой пользы в будущем, и так отец его точно не похвалит.

Он не ждал похвалы от главы семейства. После того, как тот избил его, Сонхун не хотел больше с ним видеться или разговаривать лишний раз, так что ему было все равно, что тот думает.

Когда он снова пришел на корт, тренер обрадовал его тем, что подготовил ему усиленную тренировку. Мужчина прекрасно знал, что ему нравилось отдаваться делу целиком. И, к тому же, он приходил домой без лишних мыслей и сразу же отключался от усталости.

Под надзором тренера он старательно выполнял свои прыжки. Тело уже изрядно измоталось, но ему было все равно. Он не переставал стараться.

Последний прыжок, над которым они как раз недавно начали работать, был самым сложным и требовал намного больше сосредоточенности и практики. И у Сонхуна были с этим некоторые проблемы. У него получалось прыгнуть, но с отталкиванием от льда было что-то не так. Попытавшись снова, он приземлился, едва ли не впечатавшись в корт лицом.

— Я же говорил тебе — это реберный прыжок. Будешь отталкиваться от зубца, так и будешь валяться тут, — тренер никогда не ругался на него, лишь спокойно объяснял, немного повышая голос, когда нужно.

Сонхун сжал руку в кулак и посмотрел на трибуны. Уже знакомое лицо увлечённо смотрело на него с третьего ряда.

Ему стало ещё обиднее. Он вот так взял и упал прямо перед человеком, который им восхищался. Хотелось плакать, и он стыдливо опустил глаза. Но парень, наблюдавший за ним тут же крикнул: — У тебя получится! Не сдавайся!

Сонхун поднял свою голову. Наблюдатель стоял и улыбался во всю ширину рта, показывая ему палец вверх.

Да, я смогу.

Тренер тоже обратил внимание на кричавшего. — Ты чего там делаешь?

Испугавшись, незнакомец как можно быстрее убежал.

Когда он пропал из виду, мужчина обратился к поднявшемуся Сонхуну. — Давай попробуем с самого начала. Не волнуйся.

Сонхун ещё один раз взглянул на место, где минуту назад стоял тот парень и отвернулся, вернувшись к занятию. Парень разогнался и зашёл с левой ноги. Затем он оттолкнулся с внешнего ребра, совершив прыжок с одним оборотом лицом вперёд. Оказавшись ногами на льду, он с надеждой посмотрел на тренера.

Мужчина улыбнулся. — Конечно, было не так высоко и феерично, да и выезд хромает… Но все же начало ты выполнил хорошо. Немного практики, и можно будет выйти на несколько оборотов. Ты молодец.

Сонхун дернул локтем вниз, сказав тихое «йес», но тренер нахмурился, больше показательно, конечно. — Не расслабляйся. Продолжаем.

Парень состроил грустную мину. — Ну учи-и-итель, вы же только что похвалили меня, как можно быть таким бессердечным.

Мужчина снова улыбнулся и потрепал его по голове. — Ладно, славно поработал, — он спустился на одно колено, посмотрев на коньки. — Сходи на точку, кажется, опять затупились. Так и травму получить можно.

— Хорошо!

Сонхун шёл по длинному коридору, осматриваясь. Ему так сильно хотелось столкнуться с этим парнем и узнать, почему он так уверен в его успехах. Или, скорее, просто поговорить с тем, у кого к нему нет никаких претензий.

У него было странное предчувствие, что он где-то рядом. Поэтому, когда он возвращался, пытался пройти через все возможные места, где он ещё не искал.

Однако Сонхун так и не увидел его снова. Понурый он вновь надел уже заточенные коньки и продолжил начатое.

Через час он отточил заход и высоту прыжка. Рядом не было тренера, потому что тот уже ушёл на занятие с другой группой. Он всегда разрешал ему оставаться подольше, потому что знал, что тот слишком вредный, чтобы послушаться. Так он лишь позволил ему законно находиться на корте дольше возможного.

Посчитав свои успехи достаточными для того, чтобы сделать два оборота в воздухе вместо одного, он решил попробовать. Его предупредили, что это может быть слишком опасно. Но Сонхун так сильно хотел показать тому парню, все что он умеет в следующий раз, что его это не заботило. Ему было не важно, что с ним может случиться, когда на него смотрели с таким блеском в глазах.

Он взмыл вверх, обернувшись два раза, как и планировал. Беспрепятственно парень приземлился, при этом сделав прекрасный выход. Он был вне себя от радости, у него в самом деле получилось сделать это идеально.

Про себя он подумал, — Вот бы этот парень увидел, как я могу. Он бы точно был впечатлён.

— У тебя в самом деле получилось сделать два оборота! — Сонхун испуганно повернулся, этот человек в самом деле умел появляться незаметно. Тот стоял у самого входа на корт, не скрывая восторга. — Ты же только один недавно едва ли мог сделать, а сейчас… Какой же ты в самом деле талантливый!

Гордость жарила в груди, и Сонхун не мог не улыбнуться. Он подъехал к своему зрителю, задрав голову. — А тебе можно быть здесь?

Парень, казалось, был пойман с поличным. — Ну…как сказать… И да… И нет.

Сонхун рассмеялся. — Это как?

— Моя мама…тут работает, а мне скучно сидеть дома, поэтому я тусуюсь здесь после школы, — он смотрит куда-то в сторону, совершенно мимо Сонхуна. — Мне нравится смотреть, как т…тут катаются, да!

