— Черт возьми… Серёжа, — шепчет Тарас с толикой разочарования и… вины? Его возлюбленный ничего не может ответить, пока внутри него творится настоящая неразбериха. Отчасти в них обоих сейчас бушует этот шторм, в путах которого можно погрязнуть так глубоко, что последствия в будущем способны и вовсе разрушить отношения влюбленных.

Фролов ещё какое-то время глядит куда-то вперед, словно на воде написана инструкция о том, что делать в таких ситуациях. Вот только эта самая инструкция будто составлялась кем-то очень недальновидным. Ведь по-своему первичному желанию вожак решается покинуть церковь, сбегая от возникшей проблемы. Благо этого ему не даёт сделать Сергей, который успел ухватить пару за руку ещё до того, как тот поднялся из воды.

— Прости меня, — короткое и ясное, словно яркий свет маяка среди черной, непроглядной морской мглы. Так это ощущает Тарас, благодаря чему оборачивается и тут же попадает в чужие мягкие объятия.

— И ты меня, — тихо молвит волколак, смыкая пальцы на чужих напряженных мышцах. Они не видят лиц друг друга, от чего становится как-то чуточку проще. И пока Сергей тянется языком к чуть кровоточащей ране от укуса, дабы поскорее избавить пару от больноватого недуга, тот кротко продолжает:

— Ты всегда так звереешь, когда мы делаем это… Мы ведь волки, так что я… — слова сложно подобрать, ведь чаша напряжения была уже давно заполнена до краев. Но не смотря на все это они все еще вместе, Волков все еще старательно зализывает раны, как когда-то это делал сам Тарас, — Так что я не нашел решения лучше, чтобы просто резко тебя прервать.

— Я понимаю, — тихо отвечает Сергей. Можно без труда понять, что в его тоне читается отчетливое чувство вины, хотя в данной ситуации виноваты оба… Что они и пытаются так незамысловато решить.

— Это не значит, что я не хочу Связи с тобой, — продолжает Фролов, на этот раз чуть отстраняясь от любимого, дабы наконец заглянуть тому в глаза, — Просто… — взгляд смущенно бежит в сторону, кажется, вожак посчитал себя чересчур смелым, — Просто я ожидал, что мы поженимся не так спонтанно. Я должен был обсудить с тобой это заранее, но…

— Я сам виноват, что не спрашивал, — прерывает Сергей, — Возомнил, будто я настолько хорошо тебя понимаю, что могу силой мысли читать твои желания.

— Ты просто слишком сильно привык ко мне, глупый волк, — наконец Тарас принял свое более привычное расположение духа. Ведь при этих словах он с легким вызовом взглянул на пару, брызнув в того водой. К слову, последнее было даже необходимо, ведь Волков все еще был испачкан в крови. Поэтому почти тут же вожак принялся более старательно смывать с чужих губ, пышной бороды и груди обилие алой жидкости, вызывая улыбку на устах светловолосого оборотня.

— Да, я привык, — признает последний, ощущая рассеянные прикосновения пальцев, — И мне стыдно.

— Еще бы тебе не было стыдно, — забавно, но Фролов возмущается с такой абсурдной заботой, что хочется тут же его крепче схватить. Кажется, такой же чертой обладал еще кое-кто, однако его более нет рядом. Это сейчас не столь важно, но от чего-то сердце слабо екает, поэтому Сергей продолжает лишь после некоторой заминки:

— Но выходит, что мы все же заключим Связь?

— Разумеется, — улыбка и взгляд прямо в глаза, на этот раз уверенный, твердый, даже с каплей смешинки, — Я бы хотел свадьбу, как у всех нормальных волколаков. С плясками, горами жареного мяса, прогулками, песнями, ночными фонарями, прятками и обрядом.

— В лесу.

— Среди пестрых роз и живой листвы.

— Под игру сверчков и песни ночных птиц.

Парочка наконец влюбленно засмеялась, прижимаясь ещё крепче друг к другу.

— Вот и как мне не подумать, что я умею читать твои мысли? — безобидно лукаво мурлычет Сергей, опустив голову на чужое плечо.

— Ну-ну, ты вроде умный и видел ту самую Истину, а все равно иногда творишь какую-то ерунду… — забавно реагирует Тарас перед тем, как опустить ладонь на чужую макушку, — Но я все равно люблю тебя. И даже без Связи я всецело принадлежу только тебе.

