Темнота, витающая вокруг плотным туманом, медленно таяла. Сначала появился голос: тихий, похожий на змеиный шёпот, он бил по нервам сильнее громогласного крика. Затем возникла тонкая бледная кисть, похожая на закоченелую руку покойника. Она сжимала между пальцами длинную волшебную палочку. Густой морок схлынул так же быстро, как и появился, обнажая ледяной каменный пол, такие же стены с горящими вдоль факелами и плотный полукруг из человеческих тел, облачённых в чёрные длинные мантии с накинутыми на головы капюшонами. Их острые пики почти касались низкого потолка.
— Что же вы прячетесь, друзья? — голос заструился по небольшому помещению, проникая каждому под рёбра и царапая сердце страхом. — Покажите себя.
Никто не дрогнул. Верхушки капюшонов по-прежнему тянулись к потолку точно острые пики гор — к небу. Тишина отсчитывала удары сердец.
— Я сказал, покажите себя! — Волан-де-Морт взмахнул палочкой и все горные вершины тут же слетели с голов Пожирателей. — Так-то лучше… Ну что же вы все молчите? Напомню вам, что до дня исполнения пророчества осталось не так много времени, а мальчишки всё нет. Что вы мне на это скажете?
— Мой лорд, — Люциус Малфой сделал крошечный шаг вперёд. Его длинные белоснежные волосы, небрежно рассыпанные по плечам, в тусклом свете факелов отливали ржавчиной. — Поиски ведутся. Мальчишки нигде нет.
— Где-то он есть, Люциус, друг мой, не мог же Поттер просто раствориться в воздухе.
Вперёд выступил ещё один человек. Её чёткий и острый шаг зазвенел металлом. Беллатриса вскинула голову вверх, и серебряное колье на её груди снова отозвалось холодным звоном.
— Мой лорд, мы ищем мальчишку везде! Но есть ли в этом смысл? Он и сам знает о пророчестве, я уверена, в нужный час он придёт к вам сам, чтобы совершить предсказанное.
— Молчать! — Волан-де-Морт слегка подался вперёд. Пламя факелов осветило высокую спинку кресла, похожего на трон, за его спиной. — Я и так доверил тебе самое важное, Беллатриса! Ты не смогла это сохранить! Круцио!
Беллатриса тут же упала на колени. Серебряный звон её ожерелья потонул в сумасшедшем смеющемся крике. Молчаливые наблюдатели опустили глаза в пол, боясь даже мельком встретиться со взглядом своего повелителя. Волан-де-Морт опустил палочку, прекращая пытку. Беллатриса осталась сидеть на полу. Вокруг неё, будто лужа, раскинулся чёрный подол кружевного платья, похожий на старые рваные лохмотья.
— Северус! — Волан-де-Морт плавно поднялся со своего кресла, он будто перетёк из одного положения в другое, как змея, выследившая добычу и готовая кинуться на неё, раскрыв пасть, в любую секунду.
— Повелитель, — третий человек в чёрном шагнул вперёд, почтительно склонив голову.
— Тебе есть, что сказать по этому поводу? Ты последний из всех нас видел мальчишку. Он ускользнул прямо из-под твоего носа.
— Простите, мой лорд. Как только мне стало известно о смерти Дамблдора, я кинулся искать его. Но Поттера будто и след простыл. Каким-то образом ему удалось покинуть стены школы, не выходя за её пределы. Однако позвольте согласиться с замечанием Беллатрисы. Я уверен: в назначенный день мальчишка сам найдёт вас.
Волан-де-Морт подлетел к Северусу. Он схватил осунувшееся лицо своими цепкими пальцами и заставил смотреть себе в глаза. Почерневшие острые ногти впились в бледную щёку.
— Смотри мне в глаза, Северус.
Северус поднял свой взгляд, встречаясь с глазами Волан-де-Морта. Началась молчаливая дуэль двух искусных легилиментов. Северус отлично подделывал воспоминания, его не в чем было упрекнуть. И совсем скоро Волан-де-Морт в этом убедился.
— Что ж… — Тёмный лорд отпустил Северуса и сделал несколько шагов назад. — Я тебе верю, Северус. Но это ты упустил мальчишку. Круцио!
Северус продержался на ногах несколько долгих секунд, после чего бесформенной кучей упал на колени, совсем как Беллатриса несколькими минутами ранее. Подол его чёрной мантии взлетел и тут же осел рядом. Невыносимая боль выжигала все внутренности. Казалось, будто кровь закипает в венах, и этот кипяток обжигает все сосуды на своём пути, постепенно добираясь до сердца и других важных органов. У виска вздулась бледно-синяя вена и застучала в такт пульсу, на лбу выступила испарина. Северус продолжал молчать.