— Что ж, — Сонхун поднялся к нему, и тот тут же скромно отступил в сторону. Он снова посмеялся. — Да не бойся ты, я никому не скажу, что видел тебя.

Услышав благодарность в форме заикания, он ухмыльнулся и сел в первый ряд, начав развязывать коньки. Он бы мог пойти в раздевалку, но этот парень вряд ли пошёл бы за ним, а ему очень хотелось ещё немного побыть в его компании. Тот все ещё стоял на своём месте, молча за ним наблюдая.

— А почему ты сам не попробуешь?

Он снова показался пойманным за чем-то. Он дернулся, но пришёл в чувства. — А? Ты о чем?

Сонхун закатил глаза. — Ну фигурное катание. Ты сказал, что тебе нравится смотреть, но почему сам не хочешь заняться этим?

— Не думаю, что создан для такого. Мое тело не такое уж легкое и гибкое, к тому же, я совсем плох в катании… Так что мне больше нравится наблюдать, — он поднял на него глаза, они по-прежнему искрились. — А что это был за прыжок?

— Аксель.

— О, я знаю это название!

Сонхун улыбнулся. Этот парень был такой милый, что он не мог устоять. — Это самый известный прыжок, о нем, естественно, все знают. Тем не менее, он самый трудный. Едва ли найдётся фигурист, который может сделать четверной.

Парень немного задумался, а потом снова взглянул на него с улыбкой. — Думаю, ты попадёшь в их число!

— Ты, кажется…слишком в меня веришь, — Сонхун отпустил шнурки, выпрямившись. — Не такой уж я и профи, чтобы выполнять такое.

Тот нахмурился. — Как ты можешь так говорить? Я не первый день вижу твоё катание, не смей сомневаться в себе!

— Не первый день видишь? Так, выходит, ты мой фанат? — он облизнулся, увидев, как парень покраснел. — Да ладно, я шучу. Спасибо…что веришь в меня и все такое, это придаёт сил.

Тот подбежал к нему и сел рядом, расширив глаза. — Правда? Я рад!

— А как тебя зовут-то хоть, или мне называть тебя «мой единственный поклонник»?

Непонятно, смутился он от слова «поклонник» или «единственный», но факт остаётся фактом.

— Ким Сону.

— Меня Пак Сонхун, — он замер, вспомнив, что теперь носит фамилию отца, но поправлять себя не стал.

Сону выглядел озадаченным. Сонхун уже догадался, что он знает его имя, но, видимо, фамилия была ему незнакома, оттого он и выглядел так, будто у него случился сбой в системе.

Парень быстро отошёл от состояния системной ошибки. — Я бы хотел…сблизиться с тобой.

Сонхун немного смутился, услышав это. С ним мало кто хотел дружить раньше, поэтому эти слова были довольно…непривычны. Но ответил он совсем не растерянно: — У меня уже есть друг.

Парень показался обиженным. — И что же в нем такого?

Он пожал плечами. — Он милый.

— Я милее! — Сону прикрыл рот рукой, осознав, что сказал. — Прости.

Сонхун взял его маленькую бледную ладонь в свою, улыбнувшись. — Все нормально. Я просто пошутил. Можем стать друзьями. И приходить сюда ты тоже можешь…я скажу об этом тренеру, так что он не будет выгонять тебя.

Сону сверкнул улыбкой.

***

Прекрасная, нежная, как цветок, улыбка, которую невозможно стереть из памяти. Сонхун все еще отчетливо видит ее. Это грустная память о счастливом моменте, когда между ним и Сону была теплая дружеская привязанность.

Сонхун горько вздыхает, сжимая в руках сырое полотенце. Только он знает точное соотношение воды и слез, которые его пропитали.

Его ноги, темно-синие, как грозовые тучи, дрожат, пока он пытается дойти до кровати. В какой-то момент он слишком увлёкся воспоминаниями и не заметил, что вода уже далеко не греет.

Стоило ему один раз столкнуться с Сону, провести с ним всего ничего, как вся его оборона пала. Исчезла напускная холодность, треснула маска, едва не слившаяся с его собственным лицом. От всей его надменности и жестокости сейчас есть только слабость, беспомощность и одиночество.

Его красные глаза смотрят на рабочий стол, заваленный учебными принадлежностями. Тетради, напичканные закладками, которыми он разделял темы, чтобы судорожно не искать перед экзаменом. Столько пастика ушло на эти идеальные конспекты, на трудные тесты, которые отнимали у него все свободное время. Его уши часто увядали, когда он слушал долгие вебинары, тянущиеся, как передвижения черепахи, семинары, лекции, в которых была куча воды и совсем отсутствовала практическая составляющая.

Сонхун снова вздыхает.

Ему нужно быть идеальным. Во всем. И, поскольку у него нет врожденного таланта, благодаря которому у него бы получалось все без лишних усилий, ему вечно приходится переступать через себя. Потому что он не идеален. Он едва ли сможет стать таковым. Но ему во что бы то ни стало нужно это сделать.

И тут его накрывает вопрос, жгучий и едкий, от одной только мысли об этом, виски начинают ныть. А что в нем настоящее? Что он чувствует? Чего он хочет?

Для чего ему так надо уничтожить самого себя, стать совершенно другим? Для чего вообще все эти никчемные страдания, если в итоге он стервенеет, гниет. В ситуациях, где обычно его охватывает неистовая злоба, раньше парень даже не стал бы тратить силы, оставил бы это и остыл.

