Большой зал взорвался дружными аплодисментами, когда Минерва Макгонагалл, закончив традиционную ежегодную речь директора, начала представлять нового преподавателя защиты от тёмных искусств. Гарри встал со своего места и кивнул, улыбаясь всем тем, кто был рад его видеть. Рядом с угрюмым Снейпом он казался совсем инородным и чужим, но поток аплодисментов бурно поддерживал его, не смолкая на протяжении нескольких минут. Дети в полном восторге: их учителем будет сам Гарри Поттер. Кто, как не он, победивший Волан-де-Морта, сможет научить их защите лучше прочих преподавателей?

       Всеобщая эйфория, как лихорадка, захватила весь Хогвартс. Особенно радовались гриффиндорцы: Гарри согласился сменить Макгонагалл на её посту декана. И, пока дети находились на самом гребне волны восхищения этой новостью, Гарри ударился о тяжёлые школьные будни. Едва ли он представлял, что работа в школе окажется такой же непростой, как и работа в аврорате. Бесконечный поток шумных детей, огромное количество документации, дополнительные обязанности и бесконечные свитки-пергаменты. Ко всему этому добавлялось патрулирование школы, сопровождение детей в Хогсмид, тотальный надзор и много того прочего, о чём Невилл ни разу не упоминал. Словом, погрузившись в самую глубину работы, он открыл целое множество подводных камней и скрытых течений.

       Первые три недели Гарри практически не спал: по ночам готовился к предстоящим урокам, читал дополнительную литературу, кое-что освежал в памяти. Одно дело знать и применять умения на практике, и, как оказалось, совершенно иное — преподнести эти умения детям, суметь поделиться с кем-то своими знаниями, да так, чтобы это было интересно и продуктивно.

       Благодаря своим бессонным ночам Гарри удавалось проводить великолепные уроки, он заслужил доверие всех факультетов и курсов. Даже слизеринцы, встретившие его поначалу прохладно, оттаяли. Они, впрочем, не спешили показывать свою пламенную любовь, как это делали гриффиндорцы, но совершенно точно относились к Гарри в разы лучше, чем ко всем прочим профессорам (не считая, конечно, Северуса Снейпа: своего собственного декана они всегда ставили на первое место).

       В начале октября Гарри сидел за учительским столом в Большом зале и отсутствующим взглядом гипнотизировал свою пустую тарелку. В то время как его коллеги уже заканчивали завтрак, он не съел ни крошки.

       — Эй, Гарри. Всё хорошо? Выглядишь не очень, — Невилл намазал тёплый тост джемом и подложил Гарри в тарелку.

       — М-м, — промычал Гарри. — Всё отлично, Невилл, спасибо, — он взял в руки тост и надкусил хрустящий хлеб. На тарелку тут же начали падать рыжие капли апельсинового джема.

       — Я знаю, поначалу трудно привыкнуть… но потом будет легче.

       — Что, мистер Поттер, работа учителем оказалась не такой простой, как Вы её себе представляли? — Северус, закончивший с завтраком, промокнул губы белоснежной салфеткой и отложил её в сторону.

       — Боюсь, от того, что я сейчас скажу, потолок обрушится на пол, но Вы совершенно правы, профессор Снейп. Может, у Вас найдётся что-то тонизирующее? — Гарри дожевал свой тост и повернулся к Снейпу.

       Северус с удовольствием поймал полный надежды взгляд человека, вызывающий жалость. Нелегко Поттеру приходится: только начал работать преподавателем и сразу с места в карьер: тут же занял пост декана и, судя по отзывам его слизеринцев, справляется он со своей работой отлично. А результат этого в прямом смысле на лицо: залёгшие под глазами круги, серая кожа и немного растрёпанный вид. Несмотря на это, каким-то совершенно магическим образом Гарри умудрялся выглядеть великолепно: расстёгнутый на верхние пуговицы воротник его тщательно выглаженной светлой рубашки выглядывал из-под тёмно-бордового джемпера, чёрная строгая мантия подчёркивала широкий разворот плеч и чёткий силуэт фигуры. Северус заставил себя прекратить рассматривать повзрослевшего Поттера и ответил, возвращая взгляд в свою пустую тарелку:

       — Ну, раз сам герой просит о помощи, кто я такой, чтобы отказать? Зайдите ко мне после ужина, что-нибудь найдётся.

