Когда он открыл глаза — вокруг была лишь прозрачная голубая жидкость. Он попытался выплыть, но не смог, ударившись головой обо что-то сверху. Он был заперт. Итан нашарил стеклянные стены со всех сторон. По ту сторону — пустая искажённая лаборатория.

      Нельзя было паниковать.

      Глаз зацепился за трещину почти у основания. Он попробовал опуститься на дно, но кислородная маска, оказавшаяся на лице, туда не доставала. Итан отшвырнул её в сторону, следом за ней вытянув зонд, и закашлялся от возникшего в носоглотке мерзкого ощущения. Стараясь не вдохнуть воду, он упёрся ногами в трещину, спиной в противоположную часть резервуара, а затем надавил изо всех сил. В голове было лишь одно чёткое осознание: если у него не получится — он умрёт. Кровь стучала в ушах и в глазах начало темнеть.

      Но вот трещина стала расползаться всё дальше, потянув следом паутины новых, и Итан едва успел бросить себя в сторону, прежде чем верхняя часть сооружения упала бы на то место, где он только что был.

      Вода исчезла, и он начал долго и тяжело кашлять, отползая прочь по мокрому, покрытому стеклом полу. Остановился он только когда врезался спиной в стену, глядя на собственные окровавленные руки и ноги. Он понял, что оказался абсолютно голым, не считая оставшихся на коже датчиков, которые Итан тут же судорожно с себя стряхнул.

Тяжело дыша, он пытался осмотреться вокруг, оценить опасность, как скоро за ним придут и где можно укрыться, но взгляд зацепился за одну вещь и он больше не мог ничего сделать.

      В соседнем резервуаре, точно таком же, что он только что разбил, находится Карл.

***

      Итан не знал, сколько времени провёл так, сидя на полу, мокрым и в собственной крови, глядя в пустоту перед собой. За ним никто не шёл. Комнату освещал только тусклый свет откуда-то со стороны, и неяркая подсветка единственной целой капсулы. Итан не шевелился, давая себе время пережить шок. Он понимал, что мозгу требовалось время, чтобы осознать, что последние шесть лет его жизни не существовали. Не происходили на самом деле, и всё, что было — было лишь в его голове.

      Он судорожно пытался восстановить череду событий, и не мог. В какой момент настоящие воспоминания сменились ложными? Сколько прошло времени на самом деле?

      Что, чёрт возьми, произошло?

      Взгляд вернулся к капсуле, в которой до сих пор находился Карл. Мало что осталось прежним. Глаза блуждали по такому знакомому телу и, словно в детской игре, находили всё больше отличий. У настоящего Карла жилистое тело, покрытое шрамами. У другого Карла они, конечно, тоже были, но намного меньше, намного менее жестокие и грубые. Знак того, что в их выдуманном воспалённом сознании мире, Карлу не пришлось так много страдать и переносить.

      У реального Карла не было руки. Культя чуть ниже предплечья была зашита ровными аккуратными стежками, но в остальном так же испещрена светлеющими на коже шрамами. Итану пришлось практически насильно душить в себе боль и сострадание.

Ничего этого не было. Не было шести лет отношений, дома на окраине Монтаны.

      Не было Розы.

      — Ты знал, — произнёс он, тяжело закашлявшись от долгого молчания и раздражённого горла. В уголках глаз выступили слёзы. — Ублюдок. Ты знал.

      Итан спрятал лицо в ладонях.

      Не мог не знать. Теперь, когда Уинтерс видел знаки, он это понимал. Гейзенберг тоже чувствовал, что игра в семью подходила к концу, но как давно он был в курсе?

      Вот оно. Вот откуда было ощущение предательства.

      Осознания накатывали одно за другим. Вкус, который стоял во рту после падения с лестницы — вкус жидкости, в которой он находился. Очевидно, был удар, от которого повредилась система и реальные воспоминания, реальная жизнь начали просачиваться внутрь. Он снова огляделся. Если не озаботились починкой его резервуара, и никто не появился на звук бьющегося стекла, стоило предположить, что их здесь… Бросили?

      Итан почувствовал, как злость и желчь наполняли его изнутри. Чёртовы учёные и их сраные корпорации. Уёбки даже не стали заметать следы, просто оставили их здесь умирать. Следовало выбираться, пока не пришла какая-нибудь группа зачистки или, как в случае с деревней, пока всё не взорвали к чертям собачьим.

      Карл.

      Он поднял болезненный взгляд на Карла. Нельзя было оставлять его так. Итан не обманывал себя — мужчина напротив не тот же самый, с которым он провёл много лет. Но глядя на него со стороны, измождённого и погружённого в искусственный сон, так просто было об этом забыть.

      Он с трудом поднялся на ноги, ощущая, как тянуло мышцы во всём теле. Повезло, что ничего не атрофировалось, оставалось надеяться, что это хороший знак, и он провёл тут не так много времени. Что он сможет ещё найти Розу.