Парочка дальше продолжает мурлыкать, как два мартовских кота, что забавно, ведь сами они оборотни… Впрочем, подобные сравнения не столь важны. В такие тяжелые и смутные времена нужно действительно научиться вот так вот расслабляться в обществе любимого человека. Порой успокоиться было очень тяжело, ведь нападки со стороны нежити чаще всего были хаотичными. Так, например, Эшли не спала уже около пары суток. Она настолько сильно переживала, что даже Филлип не мог унять тревогу ведьмы своей лаской в купе с искренней заботой. Девушка словно чувствовала что-то неладное, что-то, что приближается с каждой секундой, и, к сожалению, в конце-концов была права…

Пока парочка влюбленных оборотней предавалась любви вдалеке от аванпоста, совсем рядом с последним вдруг с пугающим грохотом возник очередной разрыв. Вот только дыра в выжженной почве теперь достигала около сотни метров в ширину, а в глубину… Кажется, дна у нее вовсе не было.

— Твою мать, где эти придурки?! — злобно рычал Лукьян, сверкая алыми глазами. Он быстро принял облик волка, скача по раскуроченным камням породы. Скребя когтями забрался на ближайший выступ каких-то развалин и, вскинув голову высоко к небу, завыл, призывая на помощь всю стаю.

— О мой Бог… — с ужасом в голосе промолвил Тодд, который, как и все, выскочил из дома, чтобы посмотреть на то, что создавало так много шума, вызывая чуть-ли не настоящее землетрясение.

— Это еще что за… — не сумел договорить Филлип, застыв на месте рядом.

— Адский Барон, — шепчет Эшли, точно так же глядя на нечто впереди, — Или Падший Серафим… Кажется, у нас огромные проблемы.

Моррисон сверкает глазами, полными массой чувств. Его охватывает крупная дрожь, сердце застывает на месте, сжимаясь в какую-то непонятную кашу. Должно быть, не у него одного просыпается такая реакция, это можно заметить в глазах каждой живой души.

— Все живо в дом! — громко кричит Кемпбелл, взмахнув рукой. Выжившие послушно следуют чужому указанию с неоспоримой торопливостью. И лишь только когда большая часть исчезает, девушка добавляет, обращаясь к своим товарищам уже шепотом:

— Если только это вообще поможет…

Тодд не выдерживает, ведь прекрасно понимает, что просто так Эшли такого не скажет. Именно поэтому водяной срывается с места, с трудом врываясь в дом, хромая из-за мешающего на ноге протеза. Дверь, еще одна дверь, темнота бьющая по глазам, лестница… Тут земля сотрясается первый раз, за тем второй. Юноша чуть-ли не падает, благо его спасает покосившаяся стена. С потолка сыпется пыль, земля, даже падают камни. Но он продолжает свой путь, с силой отталкивая тяжёлую дверь темницы, в которой до сих пор не шелохнувшись сидит Нил. Кажется, его вообще даже не взволновал факт того, что скоро все сооружение рухнет.

— Вставайте! Скорее! Если вы не поможете, мы все погибнем! — чуть-ли не умоляет водяной, оказываясь рядом. Он ещё никогда не был столь эмоционален, отчего Рихтер едва заметно удивляется.

— Ну чего вы сидите?! Неужели совсем плевать? Плевать на весь мир? — кажется, Тодд плачет. Прикрывает дрожащие губы рукой и отпускает рубашку пленника, за которую до этого так отчаянно держался, — Плевать на себя? На всех нас и на… меня? — это звучит так странно, будто они говорят совсем на другом языке, понятном лишь им одним. Но в ответ Нил как всегда молчит. Сверху вновь слышатся какие-то пугающие звуки, кажется взрывы, значит бой уже начался.

— Серьезно? — не может поверить Моррисон. Он даже сквозь слезы как-то странно улыбается, глядит то на один зрачок вервольфа, то на другой. А затем вновь еще больше меняется в лице, ведь нутро обдает жаром агрессии и обиды.