       Невилл, сидящий возле Гарри, судорожно сглотнул: зайти по своей воле к Снейпу и принять что-то из его рук? Зачем, если можно сразу выпить яду? Вопреки его опасениям, Гарри просиял и ответил:

       — Очень хорошо. Спасибо, профессор!

       Бедный, бедный Гарри… Видимо, совсем тяжело, раз попросил помощи сразу у Снейпа, минуя больничное крыло и мадам Помфри.

∞ † ∞

       Благодаря тонизирующему зелью Снейпа, посвежевший и полный сил Гарри уже следующим утром охотно встречал шестикурсников на первом уроке в просторном классе. Он, опираясь на учительский стол, наблюдал, как постепенно парты заполняются учениками Слизерина и Гриффиндора. Косые лучи солнца пробивались сквозь высокие огромные окна и ложились на каменный пол геометрическим сечением. Ровно в девять утра колокол возвестил о начале занятий.

       — Доброе утро, можете сесть, — Гарри кивнул ученикам. — В прошлый раз, насколько я помню, мы закончили с вами тему невербальных заклинаний, требующих небольших магических затрат. Поэтому, может быть, кто-нибудь порадует меня знанием учебника и подскажет, чем мы будем заниматься с вами сегодня?

       Мгновенно вверх взлетели несколько рук. Гарри выбрал слизеринку, одну из тех, которая обычно редко проявляла инициативу, и спросил:

       — Да, мисс Хилл?

       Тонкая рыжеволосая девочка поднялась с места. Она нервным движением оправила юбку и произнесла:

       — Следующий раздел в учебнике посвящён невербальным защитным заклинаниям, в том числе обезоруживание, щитовые чары и отражающие чары, которые требуют большей концентрации мага на своих силах.

       — Верно, — Гарри оттолкнулся от стола и прошёл по классу. — Пять баллов Слизерину. Ну что, предлагаю долго не разглагольствовать на эту тему. Уточню только, что более опытные волшебники при мысленном произнесении невербальных заклинаний могут обойтись без палочки. Для этого, как вы понимаете, необходима некоторая выдержка, тренировка и, определённо, неплохой багаж за спиной. Вам всем есть к чему стремиться.

       — А вы можете обходиться без палочки, профессор Поттер? — гриффиндорец Уильям Хадсон поднял вверх руку.

       — Конечно может, тупица. Как, по-твоему, он отслужил аврором десять лет? — фыркнул в ответ слизеринец Джошуа Хендерсон.

       — Мистер Хендерсон, попрошу вас встать, — Гарри дождался, когда Джошуа встанет и продолжил. — Прежде всего, напомните мне три правила, о которых вы осведомлены с первого занятия.

       Джошуа побарабанил пальцами по парте и вздохнул:

       — Дисциплина. Уважение. Правило личной переписки.

       — Верно. Садитесь. Надеюсь, первого предупреждения будет достаточно, не хотелось бы отнимать баллы у вашего факультета, которые мисс Хилл заработала минутой ранее.

       — Извините, сэр, — Джошуа опустился на место.

       Гарри кивнул и продолжил:

       — Отвечая на ваш вопрос, мистер Хадсон, я действительно умею применять такого рода чары. Теперь попрошу вас встать и выстроиться в две шеренги перед партами, друг напротив друга. Прежде чем я объясню вам механизм действия таких чар, хочу сразу предупредить: атакуем противника только экспелиармусом, и только невербально. Никаких произнесённых вслух заклинаний, на этот раз оставим слова за дверью.

       Гарри вышел на свободную тренировочную площадку посередине класса и громко хлопнул в ладони. Ученики тут же обратили на него внимание, и он продолжил урок.

∞ † ∞

       Тем же вечером Гарри прошёл в свой кабинет. На столе его ждала кипа непроверенных эссе семикурсников по повторению всех опасных существ, которые они изучали с первого курса. Гарри хлопнул в ладони и позвал Крисфи. Школьный эльф тут же возник в его кабинете и услужливо хлопнул глазами:

       — Мистер Поттер, сэр, чего-то желает?

       — Можно чаю, Крисфи?