      Осмотревшись, он понял, что резервуары находились в отдельной комнате со стеклянными окнами. В коридоре горел только тусклый свет аварийных ламп. Отталкивая куски стекла, передвигаясь вдоль стены, Уинтерс сумел пробраться к ближайшему железному шкафчику и удача его не оставила. Медицинский комбинезон оказался впору. Не весть что, но лучше, чем бродить по лаборатории в чём мать родила. Он покопался в ящиках. В основном — медицинские инструменты и записи, из которых ни черта было не понять. Альфа и бета ритмы, ЧСС и прочая дрянь. Взгляд зацепился за даты. Самые ранние, что он находит — апрель двадцать первого, самые поздние… ноябрь. Он не пробыл здесь даже года. Голова кружилась и к горлу подкатывала тошнота. Он схватился за угол стола, чтобы не рухнуть на пол.

      В голове не укладывалось, как такое могло произойти. Итан прожил шесть лет — пугающе хороших шесть лет — с монстром, созданным Мирандой при помощи каду. Он растил вместе с ним Розу, ездил по выходным за покупками, ругался по поводу Мии. Трахался с ним на регулярной основе, в конце концов. И всё это происходило так естественно, что не вызвало ни единого подозрения.

      Но если сам Итан по крайней мере ни о чём не знал, то чем мотивировался Гейзенберг?

      Он подошёл к резервуару и долго вглядывался в чужое лицо. За шесть лет каждая чёрточка и морщинка, каждый шрам стали знакомы и теперь смотреть на этого… человека было ещё тяжелее. Он знал, как эти губы могут изгибаться в улыбке, от которой у глаз появлялись лучики; мог узнать беспокойство по одному движению брови, и помнил, как на этом лице выглядело удовольствие. Воспоминания легко всплывали в голове, словно кадры фотоплёнки.

      Итан почувствовал, как на него обрушилось то самое дикое и глубокое горе, которое до этого лишь маячило на периферии. Ещё тогда он начинал понимать, что что-то не так и заранее горевал о семье, которую может потерять. Или той, что и вовсе никогда не было.

      Он солгал бы, сказав, что это не больно.

      Пытаясь отвлечься, Итан продолжил осматривать комнату. В коридоре до сих пор никого не было. Он не рисковал открывать дверь, пока не закончил — опыт с Бейкерами заставил его навсегда пересмотреть понятия о безопасности. Покопавшись, он обнаружил тяжёлый разводной ключ в одной из тумб, а затем долго рассматривал свою ладонь. Действительно, нет пальцев. Хорошо, что он заранее перестал об этом беспокоиться.

      Интересно, Карл тоже всё это время не чувствовал свою руку?

      Итан думал о том, чтобы разбить резервуар и трусливо свалить. Одна часть его очень этого хотела — сделать то, что должно, освободить Карла и убраться так далеко от него, насколько возможно. Больше никогда не видеть этого человека, не сталкиваться, попытаться забыть и не вспоминать.

      Но Итан должен был остаться и спросить. Должен был узнать.

      Он замахнулся и ударил по стеклу несколько раз, прежде чем по нему поползли трещины. В последний момент заметив, что стекло по нижней раме осталось на месте, Итану не оставалось ничего иного, кроме как подхватить Карла, вытягивая из того, что осталось от резервуара, спасая от острой кромки, на которую тот мог упасть.

      Вода залила всё, намочила комбинезон. Только отплёвываясь, Итан задумался о том, не было ли способа эффективнее. Наверняка там был вентиль или вроде того.

      Но было уже поздно. Они оказались на полу, Карл почти лежал на нем сверху. Из-за отсутствия одной руки он казался детским незавершённым рисунком. Уинтерс спихнул с себя тяжёлое тело, предусмотрительно повернув голову набок, и разглядывал его ещё пару мгновений, прежде чем мужчина закашлялся и открыл глаза.

      — Итан? — спросил он хриплым голосом. Без своих очков, мокрый и осунувшийся он казался беззащитным. Уинтерс старательно выгнал из головы образ улыбающегося здорового Карла, которого не существовало.

      — Гейзенберг, — сухо поприветствовал Уинтерс.

      Мужчина прикрыл глаза, но на мгновение Итан увидел там отражение собственной боли.

      — Так значит, — пробормотал он и слабо осклабился в улыбке. Было тошно осознавать, насколько она была фальшивой. Ещё хуже было от осознания того, как легко Итан смог это определить.

      — Знаешь, где мы находимся? — спросил он, когда мужчина принял сидячее положение.

      Карл пожал плечами, осматриваясь вокруг.

      — Без понятия. Я не то чтобы осведомлён больше твоего.

      Итан нахмурился.

      — Но ты знал, — он встретился взглядом с Карлом. — Как давно?

      Гейзенберг фыркнул, поднимаясь на ноги. Опирался при всём при этом он только на одну руку, полностью игнорируя отсутствие второй, что ещё сильнее убедило Итана в его догадках.

