Сергей устало откинул голову на мягкое кресло. По ушным перепонкам завораживающе била громкая музыка. А из-за действия «подарка» Тараса, сознание улетучивалось в неизвестные дали. Прошлое Волкова всегда было наполнено довольно странными вещами. Но несмотря на это, парень с упоением вспоминает былые времена настоящей свободы. Когда-то давно он с трудом выбрался из-под крыла всюду опекающих его родителей. Эта самая опека несла в себе лишь отрицательное влияние, мешающее юному мальчишке нормально развиваться. Волков постоянно боялся очередных выговоров, которые каждый раз резали по самым больным местам.

      «Не каждому везёт с родителями, тут нужно лишь смириться и переть по своим правилам» — говорил Лукьян. И Сергей по-настоящему попёр. Он разорвал любые отношения со своей семьёй, пускаясь во все тяжкие. Благо, вырученные с гонок деньги позволяли такую роскошь. Своя квартира, море поклонников, толпы привлекательных девушек и возможная женитьба, лучший друг, который уже стал сродне настоящей семье. Для Сергея прошлое было идеальным, пока всё не оборвалось одной глупой ошибкой. «Угораздило же так перейти дорогу тем подозрительным типам…» — корил себя голубоглазый.

      — Ну как? — с улыбкой спросил Тарас. Парень вальяжно раскинулся на соседнем сидении машины.

      — Нормально, — скудно отозвался Сергей, чувствуя лёгкую затуманенность в голове. Тело расплывалось в притягательной лёгкости, казалось, парень вот-вот взлетит.

      — А я говорил, приезжай чаще, — ехидничал Фролов. — А то не отлипаешь от своего Лукьяна, — Волков предпочёл промолчать. Затянувшись сигарой, Тарас задумчиво вгляделся в проходящую мимо Ягуара толпу молодых парней.

      — Я уже слышал, как ты разобрался с тем типом, — внезапно начал он. — Как же его звали? Вроде Демьян… Но ты, конечно, дал жару, — в ответ вновь последовало молчание. — Можешь так же разобраться с кое-каким человечком? Как раньше, — Сергей приоткрыл глаз, недоверчиво поглядывая на собеседника. Тот не испытывал ни капли угрызения совести.

      — Байка про агрессивных, диких животных не оригинальна, но в нашем деле она очень действенная.

      — Зачем мне идти у тебя на поводу? — фыркнул голубоглазый.

      — Старая добрая дружба тебе ничего не говорит? — съязвил Тарас. — И-и-и-и-и, — он важно развел руки. — Кажется, ты не откажешься от деньжат.

      — Иди на хуй со своими предложениями, я уже давно завязал со всем этим, — недовольно выплюнул Волков.

      — Ой, наш милый принц сквернословит, как же он разозлился. Твой последний поступок говорит об обратном, — черноглазый волколак явно не собирался отставать. Сергей наконец поднял голову и гневно посмотрел на оппонента.

      — Ну хорошо. Не хочешь, как хочешь, — намеренно сдал позиции Фролов.

      Сергей устало вздохнул, приглаживая ладонью растрёпанные волосы. В голове без остановки вертелись накалённые отношения с Лукьяном. Неужели состояние блондина так явно видно? Мало ли чего напридумывает Дзюбенко, видя такие заскоки друга. Он уже давно чувствует что-то не то, в то время как Сергей с каждым днём всё больше и больше ломается на мелкие частички.

      — Выглядишь неважно, — промолвил Тарас. Он угрюмо всматривался в черную мглу вокруг машины.

      — Да, просто устал, — признался блондин.

      — Трещишь по швам, — подытожил друг, словно глядел в воду.

      — Как тут не трещать… — вышло тихо и немного откровенно. — Думал, что дальше будет легче, но все оказалось совсем наоборот, — грудь голубоглазого вновь сжала тягучая боль. — Лукьян столько сил тратит… Ты уже вбухал очень много денег в мое лечение.

      — Ты долбаёб? — разозлился темноглазый. — Ты едва духовно жив. Надень хоть кучу своих этих ебливых позитивных или безразличных масок, я всё знаю, — парень недовольно свёл брови, а Волков лишь громко усмехнулся.

      — Вот оно как… — невесело прошептал он. — Вы столько всего делаете, а я вам даже отплатить нормально не могу.

      — Глупость, — опроверг чужие слова Тарас. Парень встретился с голубыми слегка изумлёнными глазами.

      — Любые отношения между людьми несут в себе цель выгоды. Вот заботится о тебе бомж Лукьян, от этого он получает удовлетворение. Только поэтому он это и делает, — хладнокровно проговорил волколак.

      — Как у тебя все просто, — не впечатлено ответил друг.

      — Захуй тебе жаловаться? Лучше наслаждайся, — Фролов вальяжно сцепил руки за головой. — Мне тоже хуёво видеть тебя в такой пизде. Как только тебе становится легче, аналогично происходит и со мной. Также с Дзюбенко этим волосатым, — после чужого произнесенного «волосатым» Сергей кротко улыбнулся.

      — Вы столько дружите, и до сих пор не научились вести себя друг с другом нормально, — перевел он тему, слегка приподнимая брови.

      — Просто Лукьян долбаёб. И ты мне зубы не заговаривай, умник, — Тарас склонился к другу и азартно сверкнул глазами. — Я знаю, что тебя сегодня может развеселить. Поехали со мной, оторвёмся. У меня уже есть идея.

      — И какая же? — мило улыбнулся Сергей, невинно подыгрывая собеседнику.

      — А вот это пока секрет.

      Уже через час друзья копошились в крупном гараже дома Фролова. Последний всю поездку не мог сдержать счастливой ухмылки, то и дело поглядывая на ничего не понимающего Волкова. Черноглазый парень обладал большим наследством, постоянно крутился в семейных, иногда не слишком легальных делах. Поэтому его жилище представляло из себя настоящие белоснежные хоромы, которым то и дело удивлялся каждый новый гость.

      — Ваше величество! — драматично обратился черноглазый к блондину. — Наш с вами на сегодня король дорог! — с этими словами парень сорвал с какого-то неясного предмета черную запачканную в масле ткань.

      — Тарас! Ты! Ты… — растерялся Сергей. Перед парнем предстал чёрно-зелёный роскошно блестящий Kawasaki ZX-10R.

      — Да, я знаю, я шикарен, — красовался Фролов рядом со своим железным монстром. — Натягивай давай этот свой протез повыше, прокатимся! — у Волкова глаза в один миг стали светиться ещё ярче. Парень вновь превратился в настоящее тёплое солнце.

      — Серьёзно? — он не мог сдержать трепета в тоне.

      — Давай быстрее, а то передумаю, — поманил к себе рукой друг.

      — Я обожаю тебя! — счастливо выдал Сергей, стараясь как можно быстрее усесться позади своего спутника. Протез тихо зашипел, изредка треща железом. Несколько клапанов громко шикнули и поменяли давление во всей конструкции. Тело пробрала приятная дрожь, когда двигатель мотоцикла громко зафыркал, а потом по-животному зарычал.

      — Ну как там?! — крикнул Тарас, оборачиваясь в сторону блондина.

      — Порядок! — весело отозвался тот. Голубоглазый поправил ноги в нужное положение, закрепил протезы покрепче и довольно обхватил чужую грудь.

      — Не так быстро, торопыга, у меня и для тебя шлем есть, — друг протянул Сергею черную вещицу, после устроился поудобнее, вжимаясь в чужие бедра.

      — Полегче со своей голубизной, — усмехнулся Волков, но не отодвинулся.

      Внутри всё будто кипело. Адреналин разливался калёным железом по венам, а душа смело стремилась лишь летать. Фролов с лёгкостью вырулил на дорогу, вжимая полный газ. Кавасаки звонко завыл и устремился в темную мглу окраины Черногорска, оставляя за собой яркую красную полосу от задней фары. Тугой воздушный поток крепко обнимал друзей и ревел в несчастных шлемах песней неистового полёта. Асфальт снизу больше представлял из себя некую условность, размывался точно так же, как и мелькающие частные дома около дороги. Сергей вздохнул полной грудью, вспоминая былую свободу. На сердце вмиг стало на удивление свободно, свежо, словно парень только что родился. Словно в его жизни не было тяжёлого детства, проблем в семье, ошибок и аварии… Будто он, как запачканный разными оттенками лист белой бумаги, вмиг очистился от любых художеств нерадивой судьбы.