Но Сонхун не понимает, к чему так сожалеть об утрате самого себя, если поделать уже нечего. Парень не видит никакого смысла хоть как-то анализировать и копаться в себе. Он уже стал таким. Мерзким и грубым юнцом, который всех ненавидит и смотрит свысока.Человеком, у которого нет ни единой души, с которой он мог бы поговорить начистоту и признаться, что на самом деле он устал притворяться тем, кем не является, устал ломать себе спину, чтобы чего-то достичь. Он бы хотел открыть кому-то глубокую тайну, что как бы он не пытался, он все равно не станет идеальным и совершенным. Ему не видать признания.

Ночью он подумал, что душевные муки отстоятся к утру и исчезнут, но когда он просыпается без желания открыть глаза и спуститься позавтракать, чувствует себя еще хуже, чем вчера. В столовой этим утром его так и не увидят, потому что он закрывается одеялом до головы и падает лицом в подушку, подавляя слезы.

Все, что ему сейчас хочется — извиниться, признаться во всем Сону. Он так отчаянно хочет снова прорыдаться в его плечо.

Ты жалкий, — думает он сам про себя. — Почему бы тебе просто не умереть.

За все выходные ему так и не становится лучше.

***

Сегодня Сонхун совсем прогорает с желанием учиться. Он наиглупейшим, пропитанным скукой взглядом сверлит свой планшет, даже не слушая указания учителя. Его мысли где-то совсем далеко. В прошлом. Он не здесь. И все не может принять свою реальность.

Ему очень везет, что его отлынивание от учебы так и не было замечено. Когда урок заканчивается, он, мрачнее тучи, ползет в столовую. И прямо перед ним оказывается Чонвон, выбирающий, что бы поесть. Горящий интересом парень изучает школьные десерты, как золотые слитки. Сонхун лишь закатывает глаза. Чонвон резко отворачивается от прилавка, кого-то высматривая. Улыбнувшись, парень громко прокричал: — Сону! Сону, я здесь!

Сонхун направляет взгляд туда же, куда и Чонвон, и его душа разрывается. В нескольких метрах от него идет Сону, все быстрее сокращая расстояние. Улыбка Кима пропадает, когда он замечает Сонхуна рядом со своим одноклассником. Они смотрят на друг друга почти одинаково — с досадой, разочарованием и горестью.

Сонхун снова вспоминает тот день пару лет назад.

***

— Сону! — жужжащий как надоедливая муха перед ухом крик напугал обоих. Рука Сонхуна, прежде бережно сжимавшая крохотную ладошку его нового друга, дернулась и спряталась за спину. Парень закусил губу.

— Сону! — снова закричали, но уже более отчетливо.

Сонхун неловко взглянул на парнишку, спросив: — Это же тебя зовет эта женщина?

Глаза Кима скрутились в полумесяц, казалось, что он вот-вот заплачет. Он поджал губы, пробормотав, — Угу.

— Вот ты где, чертенок, — на трибуну вышла женщина, одетая в простую, довольно потасканную одежду. Но Сонхун не посмел бы назвать это «лохмотьями». По наполненному ведру, с грохотом поставленным ею на пол, и лентяйке в ее руке, парень понял, что это уборщица. Она не сразу заметила Сонхуна, потому что грозно всматривалась в того, кто сидел рядом с ним. — Почему ты убежал? Я же говорила тебе никуда не уходить из каморки!

Сону сжался, виновато посмотрев на Сонхуна. Он снова осмелился взять его за руку, а затем повернулся к недовольной женщине. — Успокойтесь, он был со мной.

Она немного смягчилась, но не сдалась. — Это же зона для спортсменов, ему нельзя тут быть. Столько ведь раз ему объясняла. Простите его, — она приблизилась Сону, дернула его к себе и поклонилась Сонхуну.

Увидев ее поклон, парень растерялся и замахал руками, — Д-да все н-нормально, что вы. Ничего страшного, что он здесь. Тем более, что ему никто и не запрещает…

Он заметил, с каким трепетом посмотрел на него Ким, и его щеки немного нагрелись.

Увидев, как мягко Сонхун обращался с ее сыном, женщина совсем размякла. Уже улыбаясь, она выдала: — Ах, в самом деле? Что ж я тогда и кричала…

Она посмотрела на своё ведро в полной растерянности. Сонхуна и умиляла, и смешила ее естественность. Он снял второй конёк и поднялся. — Вы можете заняться своей работой, а Сону пока побудет со мной, и, когда вы освободитесь, заберёте его.

Сону просто светился от счастья. Женщина посмотрела на сына и сжалилась над ним, отпустив с Сонхуном.

Оказавшись в раздевалке, парни увлеклись разговором. Сону рассказал ему о тяготах его семьи. Но в его словах не было и капли грусти, все это он говорил очень весело, даже смеясь, но Сонхуну захотелось разрыдаться, понимая, насколько разные их жизни.

Оказалось, что глава семьи Ким не раз прогорал с бизнесом. Он открывал дело, но тут же становился банкротом. И каждый раз ему приходилось возвращаться на одну и ту же работу — грузчиком мебели. Поэтому его семья проживала не лучшее время. У них едва хватало денег на оплату жилья. Поэтому матери ничего не оставалось, как найти себе работу, но с ее уровнем образования, она смогла получить лишь должность уборщицы. Сону же никогда не жаловался, а с пониманием относился к проблемам родителей. Это было ясно по тому, с каким трепетом он говорил об их стараниях.

