Раз-два-три, посмотри, как вышло-то все легко: загадал в себе монстра — тот вылез, готовый быть. Вот он, боли твоей жестокий, подсудный дар. Вот они, повороты твои несказочные судьбы.

Кто чудовище создал, тому его и кормить. На ладони ему протягиваешь куски: вот тебя, того юного, трепетного, глаза, еще полные веры, вот досок под шагом скрип, вот разбитая вера, немного еще надежд, но их вкус полон соли, он монстру не по нутру. От твоей человечности вышел один остов, только острые челюсти потом и его дожрут.

Ты нецелый, разбитый, гляди, тут и там сквозит от полученных ран, но их залатает мрак: он тебя укрывает за спину, как старший брат, гладит ласково твои шрамы, словно сестра. Ты касаешься тьмы, ты лезешь в ее нутро, ты ластишься, как зверь, к ней, благодаришь за дар. Но тот плач, детский плач, нестихающий с давних пор, он навечно с тобой.

Будет слышен тебе всегда.