      Мимо промелькнула пара машин, слепя друзей яркими фарами, отчего те на миг зажмурились.

      — Тарас! — Сергей попытался перекричать царящий вокруг гул.

      — Да, я знаю! — ответил парень. — с тебя твои ахуенные блинчики! — усмехнулся он неоднозначности произнесённой фразы. Но все же, как ни крути, Волков отменно готовил блины.

      — Хах! Без проблем! Ты, черт возьми, сделал мой вечер, братан! — благодарно прокричал друг.

      — Я-то точно знаю, что тебя развеселит! — в чужом тоне можно было уловить игривую коварность.

      Мимо вновь пару раз пронеслись несколько машин. За ними нёсся крупный грузовик с покатой цистерной. Заметив его издалека, Сергей не придал какого-либо значения приближающемуся транспорту. Однако, когда махина за несколько секунд оказалась около друзей, живот парня пробрал липкий дискомфорт. Волков вдруг начал рвано дышать, крепче хватаясь за Тараса. В мыслях тут же завозились опарышами давно забытые воспоминания. Перед глазами отрывками всплывали торчащие из собственного тела кости, лужи крови и вывалившиеся из живота кишки. Сергей до сих пор не может понять, как он тогда сумел выжить…

      — Сергей?! — позвал Тарас окаменевшего парня. Фура со свистом пронеслась мимо уже около минуты назад, а блондин всё так и продолжал тяжело дышать.

      — Сука, Сергей Волков, приём! — друг настойчиво повторял свои попытки.

      — Остановись, — прохрипел парень, благо Фролов его услышал.

      Мотоцикл быстро сбавил скорость и завернул в один из дворов, окруженных обшарпанными тёмными пятиэтажками. Байк ещё не успел до конца остановиться, как Волков с громким хрипом повалился на землю.

      — Сергей! — с замиранием сердца воскликнул Тарас.

      — Я… — блондин едва мог вдохнуть хотя бы немного воздуха.

      — Это ты так от той фуры?! — черноглазый сел рядом со спутником и обхватил того за красные щеки. Сергей ничего не мог сказать из-за захлестнувшей его паники. Парень только измождённо промычал и уткнулся носом в плечо друга.

      — Ну-ну-ну, всё нормально, мы остановились, — успокаивал его Фролов. Он трепетно поглаживал парня по затылку. В то время, как в саднящем горле уже давно возник тяжёлый ком горечи.

      — Я здесь, ты не один, — повторял блондин и нервно копошился в пшеничных волосах.

      — Т-тарас, — заикаясь позвал Волков.

      — Да?

      — Было так страш-шно… — чужие слова вынудили Фролова нервно сглотнуть. — Тарас… — Волков медленно поднял голову, вглядываясь в глаза напротив. Лицо спутника несло в себе только отчуждённость и потерянность. На удивление из голубых глаз не текли слёзы. Тарас знает, как редко плачет Сергей, знает, как он упёрто скрывает свои слабости.

      — Я думал… — с болью начал друг, — я думал, что если встану на ноги, то смогу тут же сесть на мотоцикл… — парень обречённо вскинул брови, словно его посетила истеричная насмешка над самим собой. — Я думал, пофиг на всех тех, кто будет против… Думал, будет много невыносимых проблем… А всё оказалось ещё смешнее, — Волков опустил невидящий взгляд в землю. — Теперь, я даже за байк сесть не смогу, когда поправлюсь. Если это вообще произойдёт. Тогда какой смысл во всем этом?

      — Серёжа, — мягко отозвался Фролов. Сергей поднял глаза на друга, горько закусывая нижнюю губу, благодаря чему Тарас сразу понял, что тот пытался сдержать слезы.

      — Я решу этот пиздец, — уверил темноглазый. — Можешь на меня положиться.

      Обычно вечером Саша всегда чувствует себя неважно. Накопившиеся за день негативные мысли едким комом отравляют душу, впиваются в самую глубину человеческого естества и бесконечно долго душат своими отвратительно мерзкими щупальцами. Филатов отчуждённо смотрит на распахнутое окно своей комнаты. Снаружи изредка рассыпается гул грома и белой вспышкой танцует молния. Грозный ветер неприятно завывает, играя с лёгкой тканью штор. Парень даже не собирается прикрыть окно, у него просто-напросто нет сил. Он сидит на полу, опираясь о край кровати, смакует черные, как смоль, мысли.

      Тело вновь поглощает отвратительное отчаянье. Оно болезненным комом переливается по венам, всё больше и больше измождая организм. Саша устало вздыхает, зарываясь руками в сухие волосы. Рядом мечется Жухлик, озадаченно поглядывая на своего нового хозяина. Небокрыл, явно беспокоится и не находит себе места. Однако, голубоглазый не замечает у себя под ухом взволнованного цоконья с фырчанием.

      Невольно складывается такое ощущение, словно сознание накрыл непроглядный туман. В голову лезут лишь ужасающе омерзительные мысли, несущие в себе гнусную ненависть и апатию. «Какой смысл во всем этом?» — звоном раздаётся в ушах. Ответ вертится на языке, но любые попытки не дают верного результата. А знает ли Саша, что такое вообще правильный ответ? Навряд ли…

      В комнату ворвался очередной поток ледяного ветра с градом крупных капель. Парень крупно задрожал, всё так же игнорируя бушующую стихию снаружи. В ушах стоял громкий звон, который вдруг начал изредка нарушаться едва различимым шёпотом. Замученно вздохнув, Филатов откинул голову на кровать. Из глаз ни с того ни с сего покатились редкие слезы. Таким образом, тело лишь пытается избавиться от гормонов, провоцирующих отрицательные эмоции. Сколько Саша так ещё продержится, ежедневно сходя с ума от тысячи неясных для него проблем? Каждая минута похожа на изощрённую пытку, издёвку или чью-то безнравственную шутку.

      Внезапно, слух сотряс скрипучий бас, словно кто-то стоял прямо над парнем и с извращением вещал свое страшное:

      «Безумие — это лишь начало, Саша.»

      Голубоглазого тут же передёрнуло. Он рывком обернулся и попытался отыскать незваного гостя, но рядом никого не оказалось.

      Позади что-то громко проскрежетало. Звук был похож на острые царапающие пол когти.

      Филатову стало ещё хуже, когда он обнаружил пустоту и там. Сознание скорчилось в необъяснимый комок. Парень пытался издать хоть какой-то звук, но у него ничего не получалось. Жухлик продолжал метаться по комнате, со страхом глядя на хозяина. «Если небокрыл не убежал, значит всё это творится в моей голове?» — с сомнением предположил подросток, пытаясь привести мечущиеся мысли в порядок.

      В виски ударила жгучая боль. Причем такая, что голубоглазый вскочил на ноги и с криком ударился спиной о стену. За пару секунд к его тяжёлому состоянию добавилась страшная паника. Ведь в голову молниеносно посыпались чьи-то голоса. Громкие и тихие, истеричные и умиротворённые. Всё это было похоже на загустевшую кашу, из которой Саша с трудом мог уловить хоть каплю какой-то информации.

      Глаза невольно уставились на пол, где размазанным чёрным пятном образовывалась неясная чёрная субстанция. Она, подобно полчищам тонких склизких змей, стремилась к ногам всё выше и выше. Ошеломлённый подросток наблюдал за тем, как его ноги начали буквально тлеть и разлагаться. Так быстро и отвратительно, что к горлу подступил рвотный позыв.

      Парень пытался сдержать свои слёзы с громкими стонами боли, но ничего не получалось. По телу прошла очередная ломанная дрожь, а череп разламывал всё тот же голос. Саша невольно зарыдал, сгибаясь пополам от ужасных ощущений.

      «Единое… целое!»

      Слова с лютой силой бились о кости, молотя их в порошок.

      «Они ошибаются, Саша… Это великая миссия!»

      «Не верь туману, Саша!»

      «Не верь огню!»

      Сердце вмиг остановилось, когда ненароком Филатов во время истерики заметил тёмный силуэт волколака, застывшего в открытом окне.