Сонхуну было тяжело не сравнивать их. Его отец был совершенно успешен, по сравнению с его. Мать никогда не знала работы, когда же мама Сону драила полы до глубокого вечера, чтобы прокормить семью. Сонхун никогда не нуждался в чем-либо, поэтому получал все, что мог, иногда с излишками. Сону же довольствовался тем, что у него есть, не чувствуя себя обделённым.

Сонхун не сказал бы, что то, что он испытывал в момент его рассказала, можно назвать жалостью богатого ребёнка к бедному. Он просто ненавидел систему в которой они жили. Парню в самом деле было грустно осознавать, что пока кто-то страдает, другие не знают себе проблем и не отказывают себе ни в чем. Ему хотелось хоть как-то поддержать его. Поэтому в порыве чувств он не удержался и обнял ещё недавно незнакомого ему парня.

Сону смутился, спросив: — Ты…ж-?

Он не смог сказать «жалеешь меня».

Но Сонхун все понял, ответив: — Нет, просто я горжусь тобой и твоими родителями. Вы такие молодцы!

Сону посмотрел на него и рассмеялся.

Через полчаса его мать закончила с уборкой и вернулась за своим сыном. Втроём они спустись на первый этаж.

Сонхун по привычке подошёл к торговому автомату, чтобы купить себе закуску. Посмотрев на его выбор, женщина округлила глаза, прошептав. — Ничего себе…

Сону заметил в самом нижнем ряду шоколадный батончик. Это был самый дешевый продукт из всех. Виновато он посмотрел на женщину: — Можно?

Его мама тут же начала копаться в своей сумке. И через несколько мгновений ее лицо потемнело.

— Видимо, забыла кошелек дома. Потерпи немного, сынок.

Сонхун переминался на месте, боясь сказать что-то не то. Но ему хватила одного лишь взгляда на мальчика рядом с ним, чтобы отбросить все сомнения. Он так сильно захотел его порадовать, что слова вырвались из его рта сами по себе:

— Ничего страшного. Я…могу оплатить. Сону, выбирай все, что хочешь.

Женщина выглядела пораженной. Пока Сонхун нажимал на кнопки автомата, она не могла собрать себя воедино. Два парня не замечали ее потерянности, наслаждаясь закусками. Но в тот момент мама Сону сгорала от стыда за то, что не может позволить себе купить своему единственному сыну перекусить.

Они достигли выхода, и Сонхун позволил себе ещё один смелый поступок. — Вы далеко живете? Я могу подвезти вас.

На немного женщина впала в очередной ступор. На лице ее читалось: «Мальчик едва ли четырнадцати лет предлагает подвезти нас, неужели в моей жизни все настолько плохо?»

Сонхун вдруг засомневался в правильности того, что сделал. Сону понравилось его предложение, это радовало. Однако он совсем не подумал о том, как отреагирует госпожа Ким. Ему стало стыдно, и уши покраснели. — Не подумайте…просто…меня отвозит водитель. В машине в любом случае слишком много места для меня одного…

И опять он ляпнул лишнего. Поделать уже было нечего.

Женщина вдруг улыбнулась. — Какой вежливый мальчик. Спасибо за заботу. Но мы тут недалеко…

Сону схватил ее за руку, хмурясь. Сонхун заметил это жест, и ему стало тепло.

— Сону сегодня помог мне. И я бы хотел отблагодарить его…

Женщина ещё больше удивилась. — Помог? Сону?

— Да, — гордо заявил Сонхун. — Без вашего сына я бы не смог сделать сложный прыжок. Так что я очень благодарен ему!

Сону раскрыл рот. Его щеки покрылись пунцовым. Парень смущенно опустил голову.

Мама стала выглядеть более счастливой. Но все так же оставалась растерянной. — Что ж…

Сонхун склонил голову перед женщиной: — Прошу вас не отказывайтесь! Это просто в знак благодарности!

Так он довез их до дома. И его пригласили на ужин. Обмен благодарностями этим вечером, казалось, никогда не закончится.

Их дом был совершенно мал. Едва ли больше чем площадь столовой вместе с кухней в доме Сонхуна. Но он даже не подумал как-то возмутиться или почувствовать себя неловко в таком месте. Вокруг все пестрело уютом, теплотой и любовью. Никакой строгости и утончённости, как в его доме, только нежность, окропленная свободным стилем. Хоть интерьер и не был организован квалифицированным дизайнером. Сонхун решил, что этот дом нравится ему намного больше, чем его собственный.

Мама Сону оставила их наедине, принявшись готовить ужин. Друг же потащил Сонхуна в свою комнату.

Она, конечно, была мала, но все в ней было к месту, и даже не было того, чего не хватало.

Стены были украшены плакатами с известными фигуристами. Сонхун покраснел, увидев парочку с ним. Это были вырезки из новостных газет, ведь едва ли он был настолько популярным. Он был горд увидеть даже малейшее упоминание о себе.

Сону обратил внимание на это и побагровел. — Ой…я…

— Это мило, — Ли даже не понял, что сказал это вслух.

Парень рядом с ним стал похож на помидор. Сонхун взглянул на него и улыбнулся. — Должно быть смущающе вот так привести своего айдола в комнату, где куча его изображений…

— Перестань! — Сону толкнул его в бок. Сонхун лишь рассмеялся.

— Прости, но это правда очень приятно!

***

Когда-то давно Сону смотрел на него с трепетом. Сонхун же, не стесняясь, улыбался ему. Теперь между ними расстилается леденящая стужа.

Аппетит совсем пропал.

Сонхун разворачивается и уходит прочь из столовой, пожалев, что вообще тут появился.