— Твоя выдержка похвальна, — Волан-де-Морт на мгновение опустил палочку. — Пожалуй, я даже назначу тебя новым директором Хогвартса, ты сможешь справиться с оравой глупых детей. Только соберёшь себе новую команду немного позже, а пока я хочу услышать твою боль. — Круцио!
Северус согнулся пополам, обхватывая руками лицо. Невыносимая боль. Кипящая кровь дошла до всех органов, заставила плавиться каждый сантиметр тела изнутри и пробралась наружу. Кожа горела, словно от ожогов, но внешне оставалась нетронутой. Всё тело будто превратилось в одну большую гноящуюся рану, не справляющуюся с заражением. Северус сам не понял, в какой момент его начало лихорадочно трясти, а спустя секунду крохотную комнату затопил отчаянный крик, заглушить который не смогли даже ладони, до побеления прижатые к губам.
Гарри резко проснулся. Он открыл глаза и сел на кровати, пытаясь как-то успокоить бьющееся сердце. В горле пересохло. Опять эти сны, о которых хотелось немедленно забыть, запретить им появляться в голове. Гарри осторожно опустился обратно на подушку, но она оказалась неприятно влажной и холодной. Тогда он встал, бросив взгляд на кровать Рона: друг спал, подтянув под себя ногу и обняв уголок подушки. Из-за тонких штор в комнату проникали первые лучи рассветного солнца. Гарри тихо вышел из спальни и спустился вниз.
Весь дом постепенно наполняли розоватые лучи. Они попадали в комнаты из разных окон и пересекались на полу причудливым узором, создавая в пространстве вечный танец тени и света. Гарри пересёк гостиную и через столовую попал на кухню. Кричер уже возился с завтраком у плиты. Услышав Гарри, он повернул голову и оскалился:
— Доброе утро. Хозяин Гарри чего-нибудь желает?
— Налей мне, пожалуйста, стакан холодной воды. Если есть, с лимоном.
— Кричер сделает, — домовик кивнул, тряхнув ушами.
Гарри едва успел сесть за небольшой стол, как перед ним тут же появился высокий стакан ледяной воды с несколькими тонкими кусочками лимона. На дне стакана бултыхался лёд. Морозная испарина стекала на пробковую подставку. Гарри с жадностью выпил половину и выдохнул, облокачиваясь на стену позади себя. Стол на кухне во много раз уступал по размерам столу в столовой, но в остальном оставался точной копией того деревянного монстра: те же уродливые толстые ножки, добротная толстая столешница и множество шрамов от ножей. Гарри подумал о том, что если бы ему не пришлось умереть, то, вернувшись в этот дом, он первым делом заменил бы столы.
Из открытого окна на кухню проникал прохладный воздух только-только занимающегося лета. Начинали петь ранние птицы. Кричер продолжал хлопотать у плиты, а Гарри по-прежнему сидел за столом, допивая постепенно тающий лёд. Кончиком указательного пальца он выловил жёлтый круг лимона и с удовольствием разжевал его, снова запивая водой. После свежей кислоты даже самая пресная вода расплывалась на языке сладкой патокой.
Кончики пальцев начали неметь. Гарри потёр подушечки друг о друга, зная, что это бессмысленно: онемение никуда не прошло. Он уже проходил это однажды: так их связь со Снейпом даёт знать о том, что время пришло. Гарри достал из стакана второй кусочек лимона и отправил его в рот, пытаясь вспомнить, когда он в последний раз видел Снейпа, не считая этого ужасного сна, по воле которого он сейчас находился здесь, а не в своей постели.
Вспомнить не удавалось. Та неделя, которую он провёл здесь, сливалась в один похожий день. После смерти Дамблдора Волан-де-Морт не принялся захватывать школу. Это логично, ему не нужен Хогвартс под конец учебного года, но отряд Пожирателей, во главе с Северусом, прочесали каменные стены волшебного замка от и до, пытаясь найти Гарри, который уже находился под защитой особняка Блэков.
Всё, что хоть как-то скрашивало их вялотекущие будни в особняке, — это газеты, которые приносил Артур, вынужденный ходить на работу даже после падения министерства, когда каждую важную должность сменили на пешек Волан-де-Морта. Они едва успели выхватить один более-менее тихий день, чтобы спокойно и с минимальными рисками провести похороны Дамблдора (хотя Гарри всё равно пришлось сидеть в особняке вместе с Роном и Гермионой).
У всех старших членов Ордена Феникса имелись какие-то очень секретные и жутко важные дела, в которые Гарри никто не посвящал. Неудивительно. После того, как Гарри узнал о самой главной тайне, которую от него скрывал Дамблдор, всё остальное просто перестало иметь значение.
Периодически в доме появлялся Ремус с Тонкс («Не зовите меня Нимфадорой!»), захаживал Кингсли. Снейп старался появляться в тот момент, когда в столовой, где располагался единственный включённый в систему камин, уже никого не было. Они с Гарри практически не пересекались, не вели никаких разговоров. Вообще о присутствии Снейпа в доме Гарри догадывался только по тому факту, что связь не давала о себе знать, как сейчас.