      Обрушившийся до этого ливень из тысячи звуков прекратился так же быстро, как и начался. Склизкая жижа пропала без следа, конечности остались целыми и невредимыми. Будто, секунду назад в комнате было так же умиротворённо и тихо, как сейчас.

      Саша изумлённо застыл, не в силах пошевелиться. Нутром он чувствовал подступающую паническую атаку, связанную с кинофобией, но ничего не мог с этим поделать. Голубоглазый, окаменев, наблюдал, как существо с алыми глазами быстро обращается в человека. Снова хруст костей, снова склизкое чавканье мяса и неистовая вонь дворовой псины.

      — Саша! — позвал знакомый голос. — Пиздец, Саша, чо случилось? — Лукьян быстро подскочил к голубоволосому, поднимая того на ноги. Однако, те не слушались хозяина, и Филатов лишь безвольно повис на руках шатена.

      — Саша, очнись! Это я, всё хорошо, — желудок подростка внезапно стянуло подобие судороги. Мышцы похолодели, и по спине побежали мурашки.

      — Саша! — не унимается Дзюбенко.

      — Я… — Саша попытался ответить, беря в узду волны животного страха, которые нещадно его атаковали. Но всё как всегда пошло наперекосяк.

      — Лу… — парень не сумел договорить, как его желудок выдал свои правила игры. Подросток, закашлявшись, распрощался с сегодняшним обедом, пачкая самого себя и опешившего Лукьяна.

      — Ебаться-всраться! Саня! — завопил последний, не выпуская несчастного из рук. После такого «фееричного» шоу, Филатов окончательно поник, прикрывая покрасневшие глаза.

      — Только не отключайся! — паниковал Дзюбенко. Он быстро подхватил чужое тело на руки и едва не поскользнувшись, потащил того в ванну.

      Лицо обдало холодной водой. Саша не сразу пришёл в чувства. Всё вокруг плыло и размывалось, мышцы совершенно не слушались, а во рту остался горький вкус желудочного сока.

      — Ты как? — над парнем склонился встревоженный шатен.

      — Нормально… — прошептал голубоглазый, не до конца осознавая то, что с ним произошло.

      — Пиздец, ты меня напугал, — уже более спокойно промолвил собеседник. Видя плачевное состояние Филатова, он решил позаботиться о несчастном сам. Не оставлять же его валяться в ванной безвольной куклой.

      Первым делом, волколак стянул с себя грязную одежду, кидая ее в ближайший таз. Такую же участь ждала футболка голубоволосого, который так и продолжал походить на амёбу. Лукьян ужаснулся нескольким длинным, глубоким шрамам на груди и плече подростка. Они тянулись пугающими рваными линиями по бледной молочной коже, расходясь на концах замысловатой формы. Словно то, что их нанесло, имело высокую температуру. С виду увечья выглядели болезненно, из-за чего Дзюбенко старался их не задевать, водя рукой под потеплевшими струями воды. Едва справившись с водными процедурами, волколак наскоро вытер несчастного и уложил его в мягкую постель.

      Саша продолжал изредка видеть странные черные силуэты вокруг. Звуки бились о стены, преобразовываясь в странные сочетания, какой-то неразберихи. Из ванной послышалось недовольное ворчание, затем грохот, видимо там что-то упало. Наверняка, Лукьян пытается разобраться со всем тем, что сегодня устроил Филатов. На стыд или другие эмоции совершенно не оставалось сил. Сознание с каждой секундой все больше клонило в сон, ведь парень растерял слишком много энергии. В прочем, Саша не против. Вся эта накатившаяся суматоха с миром магии, волколаками, участившимися нервными срывами и приступами галлюцинаций отнимали любое естество. Хотелось навсегда забыться в мире снов, дожидаясь того, как его оболочка, наконец, иссохнет и вопросы вроде «а зачем я живу?» больше никогда не побеспокоят замученную душу.

      Казалось, Филатов лишь пару раз лениво моргнул, прежде чем на стуле перед ним вдруг появился силуэт Дзюбенко. В темноте он походил на чёрную кляксу, от чего разглядеть черты чужого лица было очень сложно.

      — Проснулся? — Хрипло проговорил шатен. Его волосы были забраны в пучок, а верх одежды отсутствовал. Саша быстро вспомнил свой неприятный казус. Он уткнулся носом в одеяло, густо краснея.

      — Сколько я спал? — Тихо спросил он, боясь услышать в свой адрес чужую ругань и упрёки.

      — Полчаса где-то, — спокойно ответил оборотень. Кажется, шатену было плевать на размазанную ранее по полу и нему кашу непереварившейся пищи. Кстати, та самая лужа с пола пропала, неужели Лукьян и здесь похозяйничал?

      — Извини меня, — ещё тише промолвил голубоглазый, стараясь не смотреть на собеседника.

      — Да всё пучком. Мы когда с Серым нажираемся, и не такое бывает, — с улыбкой отозвался Дзюбенко.

      — Не только за это, — Филатов хотел провалиться под землю, лишь бы не чувствовать на себе этот непонимающий взгляд. — За то, что я грубое дерьмо. Я просто… — судорожный выдох. — Я мудак, я не вижу хорошего и все воспринимаю в штыки.

      — Ты в курсе, что это тока симптомы?

      — Я уже не знаю, где симптом, а где настоящий я, — устало признался Саша. В комнате повисло напряжённое молчание. Голубая макушка продолжала бездвижно торчать из-под одеяла. Гроза снаружи давно прошла, изредка напоминая о себе далёкими раскатами грома. Воздух наполнился приятным ароматом озона, который появляется во время дождя. Из открытого окна продолжал дуть свежий ветерок, отчего кожа Лукьяна покрылась крупными мурашками.

      — Всё нормально, — он наконец прервал звенящую тишину. — Я понимаю, это нелегко, — парень замялся, пытаясь подобрать подходящие слова. — твои болезни, фобия ещё и магия…

      — Где Жухлик?! — Саша резко поднял голову, бегая по комнате глазами.

      — С тобой спит, слепыш, — улыбнулся Дзюбенко. И правда, небокрыл мирно сопел в ногах опешившего Филатова.

      — Эшли привезла мне его на месяц, — Саша сразу ответил на неозвученный вопрос собеседника. — сказала, не успевает за ними приглядывать, а его кормить надо шесть раз в день, — голубоглазый добродушно ухмыльнулся, присел на кровати и потянулся к Жухлику.

      — А как же батя?

      — На вахте, — тонкие пальцы подростка ненавязчиво шебуршили белые пёрышки. Отчего-то Лукьян нашел в этом незамысловатом действии нечто милое. Саша гладил небокрыла так же, как Сергей любил копаться в волосах Дзюбенко.

      — Я знаю, что тебе может быть неприятно говорить об этом, — издалека начал шатен, украдкой поглядывая на довольного Жухлика. — но что это, блять, было? Мне всю голову сжало от боли.

      — От боли? — не понял Саша, озадаченно взглянув на волколака. Лукьян подметил то, что голубоволосый не вылезал из-под одеяла, намеренно прикрывая свое тело. Видимо, стесняется своих увечий.

      — Да, меня так штырило, я чуть пополам не поломался, шея горела, как расплавленный свинец.

      — Шея? — Филатов снова запутался. — это у меня на шее Связь ведь.

      — У меня тоже, только у основания черепухи, — Дзюбенко повернулся спиной и поднял собственную копну волос, демонстрируя покрасневший участок кожи. — вот тут скоро появится рисунок, — парень провёл пальцем у основания черепа. — и у тебя на месте, кхм…

      — Твоего укуса, — зловредно продолжил Саша.

      — Да, там тоже будет рисунок, как у меня на груди.

      — Покажи, — Саша с сомнением оглядел повернувшегося обратно Лукьяна, на груди которого виднелось крупное изображение трёх переплетённых колец с языками пламени.       — Что это значит?

      — Это языческий символ огня. Типа герб или знак нашего племени. — в ответ голубоглазый лишь недоверчиво промычал, сверля взглядом черный узор на покатой грудной мышце. Дзюбенко даже слегка смутился от такого пристального внимания к своему телу.

      — Ну, я, эм… Я постирал у тебя свою одежду, она скоро подсохнет.

      — Ах да, — Филатов, наконец, оставил метку в покое. — чёрт, мне правда… — он замялся отводя взгляд в сторону. — жаль. Этого пиздеца не должно было случиться. В последние дни у меня участились случаи галлюцинаций.