      — Нихера я не знал, — мужчина потянулся, ничуть не смущаясь собственной наготы, прикрыл на мгновение глаза, и разводной ключ, лежащий на кафеле завибрировал. Чёрт. Итан забыл, что тот сраный телекинетик. Карл подтянул к себе какую-то безделицу со стола. — Оо, кое по чему я всё же скучал, — хмыкнул он. — Быть там без способностей почти то же самое, что оказаться без руки, — Карл выдержал паузу и разочарованно вздохнул. — Брось, Итан, это было смешно, — он повёл культёй.

      — Ответь на вопрос, — настойчиво произнёс Уинтерс. Узнать это было жизненно необходимо.

      — Три года.

      Итан стиснул зубы. Три года.

      — Авария…

      Карл вылетел с дороги, когда ехал за Розой. Итан и сейчас мог вспомнить, как похолодело всё внутри, когда он узнал, что Розу никто не забрал из сада, и что он почувствовал, когда позвонили из больницы, спрашивая, является ли Итан Уинтерс основным контактом Карла Гейзенберга.

      — Я был за рулём, моргнул и открыл глаза здесь, — он похлопал ладонью по столу. — Увидел учёных и понял, где нахожусь. В следующий момент, — просвистел он, взмахнув перед лицом рукой, — Я уже лечу в дерево.

      — Какого хрена ты позволял этому продолжаться так долго?

      Теперь Итану стало понятно поведение Карла после той аварии. А он списывал всё на травму. Придумал себе, что его отстранённость — это чувство вины, вызванное страхом того, что могло бы произойти, окажись он тогда в салоне не один. И ведь они с Розой тогда так старались вернуть его прежнего.

      — Чего ты хотел от меня, Уинтерс? Чтобы я подошёл к тебе на следующий день и заявил, что мир, в котором мы живём — не настоящий? Да я до последнего сомневался в том, что ты — реальный.

      Итан чувствовал себя всё более усталым и запутавшимся.

      — Ты не видел меня, когда очнулся здесь?

      Карл бросил взгляд на разбитые резервуары.

      — Я провёл здесь ебучую секунду. Не то чтобы успел оглядеться и поспрашивать.

      Всё это не имело никакого смысла.

      — Какого, блять, хрена, — Итан со всей души пнул ближайший стул. Тот отлетел в другой конец комнаты. Он чувствовал себя униженным. Было ли это хоть немного логичным? Столько лет искренне считать, что любишь человека, и в конце узнать, что всё это ёбаный фарс, который подстроили в лаборатории. — Почему ты молчал?! — Итан чувствовал, как воздух вокруг электрифицировался, но ему было наплевать.

      — Потому что это лучшее из того, что у меня было!

      Уинтерс ощутил, будто из комнаты разом выкачали весь воздух. Он посмотрел на Карла и не мог отрицать того, как сильно хотел сейчас позволить себе его обнять. Вместе с тем он снова ощутил подкатывающую к горлу тошноту.

      Карл выглядел глубоко раненным и Итан верил. Верил, но ничего не мог поделать.

      — Ничего этого не было, — произнёс он глухо, больше стараясь убедить самого себя. Он не хотел смотреть на Карла, пока произносил эти слова, но смотрел. Впервые в жизни Итан ощутил, что каждое слово, которое вырывалось из его рта — звучало, как гвозди в крышку гроба. Поэтому он заставил себя заткнуться. Подхватил с пола разводной ключ и направился к двери. — Не ходи за мной, — произнёс он, прежде чем отпереть замок и выйти из комнаты, не оборачиваясь.

      В следующее мгновение после того, как закрылась дверь, он почувствовал мощный толчок энергии и услышал, как мелкие железки, находившиеся в лаборатории, влетели в стены.

      Итан заставил себя идти дальше по коридору.

***

      Первостепенной задачей стояло найти какую-то относительно нормальную одежду. Его начинало знобить: то ли из-за шока, то ли из-за мокрого комбинезона.

      Как Итан и предполагал, больше никого в здании не было. Разлагающихся трупов и следов крови не было тоже, так что при всех равных это уже делало лабораторию не самым худшим местом, в которое его занесло. Она не попадала даже в топ-3, и это учитывая, что очнулся он голым и в крови.

      Карл бы пошутил на этот счёт, обязательно.

      Итан выкинул эту мысль из головы. Она чужеродная, не его. Совершенно другого человека, которым он стал за шесть лет спокойной жизни. Человека, которого не было.