Когда-то он был счастлив рядом с ним. Сейчас его присутствие лишь разбивает Сонхуну его и так половинчатое сердце.

Он все не может дождаться момента, когда ему перестанет быть так отвратительно больно. Почему же он не наступает? Сонхун не хочет жалеть, не хочет мучаться от своей совести и сожалений. Он не хочет скучать за моментами, которые уже не вернуть. Однако все равно делает это. Ему все же хочется еще хоть раз увидеть эту улыбку и понять, что она посвящена ему…

Потерявшись в себе, он совсем не смотрел, куда идёт, и в итоге парень впечатывается в чужое плечо. Подняв глаза, ему стало противно. Минхо удивлённо смотрит на него, придерживая за спину. — Осторожнее…

Сонхун шипит, отталкивая его ладонь. — Отпусти меня! Отвали!

Он, не думая, замахивается рукой. Кулак почти достигает Минхо, когда его прерывает другая рука. Сонхун поворачивает голову сталкиваясь с грозным взглядом. Это тот самый парень, который вечно водится с его старшим братцем. Тот практически рычит на него: — Что ты творишь? Минхо сделал что-то, чтобы ты мог ударить его? — глаза его наливаются презрением. Сонхун чувствует на себе множество взглядов. Ещё бы, устроил такую сцену прямо в школьном коридоре.

Сонхун не отвечает ему, отдергивая руку. Взгляд его падает на Минхо, который с нежностью смотрит на своего спутника. Мерзко. Минхо счастлив, а ему так плохо.

Это ужасно! Противно! Почему Сонхун в итоге единственный несчастный?

Минхо снова смотрит на него и отшатывается назад. Он заметил слёзы на лице своего младшего брата.

Это было унижением вот так показать свою слабость. Сонхун отвернулся, чтобы скрыть свою боль от других, а Минхо стоял именно в той стороне. Но сейчас лучше пусть он видит это, чем кто-то ещё. Он позволяет Минхо это только сейчас. Никогда больше.

Но то, что Минхо говорит с такой обеспокоенностью, повергает его в шок: — Ты в порядке?

Нет, я не в порядке. Все плохо. Мне больно. Помогите мне. Хочу исчезнуть. Хоть кто-нибудь. Даже ты противный старший брат, которого я ненавижу. Я так устал, что мне все равно.

Он хочет сказать это, но просто молчит, собирая свою маску по кусочкам и надевая ее обратно. Минхо получает от него лишь холод и ненавистный взгляд.

Сонхун собирается с духом и проходит мимо него. Он выдержал это. У него осталась ещё крупица сил, чтобы сохранить лицо.

Но в итоге он оказывается в отдалённом от чужих глаз углу. Парень давится слезами, сжимая руки в кулаки. Он сдерживается, чтобы не кричать, и дубасит ими стену.

Он даже не появляется на уроке.

— Сонхун? — Кто ещё мог найти его здесь, если не Джейк.

Он стыдливо выглядывает из своего укромного места, проглатывая остатки грусти. Сонхун хочет кинуться на своего единственного друга и просто обнять его. Но стоящий рядом с ним Сону, которого он видит не сразу, убивает в Сонхуне любого рода желания. Он никогда не чувствовал себя таким униженным и жалким, как сейчас.

Джейк и Сону стали общаться из-за того, что оба входили в совет учеников. Школа давала им возможность принять участие в разработке учебных планов. Также ученики, состоящие в этом совете, могли представлять школу на различных форумах и съездах. А в каждом из этих двух парней инициативы было хоть отбавляй. Сонхун тоже входил в ряды совета, но узнав, что новичок по имени Ким Сону присоединился, тут же ушел.

— Ты… — Джейк взглянул на Сонхуна, потом на Сону, о чем-то подумал, нахмурился и продолжил уже более весело: — Не на уроке?

Сонхун буркнул: — Голова разболелась.

Конечно, не сложно заметить его опухшие глаза, но Джейк прекрасно знал, что такое для Сонхуна его чувство собственного достоинства.

Сонхун смотрит на него с молчаливой фразой «Блять, сделай что-нибудь, спаси мою гордость». Джейк постепенно напрягается, косясь на потерянного Сону рядом с ним, в глазах которого нет ничего, кроме переживаний.

Ким рассматривает уставшее от страданий лицо Сонхуна, ища ответ на свой вопрос, отчего же такой надменный и грубый человек может вот так прятаться ото всех и лить слёзы. Это не может быть Сонхун. Сонхун, который заставит страдать кого-угодно, но никогда не окажется в подобном положении. Так что же случилось?

Сонхун переводит на него свой взгляд. Ему не по себе. Жалость, вычерченная в каждой черте лица его бывшего друга, давит на него, бьет как молот, разбивая его сердце.

Проходит всего минута, но размышления этих троих, пытающихся найти выход из этой неловкой ситуации, затягиваются, казалось бы, на годы.

Первым соображает Сону. — Джейк, я…скажу на совете, что ты задержишься. Лучше мне уйти первым.

Сонхуна словно ножом режет этот холодный и безразличный тон, сказанный таким прекрасным голосом.

И с чего он только решил, что Сону может беспокоиться о нем? Чушь. Он не заслужил.

Оставшись наедине с Джейком, Сонхун выдыхает.

— Что с тобой случилось? Неужели ты…плакал?

— Перестань нести ерунду. Стукнулся об косяк и было так больно, что едва смог перенести боль.

— Пойдём, — Джейк дернул его за пиджак, поднимая на себя. — Отведу тебя в медпункт.

