Ей снился лес, покрытый белым снегом. Она шла по небольшой тропинке, в руке у нее был раскрытый зонтик, защищающий ее голову и кимоно от падающих снежинок. Она шла на звуки флейты, напевая себе под нос, а потом, когда увидела впереди Генноске, стоящего на широкой поляне, усыпанной белыми ликорисами, счастливо улыбнулась. Она не придала значения этим цветам и хотела было уже подбежать к нему, но не смогла. Ноги крепко опутали стебли цветов, не давая ступить и шага в его сторону. Цветы эти были ликорисами, и с каждой ее попыткой выбраться из их плена крепче сжимались на ее лодыжках, пока окончательно не впились в ее кожу, оставляя кровавые следы. Лепестки окрасились в ядовито-красный, а потом и вовсе начали расплываться, принимая образ Дзингоро.

- Оборо-сама, за что?!.. - Дзингоро кричал, крепко держа ее за ноги, и поднимался выше. Он был весь склизкий и отвратительный, с ужасно расплывшимися телом и лицом. Оборо не смогла удержать равновесие и упала, во все глаза уставившись на Дзингоро, и заплакала.

- Прости... прости, Дзингоро, я это сделала, чтобы... - Оборо подняла взгляд на Генноске, все так же продолжая плакать: - Генноске-сама... Генноске-сама!..

Оборо резко открыла глаза и сорвалась на крик. В голове ее пронеслись моменты из прошлого, когда он посчитал ее предательницей, бросил и вернулся в Долину Мандзидани вместе со своими людьми. В этот раз такого не произошло, в этот раз она смогла исказить ход судьбы и собственными руками убила одного из своих людей, дала девчонке из Кога сбежать, хотя и неудачно. Злой рок, принявший облик Тэндзена, все еще терзал их кланы и погружал их в еще большую ненависть.

- Простите, Генноске-сама... мне очень жаль... - пробормотала Оборо, сев на татами. Обняв себя за плечи руками, она беззвучно заплакала.

- Оборо-сама! - Акэгину буквально ворвалась в ее комнату с кунаем, огляделась, и увидев ее сидящей на татами, убрала оружие. - В последнее время вам снятся одни лишь кошмары, Оборо-сама.

- Прости, Акэгину... - пробормотала Оборо, а в голове ее все еще стоял образ Генноске, который отвернулся от нее и ушел.

- Вам не стоит извиняться за это, Оборо-сама, - поспешила успокоить ее Акэгину. Она подошла к лежащей Оборо и легла рядом, а после обняла со спины. - Оборо-сама, вы все еще такой ребенок.

- Я знаю, Акэгину. Я слишком мягкая, от того меня никто слушать не желает.

- Если бы это было так, госпожа Огэн не оставила бы вас за главную, а назначила своей временной заменой Тэндзена-сама.

- А что-то изменилось после ее решения? - Оборо убрала руки Акэгину и села. - Посмотри на то, как вы все относитесь ко мне, Акэгину, и скажи еще раз, что в этом доме за главного оставлена я, а не Тэндзен!

- Оборо-сама... - Акэгину села и долго подбирала слова, которые бы смогли успокоить Оборо, дать ей понять, что она себя накручивает, но не смогла ничего сказать, потому что все, что говорила Оборо, было правдой. Никто не считал ее сильной, все поддерживали Тэндзена и считали, что так правильно.

- Уходи, Акэгину, я хочу побыть в одиночестве, - произнесла Оборо, отвернувшись от нее.

- Простите, Оборо-сама... - Акэгину виновато опустила голову, но не ушла. Казалось, если она сейчас уйдет, то совершит предательство, которое никогда не будет прощено. Плохое предчувствие закралось в тот момент, когда Оборо посмотрела на нее, и глаза ее сверкнули серебристым светом, хотя не должны были. Луну сегодня закрывали облака, и других источников света, которые могли отразиться от ее глаз, просто не было. Тело Акэгину пробрала дрожь и она поспешно отвернула лицо в сторону, чтобы больше не встречаться с Оборо взглядом.

- Что такое, Акэгину? - спросила Оборо. В ее голосе не было и капли злости или ярости, но от него стало дурно.

- Пожалуйста, не смотрите на меня так, госпожа, - Акэгину сжала руки в кулаки и зажмурилась. Телу стало плохо, она всем нутром ощущала исходящий от взгляда Оборо гнев, и все внутренности сжались, словно их взяли в тиски.

- Я смотрю так, как хочу. Ты предала меня на той лодке, Акэгину, и ты предашь меня снова. Думаешь, я позволю этому случиться вновь?

- На лодке? - Акэгину голову и посмотрела на Оборо не понимая, о чем она, но вдруг застыла, не в силах оторвать глаз от ее взгляда. Оборо смотрела на нее, и глаза ее недобро светились. Вся кровь на секунду застыла, а потом потекла бурной рекой по венам. Акэгину скрючилась от охватившей ее тело жуткой боли и попыталась закричать, но голос ее не слушался, не слушались челюсти, которые она не смогла разжать. Словно ее крепко держали... ее кровь держала ее и не давала ничего сделать. Она даже умолять о пощаде была не способна, а только лишь смотреть, не в силах оторвать глаз от...

- Видишь, Акэгину, - Оборо мягко улыбнулась, взгляд ее потеплел, а серебристое сияние спало. Акэгину рухнула на татами тяжело дыша и не понимая, в чем могла провиниться, она ведь не сделала ничего плохого. - Я тоже могу быть жестокой.

- О...-Оборо...-сама... простите меня... простите... - у Акэгину выступили слезы на глазах. Это был первый раз, когда госпожа применила силу своих глаз на ней, и от того было еще больней.

- Знаешь, Акэгину, я очень хотела мира для всех нас. Чтобы Яшамару и Хотаруби поженились, чтобы ты и Косиро наконец стали ближе друг к другу, чтобы наша с Генноске-сама любовь стала гарантом того, что мы все будем жить в гармонии друг с другом, но вы все отвернулись от меня и моей доброты. Вы растоптали мою наивность, и впредь не ждите пощады. Я уничтожу все, что будет мне мешать.

- Оборо-сама... - Акэгину сжалась в страхе, когда Оборо посмотрела на нее сверху вниз как на жалкое насекомое. Дзингоро убила она, и даже, если доказательств нет, в этом не стоило сомневаться. И в том, что она стала такой, были виноваты все, кто принял сторону Тэндзена.

- Я хорошо тебя знаю, Акэгину, - Оборо улыбнулась и поправила ее волосы: - И я жду от тебя беспрекословного подчинения, потому что ты принадлежишь мне. А если что-то пойдет не так, Акэгину, в первую очередь пострадаешь не ты, а Косиро.

Акэгину заплакала, не в силах ни что-то сказать, ни банально сбежать. Она боялась Огэн и Тэндзена, их гнев казался ей страшнее любых пыток, но глядя сейчас на Оборо, она понимала, что следовало бояться совсем не их. Тэндзен мог запытать до смерти, Огэн использовала силу своих глаз на ней, но Оборо... Оборо била по самым неожиданным местам, охватывая гораздо большую область поражения, чем те, кого она всю жизнь уважала и боялась. Косиро... Оборо могла убить его своим взглядом, словно тот мужчина из Кога, и сила ее точно не ограничивалась одним лишь развеиванием дзюцу. Акэгину предала собственная кровь, что текла в ее венах, что защищала ее и помогала во множестве битв, и это было самым ужасным, что могло с ней случиться.