      На всякий случай Уинтерс периодически оглядывался, но так и не заметил, чтобы Карл шёл за ним следом. Он убеждал себя, что так будет лучше. В любом случае, их первая попытка объединить силы не закончилась ничем хорошим: мертвы оказались оба. Миранда недолго игралась с Гейзенбергом, превратившимся в какой-то момент в невообразимую химеру: сплав из мяса и железа, подобный всем тем существам, что он сам когда-то создавал. Итан видел, как она подкинула его, словно ей это ничего не стоило и видел, как сжался опутанный мегамицелием искорёженный метал, не оставляя места для живого существа. Она приправляла всё речами о том, каким разочарованием был Гейзенберг, они все, что сейчас-то она получит свою настоящую дочь, которая будет совершенной. Вряд ли Карл что-то слышал. Сам Итан едва мог уловить демонический голос за звуками корёжащего металла.

      Но каким-то образом Карл выжил. И сам Уинтерс тоже. Они пережили даже организованный Крисом взрыв, после того как Итан собственноручно запустил детонатор, так что, наверное, стоило переставать удивляться.

      Как можно тише передвигаясь по пустым, освещённым лишь синими аварийными лампами коридорам, он постарался переключить внимание на насущные вопросы. С момента пробуждения его не оставляло чувство неправильности. Неужели все люди просто покинули здание? Оставили проекты, бумаги и ушли? Даже учитывая внезапные обстоятельства, он не мог представить себе, чтобы никто не попытался уничтожить улики. Итан хорошо знал, как работали такие программы зачистки.

      Наконец он наткнулся на комнаты персонала. В одном из шкафчиков обнаружились джинсы, кофта и, слава богу, ботинки. Итан присел на диванчик и осмотрел свои ноги. Раны от стекла затянулись быстрее, чем он ожидал. Он обулся, оделся, и даже нашёл протеиновые батончики и бутылку воды, чтобы перекусить. Пока что он не испытывал голода, но предусмотрительность не помешала бы. Исследовав содержимое мини-холодильника, он пришёл к выводу, что весь стафф покинул здание не больше недели назад. Это укладывалось и в примерные подсчёты самого Итана: если шесть лет прошли восемь месяцев, то последний месяц там вполне мог произойти за несколько дней в реальности.

      К сожалению, ничего похожего на оружие здесь не нашлось. Впрочем, Итан не оставлял надежды найти оружейную или комнату охраны. Надолго задерживаться он не решился, кто знал, насколько хватит терпения у Гейзенберга. Видит Бог, это никогда не было его отличительной чертой.

      Он отгонял мысли о том, что объединиться с мужчиной было бы логично, и обезопасило бы их обоих. Не то чтобы Гейзенбергу требовалась какая-то защита или помощь, особенно теперь, когда он заново обрёл свои силы, но всё равно где-то на подкорке звенела разъедающая тревога.

      Итан поджал губы. Он не хотел об этом думать, как и о том, что автоматически искал одежду не только для себя, и о том, что оставил на столе пару батончиков. Очевидно, он ещё долго будет пытаться заботиться об этом человеке, даже несмотря на то, что никакой необходимости в этом нет.

      Всю дорогу Итан сжимал в руке разводной ключ, не расслабляясь ни на секунду. Он тщетно оглядывал стены в поисках какого-нибудь плана помещения. Очевидно, секретность не позволяла даже ебучего удобства навигации.

      Остановившись перед лестницей, он задумался. Окон нигде не было, так что нельзя было прикинуть в какую сторону двигаться. И всё же, он решил подниматься вверх. В конце концов, всегда можно было вернуться.

      Он поднялся так ещё на несколько этажей наверх, но следующий пролёт оказался закрыт массивной бронированной дверью без ручки, так что не оставалось ничего другого, кроме как пройти дальше по этажу, в поисках другого пути. Выхода так и не наблюдалось. Как и людей. Впрочем, довольно скоро выяснилось, что они с Карлом — не единственный оставленный эксперимент.

      Наученный всем предыдущим опытом, Итан перемещался так бесшумно, как мог, поэтому собак он заметил раньше, чем они его. Мысленно выругался. Почему это обязательно должны быть собаки. Неужели ебанутые учёные не могли проводить свои эксперименты на кроликах или мышах.

      Собаки были без шерсти и доходили ему до середины бедра. Они находились в комнате с открытой дверью, и Итан просчитывал в голове: успеет ли он захлопнуть её раньше, чем его попытаются загрызть. А глядя в красные глаза и текущую из пасти слюну, в последнем Итан даже не сомневался.

      Конечно, всегда оставалась возможность пойти назад и проверить нижние этажи, но был риск столкнуться с такими же тварями, но уже не в столь удачном расположении.

      Или с Карлом.

      Пригнувшись, Итан двинулся вперёд. Почему, блять, не хомячки или таксы. Почему это обязаны быть сраные доберманы.

      Интересно, какую собаку Карл и Роза планировали принести домой?

      Итан сильнее стиснул в руках разводной ключ. Он услышал, как в комнате раздалось приглушённое рычание, когда ручка находилась практически на расстоянии руки. Не имея никаких альтернатив, он бросился вперёд. Выдвижная дверь гладко заскользила, закрываясь, как раз в тот момент, когда собаки бросились в его сторону. Итан услышал глухие удары и злобный лай. Не расслабляясь, он бегло осмотрел остальные двери в коридоре. На первый взгляд, всё было закрыто. Никаких битых окон, вытекающей плесени или чего-то другого, что ожидаешь увидеть в заброшенной лаборатории.