— Ну и ладно! Ну и пусть сдохнем все к чертовой матери! — ругается Тодд, красочно взмахнув руками. Однако это не выглядит абсурдно. Юноша невероятно зол, это видно по горящим глазам, напряженным мышцам лица. Кажется, сейчас у него тоже начнет ехать крыша… — Знаешь что, — он перестал использовать более уважительную форму общения, — Хуже тебя нет существ на всей планете! Разве что только Сатана, который и устроил весь этот геноцид, — Моррисон гневно указал пальцем в оборотня продолжая свой монолог, почва для которого, очевидно, копилась довольно давно, — Ты с самого начала погряз во тьме, слепо веря культу, представители которого смотрели на тебя лишь как на инструмент! Выполнял всю грязную, тяжелую работу, а когда оступился даже не соизволил как-то исправить положение! Да ты трус! Безвольный кусок мяса на ножках, что выполняет каждый указ хозяина! Сторожевая мерзкая псина, которая даже не знает, что у нее творится на сердце! На тебя невозможно найти управы, ты невменяемый! — тут Тодд рявкнул еще громче, злясь уже скорее не только на Нила, — Как вообще мне пришла такая окаянная мысль в голову, что ты сумеешь отрезветь от всей той мути, что так глубоко осела в твоем сознании? На что я вообще надеялся? — под грохот снаружи и сыплющуюся с потолка пыль, он оказался у двери, заключая свое последнее уже более тихое:

— Вот и погибай здесь, если так нравится слепо верить в свои лживые идеалы. А я умру, защищая то, что мне действительно дорого… — с этими словами Тодд покинул своего… а впрочем, уже не важно. Ведь в эти минуты Нил для Тодда умер, хоть от этого и было больно в глубине души.

Поверхность встретила водяного жаром адского пламени. Казалось ещё немного, и сама кожа начнет тлеть, а кровь в венах закипит, расплавляя всю плоть изнутри. Глаза тут же зацепились за Лукьяна, который в обличии оборотня бился с огромной махиной, что всё ещё лезла из-под земли. Адский Барон — особый вид демонов, который считается одним из самых опасных среди всех существ данного вида. Если эта огромная туша вылезет на поверхность и встанет на ноги, то будет достигать высоту тех самых небоскребов, что ранее украшали человеческие города своим великолепным сиянием и богатством. Да, возможно, миры демонов Бароны могут украсить с лихвой, вот только в человеческих реалиях таким подаркам не особо рады. Огромный гибрид рогатого демона и какого-то едва различимого насекомого с необъяснимым обилием конечностей отчаянно выползал вверх, хватаясь за все вокруг. Под яркие всполохи алого пламени Лукьяна и зеленоватые вспышки магии Эшли он отчаянно вопил, рычал и извергал из себя зыбучую магму, часть которой уже попала на щит аванпоста, благо, тот все еще держался.

Тут со стороны развалин с яростным воем выскочили Тарас и Сергей, сразу пустившись бой. И все вместе они бы могли положить конец напасти, если бы из близ располагающихся глубочайших подземных ходов не хлынули полчища демонов поменьше.

— А вот это уже работка для нас, — чуть истерично улыбнулся Филлип Тодду, хватаясь за оружие. Он одобрительно кивнул водяному, после чего оба поспешили вперёд вместе с подкреплением из команды Лисовского. Однако простые люди не могли полностью сдержать натиск орды в несколько тысяч демонических особей, из-за чего волколаки и Эшли постоянно отвлекались на защиту аванпоста вместе с маленькой кучкой их близких товарищей. Отступать было некуда, и все это прекрасно понимали.

В пылу битвы многие получали серьезные ранения, за этим чаще всего и был нужен Моррисон, вот только мало кто знал о том, что он является то нехилым тузом в рукаве. Ведь в тот момент, когда Барон вдруг решил поменять тактику, и, скребя своим огромным животом о землю, развернулся, чтобы несколькими заостренными на концах конечностями ударить по куполу аванпоста, оборотни не сумели сдержать его своим ударами. Лапы тут же пробили брешь в защите и застряли там. Чудовище гневно завыло, начиная отчаянно возиться на месте, дабы высвободиться.

— Отлично! — воскликнул вожак, несясь мимо мертвых деревьев по сожженной земле, — Подстрижем ему немного коготки, — он даже довольно оскалился, — Серёжа, Лукьян, ударяем одновременно с разных сторон.

Услышав команду, белоснежный волколак тут же отпустил часть чудовища, обернулся, быстро рассчитывая расстояние и кинулся на подмогу, пробегая прямо по демону вниз. Краем глаза он заметил Лукьяна, которому, кажется, было вообще наплевать на чужие слова. Он, обезумев от злости, извергал лаву, ломая землю под ногами, кидался прямиком на Барона, прорывая в одном из его боков огромную кровоточащую зловонную брешь и буквально упивался своей ненавистью, прогрызая себе путь к чужому сердцу. Вот только это так не работает, ведь внутри Баронов чаще всего находятся лишь другие демоны поменьше.