Сонхун садится на украшенную белыми простынями кушетку. Чем дольше он держит глаза открытыми, тем больше походит на зомби. Джейк недовольно оглядывает его. — Ты вообще спал?

— Целых три часа, — он не хочет казаться жалким, но у него не получается.

Джейк опускает плечи. — Что такое с тобой сегодня? Что произошло в пятницу? Куда ты пропал? И почему я вижу тебя в таком состоянии?

Сонхун не говорит ничего кроме: — Сону.

Джейк кивает. — Понятно.

Что ещё могло так пошатнуть его состояние, если не Ким Сону. Его друг знал об этом. Но Сонхун никогда не признавался ему в том, что жалеет о том, что он сделал. Отношение к Сону все эти годы он описывал едкими словами. Сонхун не выражал ни капли желания исправить то, что он натворил.

Поэтому Джейк испытывает странные чувства. Кажется, сейчас этот парень осознаёт, что совсем не знает настоящего Сонхуна.

Ли ложится на кушетку, закрывая глаза. Джейк оставляет его наедине со своими мыслями.

Его друг в прекрасных отношениях с Сону. Все в прекрасных отношениях с Сону. Сону любят все.

И печально то, что Сонхуну нет больше места рядом с ним.

Он теряется в цепочке прошлых событий. Кажется, он уже дошёл до того самого мгновения, когда все разрушил. Но сейчас он думает лишь о тех днях, когда был счастлив.

Тогда он был в смятении. Не понимал, что чувствует, но все ещё был собой. И не прятал свои чувства от других.

***

Джейк был частым гостем в их доме. Все началось практически с самого первого дня их переезда, когда мать решила завести для себя новые, более выгодные знакомства. Конечно же, ради этого женщине пришлось вступить в родительский комитет школы, куда ходили ее дети. Тогда Сонхун не понимал, что она делает это только из собственной выгоды.

Мама Джейка тоже была «новенькой», поскольку они с мужем только-только переехали в новую страну. Так две женщины сблизились, и, соответственно, Сонхун, Мина и Джейк стали видеться на регулярной основе.

Вечно одинокий Минхо, который то и дело проводил время в своей комнате, сглаживал все острые углы в дружбе с Джейком. Сонхуну нравилось, что он хоть где-то выигрывает.

— Почему ты не познакомишь нас с Сону? — парень сидел на своём привычном месте, посередине кровати Сонхуна. Почему-то он постоянно приходил именно тогда, когда ему надо было уходить на тренировку.

Прошло уже много времени с их первого знакомства с Сону, и о нем знали практически все из его окружения. Джейк в особенности был наслышан о нем. Ведь Сонхун не мог болтать о чем-то кроме своего драгоценного Сону.

Сонхун пожал плечами. — К чему это? У вас даже нет общих интересов.

Джейк сузил глаза. — Может, ты боишься, что он предпочтёт тебе меня? — увидев, как друг выронил из рук спортивную сумку, он начал смеяться. — Да ты его ревнуешь!

Парень нахмурился. — Ничего….ничего я не ревную!

— Гляньте, ты даже покраснел, да ну! Он тебе нравится?

Сонхун ничего не ответил, а просто подобрал сумку с пола и вылетел из комнаты.

Прежде он никогда не задумывался о Сону в таком ключе. Но слова Джейка задели его за живое, он в самом деле не хотел делить его с кем-то еще.

Его ангельская аура могла свалить любого, Сонхун понимал это. Ему было страшно, что он найдёт кого-то лучше и забудет про него.

Фраза «Ты ревнуешь его» не давала ему покоя. Сонхун то и дело осекался на самых заученных движениях. Когда он пытался сделать прыжок в два оборота, свалился на лёд.

— Что с тобой сегодня? Совсем не сосредоточен… — мужчина, хмурился, но не старался быть слишком строгим.

— Тренер, я…меня кое-что беспокоит.

Это не было в новинку, чтобы тренер прекратил занятие и повёл его в свой кабинет, чтобы поговорить. Сонхун не мог доверить свои переживания кому-то, кроме него.

Мужчина поставил чашки с чаем и сел в своё кресло. — Выкладывай.

Сонхун сжался до невозможных размеров, руки вонзились в кружку. — Дело в том…что мне, кажется, нравится парень.

Он испуганно поднял глаза, но не увидел в мужчине и ни капли удивления. — И в чем же проблема?

— Ну…как это в чем….он же…парень….и я тоже….парень

— Если он тебе нравится, ты же не делаешь этим ничего плохого? Ты питаешь к нему искренние чувства, я не вижу в этом проблемы.

— Но если…он не чувствует того же?

Мужчина подпер щеку рукой. — Такое случается. Не всегда люди могут ответить нам тем же. Нам лишь нужно понять, что мир не заканчивается на одном человеке, всегда найдётся тот, кто полюбит нас так же искренне. Да, будет больно, досадно, обидно. Может мучать постоянный вопрос «почему ты не видишь, как я хорош для тебя, почему ты замечаешь этого?», но это пройдёт. В такие моменты нужно лишь отпустить свои чувства, прожить их и отпустить.

Сонхун лишь понимающе кивнул.

Мужчина отпил чаю и продолжил: — Но самое главное — не медли. Не важно, примет человек твои чувства или нет. Мучаясь вопросами о взаимности, ты только сделаешь себе хуже. Действуй, скажи ему об этом открыто, и что бы ни случилось, ты будешь знать, что ты сделал все, что мог. И тебе будет не о чем жалеть.

