За свою не очень долгую, но однозначно насыщенную жизнь Северус находил мало действительно занятных обстоятельств. И, конечно, среди них никак не должен был оказаться тот факт, что по каким-то неведомым законам они с Гарри вдруг начали хорошо общаться. Стоит уточнить, что «хорошо» в понимании Северуса значило не плеваться ядом через каждые три минуты и терпеть чужое общество на своей территории.

       Окончание войны стало переломным моментом в жизнях многих людей: сменилась власть магического сообщества, люди потеряли близких, предубеждения чистокровных волшебников, презирающих магглов, раскололись и вызвали душевный диссонанс. И это всё — малая часть дерева, уходящего своими корнями глубоко под землю человеческих чувств и эмоций.

       Вопреки ожиданиям, будто с окончанием войны Северус займётся любимым делом, что принесёт ему удовлетворение и сделает более терпимым к другим, всё шло не так гладко. Представления о том, как он возвращается в школу и преподаёт там (неважно, какой предмет) собирались в душе чёрным колючим комком и подбирались к горлу. Для занятий научной деятельностью, о которой он грезил всю свою жизнь, было необходимо накопить некоторое количество денег: пока он будет заниматься первым проектом, разработанным ещё десяток лет назад, ему нужно будет на что-то жить. Скопленных за годы работы в Хогвартсе денег хватило бы максимум на год такого существования (с учётом экономии на всём). В то же время, для того, чтобы начать получать деньги со своих научных открытий, необходимо было их сначала предоставить. Путь от представления научных открытий лежал через долгие месяцы, а то и годы научных поисков, отнимающих всё свободное время. И этот замкнутый круг снова упирался в необходимость работы, которая невозможна, если он решит заниматься тем, чем хочет на самом деле.

       Северус загнал себя в двойной тупик: с этими мыслями он сидел в Паучьем тупике и размышлял о том, что ему следует делать дальше. С его подпорченной репутацией, пусть он хоть десять раз оправдан самим Гарри Поттером, отношения с преподавателями никогда не вернутся к той холодной любезности, которой они обладали ранее. В особенности потому, что Минерва Макгонагалл, наконец занявшая пост директрисы, имела полное право отказать ему в работе.

       Всё это делало и без того мрачного Северуса страшнее дементора. Но в дело снова вмешался Поттер. В один из дней, после выписки Северуса из больницы Св. Мунго, он аппарировал в небольшой переулок Паучьего тупика и постучался в незнакомую дверь, которая подходила под описание жилища Северуса.

       Когда ранним майским утром Северус распахнул дверь своего жилища и увидел на пороге Гарри, он сложил руки на груди и совсем не спешил впускать в дом непрошенного гостя. Вместо приветствия он произнёс:

       — Поттер, что непонятного было в моих словах о том, что ты можешь заявиться ко мне только в самом крайнем случае?

       — Ну, сэр, поверьте: этот случай самый крайний из всех краёв. Могу я попросить вас аппарировать со мной в Хогсмид? Нам срочно нужно появиться в Хогвартсе.

       — Это для чего же?

       — Времени на объяснение у меня нет. Расскажу вам всё по пути. Это очень важно, сэр.

       Северус недовольно поджал губы, но сделал шаг внутрь, пропуская гостя в дом и захлопывая за ним дверь.

       — Для начала скажи, что мне может понадобиться? Надо полагать, в твоей просьбе имеет место быть применение моих знаний и навыков в области зельеварения и тёмной магии.

       — Э-э… — Гарри попытался выбросить из речи Северуса все занудные конструкции, чтобы понять смысл сказанного. — Думаю, нам понадобится всё вместе.

       — Три минуты на сборы, — отрезал Северус и поднялся на второй этаж. Уже откуда-то сверху он добавил: — и ради Мерлина, не трогайте ничего!

       Гарри решил послушаться совета и замер на месте, окидывая любопытным взглядом ту часть помещения, которая виднелась из крошечного коридорчика: кусочек кухни и половина гостиной с огромным книжным шкафом, полки на котором прогнулись под весом печатных изданий и толстых переплётных корешков. Деревянные доски под ногами покрылись пылью и ужасно скрипели при каждом малейшем движении. Подняв голову наверх, Гарри увидел над собой одинокую лампочку, свисающую с потолка, не защищённую при этом никаким плафоном. В углу, у самой двери, комками свисала такая же пыльная паутина. Настоящий Паучий тупик (и дело здесь не в несчастном крошечном паучке, свисающем с паутины на невидимой ниточке).