      Схватив из соседнего кабинета напольную вешалку, он по мере возможностей забаррикадировал вход. Никогда нельзя быть слишком уверенным.

      Итан двинулся вперёд, всё так же пригнувшись, чтобы внезапные эксперименты не застали его врасплох, но следующие лабораторные помещения и кабинеты оказались пусты. В конце коридора была лестница. Как же глубоко он находился?

      Услышав шорох впереди, он скрылся за углом и, выглянув, столкнулся взглядами с девушкой в белом халате. Русые волосы были собраны в пучок на затылке, на носу сидели круглые очки, а в руках она весьма уверено держала пистолет с прикрученным глушителем. Который, впрочем, тут же опустила.

      — О, — произнесла она, весьма удивлённо. — Вы выбрались, — она осмотрелась вокруг. — А где второй субъект?

      Итан не торопился выходить из-под защиты стены. Сколько у него форы? Сможет ли он выбить пистолет? Девушка была ниже его, казалась слабее, но он не позволял себе обманываться чужой внешностью.

      — Кто вы? — спросил он, крепче перехватывая в руке разводной ключ, всё ещё скрытый от взгляда незнакомки.

      — А, да, — она словно слегка подпрыгнула, убирая пистолет в кобуру на поясе, и протянула ладонь. — Я Марси. Марси Тримбл. Я курировала ваш проект, ну не то чтобы курировала, но принимала активное участие в наблюдении и… — она запнулась. — Простите, такое, наверное, не слишком приятно слышать.

      — Что произошло? — спросил Итан, проигнорировав протянутую руку. Девушка неловко её опустила.

      — Нас всех эвакуировали, — произнесла она. — Я думала, это учебная тревога или типа того… — она нервно огляделась. — Послушайте, я всё расскажу, но не могли бы мы зайти в кабинет или хотя бы куда-то, — она провела руками в воздухе. — Со стенами, знаете.

      Итан раздумывал пару секунд. Если она действительно одна из учёных, то наверняка в курсе как отсюда выбраться. И если она лгала, он всё равно наверняка не узнал бы. Не сейчас.

      Кивнув, он вышел из-за стены. Марси бросила взгляд на ключ в его руке, но никак не прокомментировала.

      — Поднимайтесь, — произнёс он. — Наверху никого?

      Она развернулась, но не теряла его из зоны видимости.

      — Да, на этом этаже никого. Чуть выше есть проблемы, — она снова кинула взгляд Итану за спину. — Мы не подождём второй субъект? — она опять смутилась. — Извините, данные о ваших настоящих личностях были засекречены, простые лаборанты вроде меня не имели доступ к такой информации.

      — Я Итан, — всё же решил представиться он, проигнорировав основной её вопрос.

      Девушка слабо улыбнулась.

      — Приятно познакомиться, Итан!

      Они прошли в первую же комнату от лестницы. Это оказался небольшой, аскетично обставленный кабинет. Марси сразу же упала в кресло за столом, пока Итан остался стоять у двери.

      — Итак? — спросил он.

      Девушка кивнула и сложила руки перед собой, принимая деловой вид.

      — С какого момента рассказывать? Ну, нас эвакуировали. Никто не думал, что это серьёзно, мы даже не взяли ничего, не установили на эксперименты защитные блоки. Вообще не действовали по протоколу. Думали, сейчас вернёмся. А наверху уже вертолёты начали отгружать нас пачками и увозить без объяснения.

      — Почему вы здесь? — перебил он. — Зачем вернулись?

      Казалось, она правда опешила от такого вопроса.

      — Ну так ведь… Вы здесь остались. Вы же живые, и я несла за вас ответственность, — она покачала головой. — Я не могла вас бросить.

      — Удивительное человеколюбие для кого-то, кто работает на организацию вроде этой.

      Девушка вспыхнула.

      — Считайте меня безумной учёной или преступницей сколько влезет, — произнесла она неожиданно твёрдо. — Но и у меня есть принципы. Вы и субъект номер два, в отличие от большинства испытуемых — живые люди, обладающие сознанием. Я не смогла бы потом спокойно спать, осознавая, что из-за каких-то компанейских трясок, погибли двое моих подопечных.

      Итан присел на кожаный диван справа от девушки, на случай, если она всё же решит выдернуть пистолет из кобуры и напасть.

      Видимо поняв, что мужчина настроен на диалог, девушка всё же попыталась спросить снова.

      — Так, где он? Второй?

      Итан пожал плечами.

      — Я освободил его, и мы разошлись. Вероятно тоже где-то в здании, ищет способ выбраться.

      Марси непонимающе нахмурилась.

      — Но, как же… Почему вы не вместе?

      Уинтерс напрягся.