       — Конечно, сэр! Крисфи всё сделает в наилучшем виде. Одну минуту, сэр Гарри Поттер!

       Гарри кивнул и опустился в своё кресло. Он даже не успел раскрыть ни одного пергамента, а Крисфи уже появился в его кабинете с серебряным подносом в тонких руках. Он поставил свою ношу на стол и спросил, не желает ли Гарри Поттер чего-нибудь ещё. Гарри отказался. Он пригубил обжигающий душистый чай и отставил белоснежную чашку в сторону, принимаясь за первый на сегодня свиток.

       Спустя семь проверенных эссе и три чашки чая Гарри размял затёкшую спину и потянулся за очередным свитком. На стол тут же выпал небольшой конверт с подписью: «Мистеру Поттеру». Гарри вздохнул и прочитал имя на свитке, из которого выпало послание — Джулия Уайтхед, пуффендуй. Он раскрыл конверт и прочитал небольшое письмо, потом отложил его на край стола, к стопке похожих по содержанию, и сделал отметку поговорить с Джулией.

       Начиная с середины сентября Гарри начал получать любовные послания. Иногда это были обычные записки, иногда целые письма, некоторые студенты вкладывали свои признания в какие-нибудь угощения и тайком подкладывали их на учительский стол в классе «защиты». С теми, кто подписывал свои послания, Гарри старался спокойно поговорить. Он объяснял невозможность такой связи и туманно намекал, что не может ответить ни на чьи чувства, потому что его сердце уже занято. Ученики, после таких разговоров, уходили от него смущённые и с красными щеками, но в конце концов быстро сдавались.

       Особенно Гарри удивился, когда получил лаконичное послание от юноши. Анонимное, короткое, но абсолютно точно принадлежащее студенту Слизерина, потому как на пергаменте, в самом углу, чернел изящный завиток в виде змеи. В любом случае Гарри накапливал эти послания и сжигал в конце недели. О такой обратной стороне его популярности он как-то не задумывался.

       Не только любовные послания отвлекали Гарри от работы. Прослыв любимым преподавателем, он частенько принимал у себя в кабинете запутавшихся учеников, которые обращались к нему по самым различным вопросам: некоторые, особенно стремившиеся знать всё, как в своё время делала это Гермиона, заваливали его вопросами и просили дополнительную литературу, кто-то приходил с личными вопросами, зная, что профессор всегда выслушает и поможет с возникшими трудностями. Чаще всего к нему приходили гриффиндорцы, прося разрешить какую-то проблемную ситуацию с профессором Снейпом. Гарри вздыхал: годы шли, а Снейп не менялся.

       Так Гарри окончательно распрощался с карьерой аврора и с головой ушёл в школьные будни, неожиданно оказавшиеся ничуть не легче его министерской службы.

∞ † ∞

       Гарри постучал в дверь и, дождавшись приглашения, вошёл внутрь. Кабинет Снейпа сильно отличался от его собственного: мрачный и вечно холодный, он остался таким с тех самых пор, как Гарри в последний раз бывал в нём ещё будучи учеником.

       — Мистер Поттер, — Северус кивнул ему на свободное кресло возле своего стола. Гарри прошёл и присел, припоминая, были ли хоть когда-нибудь подобные случаи, чтобы Снейп пригласил кого-то присесть. — Чем обязан Вашему неожиданному появлению?

       Гарри откинулся на мягкую спинку кресла и прикрыл глаза.

       — Не обязательно звать меня «мистер Поттер», профессор. Можно ограничиться моим именем.

       — В таком случае и я вам уже давно не профессор, хвала Мерлину, — Снейп прошёл и занял кресло по другую сторону стола. Перед ним лежала стопка свитков, и Гарри мысленно содрогнулся, вспоминая, что его дожидается стопка побольше. Потом он вдруг осознал, что Северус оказал ему ответную любезность и они, наверное, перешли от официально-ядовитого обращения к ядовито-дружескому.

       — Отлично, Северус. Многие из моих львят жалуются на тебя уже в который раз. Я долго откладывал этот разговор, но в последнее время это стало совсем невыносимо, их просьбы поговорить с тобой сводят меня с ума. Могу я узнать причину, по которой ты так предвзят к Гриффиндору? Насколько я узнавал, по сравнению с прошлым годом ты просто бьёшь все рекорды.