      — Все настолько хуёво? — спросил Дзюбенко с надеждой на отрицательный ответ.

      — Настолько, что, кажется, дальше некуда, — вздохнул голубоволосый.

      — А магия Эшли?

      — Помогает, но всё такое странное… Меня будто кидает из ямы гнили в мягкие небеса, и так по кругу, — шатен неволей удивился откровенности собеседника. Раньше из него таких речей было совершенно невозможно вытянуть, а тут парень сам выдаёт свои проблемы.

      — И мне правда жаль, что я втягиваю тебя во всё это, — Саша поднял виноватый взгляд на собеседника. Сердце в груди Дзюбенко тут же защемила проклятая тоска.

      — Прекрати, — мягко промолвил шатен. — ты не виноват в том, что на тебя напали. Не виноват в том, что болеешь всем этим пиздецом. Я взял на себя ответственность за тебя, я готов к этому, — голубоглазый однозначно не ожидал услышать что-то подобное. Он с исступлением уставился на волколака, слегка наклоняя голову вбок. Подростка удивила и та забота, с которой Дзюбенко отнёсся к нему, когда парня, грубо говоря, вырвало прямо на Лукьяна. Так же оборотень прискакал со всех лап сразу, как только Филатову стало слишком плохо. Все это заставляло Сашу задуматься над своим отношением к этому улыбчивому дебилу напротив.

      Голубоволосый молчаливо вспоминал все те моменты, когда шатен проявлял к нему свое терпение и уважение. На душе тут же заскребли кошки.

      Но как Саша вообще мог здраво реагировать на подобную ситуацию? Его жизнь стремительно летела под откос, затем его ранили, позже оказалось, что он жил в мире, полном иллюзий… Всё настолько смешалось, что даже сейчас парень не может здраво оценить ситуацию. А о нормальном поведении и заикаться не стоит. Всё слишком сложно…

      — Сань? — чужой грубый голос вырвал из липких раздумий.

      — А? — Филатов пару раз моргнул, возвращаясь в реальность. — А, да. Я понял тебя, — в руку настырно уткнулся чей-то маленький мокрый нос. — Жухлика нужно покормить, — Саша улыбнулся чужой наглой мордочке под боком.

      — А ты хорошо ладишь с этими личинусами пузатыми, — усмехнулся Дзюбенко.

      — Эшли тоже самое сказала, — голубоволосый слегка съёжился от чужого выражения. — тебе не нравятся они?

      — Не то чтобы не нравятся, — Лукьян встал со стула, следуя хвостом за укутавшимся в одеяло Филатовым, который неторопливо направился в другую комнату. — когда мы с мамой ездили в лес, я тогда был ещё совсем мелким. Короче, мы лишь решали глупые проблемы очередного нерадивого лешего или прибожка. Они меня тогда так достали, что я до сих пор терпеть не могу все эти мелкие недоразумения, — шатен поморщился от яркого света на кухне.

      — Кто такие прибожки? — озадачился Саша, открывая скрипучую дверцу старого холодильника. Дзюбенко плюхнулся на шаткую табуретку и принялся вяло наблюдать за тем, как подросток готовит молоко для нетерпеливо бегающего рядом небокрыла.

      — Души умерших детей. Вроде выкидышей или мертвых младенцев. Они обычно либо пакостят, либо помогают. Живут недалеко от людей.

      — Я столького не знаю про ваш мир, — устало проговорил Саша, смачивая запястье несколькими белыми каплями из детской бутылочки. После он уселся на пол, позволяя Жухлику забраться на собственные колени. Животное жадно вцепилось в соску и громко зачавкало.

      — Пожалуй, ты один из немногих людей, кто знает об этом, — Лукьян невольно улыбнулся, наблюдая за тем, как заботливо подросток кормит небокрыла.

      — А были и другие?

      — Да, многие из них погибли из-за того, что хотели распиздеть там и тут о магии. А тебя защищаем мы.

      — Если человечество узнает о ней, оно лишь уничтожит ее, — устало вздохнул Филатов. — люди всегда были и останутся отвратительными существами, портящими всё вокруг.

      — В этом ты прав, — выдохнул Дзюбенко. — сколько бы мы ни пытались восстановить баланс, влияние людей рано или поздно убьёт наш мир, — после этих слов он горько усмехнулся. — вот прикол, им даже не нужно знать о магии, всё равно все разрушат…

      — А как это происходит? — Саша задрал голову и вопросительно уставился на собеседника. Сейчас он напоминал маленького любопытного ребёнка.

      — Много как. Отходы отравляют почву и тех, кто проживает поблизости от городов. Появляются всякие трупоеды, полуночницы, бестии или гнильцы.

      — Я прямо так сразу всё понял, — с сарказмом отозвался голубоволосый.

      — Ну, типа, просто всякая ебаная дрянь, что прячется в самых отвратных местах, — Лукьян задумчиво почесал затылок, а Саша лишь не впечатлённо хмыкнул.

      Спустя короткую паузу шатен всё же продолжил.

      — Ещё люди сами по себе притягивают к себе гниль и отрицательную энергию.

      — Это я знаю, Эшли рассказывала, — Филатов опустил детскую баночку с молоком, ведь Жухлик к этому времени успел пролить половину её содержимого на колено своего нового хозяина. — Это странная штука, но ваша магия довольно занимательная, — нехотя признался подросток.

      — Ты так думаешь, потому что ты человек, — Дзюбенко свёл брови в недовольстве. — это ебливое проклятье ликантропии отобьёт любое любопытство к магии.

      — Тебе не нравится то, что ты являешься оборотнем? — голубоглазый размеренно и довольно безэмоционально задавал вопросы. Может, ему всё равно на то, что нравится или не нравится самому Лукьяну? Отчего-то шатен чувствует, что излишний интерес с чужой стороны является лишь банальным правилом хорошего тона.

      — Это бесит, — кажется, Дзюбенко всё же хочет открыться. — я никогда не хотел стать волколаком. Когда это произошло, мама радовалась и таскала меня по всяким сраным лощинам или полям. Учила меня всему этому дерьму собачьему, лишь бы я стал хорошим волком. Бля-я-я-я… — прохрипел парень. — она же с меня шкуру сдерёт, если узнает, что я заключил Связь с парнем… — Филатов недовольно дёрнулся и гневно уставился на Лукьяна.

      — Тебя никто не просил об этом. А то, что ты в очередной раз доказываешь своё несерьёзное отношение к таким вещам, говорит лишь о том, какой ты долбаёб!

      — Если бы я этого не сделал, тебя бы разорвали в первую же ночь.

      — Что-то я не видел за последние несколько дней никаких других волколаков, — противился Саша.

      — Они чувствуют, что у нас есть Связь, вот и шкерятся.

      — Лучше бы я заключил Связь с Серёжей, у него больше ума в голове, — фыркнул Филатов. Темноглазый опешил, слегка расстроенно глядя на покрывшегося иголками Сашу.

      — Я знаю, прости, я тот ещё уебан, — парень напряжённо потёр шею, чувствуя лёгкую головную боль. Голубоглазый однозначно сильно злится.

      — Но ты можешь дать мне шанс исправиться? — не ожидав такое услышать, Саша недоверчиво покосился на шатена. — я знаю, это неприятно, ну, когда другой человек почти всё о тебе знает…

      — И нарушает личные границы, — язвительно добавил Филатов.

      — Да, — неуверенно согласился Лукьян. — Но это необходимо, — темноглазый с надеждой взглянул на собеседника, наконец полностью осознавая одну из самых важных причин, почему он так печётся о вредном подростке. Ещё с самых первых минут их встречи шатен проникся чужим горем. В этом маленьком насупившемся мальчишке, что сейчас сидит на полу и испепеляет Дзюбенко гневным взглядом, имелась до жути знакомая тоска с горечью, которые так же когда-то ломали ноги самому волколаку.

      — Хорошо, — неожиданно согласился Саша. — сейчас всё равно ничего не исправить. Какой смысл это обсуждать? — он устало вздохнул и вытер ладонью молочную мордочку довольного Жухлика.

      Кухня погрузилась в уютную тишину. Филатов спокойно заварил чай, выудил из шкафа с покосившимися дверцами пакет затвердевших от времени вафель и уселся рядом. Он, не торопясь, разжёвывал сладость, изредка поглядывая на копошащегося в смартфоне Дзюбенко.