       По дороге из Хогсмида в Хогвартс Гарри пояснил, что практически с самого конца Битвы помогал профессорам восстановить здание школы. Рон проводил время с семьёй, оплакивая Фреда, Гермиона отправилась в Австралию на поиски родителей. Гарри же никуда не спешил, его никто не ждал, а если бы он начал оплакивать всех своих друзей, то очень скоро сошёл бы с ума от горя и чувства вины. Война закончилась, но он продолжал разгребать её последствия вместе с Невиллом, Полумной и теми многими, кто потерял в этой схватке родных, кто, как и он сам, больше никуда не спешил. Это здорово отвлекало от разных нехороших мыслей.

       Вместе они восстановили мост и принялись за разрушенные стены зданий, но наткнулись на аномальную зону, которая отвергала любые магические воздействия. Банальное заклинание левитации, достигнув этой зоны, теряло свою силу, и левитирумый предмет стремительно падал вниз. Вместе пробовали восстановить стену вручную, с помощью гоблинов, но и тут потерпели неудачу: построенный участок стены стоял не дольше суток и снова осыпался вниз, становясь развалинами. Когда за дело взялась Макгонагалл, её поразило какое-то неизвестное проклятье, из-за которого она потеряла возможность говорить. Стену огородили и решили вызвать авроров, но у Министерства магии в данный момент в приоритете стояли несколько другие дела и с их визитом пришлось повременить.

       — Так что сказали целители? — Северус решил для начала уточнить степень, несомненно, тёмного заклятия, которое поймала Минерва.

       — Толком ничего и не сказали. Они два дня пытались вернуть профессору голос, но после сошлись на мнении, что это проклятие неразглашения, схожее по магическому договору с непреложным обетом, только действующее более грубо: оно охраняет информацию путём лишения человека голоса. Но в то же время профессор спокойно применяет другие способы общения, что делает это проклятье ещё более странным. К тому же, никакой тайны она узнать не могла: мы все присутствовали там, когда профессор попыталась восстановить стену.

       — Интересно, — задумчиво произнёс Северус. У него уже начали складываться некоторые догадки на этот счёт, но, чтобы выяснить всё наверняка, было необходимо увидеть это место и восстановить, насколько возможно, ход событий от начала битвы до того дня, когда Минерва поймала проклятье. — И тем не менее, ты, очевидно, слукавил, когда упоминал о чрезвычайной спешке.

       — Ну, — Гарри немного стушевался. — В любой момент кто-то ещё может пострадать…

       Северус ничего не ответил.

       У ворот Хогвартса их встретила Минерва. Она приветственно кивнула Гарри и Северусу. Гарри поспешил отойти, чтобы не мешать их разговору. Недалеко он увидел Невилла. Поздоровавшись, они вместе зашли в уже полностью восстановленный Большой зал и, пересекая его, вышли через дыру в стене, которую им предстояло заделать. Справа от них мельтешила бригада гоблинов, говорящая на своём наречии и недобро покосившаяся на них. Скорее всего, они считали, что волшебники им только мешают. Гарри к этим взглядам привык. Он поднял палочку и приготовился произнести заклинание, но Невилл, молчащий всю дорогу, неожиданно произнёс:

       — Прости, Гарри, может, это не моё дело, но ты пришёл сюда со Снейпом?

       — Да, — Гарри опустил палочку и повернулся. — Его полностью оправдали, ты же знаешь, что всё это время он продолжал служить добру. Я не хотел бы снова об этом говорить…

       — Нет, в это я верю. Просто не представляю, как тебе удалось привести его сюда? Он хочет снова вернуться в школу преподавать? Потому что, знаешь, я собирался закончить нормально последний курс и сдать экзамены, чтобы поступить на герболога. Не очень-то хотелось снова видеть его лицо…

       Гарри усмехнулся:

       — Ну, знаешь ли, ты почти доучился, а мне вообще весь седьмой курс нагонять придётся, чтобы сдать ЖАБА. Я позвал Снейпа, чтобы он посмотрел ту самую стену, из-за которой Макгонагалл потеряла возможность говорить. Он всё-таки более искусен в тёмных чарах, чем целители. И пока авроры не особо спешат помочь главной магической школе Англии, я думаю, хуже не будет, если кто-то ещё посмотрит.