       Северус фыркнул:

       — Не приходила ли в твою геройскую голову мысль, что дети меняются? В этом году поведение твоих бесценных львят оставляет желать лучшего. Повальное нарушение правил, полное отсутствие дисциплины и домашнего задания.

       — Секунду, — Гарри открыл глаза. — На днях хорошист Робин Фишер пожаловался мне, что ты не принял у него домашнее задание только из-за того, что не досчитался в нём одной строчки.

       — Правила созданы для всех, не вижу в этом предвзятости, — Северус выгнул бровь. — Если ты позволяешь своим ученикам подобные вольности, не значит, что их позволяют все.

       — Одна строчка? Ты серьёзно? Это же смешно, Северус.

       — Я похож на шутника? — Снейп (нет, Северус) сложил перед собой пальцы домиком.

       — Ладно, я тебя понял, — Гарри вздохнул. — У тебя ещё осталось тонизирующее? Не понимаю, как вы всё успеваете делать, мне хочется остановить время и хоть раз поспать больше четырёх часов.

       Северус покачал головой:

       — Тонизирующее у меня есть, однако не считаю нужным давать его тебе по той лишь причине, что оно вызывает привыкание. Возможно, тебе стоит отойти от своего весьма свободного стиля ведения уроков и вернуться к стандартной школьной программе? Уверяю, в таком случае твои затраты энергии значительно сократятся.

       — Стандартная программа? — Гарри сморщился. — И что, начать преподавать как Амбридж? Или Локхарт? Ради Бога, Северус, детям это не будет интересно.

       — А это уже не твои проблемы.

       — Нет, мои. Я пришёл сюда, и я хочу делать свою работу достойно.

       — В любом случае я не понимаю, почему ты решил вдруг пожаловаться мне? Разве для этого не существует отвратительно-безвкусная жилетка Лонгботтома?

       Гарри фыркнул, вспоминая любимую жилетку Невилла. Воистину ужасная вещь. Он закусил губу: сказать Северусу, что ему нравится проводить с ним лишнее время и он просто ищет поводы для встречи? Признаться во внезапно возникшей симпатии? Нет, не так скоро, иначе Северус больше не пустит его на порог своего кабинета. Но часть правды он всё же может позволить себе сказать.

       — Твоё общество мне нравится не меньше общества Невилла. К тому же у тебя больший опыт в работе, чем у него.

       — Весьма полезная информация, которую я предпочёл бы не знать. Если это всё, то прошу оставить меня одного: как видишь, свитки ждут своего часа, — Северус указал на небольшую горку пергаментов.

       Что ж, не так плохо на первый раз, как думал Гарри. Он заставил свои усталые кости подняться с кресла и вышел из кабинета, пожелав Северусу доброй ночи. В ответ ему прилетел короткий смешок.

       Едва дверь за Поттером (нет, Гарри) закрылась, как Северус откинулся на спинку и расслабился. Гарри давно перевалило за тридцать, а тонкому флирту он так и не научился. Наверняка привык сбрасывать напряжение по-быстрому и не растрачиваться на что-то более деликатное и приемлемое. Надо же, перешагнул себя и сделал первый шаг навстречу. Его смешные попытки замаскировать собственную симпатию к Северусу вызывали у последнего некоторый снисходительный смешок. Что же, если Гарри так настойчив, он может принять его игру. Тем более, его возросшая в стенах школы слава уже порядком набила оскомину, будто он снова вернулся на первый курс Гарри, когда все разговоры крутились о мальчике, который выжил. Будет полезно сбить спесь с великого и очаровательного Гарри Поттера, любви всея Хогвартса.

       Северус как-то запоздало понял, что до сих пор продолжал рассматривать Гарри за учительским столом или во время их встреч. Но потом решил, что уж с чем с чем, а с собственной симпатией ему по силам бороться. Достаточно того, что Макгонагалл не прекращала хвалить Гарри на всех собраниях. И того, что его слизеринцы пропели ему все уши, какой профессор Поттер интересный. И даже того, что школьные эльфы души в нём не чают. Присоединяться к лиге фанатов Поттера Северус точно не собирался.