      Лукьян принялся гадать, о чем же думает голубоволосый, ведь шатен прекрасно замечал чужие слегка недовольные взгляды. Прочитать Филатова было почти невозможно. Вечно ворчливый, депрессивный парень выбивал шатена из колеи, однако любопытство всегда брало верх. Саша ведь правда умеет улыбаться, и многие его слова несут массу здравых мыслей. Всё это похоже на очередную кашу, в которую вновь влез сам Дзюбенко — любитель приключений сомнительного рода.

      — Пойдём прогуляемся? — выдал волколак, нарушая тем самым звенящую тишину, которую изредка разбавляло гудение старого холодильника.

      — Ночью? — голубоволосый покосился на настенные часы, показывающие без двадцати час.

      — Почему бы и нет? Заскочим ещё к кое-каким ребятам по пути.

      — Снова Тарас? — буркнул подросток.

      — Нет, просто нужно кое-что спросить у парней одних.

      — Ладно, — выдохнул Филатов. Сна не было ни в одном глазу, а перспектива вновь остаться в одиночестве, ловя очередные галлюцинации, уж точно не вселяла надежды. Лукьян в свою очередь ненадолго растерялся. Он явно не ожидал такого быстрого согласия с чужой стороны.

      — Ладно, я тогда пойду оденусь, наконец, — хрипло промолвил оборотень, быстро удаляясь в ванную.

      Саша продолжил сидеть за столом, скомкано оглядывая недопитый чай гостя. Его голову то и дело охватывал неясный поток мыслей, коих было настолько много, что некоторые из них накладывались друг на друга. Парень с сомнением взглянул в черный коридор, где несколько секунд назад пропал Дзюбенко. Среди массы вопросов, что вертелись на языке, голубоглазый сумел распознать лишь один самый важный.

      — Почему? — прошептал он в пустоту. «Почему он это делает?» — отдалось в напряжённых мыслях.

      Ночь выдалась на удивление очень тихой и довольно тёплой. Несмотря на окативший город ливень, воздух имел комфортную температуру. Свежий ветер приятно трепал волосы, отчего душа принялась блаженно трепетать, наливаясь лёгким вдохновением.

      Саша вдохнул полной грудью, вглядываясь в спину идущего впереди Лукьяна.

      — Так куда мы идём? — поинтересовался он. Обычно подросток имел весьма вялый и умиротворённый тон.

      — На лесобазу, там сейчас собираются типы, с которыми раньше ездил Серый.

      — И зачем? — Филатов чуть ускорил шаг, нагоняя спутника.

      — Есть инфа, что его подставил один мудак из той тусы, — спокойно ответил Лукьян.

      — И ты собираешься с ним разобраться? — недовольно поднял бровь Саша.

      — Нет, я пока лишь присматриваюсь. Но ты это… — шатен развернулся к голубоглазому. — драться умеешь?

      — Умею, — важно промолвил подросток. Деловое заявление от хрупкого и низкого парнишки раззадорило оборотня, из-за чего на его губах расцвела смешливая улыбка.

      — А ты уверен, Бэмби? — хитро пролепетал Дзюбенко.

      — В смысле Бэмби? — новое прозвище тут же не понравилось Филатову.

      — Да ты чистой воды оленёнок, — усмехнулся темноглазый.

      — Я не Бэмби, сука, — гневно прошипел подросток.

      — Посмотри на себя! — останавливаясь, весело воскликнул Дзюбенко. — одни косточки и кожа, — он помахал рукой, указывая на чужое тело. — мордень вон какая: нос маленький, глазища огромные, настоящий олень… Ну, маленький, в смысле.

      Озлобленный Саша пару раз гневно моргнул, затем быстро развернулся и молча направился в сторону своего дома.

      — Да постой ты! Это же прикольно, — улыбнулся Лукьян, хватая Филатова за руку. — Я думаю, это звучит лучше, чем «Гейзер». — голубоволосый обернулся, едва заметно краснея. Он быстро вспомнил вечерний казус в своей комнате.

      — Ты совсем ебанутый? — в лёгком шоке поинтересовался подросток.

      — Есть такое.

      — Ой, иди на хуй, а! — гаркнул Саша, вновь меняя направление своего пути. Он недовольно протопал пару метров, а затем остановился, нехотя оборачиваясь.

      — Куда идти-то?

      Лукьян счастливо улыбнулся.

      — Направо, Бэмби.

      — Все больше жалею о том, что встретил тебя, — ворчливо продолжил путь Филатов.

      — Ну, хочешь, я тогда буду звать тебя Оленем? — не унимался волколак.

      — Лучше зови меня никак, блин… — замучено прохрипел голубоглазый.

      — Твоя кликуха будет, типа, «Никак»? — ехидничал Дзюбенко. Неозвученный отпор спутника прервал громкий мужской крик.

      — Эй, хуйня! — в нескольких метрах от ребят послышался звенящий свист — хули вы нахуй тут забыли?!

      — Пидарасы ебаные! — послышался другой, не менее гневный голос.

      — Уже второй раз за день… — измождённо вздохнул Лукьян. Саша сбавил шаг, вальяжно оглядывая нарушителей ночной тишины. Компания была не знакома, более того, она состояла из нескольких крупных мужчин. Некоторые из них были обриты налысо, что ничуть не радовало спутников.

      — Скинхеды походу ебаные, — тихо проговорил Дзюбенко, вставая чуть спереди Филатова.

      — Я думал, они все повымирали, — пожал плечами голубоволосый. Его поведение было непонятным и довольно удивительным. Задумчиво взглянув на парнишку из-за плеча, Лукьян заметил совершенно незнакомый огонь в голубых глазах. Он буквально пылал с непривычной уверенностью, устремляя взор на надвигающуюся опасность.

      — С этими мудаками бессмысленно разговаривать, придется драться. Я возьму тех троих, самых крупных. Остальные твои. Справишься, Бэмби? — холодно спросил Дзюбенко. Сейчас он всеми силами пытался здраво оценить ситуацию.

      — Справлюсь, — губы Саши на секунду одарила уверенная ухмылка.

      Как и стоило ожидать, между парнями завязалась драка. Под недовольные вопли «пидоры!» и «гниды!» Лукьян едва справлялся с тремя амбалами, которые то и дело пытались скрутить оборотня.

      Саше же удавалось всё ещё держаться на ногах. Он, подобно гибкой кошке, уворачивался от необдуманных ударов пышущего слюной противника. Ловко изогнувшись в пояснице, Филатов принял устойчивую позу, грубо ударяя обидчика по коленям. Последний тут же принялся ворчать, теряя свою сноровку, что стало для него почти фатальной ошибкой. Ведь голубоволосый тут же одарил его живот, а затем и нос колючей болью.

      — Ага-а-а-а! Кто тут ещё пидор?! — крикнул подросток с самоуверенной улыбкой. Дзюбенко удивлённо вскинул брови, вполглаза наблюдая за осмелевшим парнишкой, что сейчас давал отпор уже второму нападающему.

      Но изумлённо глазеть на голубоглазого не было времени, шатена пару раз огрели по лицу и животу, отчего в висках резко взвыла сильная боль, а кишечник неприятно стянул спазм. Пара ударов — и Лукьян на несколько секунд теряет равновесие, от чего валится на мокрый асфальт.

      — Лукьян! — Саша тут же срывается к темноглазому, однако его хватают за ногу.

      — Отпусти! — гневно кричит он. Если бы всё было так просто.

      Оклемавшийся парень скручивает руки подростку, дабы второй, не менее отвратительный обидчик, сумел выбить из несчастного последний дух.

      — Да вы два пидора! — гневный крик охватил тихую улочку очередного серого спального района. — нравится тебе, как он ебёт тебя в жопу?! — очередной грубый удар прошёлся тупой болью по животу Филатова. Голубоволосый скривился и злобно прикусил губу. Он продолжал молчаливо терпеть унижения в свой адрес, мысленно ненавидя эти глупые стереотипы, связанные с людьми нетрадиционной ориентации.

      Лукьян же уже давно сумел подняться на ноги, вновь вступая в ожесточённую борьбу. Благодаря Связи, парень быстро уловил плачевное состояние Саши. Он мельком глянул на спутника, что стало роковой ошибкой, ведь обычно шатен едва мог обуздать свои порывы гнева.