— Но как это не о чем жалеть? Он же может посмеяться над моими чувствами, отвергнуть меня, и…

— Чувства это не слабость. Это искренность, знак того, что для тебя этот человек нечто большее. И если он в ответ на твою искренность посмеётся над тобой, тут точно не о чем жалеть. Ты просто увидишь, что тратил время не на того. Так зачем сожалеть о том, что плохое само ушло от тебя?

Этот разговор оставил на подростке довольно сильный отпечаток. Он принял свою симпатию к Сону. Однако этого было недостаточно, чтобы Сонхун признался ему.

Парень лишь наслаждался этими счастливыми часами, которые они проводили вместе. Сону поддерживал его во время тренировок, гулял с ним по парку после занятий. Сонхун постоянно заглядывал к нему домой, чтобы поужинать и поговорить с его родителями. О чем-угодно. Только с ним, только с его семьей Сонхун чувствовал себя по-настоящему дома.

Но когда их руки нечаянно касались или он позволял себе лишний раз обнять его, сказать что-то двусмысленное, смущая Сону, в его душе взрывался фейрверк. Он влюблялся в него безостановочно. Да и кто бы не понял его. Сону был самым замечательным, светлым человеком, которого было невозможно не полюбить.

И, если у Сонхуна была прекрасная жизнь вне дома, то в их домашнем очаге появилась трещина. Его мать становилась агрессивнее день ото дня. Она все чаще ругала его, когда тот возвращался позднее обычного. Женщина не выносила, когда ее сын занимался чем-то помимо учебы.

«Отец и так тобой недоволен, а ты все продолжаешь заниматься ерундой, возьмись наконец за голову» — она повторяла это из раза в раз, Сонхун даже выучил эту фразу наизусть вплоть до каждого изменения интонации.

Но он старался не обращать на это никакого внимания. Если она хотела, могла ругать его сколько угодно. Пока с ним был Сону, пока один человек верил в него, ему было плевать. Он не собирался бросать фигурное катание.

Его тренировки затягивались все больше. Сонхуну нужно было готовиться к соревнованиям, поэтому он закрыл глаза на все остальное. Сону виделся с ним во время тренировок, так что в этом плане он ничего не терял. Но вот отметки в школе падали ниже плинтуса.

И он не боялся быть разочарованием. Он не желал быть идеальным. Это удел Минхо.

Но в один из таких дней, когда тренировки отнимали большую часть его времени, его мать лично пришла на его занятие.

Увидев ее, он удивился. Она никогда не появлялась на его занятиях и не интересовалась его успехами. На секунду в нем просияла надежда, что она на самом деле пришла посмотреть на него. Он не мог сдержать своего счастья и улыбнулся.

Тренер подошёл к женщине. — Когда вы заполните документы на международные со-

Женщина даже не подумала дослушать его и громко вскрикнула. — Сонхун, едь сюда и переобувайся. Мы едем домой.

Мужчина снова попытался что-то узнать, но та даже не смотрела на него, полностью игнорируя. Тренер нахмурил брови и проглотил все слова, так и оставшись молчать.

Мальчик, не сообразив, в чем дело, крикнул ей в ответ: — Мы поедем за папиной печатью? — он подумал, что она хочет поставить подписи, чтобы он смог отправиться за границу и представить страну на чемпионате.

Мать усмехнулась. — О чем ты вообще думаешь? Ты больше не появишься здесь. У тебя экзамены на носу, нужно готовиться к поступлению в частную школу.

Сонхун был очень разочарован. Но в нем все ещё таился тот светлый огонёк, который не давал ему пасть духом. — Тогда…когда я поступлю туда, я смогу вернуться?

Женщина разозлилась и принялась кричать пуще прежнего: — Я же сказала тебе, что ты сюда больше не придёшь! Хватит тратить мое время! Немедленно собирайся, я буду ждать тебя в машине! — она не дала ему возможности сказать что-то ещё, повернувшись к нему спиной, мать зацокала каблуками и исчезла в проходе, попутно сказав: — Вечно тратит время в пустую…

Его ноги согнулись в печали. Он растерянно посмотрел на своего тренера, не в силах хоть что-то сказать.

Мужчина так же грустно покачал головой, ответив на его немой вопрос. — Прости, я не смог отвезти тебя к твоей мечте. Кажется, теперь тебе придётся думать о других вещах.

Сонхун вдруг распылился. Покраснев от злости, он вскрикнул: — О каких других вещах? Я хочу заниматься фигурным катанием! Я хочу выступать на соревнованиях. Хочу становится лучше! — но чем дольше он говорил, тем больше крики походили на вопль. Мальчик упал на холодный лед. Слёзы полились из его глаз. — Я…я ведь…так люблю…кататься…т-тренер…что… мне делать? — юноша смотрел на него умоляющим взглядом, словно тот был его последней надеждой, ниточкой, за которую можно было ухватиться.

Тренер присел рядом с ним, молча прижав к себе. Мальчишка утонул в объятьях зрелого мужчины, который прятал от него свои скупые слёзы, повторяя: — Прости меня. Я не могу ничего поделать. Это твоя мать…я правда…не смогу ничего сделать.

Сонхун вдруг почувствовал себя совсем беспомощным и в то же время невероятно злым. На всех. На все. В ту минуту он ненавидел абсолютно все на этом свете. Из последних сил он оттолкнул тренера, вскочил на ноги. В ярости он снял свои коньки. Прямо в носках он зашагал по корту. Тренер его не останавливал. Когда Сонхун дошёл до трибун, холодно сказал: — Я не прощу.