      — В чём состояла суть вашего эксперимента? — спросил он.

      — Поддерживание ваших витальных функций, — ответила она так, будто это было чем-то само собой разумеющимся. — Вас обоих привезли просто в ужасном состоянии! Конкретно вы были будто целиком сделаны из плесени. Второй…

      — Карл, — всё-таки подсказал Итан.

      — Да, — кивнула девушка. — Карл был больше куском мяса, чем человеком. У него хорошая регенерация и это было очень плохо в тот момент, потому что он пытался регенерировать поверх впившихся в тело железных деталей, — она покачала головой. — Жуткое зрелище. Мы собирали его по кусочкам под такой седацией, что коня бы завалило, иначе комната поднималась на воздух. А ещё пришлось искать альтернативы почти всем металлическим предметам на несколько этажей вверх и вниз. Впечатляющие способности к феррокинезу.

      Итан ощутил холодок, пробравшийся по позвоночнику. Карл…

      — Нет, вас, конечно, тоже было непросто откачать. Но плесень, это всё-таки плесень. Правильные условия и немного волшебных сывороток, и мы сумели собрать вас, — скромно улыбнулась она.

      — Предположим, — согласился Итан. Девушка поджала губы и он вздохнул. — Спасибо, — она снова расцвела и кивнула. — Но зачем содержать нас в этих колбах? В чём была суть этого эксперимента?

      — Понимаете, — начала Марси. — Ведь вы с Карлом — последние представители. После того как эксперименты с микоризой завершили, все испытуемые образцы исчезли. И взорвав ту деревню, АПБ не оставили нам никаких других способов для изучения. Мы пытались понять как «каду», — она изобразила пальцами кавычки, — в груди Карла и его способности будут реагировать на плесень в вашем организме, — девушка задумалась. — Знаете, как небольшой зверёк чиракус когда-то был прародителем одновременно китообразных и парнокопытных? Вот тут, то же самое, но прародитель — это микориза. Вы — уже совершенно новые витки эволюции, но мы пытались узнать, поймут ли ваши организмы эту схожесть.

      — И вы объединили наши сознания, — продолжил за неё Итан.

      Марси криво улыбнулась.

      — Грубо говоря.

      — Вы знали? Что происходило с нами там?

      Девушка отрицательно покачала головой.

      — Ещё не изобрели технологии, которая позволяла бы смотреть чужие сны, — пожала она плечами. — Мы могли определить скорость, с которой текло для вас время, по ритмам на ЭЭГ. И, исходя из их синхронности, а так же, — Марси стыдливо отвела взгляд в сторону. — По вашим сердечным ритмам, активности головного мозга и… Другим реакциям тела, мы сумели предположить, что ваши сознания сумели найти способ связаться друг с другом.

      Итан вздохнул. Кучка учёных изучала, когда он трахался. Просто прекрасно.

      Он поймал себя на мысли, что хотел бы, чтобы Карл был здесь сейчас и тоже услышал всё это.

      — Так… Как вы очнулись? — спросила девушка, подправляя очки.

      — Не знаю, — честно ответил Уинтерс. — Это происходило постепенно. Воспоминания из реальности начали просачиваться, и в один момент я открыл глаза уже здесь.

      Марси задумчиво поджала губы и нахмурилась.

      — Подобное не должно было произойти. Даже при отключении всей энергии вас не могло выбросить…

      — В резервуаре была трещина, — подсказал Итан. — Не представляю от чего, но только благодаря ей я сумел выбраться.

      Девушка задумчиво пробормотала себе что-то под нос, но Уинтерс не сумел разобрать.

      — Что ж, — вздохнула она. — Всё случилось, как случилось. Однако, мой способ был бы менее травматичным, — произнесла она, указывая на свежие рубцы на ладонях. Кожа затягивалась сама, без трав и лекарств. Интересно, что бы это могло значить. — Ладно, нам надо выбираться. Я проведу вас в безопасное место и вернусь за Карлом. Не стоит ему бродить здесь в одиночестве. Не сильно разбираюсь в том, какими разработками занимались другие отделы, но вряд ли выращивали цветочки, и мне бы не хотелось, чтобы моя — весьма суицидальная, прошу заметить — попытка вас спасти, закончилась чьей-то смертью.

      Итан нахмурился. Он не хотел видеть Карла, мужчина вызывал сейчас столько противоречивых чувств, что это казалось физически невозможным. И всё же, иррациональная мысль, что что-то в недрах лаборатории может ему навредить, теперь не давала покоя.

      Он одёрнул себя. Что могло бы причинить Гейзенбергу вред? Вряд ли на одном из этажей была спрятана Миранда — уж над этим-то Итан в своё время постарался.

      — Ну и как бы, чёрт его знает, какие планы у ребят сверху на всё это и в какой момент они решат просто затопить тут всё, — продолжала Марси. Итан бросил на неё недоумённый взгляд. — О да, — кивнула она. — Мы в Красном море. Недалеко от Судана, если точно, — добавила девушка. — Так что лучше бы поторопиться.