      Свирепая злость волной окатила каждый нерв. Мигом застыв, Дзюбенко резко щёлкнул пальцами, отчего все трое обидчиков рядом скрючились в адской агонии. Они упали на землю, вопя о чём-то нескладном и совершенно ненормальном.

      — Заебали! — прорычал темноглазый, почти бегом надвигаясь на оставшихся двоих парней.

      Лукьян однозначно хотел отомстить своими руками. Об этом говорил грубый удар в челюсть одного из отморозков, затем ещё один, и ещё…

      — Отъебись, сука, от него, псих! — заорал последний враг из развязавшейся потасовки. Филатова, наконец, выпустили из железной хватки. Подросток свалился на землю, едва опираясь о нее руками. Из губы и брови крупными каплями текла кровь. Голубоволосый кое-как втянул воздух в лёгкие, ведь грудь болела так, словно по ней проехалась целая машина, ломая кости в пух и прах.

      Рядом послышались болезненные стоны, и звук рассыпавшихся по асфальту зубов. Затем, мягкий хлопок, будто на землю упало что-то мягкое.

      Саша измождённо поднял глаза, осматривая мокрую дорогу, на которой валялись крупные тела, отправленные в неслабый нокаут.

      — Ты как? — мягкий голос успокаивал.

      — Жив, — тихо прохрипел Филатов. Он попытался встать, однако, острая мигрень и колющие ощущения в боку пресекли любые попытки оказаться в вертикальном положении.

      — Что-то не видно, что жив, — полушепотом заключил Лукьян, протягивая руки к голубоволосому.

      — Я сам, — шикнул Саша.

      — Да у тебя ебасос разбит и, возможно, рёбра перекошены, — волколак не унимался. Он настырно подхватил чужое тело за плечи, поднимая его выше. Подросток недовольно замычал, всё же принимая чужую помощь. Отвратительный дискомфорт, вызванный очередным вторжением в личное пространство, вновь не давал покоя измождённому парнишке.

      — Ты их неслабо так ушатал, — улыбнулся оборотень.

      — А ты думал, что я какой-то мямля и слабак? — ответил подросток с немного раздражённым выражением лица.

      — Ну, думал… — признался спутник, продолжая держать Сашу за плечи. — но ты, выходит, у нас тот ещё Бесёнок.

      — Ещё одно прозвище?

      — Оно самое.

      — Я ненавижу тебя.

      Лукьян расхохотался на всю улицу, затем резко замолчал и на несколько секунд прикрыл глаза, прислушиваясь к Связи. Спустя несколько секунд тишины, в течение которой Саша то и дело бросал на оборотня крайне невменяемые, злые взгляды, шатен приоткрыл веки, кратко ухмыляясь.

      — Рёбра целы, — протянул он, всматриваясь в дорожки крови на чужом лице.

      — Как ты понял?

      — Связь — охуенная штука, между прочим, — снова, это самодовольное выражение лица. Неужели Дзюбенко до сих пор гордится своим решением связать себя с Сашей? Последний и сам понять не может, в чём же дело.

      Филатов устало похлопал глазами, продолжая смотреть на нового друга снизу вверх. Стоит ли считать их друзьями? Если учесть факт того, что Лукьян не раз вытягивал голубоглазого из разных передряг, ответ на вопрос будет положительным. Вот только все эти самые передряги заваривались лишь из-за этого самого волколака…

      — Ты меня уже заебал, — тихо отозвался Саша, утомлённо сверля молчаливого Дзюбенко взглядом. Отчего этот плут сейчас язык проглотил? Обычно его не заткнуть, сколько гадостей не наговори. А тут он лишь застыл и смотрит в ответ… С какой-то горечью?

      — Как ты этих огромных мужиков положить успел? — спросил подросток, увиливая из чужих рук. «Наконец-то, драгоценный комфорт» — пронеслось в голове.

      — Магия. Завтра ничего не вспомнят, — пожал плечами шатен.

      — А что, если её видел кто-то из окон? — голубоглазый покосился на постройки вокруг.

      — Да похуй, даже если кто-то её и видел, ему не поверят.

      — А если снимут на камеру?

      — Монтаж. Ты и сам ведь догоняешь, братан, — Лукьян почесал щетинистую щёку и засунул руки в карманы спортивных штанов. — Пошли давай, драчун. Ай, бля… — теперь парень вытащил ладони обратно и принялся удручённо осматривать разбитые костяшки пальцев.

      Саша задумчиво уставился на чужую разбитую в районе виска голову.

      — У вас раны не зарастают, как у нормальных оборотней? — поинтересовался подросток. Ребята не спеша продолжили путь, при этом переступая раскиданные там и тут тела своих обидчиков. Вышло весьма вальяжно.

      — Ну, они зарастают быстрее, чем у людей, но так — нет, — ответил Лукьян. — Хэй! В смысле «нормальных оборотней»? Мы и есть самые настоящие волки, а не то, что эти ваши пацаны из человеческих «Сумерек».

      Филатов неожиданно усмехнулся.

      — Я не смотрел «Сумерки». Но я читал книги про мистику.

      — Там одну залупу обычно пишут. Есть что-то, схожее с нашими реалиями, но всё равно мура, — с лёгким отторжением промолвил Дзюбенко и принялся вылизывать свои разбитые руки.

      — Ты… эм? — Саша с непониманием покосился на спутника.

      — Флюни фолколакоф офень фыфтро зафягиваюф ваны, — пробубнил темноглазый.       — Хочешь, — он оторвался от своего увлекательного занятия. — Я могу пальцами твои боль…

      — Нет! — вскинул руки Филатов. — спасибо, ты очень заботливый, но не нужно.

      — Ну, как хочешь, — благо, Дзюбенко не настаивал, отчего подросток едва заметно выдохнул тихое «спасибо».

      Какое-то время парни шли в тишине. Причём, она была на удивление крайне уютной. Там и тут мелькали редкие фонари, что светили лишь насыщенным жёлтым светом. Привычные российские виды грязных пустырей или забытых властями детских площадок, вселяли знакомую тоску. Иногда за воротами редких частных деревянных домиков с просевшим в землю фундаментом, лаяли крупные псы.

      Несколько раз Саша испуганно и весьма неосознанно хватался за руку Лукьяна. Голубоволосый с опаской оглядывал разбухшую от сырости древесину. Ему без конца казалось, будто животное в любую секунду может преодолеть шаткую преграду, и, звонко щёлкая зубами, вцепиться в чувствительное человеческое мясо.

      — Всё хорошо, я здесь, — тихо отвечал волколак, сопровождая свои слова едва заметным поглаживанием чужих трясущихся плеч.

      Благо для самого Филатова, частный сектор парни преодолели весьма быстро. Громадные дома, которые Саша всегда находил схожими с человеческими муравейниками, не блещущими архитектурными изысками, угрюмо приветствовали путников. В воздухе приятно шуршала редкая золотистая листва тонких берёз. Деревья живописно изгибались ввысь, в то время как их величественная крона обречённо спадала к земле. Голубоволосый с интересом разглядывал трещины в фасадах высоких построек. Иногда парень вскидывал голову к безоблачному небу, где с трудом можно было разглядеть лишь пару-тройку звёзд.

      Девятиэтажные подобия хорошего жилища начинали редеть, открывая вид на широкое устье Топи и яркие городские постройки вдалеке. Развернувшаяся картина походила на спутанную новогоднюю гирлянду.

      Едва живой взгляд парнишки упал на почти ровный горизонт. В паре километров от ребят небо разрезали пара тонких труб, из которых без остановки валил тёмно-серый пар. Саша вытащил из кармана синюю пачку сигарет.

      — Стрельнешь? — хмыкнул Лукьян. Голубоглазый положительно промычал. Он тонкими пальцами выудил из коробки пару сигарет, а затем промычал:

      — С кнопкой.

      — А ты чо, неженка? — хихикнул Дзюбенко и тут же почувствовал на себе осуждающий взгляд. — да ладно тебе, я же прикалываюсь. Ты лучше не куксись, а посмотри как красиво, — он развел руками в разные стороны.

      — Ага, прекрасно, я сейчас умру, — прохрипел Саша и спустя пару секунд продолжил.— я думал, ты не куришь.