       — Надеюсь, он тоже потеряет голос, — хмыкнул Невилл. — Хотя, знаешь, его взгляд и походка всё равно будут нагонять ужас на всех.

       Гарри хмыкнул, соглашаясь с последним утверждением. Понизив голос, он добавил:

       — На самом деле, я позвал Северуса только затем, чтобы он не занимался самобичеванием, сидя у себя дома в полном одиночестве.

       Невилл бросил на Гарри нечитаемый взгляд и поспешил отвернуться. Он ничего не желал знать, по какой такой причине его друг вдруг называет их мерзкого профессора по имени, и почему его волнует душевное состояние последнего. Гарри дружески толкнул Невилла плечом, и вместе они принялись за кропотливую работу, начиная восстанавливать стену буквально по камушкам. Не так сложно восстановить целостный покров материалов, как внести в него часть своей магии. Хогвартс потому и оставался волшебным и самым защищённым местом, потому что каждый его кирпичик пропитан магией насквозь.

       В два часа в большом зале эльфы накрыли один из столов к обеду. Все тут же потянулись внутрь, предвкушая небольшой отдых и вкусную еду. Гарри, как обычно, собирался сесть рядом с Невиллом и Полумной, но его одёрнул голос Снейпа:

       — Гарри, подойди сюда.

       Гарри оглядел друзей и пожал плечами. Невилл посмотрел вслед Гарри с такой жалостью, будто провожал друга в последний путь. Полумна рядом глотнула тыквенного сока и произнесла:

       — Это нормально, Невилл. Гарри нашёл себе нового друга, каким бы странным это ни казалось.

       — Не хочу об этом думать, — буркнул Невилл и принялся накладывать в тарелку горошек.

       В то же время Гарри пришлось сесть между Макгонагалл и Снейпом, потому что у обоих к нему оказались вопросы. Сидя между двумя профессорами (пусть один из них больше и не являлся таковым), Гарри чувствовал себя немного неловко. Он наложил в тарелку порцию тушёного мяса с овощами и несколько хрустящих картофельных долек, придвинул к себе свободный кубок с тыквенным соком и принялся за обед. Несколько минут они действительно обедали в тишине, но вскоре Северус, понизив голос, начал интересующий его разговор:

       — Насколько мне известно, один из крестражей был спрятан в замке. Гарри, что это было и как ты это уничтожил?

       — Да. Если опустить все подробности, одним из крестражей оказалась диадема Кандиды Когтевран, спрятанная в выручай-комнате. Она сгорела в адском пламени, которое вызвал Крэбб, вместе со всем содержимым комнаты.

       — Я так и подумал, что это было где-то в выручай-комнате, — кивнул сам себе Северус.

       Макгонагалл наколдовала блокнот и прытко пишушее перо. Тут же на небольшом листке начала появляться фраза: «Стена находится как раз там, где располагалась выручай-комната. Вы думаете, это как-то связано?»

       — Определённо, — ответил Северус. — На этот счёт у меня три теории: либо проклятие неразглашения — прямое последствие крестража, возможно, последняя воля умершей души, либо это последствие адского пламени, чего раньше никогда замечено не было: как известно, пламя, достигнув своего объекта и убив его, изживает себя. Я склонен к третьей версии, но, если позволите, мне нужно сначала осмотреть это место после обеда.

       Макгонагалл кивнула. Её сухие губы не сжались в тонкую линию, и в целом всё лицо не выражало никакого недовольства — только бесконечную усталость и желание отдохнуть. Из этого Гарри сделал вывод, что их разговор с Северусом прошёл не так уж и плохо. Другие преподаватели, впрочем, вовсе не спешили завести с бывшим коллегой приятельский разговор, но Северуса это нисколько не трогало.

       После обеда Гарри увязался к той злополучной стене вместе с Макгонагалл и Снейпом. Макгонагалл остановила Гарри, положив руку ему на плечо, не давая пройти дальше огороженной линии. Северус же осторожно перешагнул магическое ограждение, наложенное Флитвиком, и дотронулся рукой до стены. Тёплый нагретый камень едва дребезжал под пальцами, излучая потоки тёмного колдовства. Однозначно не последствия адского пламени. И не волеизъявление умирающего осколка души Волан-де-Морта, так как подобная магия способна лишь на разовое проклятие, даже если оно каким-то непонятным образом зацепилось за стены замка. Оставался третий вариант: вместе с выручай-комнатой сгорело и всё то, что хранилось в ней долгие столетия, но есть ли гарантия, что это что-то, возможно, некий тёмномагический артефакт, не спрятан напрямую в стенах школы?