Непонятно, кому именно было это адресовано. Он ушёл оставив мужчину одного.

Когда он переоделся, его гнев все ещё не утихнул. Он смотрел на свои дурацкие коньки. Парню хотелось разорвать их в клочья.

И, когда он глазами распиливал их, в раздевалке появился кто-то ещё.

Нежный голос сказал: — Тренер…сказал, что ты здесь.

Это был Сону. В его руках Сонхун заметил какую-то коробку. Присмотревшись, он понял, что это была упаковка из-под коньков. Сону последовал за его взглядом и тут же улыбнулся. Он даже не заметил злость и ненависть, которые питали его лицо. — Мама…купила мне. Папа получил аванс и вот…я теперь могу кататься вместе с тобой.

Увидев его счастливую улыбку, Сонхун не почувствовал себя лучше. Совсем наоборот. Он ещё больше разозлился. С грохотом встав со скамейки он посмотрел на друга снизу вверх и усмехнулся. — С чего ты решил, что я буду кататься с тобой? Зачем мне это?

Сону немного растерялся. — Но мы же…хотели вместе…

Сонхун прервал его своим криком: — Что я могу иметь с тобой общего? Мы? Да нет никаких мы, не неси чушь! — он подошёл ближе к совсем побледневшему парню и ударил прямо по его коробке. Оттуда вывалились коньки. Все они были затуплены, испачканы и выглядели ужасно неухоженно. Сонхун с ненавистью рассмеялся. — Даже…не хватило денег купить нормальные коньки? И все, что ты имеешь вот этот мусор, уже никому не нужный?

Сону молчал. Капли покапали прямо на коньки. Он тихо лил свои слёзы, пока Сонхун ненавистно смотрел на него.

Он отвернулся, взяв свою сумку. И, пройдя мимо Сону, оказался у двери, добавив: — Никогда я не буду иметь ничего общего с таким бедняком как ты. Ненавижу.

Дверь хлопнула.

Сонхун как можно быстрее выбежал из здания.

Янтарный мячик формы планеты взмыл в воздух. Его переливы под солнечным светом были прекрасны, но внимание на это обратил один лишь мальчишка лет пяти, отправивший его в полет своими маленькими ручками. Малыш бежал за ним со всех ног, но едва мог догнать эту прыгающую фурию. Мама, наблюдавшая за этим действом издалека, приятно улыбалась. Наконец мяч оказался в детских руках, а на лице ребенка красовалась улыбка. Он подошел к матери с криками: «Я хочу быть как они!». Указательный пальчик тыкал в играющих на поле волейболистов. Женщина, хихикая, взяла сына на руки, приговаривая: «Обязательно будешь».

Сонхун смахнул слезу со щеки, поморщился и отвернулся от противного проявления материнской любви. Недавно заточенные коньки, запиханные в какой-то бесхозный пакет, упали в мусорный бак. Звук их приземления еще долго гудел в его ушах.

После прибытия домой женщина объяснила сыну своё решение: — Пока ты не станешь лучше, чем Минхо, даже не думай расслабляться. Это не твой брат, а соперник. Даже не смей смотреть на него по-другому.

Сердце Сонхуна налилось чёрной ненавистью. Минхо. Это он был во всем виноват. Из-за него он лишился всего.

Он прорыдал всю ночь, думая о Сону, которого он отверг, о своих коньках, которые скоро станут удобрением, слившись с мусором. Он выплакал все и больше ни разу за все эти два года не проронил и капли слез.

***

Сонхун встаёт с кушетки и вздыхает, обмякая. Но в его голову неожиданно приходит одна единственная мысль, которая его оживляет.

Он выбегает из медпункта, пролетает, как тень, по школьным коридорам. Сонхун вызывает такси и говорит адрес. Все это время его сердце не может найти покоя.

Стоя перед входом в спортивный центр, где он провёл половину своих детских лет, Сонхун переводит дух. Он весь взмок пока бежал сюда.

Он заходит на тот самый корт, где так старательно оттачивал свои навыки. В его руках коньки, которые он взял на прокат. Парень присаживается на трибуну и натягивает их на ногу.

И вскоре он уже ступает на лёд. Ему становится так легко. Не думая ни о чем, он кружится по корту, рассекает воздух прыжками.

Ему вспомнились слова, которые сказал ему Сону. Он сказал ему, что он сможет сделать четверной аксель.

Не думая о том, что после стольких лет перерыва опасно делать такие прыжки, он просто берет и делает. Он взмывает вверх оборачиваясь вокруг себя четыре раза. Прекрасно приземлившись, он по привычке кланяется отсутствующей публике. Но сам он представляет, что там стоит Сону и хлопает ему, крича: «Я знал, что у тебя получится!».

Он открывает глаза, смотря на то самое место, где увидел его в первый раз. Сону там нет. Сону больше не будет его единственным фанатом. Сону больше не его друг. Но одна вещь осталась неизменной: Сонхун все ещё любит его.

Грудная клетка сжимается. Сонхуну даже приходится прижать руку к груди, настолько боль разъедает его тело.

— Хен…

Он поднимает своё наполненное грустью лицо на это тихое обращение. Сону стоит перед ним с коньками в руках. Он не верит тому, что видит.

— Хен, покатаемся вместе?

Обнять. Сонхуну жизненно необходимо заключить его в свои объятья.

Он спешит подъехать к нему, но его измотанное тело не слушается, и парень падает лицом на лед.