      Итан кивнул.

      — Сначала найдём Карла, — решил он.

      В конце концов, вынужден был он признать, бегать от Гейзенберга было глупо и по-детски. Даже если остановиться на моменте их вынужденного сотрудничества против Миранды, расходиться в условиях, в которых они оказались, и терять единственного союзника казалось весьма идиотской идеей. В конце концов, он сумел бы справиться с разрывающейся на клочки головой, в которой до сих пор пытается уложиться осознание, что последние шесть лет оказались всего лишь сном и игрой воображения.

      И всё же, Гейзенберг ведь знал, что это нереально. Знал, кто Итан на самом деле, знал, что мир, в котором он жил — фикция, и на самом деле его держали в лаборатории, ставя эксперименты. Но он ни словом не обмолвился. Легко принял правила игры и остался с ним и с Розой.

      «Потому что это лучшее, что у меня было».

      Жить в небольшом доме возле леса. Готовить завтраки, варить самый вкусный кофе и давать Итану поспать лишних пятнадцать минут. Завозить Розу в сад, а потом и в школу, сооружать ей поделки и костюмы для спектаклей. Чинить протекающую крышу, и по настроению стричь газон. Работать в собственной мастерской.

      Да, Итан мог представить, о чём думал Карл, когда понял, что это всё не по-настоящему. Он смирился, потому что там было хорошо. Действительно хорошо.

      Уинтерс понял, что не мог его винить ни в чём, кроме молчания. И от этого осознания стало легче и сложнее одновременно.

      Он поднялся с дивана и выглянул в коридор, прежде чем они с Марси вышли.

      Итан не знал, где искать Гейзенберга. Та дверь, из-за которой ему пришлось искать обходные пути, вряд ли была для Карла существенной преградой.

      — Я пришёл оттуда, — он кивнул в сторону коридора. — Там были собаки, но я их запер снаружи, — он кинул взгляд на Марси. — Всё должно быть хорошо, если они не умеют отпирать двери.

      Девушка нервно коснулась рукой пистолета на бедре.

      — Да, ну, я на это надеюсь. Может, всё же проведу вас сперва наверх? Там безопасно, — получив отрицательный ответ, она взмахнула рукой. — Джентльмены вперёд?

      Итан старался идти как можно более бесшумно, и Марси следовала по пятам также, не издавая ни звука.

      Карл же шёл навстречу совершенно не беспокоясь о том, что может привлечь чужое внимание. Уинтерс сперва услышал шаги и только потом увидел его, поворачивающего из-за угла.

      Они столкнулись взглядами. Карл явно не сумел найти в лабораториях ничего, чтобы спрятать глаза и Итан почувствовал, как на пару мгновений оказался практически парализован под взглядом неестественно светлых глаз.

      В том мире они часто шутили про это, называя мутацией. Роза говорила, что он просто волшебный.

      Итан стряхнул с себя оцепенение. Гейзенберг всё же нашёл одежду по размеру. Джинсы, футболка и рубашка. Массивные ботинки. Практически ничем не отличался от Карла, с которым Итан провёл последние шесть лет, не считая отсутствия руки.

      — Ну и ну, — протянул мужчина, приближаясь к ним. — Вижу, ты уже завёл друзей?

      — Это Марси, — Итан напрягся. — Она здесь работала и знает как выбраться.

      Гейзенберг изучающее склонил голову.

      — Работала, значит, — улыбнулся он.

      В тот же момент вешалка, которой Итан заблокировал дверь комнаты с собаками, пролетела мимо него и, обогнув, вцепилась в девушку, припечатав её к стене. Она глухо ударилась головой и застонала. Очки отлетели куда-то в сторону.

      — Карл! — Уинтерс подскочил к Марси, тщетно пытаясь отцепить изогнувшийся метал. — Какого чёрта?

      Гейзенберг продолжал надвигаться. В голове Итана всплыло воспоминание, как когда-то давно, тот также неотвратимо шёл на него в подвале в Румынии.

      — О-хо, — он оскалился в тридцать два зуба, неторопливо приближаясь. — Я помню эту смазливую мордашку очень хорошо, — по сдавленному выдоху Марси и скрипу железа Итан понял, что Карл затягивал капкан крепче. — Она не просто работала тут, Уинтерс , — сверкнул он глазами в его сторону. — Она работала над нами, не так ли?

Марси что-то захрипела, но было не разобрать.

      — Я знаю! — Итан схватил мужчину за плечо. — Она сказала об этом. Отпусти её, — Гейзенберг не отрывал взгляда от девушки, полностью игнорируя вцепившегося в него Итана. — Карл, — попробовал он снова, крепче стиснув плечо. — Карл, пожалуйста.

      На какое-то долгое мгновение показалось, что он не послушал Итана.