— Где Лукьян?! — грозно рычит Тарас на подходе к желаемой цели.

— Он снова слетел с катушек, сделаем все сами, — отвечает Сергей. Сейчас нет времени на нежности и уговоры.

— Понял.

За пару секунд до столкновения с лапами существа Волков и Фролов разгоняются до небывалых скоростей, превращаясь в две стремительные алые вспышки, которые тут же разрывают конечности на две части. В приступах очередной боли Барон верещит, дергаясь из стороны в сторону. Однако совсем скоро его вой превращается в искаженный убогий смех.

— Чего он ржет? — злится Филлип, закрывая уши, ведь звуки чужого ликования слишком громкие даже для человека.

— Он… — Тодд только сейчас оборачивается к поместью наблюдая то, как застрявшие в щите лапы демона медленно превращаются в потоки лавы, которая обилием льется прямо на крышу постройки. Золотой купол трещит по швам, но все еще держится. Вот только дом начал незамедлительно гореть, а изнутри послышался вопль выживших людей.

— Да твою же за лапу! — ругается Тарас, однако ему и Сергею даже не дают устранить напасть. Чудовище, пребывая в некой смеси обиды и ликования, принимается ожесточенно метить ударами прямиком в волколаков и ведьму, которая уже изрядно испортила его панцирь.

Моррисон, в свою очередь, ни капли не думая, кидается к зданию. На пути у него возникают очередные демоны, вот только в данный момент юноша умеет лишь исцелять раненых, но никак не драться. На помощь приходят револьверы Филлипа и его команда. Шум выстрелов яростно диктует попадание серебра прямо в цель. На Лисовского всегда можно положиться, пусть ему и самому нужно защищать себя. С трудом добравшись до купола, Тодд проходит сквозь него, падая прямиком на мягкую зеленую траву, начиная что-то шептать. Он добрался, и этого достаточно для того, чтобы из недр иссушенной земли ярким, переливающимся потоком выскользнули крупные струи чистой воды. Взмах когтистых рук — и они заполняют весь купол до самых краев.

Шепот переходит в более громкие слова на каком-то древнем, забытом всеми языке. Темные глаза Тодда в миг налились ярким белоснежным свечением, ровно как и поменяла свой цвет жидкость.

— Это что за… — с непониманием молвит Филлип, обернувшись. Даже демоны вокруг, будто испугавшись, отступали в тень высоких деревьев.

— Тодд! — громко зовёт Эшли. Все это время она и волколаки продолжали сдерживать натиск негодующего Барона. Но, кажется, водяной пребывает в неком трансе, будто ничего не слышит вокруг, застыв в одной позе.

— Моррисон!

— А? — наконец отзывается юноша, отчего вода в куполе чуть пошатывается. По магической оболочке тут же заскакали громко хрустящие трещины. Секунда, две… и тот с грохотом рассыпался, обнажая их убежище для любых атак.

— Твою же налево! — громко ругается Филлип, отступая со своей командой назад к аванпосту. Однако нечисть вокруг не спешит накинуться на ослабевших врагов. Демоны, лишь громко клацая зубами, осторожно ползут ближе, будто полчища хитрых змей. И Лисовский уже готов лишний раз начать болтать без умолку о том, что же происходит, как вдруг видит тянущиеся от поместья жидкие ручейки. Они светятся изнутри, будто там обитает множество чудных микроорганизмов, и резонируют с Моррисоном, подстраиваясь под его сердечный ритм. Вдруг, какой-то не особо дальновидный бес кидается прямо к выжившим, роняя слюни безмерного голода. Однако, стоит тому наступить на жидкость, как его конечности начинают стремительно плавиться.

— Святая вода? — в искреннем удивлении оборачивается на друга голубоволосый парнишка. До этого выжидающая в тени толпа резко начинает двигаться вперед, однако ее встречают потоки жидкости, которыми управляет Моррисон.

— Пора прикончить этих упырей! — грозно командует Кемпбелл. Она знает, что в такую свою форму водяной попадает крайне редко, что чревато большими проблемами со здоровьем. Для подобных приемов нужны совершенно другие ресурсы, которыми тело Тодда совсем не располагает. И если подобное продлится слишком долго, тот просто-напросто погибнет.