      — Курю, просто редко.

      — Как начал? — Филатов чиркнул розовой зажигалкой.

      — Да заебало всё один раз… — волколак склонился к подростку в ожидании.

      — Понимаю, — тот подпалил край чужой сигареты. Парни измождённо сделали пару глубоких затяжек.

      — Насчёт красоты… Ты только посмотри на это небо, — внезапно начал Саша. — мы так редко смотрим наверх, а как взглянешь, сразу чувствуешь себя таким маленьким… В этом есть что-то красивое и, наверное, горькое.

      — Ничего не значащим... Да, это довольно горько, — поддержал шатен и поднял голову к огромному угольному небосводу.

      — Именно. Все такое странное, непонятное. Вроде, ответ всегда рядом, но в то же время далеко.

      — И сколько бы мы ни гнались за ним, всё равно всё будет впустую, — Лукьян выдохнул едкий дым. Из-за дозы никотина, тело начало слегка покалывать, а ноги превратились в некую вату.

      Филатов посмотрел на оборотня, расплываясь в чуть удрученной улыбке.

      — Признаюсь, я думал, ты — тот ещё дебил, — промолвил он.

      — Дак так и есть, — хихикнул собеседник.

      — Но у тебя присутствуют какие-то зачатки разума в голове, — ещё шире ухмыльнулся Саша, потыкав дрожащим пальцем у виска.

      — Ну, я же ахуительный дебил, — спутники негромко рассмеялись.

      Из окна ближайшей пятиэтажки донёсся громкий пьяный крик «отъебись от меня, сука!».

      Теперь Дзюбенко и Филатов засмеялись ещё громче.

      — Есть в этом какая-то романтика, — счастливо заключил шатен, давясь от смешинок.

      Из той же квартиры, освещенной ярко-жёлтым светом, раздалось ещё одно «блять, не ори!».

      — Вот это у них там драма, — задорно промолвил Саша, выбрасывая бычок в ржавую урну около одного из зашарпанных подъездов.

      — Ты красиво улыбаешься, — внезапно сорвалось с губ волколака.

      — Чего? — голубоглазый игриво взглянул на Лукьяна, не переставая улыбаться.

      — Ну, ты круто лыбишься, зубами своими. Ты редко улыбаешься, но это выглядит охуенно, — пояснил Дзюбенко.

      — А-а-а-а-а, — протянул подросток. — Ты тоже, только эти твои клыки… — он указал мизинцем на чужие губы. — страшные.

      — Боишься? — хитро прорычал Лукьян и тут же приблизился к мальчишке, широко раскрывая рот, за что получил от последнего неслабый удар ладонью в грудь. — Какой маленький, а дерзости влезает выше крыши, — проворчал оборотень, потирая атакованное место.

      — Так тебе и надо! — съёжился Филатов.

      Дзюбенко резко остановился около небольшого магазинчика, встроенного в фасад дома. Парень задумчиво покосился на вывеску «24 часа». Он всё так же продолжал улыбаться.

      — Пошли заскочим? — проговорил он, поднимая ногу на первую ступень.

      — Постой! — прикрикнул Саша. — у тебя лицо в крови, иди сюда, — волколак заинтересованно выполнил просьбу и вальяжно подошел к спутнику.

      — Ну и свин же ты, — ворчал голубоглазый, стирая пальцами с щек запекшуюся кровь.

      — Заботишься обо мне? — победно промурчал шатен. — Ай, блять! Не дерись!

      — Мне просто жалко тебя, дебил, — плюнул Филатов и продолжил вытирать грязь с чужого лица. — Лучше помолчи.

      Дзюбенко впрямь замолчал. Он терпеливо ожидал окончания процедуры, оглядывая недовольное лицо напротив. Саша провел ладонью по щеке оборотня. На удивление, Лукьян не был уродлив. Голубоволосый мельком запомнил чужие высокие скулы, крупные темные глаза с длинными чёрными ресницами, густые брови и массу небольших родинок. Некоторые из них подчёркивали форму губ и широкую челюсть.

      — А я тебя вытру? — хихикнул шатен.

      — Нет, — отрезал Филатов.

      — Не нравится, когда я прикасаюсь к тебе? — Дзюбенко слегка склонил голову в бок.

      — Мне не нравится, когда ко мне вообще кто-то прикасается, — фырчал Саша. — Всё, чисто. И ты меня уже достал.

      Подросток принялся очищать свое лицо, что выходило довольно неумело. Пришлось подойти к припаркованной рядом машине, дабы едва различимое отражение в стекле помогло справиться с задачей.

      Лукьян промолчал. Он мог бы вновь нарушить чужие границы так же, как делал это ранее… Виной всему было уважение и некий трепет перед Филатовым. Разглядывая недовольного мальчишку, волколак постепенно осознавал то, насколько сильно этот самый ворчливый Оленёнок задел его струны души. Да, шатен жалеет Филатова, но дело заключается лишь в том, что он отлично понимает чужое расстройство. Именно поэтому Лукьян так тянется к голубоволосому. Он хочет узнать истинного Сашу, помочь ему хоть немного.

      — Пойдём, — тихо позвал подросток. В магазине парни купили бутылку воды, пару конфет и новую пачку сигарет, которые Филатов с ироничной усмешкой назвал медленным способом самоубийства. Выйдя на улицу, Лукьян кое-как разорвал обёртку чупа-чупса.

      — Я их не сосу, — торжественно проговорил он. — Я их грызу, как настоящий мужик.

      Голубоволосый прыснул смехом, едва не подавившись водой.

      — Ну, чо? Мы по сути почти прихуярили, — оповестил шатен, осматривая блестящий на свету фонарей чупа-чупс. — осталось перейти мостовую.

      — Он похож на океанскую воду, — задумчиво промолвил Филатов, так же уставившись на конфету. Лукьян мысленно подметил то, что подросток вновь вёл себя, как никогда не видевший чупа-чупсы ребенок. По крайней мере, об этом говорило его заинтересованное невинное лицо и прикушенная губа.

      — На твои глазёнки бесстыжие похоже, — съязвил Дзюбенко, получая в награду очередной гневный взгляд.

      — Пошли давай… — спустившись с лестницы, Саша на секунду задумался. — Еблозавр.

      — Всё ещё хуею с того, какой ты мелкий и злой. Как в тебя столько влазит? — улыбнулся волколак.

      — Сам не лучше, отстань, — шикнул Филатов.

      — Лады, — Дзюбенко спокойно стукнул сладостью по зубам, всматриваясь в едва различимые звёзды.

      Со стороны реки подул тёплый освежающий ветер, который принёс с собой запах тины и влаги. Саша мотнул головой, пытаясь привести причёску в порядок. Мимо пронеслась разбитая шестёрка. Кажется, её пассажиры изрядно выпили, ведь из окна торчала пара довольных и орущих о чём-то невнятном голов.

      Затем последовала привычная тишина. Было слышно лишь изредка шуршащую от ветра траву. Ещё чуть-чуть и голубоглазого бы быстро склонило в сон, однако, запевший ни с того ни с сего Лукьян прервал чужое чувство сонливости.

      «Мы с тобой — два белых облака, и для чего мы рождены?

Лететь, куда ни попадя, или идти путём иным?»

      По началу, Саша был готов вновь завредничать, однако, выражение лица Дзюбенко его тут же остановило. Шатен прикрыл глаза, вдохновленно вслушиваясь в собственную воображаемую мелодию. Его голос приятно хрипел, лаская слух низкой тональностью.

      Филатов ненароком расплылся в скромной улыбке, наблюдая за поющим спутником.

      «Заполнять вагоны под землёй, или покинуть города?

Тебе, конечно, будут говорить: «Выхода нет», но выход есть! Всегда!»

      Голубоволосый мысленно зацепился за текст песни. Безусловно, её смысл важен для Лукьяна, вот только каким образом? Также подросток невольно начинает задумываться насчёт того, кто же всё-таки такой этот Дзюбенко? Вечно улыбчивый дурак с синдромом прилипалы? Человек-косяк, которому всё же повезло родиться в рубашке?

      Шутки шутками, но отчего-то Саше кажется, что в глубине души у Лукьяна имеется огромное количество ран, с некоторыми из которых парню приходится возиться до сих пор. Это едва заметно, но Филатов интуитивно чувствует чужую боль.