       Северус отошёл на шаг и поднял голову вверх: примерно на уровне восьмого этажа стена оставалась практически целой. От неё вниз шла большая трещина, расширявшаяся всё больше по мере приближения к земле и к третьему этажу превратившаяся в огромную дыру.

       — Мне нужно подняться наверх, — Северус вышел за ограждение и одёрнул рукав чёрной мантии. — Это возможно?

       Рядом с Макгонагалл, справа от её головы, тут же засверкали волшебные буквы, выстраивающиеся в предложение: «Да, но магия комнаты была уничтожена адским пламенем. Теперь это не больше, чем ещё одно просторное помещение».

       Прочитав это, Гарри расстроился. В своё время эта комната так помогла им. Будет не справедливо, если последующие ученики лишатся такой возможности, как прятать свои вещи или искать приют в особо сложные минуты жизни… да мало ли как могла пригодиться комната!

       В который раз проклиная Крэбба, Гарри поплёлся вслед за Северусом обратно в школу, чтобы затем подняться на восьмой этаж.

∞ † ∞

       Северус не зря вспомнил именно этот случай, когда он навестил Хогвартс впервые с тех пор, как позорно сбежал оттуда в ночь битвы. В тот раз он оказался прав: в стену бывшей выручай-комнаты кто-то из многочисленных учеников, которых когда-то принимал Хогвартс, заложил тёмный артефакт, потревоженный адским пламенем. На помощь пришлось призвать гоблинов, чья магия, как известно, отличалась от человеческой. Применив «протего тоталум», Северус попросил гоблинов разрушить стену. Это заняло всего несколько минут, после которых трещина пошла выше, расширилась и окончательно обвалила стену вниз, выпустив наружу сильную волну тёмной магии, которая разрушила щит, но никому не навредила.

       В обломках стены Северус обнаружил крохотную шкатулку с серебряной цепочкой внутри, из которой исходили те самые вибрации, которые он ощущал, прикладывая руку к тёплому камню внизу. В том, что именно эта деревянная шкатулка виновата в потере голоса Минервы и полной невозможности магического вмешательства, Северус не сомневался. После её удаления стену тут же принялись восстанавливать, однако голос к Минерве так и не вернулся.

       «Мистер Поттер, не могли бы вы отправить сову в министерство с сообщением, что мы больше не нуждаемся в визите авроров?» — обратилась к Гарри Макгонагалл после того, как стену полностью восстановили. Гарри сову послал, и буквально спустя пару часов после этого в Хогвартс, пренебрегая всеми законами логики, прибыл небольшой отряд авроров.

       Тогда Северусу нехотя пришлось ввести их в курс дела. После этого его забрали в министерство для расспросов. О дальнейшем он больше не имеет права говорить, однако случилось так, что авроры передали это дело, вместе с найденной шкатулкой, невыразимцам из Отдела тайн. Северусу пришлось в который раз рассказать всю эту историю и выдвинуть ещё одну очевидную гипотезу: уничтожив шкатулку с её содержимым, совершится откат магии, и к Минерве вернётся голос. Совсем не очевидным оставалось одно: как уничтожить шкатулку, не пострадав при этом самому? Именно из-за сильного магического воздействия тёмная магия внутри вырвалась наружу и задела Минерву. Пришлось бы наложить щитовые чары такой мощности, которые сдержали бы поток магии, сравнимый с адским пламенем. Шкатулка в этом случае выступала некоторым поглотителем, именно поэтому, когда гоблины разрушали стену, им помог «протего тоталум», наложенный волшебниками, но эта же шкатулка защищала своё содержимое: невозможно было уничтожить внутренности, не открыв её, а, значит, не лишив серебряную цепочку сдерживающих чар.

       Эта задача стала первой задачей Северуса Снейпа, когда он пополнил ряды невыразимцев. Учитывая глубокие познания Северуса в тёмной магии, выдающиеся достижения в зельеварении, а также блестящий аналитический ум, Кингсли, ставший новым министром магии, лично принял Северуса на работу в отдел тайн. Для самого Северуса это значило доступ к огромной научной базе и возможность работать с кем-то, кто не малолетние ученики Хогвартса.

       Так Гарри Поттер, сам того не подозревая, помог Северусу Снейпу найти новую работу.