Неудивительно. Если то, что видел Гарри во сне, правда (а это почти всегда так), то Северус должен скоро вернуться и прошелестеть в свою комнату на третьем этаже в самом дальнем углу особняка.
Однако время шло, предрассветные нежные лучи солнца превратились в горячие копья, в тесной кухне начало постепенно не хватать воздуха, Кричер поочерёдно выставлял на небольшой стол блюда с завтраком и накрывал их куполом. Северус всё не появлялся. Постепенно онемелость превращалась в боль, которая тянулась вверх по руке, с каждой секундой распространяясь всё дальше и выше.
Около восьми проснулась Молли. Они с Артуром позавтракали (Гарри отказался, решив подождать друзей), после чего Артур покинул особняк через камин, отправляясь на работу в министерство. Молли проводила мужа тревожным взглядом: с каждым днём в министерстве становилось всё неспокойнее, каждая газета, приносимая в дом, содержала в себе всё более страшные заголовки. Фотография Гарри на обложке с подписью «нежелательное лицо №1» стало константой в каждом выпуске. Общее положение магической Британии стремительно ухудшалось.
Около десяти утра в столовую спустились Гермиона и Рон. Кричер накрыл на стол второй раз и тут же исчез. Северус всё ещё не появлялся. Гермиона оглядела Гарри беспокойным взглядом, тут же подмечая вялый вид, и нахмурилась:
— Гарри, всё нормально?
Гарри кивнул. Боль постепенно начала усиливаться, но всё ещё оставалась терпимой.
— Ты выглядишь бледным, — продолжала Гермиона. — Опять сны? Или это связь?
— И то, и то, Гермиона. Всё нормально. Приятного аппетита, — Гарри придвинул к себе овсянку. Он уже смотреть не мог на эту кашу, но почему-то каждый раз с упорством барана продолжал выбирать её, а не жирный бекон с яичницей.
— Приятель, ты же знаешь, как опасно впускать сам-знаешь-кого в свою голову, — Рон тоже нахмурился.
— Я знаю, Рон! — Гарри повысил голос. — Я не могу это контролировать, ясно? И я буду очень благодарен, если мы не станем это обсуждать.
На шум появилась Молли. Одновременно с этим, сбоку от стола, зажегся камин, выпуская из зелёных языков пламени Северуса. Гарри тут же почувствовал, как боль покидает его руки, и выдохнул, будто всё это время его держали за грудки и только теперь поставили на землю. Мог ли он хоть однажды допустить мысль, что появление Снейпа успокоит его? Никогда.
— Что вы тут расшумелись? — Молли упёрла руки в бока.
— Гарри опять видел те самые сны, мам. Мы просто обсуждаем это.
— Рон! — Гарри бросил беглый взгляд на застывшего в метре от него Снейпа. — Всё в порядке, миссис Уизли. Пустяки. Не волнуйтесь.
— Нет, не пустяки, — Северус сократил расстояние между ними в два шага. Выглядел он ужасно: бледное лицо, синяки под глазами, лохматые волосы и растрёпанная мантия. — Ты опять пускаешь его в свой разум?
— Северус, полегче, он ещё ребёнок, — Молли подошла к Гарри и положила ему руку на плечо.
— Не лезь, Молли, — Северус опёрся ладонью о стол и навис над Гарри. — Сейчас я иду наверх спать. Попроси эльфа разбудить меня через два часа, займёмся окклюменцией.
— Ладно, — выдохнул Гарри.
Северус вылетел из столовой, оставив после себя короткий отзвук шелестящей мантии. Молли проводила его неодобрительным взглядом.
— Вот змеюга! — возмутился Рон.
— Кричер, — Гарри позвал домовика.
— Хозяин звал старого Кричера… — проскрипел эльф.
— Да. Отнеси, пожалуйста, Снейпу завтрак. И разбуди его через четыре часа после того, как он уснёт.
— Кричер сделает, — эльф щёлкнул пальцами и мгновенно исчез.
— Ты что, жалеешь этого мерзавца? — Рон уставился на Гарри непонимающим взглядом.
Гермиона вздохнула и принялась завтракать, подперев голову рукой. Молли не стала делать сыну никаких замечаний. Она погладила Гарри по голове и вышла из столовой.
— Если бы ты видел то, что видел я, ты бы тоже его жалел. Такого и врагу не пожелаешь, а Снейп вообще наш союзник.
— И что ты видел?
— Это неважно, — Гарри зачерпнул большую ложку ещё тёплой каши и отправил её в рот. Он не хотел вспоминать тот истошный крик отчаянной боли, этот сломанный силуэт, стоящий перед Волан-де-Мортом на коленях и называющий его «повелителем». И этому не находилось осуждения.