      «В темноте летай, летай со мной.»

      Волколак приподнял брови и едва приоткрыл глаза, устремляя взгляд на чёрный горизонт.

      Парней вновь обдал порыв теплого ветра, назойливо трепая их волосы.

      Строчка песни повторялась несколько раз, отчего ее слова пробирали до самых дальних уголков души. Скорее всего, именно из-за этого голубоглазый неожиданно подхватил мотив, присоединяясь к Лукьяну.

      «В темноте летай, летай со мной.

Выход ищи там, где солнце…»

      — А дальше я не помню… — весело признался Дзюбенко. Он заинтересованно поглядел на идущего рядом подростка.

      — А ты пиздец хорошо поёшь, оказывается, — шатен хитро стрельнул глазами. — пойдём ко мне в театральное в универе?

      — Куда? Я толком ничего не спел, — скрестил руки Саша.

      — Ну, я ваще-то один из руководителей театрального у нас в ЧГУ, — важно захвастался Дзюбенко.

      — Ты меня не убедишь пойти к вам, — сузил глаза голубоволосый и слегка повернулся к собеседнику.

      Судя по всему, Саша привыкает к компании оборотня. Об этом говорит то, как близко его недовольная мордень находится относительно шатена.

      — Это мы ещё посмотрим, — улыбнулся темноглазый.

      — Пф… У тебя всё всегда так просто, — подросток отстранился.

      — А зачем париться? Жизнь слишком сложная, чтоб задумываться о чём-то.

      — Действительно… — хихикнул Саша. — возможно, ты и прав, но у меня так, как у тебя не получается…

      Дзюбенко задумчиво хмыкнул, свёл брови в неком размышлении, а затем серьёзно выдал:

      — Я научу тебя.

      — Ну, попробуй, Еблозавр, — ухмыльнулся Филатов.

      — Ах ты, мелкий чёрт! — завопил волколак, хватая спутника в охапку и трепя волосы на его макушке.

      Спустя полчаса уютной болтовни ни о чём ребята, наконец, добрались до пункта назначения. На побитой дороге прямиком под исписанным пестрыми граффити мостом собирались байкеры и автолюбители.

      Отряхивая ноги от песка, Саша с сомнением осматривал небольшую собравшуюся толпу местных гонщиков, многие из которых однозначно не внушали доверия или уважения. В воздухе пахло моторным маслом вперемешку с тиной. Топь всегда отличалась крайне характерным природным ароматом.

      — О-о-о! Кто к нам пришёл! — счастливо развел руками коротковолосый незнакомец в чёрном гоночном костюме.

      — Привет, — улыбнулся Лукьян, приветствуя знакомого рукопожатием. — я смотрю, вы тут не особо заморачиваетесь, — промолвил он, оглядывая несколько грязных байков, что криво стояли на покосившемся асфальте. Филатов молчаливо ожидал за спиной волколака.

      — Да пофиг, если честно, дороги всегда разбиты только так, — гонщик махнул рукой в сторону несчастного транспорта. — Ты-то какими судьбами?

      — Да вот, просто, нужно перетереть с Демьяном, — шатен добродушно пожал плечами.

      — А, дак он в больнице, — парень в черном удивлённо вскинул брови. — Ты не знаешь? Его какой-то зверь на днях подрал, сейчас валяется в реанимации, — новость совсем не обрадовала шатена. Он неосознанно сжал руки в кулаки, гневно поджимая нижнюю губу. Заметив это, Саша тут же смекнул, что дело неладно.

      — Ты чего злишься? — не понял гонщик. — Демьян ведь всегда тем ещё отморозком был.

      — И не говори! — крикнул высокий бородатый мужчина неподалеку. — его дружки мне весь байк переломали перед стартом в прошлом году. Едва жив остался! — на лице Дзюбенко промелькнуло едва различимое чувство тревоги.

      — Да, этот псих всегда всякую дичь вытворял… — вздохнул коротковолосый паренёк.

      — Если не деньги его папочки, его бы уже давно выперли со всех заездов, — проворчал второй гонщик, подходя к компании. — Или, может быть, даже и убили. Он всем тут насолил.

      Дзюбенко резко опустил голову. Он молча пялится на свои ноги, а его глаза источали лишь непонятную смесь эмоций.

      — Лукьян? — осторожно позвал Саша. — Всё нормально? — он аккуратно задел парня за предплечье, пытаясь перенять его внимание на свои слова.

      — А зачем он тебе нужен-то был? Что, тоже хочешь с ним разобраться? — байкеры громко засмеялись.

      — Было бы неплохо, на самом деле, — сквозь смех подытожил один из них.

      — А где он лежит? Ну, больница? — шатен, наконец, поднял голову.

      — Да частная, наверное… — мужчина задумчиво покрутил прядь бороды.

      — Нет, областная, — перебил друга коротковолосый парень. — Я слышал недавно от его типов.

      Лукьян помедлил несколько секунд. Затем глянул на своих знакомых, спешно проговорив «спасибо за помощь, пока», и ринулся в сторону узкой заросшей дороги около берега реки. Компания озадаченно переглянулась.

      — Это он всегда так делает? — спросил Саша.

      — Впервые его таким вижу… — взволнованно ответил парень в чёрном костюме. — Ты иди за ним, мало ли чего учудит. А то он это… может.

      Листва неприятно хлестала Дзюбенко по лицу. Ноги путались в длинной траве и редком мусоре.

      — Лукьян! — позади слышится голос Филатова. — Постой, куда ты ускакал?!

      Только не он! Если Саша увидит его перевоплощение ещё раз, то точно съедет с катушек.

      Тело не слушается, шатен не может издать ни звука, давясь от всё новых и новых волн гнева. Ноги подкашиваются, парень падает на землю, пытаясь всеми силами унять яростно бушующего в голове зверя.

      Как Сергей мог так поступить с ним? Как он мог соврать своему лучшему другу? Своему брату!

      — Лукьян, твою мать! — из кустов на волколака выскакивает голубоглазый. Он тяжело дышит и явно не понимает, что же случилось. Хотя, сейчас даже сам Дзюбенко не может в полной мере осознать происходящее.

      — Тебе плохо? — подросток подходит ближе и садится на колени рядом с поникшим темноглазым.

      — Не подходи! — голос ломается, звучит так, словно он принадлежит не человеку, а отвратительному, гадкому монстру.

      Филатов ненадолго застывает, затем тянется рукой к спутнику, дабы убрать чужую спавшую челку с перекошенного болью лица.

      — Лукьян, что случилось? — его пальцы холодные и мокрые от вечерней росы.

      — Сергей, он… — Дзюбенко поднимает обиженный взгляд. — Чёрт… Просто уйди, я сейчас ведь обращусь, — парень свёл брови и сгорбился с громким воем. — прошу, Бэмби, тебе нельзя этого видеть.

      За несколько секунд одежда шатена начала медленно тлеть, а ногти на руках приобретать вид длинных острых когтей.

      — Мне страшно, — дрожащим голосом признался Саша. — но я не уйду. — в его голубых, как океанское мелководье, глазах читалась знакомая уверенность. — Ты никогда меня не бросал, как я могу позволить себе уйти сейчас? — Филатов с опаской оглядел острые клыки и быстро растущие волчьи уши оборотня. Фобия разгоняла сердцебиение до дикой скорости, во рту пересохло, а живот вновь стянула боль.

      Он колебался несколько долгих секунд, после чего, зажмурившись, всё же крепко обнял шатена.

      — Успокойся, — тихо шептал голубоволосый. Его голос рвался, от дикого страха.

      — Мне больно за тебя, Саша, не нужно, — бормотал Лукьян, все же отвечая на чужие объятия.

      — Подумаешь, — истерично улыбнулся подросток. — Ещё разок блевану, для нас это не в новинку, — парни судорожно усмехнулись.

      — Спасибо, братан, — шёпотом прохрипел Дзюбенко, утыкаясь носом в сухие голубые волосы.

      — Да не за что, Еблозавр, — хихикнул подросток, чувствуя, как тело шатена, наконец, приходит в норму.

Можно ли называть их друзьями?

Казалось, прошло так мало времени с их первого знакомства, а эти двое уже успели пережить довольно много различных передряг.

«Я и правда подружился с тобой, дурной волколак.»