      — Ты играешь в ебанутую игру, Уинтерс, — как-то глухо произнёс мужчина, всё так же не глядя на него, но Итан услышал, как Марси сделала судорожный вдох.

      Он хотел сказать, что ни во что не играл. Что ему тоже больно на Карла смотреть, но он ведь смотрел всё равно.

      Итан услышал рык за спиной Гейзенберга раньше, чем тот сам.

      Собаки.

      Он оттолкнул Карла в сторону так, что псина, летевшая в сторону шеи мужчины, впилась зубами в предплечье Уинтерса. Вблизи звери выглядели ещё ужаснее: казалось, они разлагались заживо. Он зло крикнул от боли и омерзения, и ударил рукой по стене, пытаясь стряхнуть её с себя.

      Итан успел ударить разводным ключом ещё одну подскочившую тварь, прежде чем обломок всё той же несчастной вешалки пролетел насквозь через голову вцепившейся в него псины и ещё двух появившихся собак. Кровавые ошмётки разлетелись по стене и полу. Челюсти животного расслабились и оно, наконец, упало с кровоточащей руки.

      Адреналин в крови заставлял сердце греметь в ушах. Он обернулся и Карл был уже рядом, бережно держал его запястье, оттянув рукав свитера, и с видимым беспокойством осматривая предплечье. На руке краснели глубокие следы зубов, но кровь уже не шла. От всех переполнявших эмоций у Итана сжались внутренности. Он поднял взгляд на мужчину.

      Перед ним был Карл. Тот самый Карл, который чуть не ударился в панику, когда Роза вывихнула на площадке руку. Который был готов поехать в соседний штат посреди ночи, чтобы купить лекарства, когда у Итана полезли зубы мудрости. Человек, поставивший своей целью сделать так, чтобы его семье не пришлось испытывать боль. Невозможная и невообразимо сложная задача.

      — Что за твари? — прогремел мужчина, полуобернувшись к Марси. Не получив ответа, он угрожающе привлёк к себе ближе покрытую собачьей кровью вешалку. — Я спросил. Что. За. Твари?

      — Они носители! — торопливо произнесла девушка. — Носители, но не переносчики. Всё будет в порядке. Хотя обработать не помешает, — добавила она, подумав.

      Карл заметно расслабился, но не выпускал руку Итана из своих, большим пальцем, успокаивающе поглаживая запястье.

      Они столкнулись взглядами.

      — Спасаешь меня уже второй раз за день, Уинтерс? — прохрипел Карл. — Осторожнее, из меня получится прекрасная принцесса, застрявшая в башне.

      Итан дёрнул уголком губ в ответ.

      — Застрявшая без башни, скорее.

      — Начинаю думать, что это больше относится к тебе, — фыркнул Карл, выпуская руку Итана из хватки.

      — Только начинаешь? — услышал он свой голос со стороны, прежде чем до него дошло, как всё это звучало. Они флиртовали. Сраный боже.

      — Отлично, — раздался голос Марси. Она подняла с пола чудом уцелевшие очки и водрузила их на нос. — Господа, я предложу сваливать отсюда поскорее, если вы не против. По пути найдём какой-нибудь антисептик.

      Карл перевёл мгновенно потяжелевший взгляд на девушку.

      — Ну-ка напомни, почему мы должны тебе доверять? — он развернулся к ней и Итан ощутил, как в воздухе запахло озоном. Окровавленные останки вешалки начали предупреждающе позвякивать.

      — Потому что датчики наверху реагируют только на сетчатку глаза, и нет, — твёрдо добавила она. — Моя отрезанная голова не сработает.

      Карл помолчал.

      — Убедительно, пожалуй, — он отвёл взгляд слегка в сторону и вместе с тем у шеи девушки завис небольшой заострённый кусок железа. — Я не стану тебя трогать, пока, раз уж меня так вежливо попросили, — осклабился он. — Но не пытайся нас наебать, — железка угрожающе вжалась в кожу. — Понятно?

      Марси нервно сглотнула.

      — Понятно, — произнесла она. Сделав в воздухе финт, железка вернулась к Карлу и скрылась в кармане рубашки.

      — Вот и славно. Иди вперёд, мы догоним.

      — Поспешу напомнить, — добавила Марси, — что мы глубоко в море. Постарайтесь не разнести стены в поисках железных укреплений, а не то это место очень быстро окажется нашей братской затопленной могилой.

      Гейзенберг вскинул брови, словно ожидая продолжения. Очевидно, он уже и сам определил, что не стоит искать арматуры в стенах. Вздохнув девушка действительно пошла дальше по коридору, бормоча под нос: «помогай потом людям».

      Итан недоумённо взглянул на Карла. Внезапно тот оказался очень близко. Он тихо заговорил прямо в ухо и от неожиданности, а также от ощущения горячего дыхания на коже Итан сперва упустил смысл сказанных им слов.

      — В пистолете девочки — ни грамма железа. Что бы она тебе не сказала — не ведись.