Волколаки послушно следуют указаниям своего командующего, пытаясь прикинуть, как добраться до сердца огромного чудовища — его самого слабого места, которое к несчастью не имеет физической формы. И только Лукьян продолжает творить какую-то неадекватную ерунду, погрязнув по уши в крови и мясных ошметках.

Тарас и Сергей яростно атакуют неповоротливого демона с разных сторон, пока Эшли пытается безуспешно попасть к тому в сознание при помощи своих сил. Огненные вспышки мешаются с зеленоватым свечением, натиск становится все сильнее и яростнее, но защита врага слишком обширная. В какой-то момент Барон Ада грохочуще ревет, хватаясь всеми лапами за поверхность. Светящиеся алым огнем, атаки оборотней повреждают парочку конечностей. Однако существо слишком сильно озлоблено на обидчиков. И уже через минуту, полную тяжелых попыток хоть как-то остановить чужое движение вверх, демон возвышается на несколько сотен метров в высоту. Он имеет длинное толстое тело с хитиновым панцирем, пластины которого накладываются одна на другую. Сверху вытянутого змеевидного тела виднеется человеческий торс, пара массивных рук и голова, украшенная десятком рогов. Его жестокие глаза горят безжалостным красным цветом, дыхание раскаляет воздух в округе, а в недрах грудины кипит целое озеро лавы, наполненное его же детьми — демонами более низшей касты.

Одним движением длинного хвоста он разрушает половину долины, оставляя аванпост на сладкое. Несчастная, испещренная битвами земля крошится под натиском стычек двух сил, одна сторона из которых неминуемо проигрывает. Даже Лукьян, который копался под ногами чудовища, отступает подальше, напрочь забыв о том, что его друзьям угрожает неминуемая смерть. Округу заливают потоки кипящей лавы и крови. В воздухе непоколебимо стоит едкое зловоние. Остатки некогда живых деревьев пылают, падая на глазах прямиком в широкие расщелины, которые образовала нечисть. Последний взмах хвостом, и Барон обрушивается вниз, дабы самолично разрушить остатки человечества с их верными магическими спасителями. Крыша поместья рушится, земля под ногами уходит в бездну… Как вдруг, прямиком в морду демона попадает толстый белоснежно-синий луч неистовой энергии. Она огнем охватывает плоть монстра, не желая исчезнуть, словно создана лишь для борьбы с демонами.

«Лишь для борьбы с демонами…» — мысленно озвучивает свои догадки Тодд, наблюдая за всем, что происходит совсем рядом. Благо он успел чуть отступить дальше, дабы его, Филлипа и других людей не задело.

— Нил… — вдруг шепчет юноша. И словно в подтверждение его веры, из обломков вырывается Рихтер.

Одним яростным движением он, будучи в обличии человека, валит обидчика чуть-ли не обратно в подземный грот. Охотник на демонов использует те самые конечности, сотканные из его энергии, что сейчас переливаются свечением далеких звезд. Вскинув руку вверх, он произносит какое-то короткое имя, на зов которого из почвы ярким лучем выскакивает огромный алый клеймор. Взмах, еще один — и чудовище теряет часть своего огромного тела. Все потому, что оружие вервольфа имеет куда больший радиус поражения, который может достигать огромных расстояний при желании владельца. От таких сюрпризов даже Тарас и Сергей застывают на месте.

— А он силен… — молвит последний, наблюдая за тем, как Нил продолжает дальше повреждать тело Барона, — Как его победил Лукьян тогда, если он может такое?

— Тогда он разделил свою силу на две части, — задумчиво отвечает Тарас, краем глаза приглядывая за остальной сворой орды, которая в ужасе снова притихла, — И кажется, часть, которая сражалась с Эшли, унаследовала куда больше сил. А теперь он использует все вместе.

— Он опасен.

— Очень, — Фролов даже недовольно дергает шерстью, облизывая свои острые клыки, — Не доверяй ему, пока он не докажет право на это. В случае чего Эшли убьет его, не зря же мы поставили метку этому щенку прямо около мозга.

— Хорошо…

Рихтер, в свою очередь, уже начинал выдыхаться, превратив Демона в некое испещренное ранениями месиво. Тяжело дыша, он вспыхнув оказался прямо около головы Барона, касаясь той своей ладонью. Серые глаза оборотня сверкнули алыми оттенками, и в воздухе прямо над ними возник крупный вытянутый крест — та уловка, которую используют рыцари его ордена для уничтожения сердец нечисти. За толики секунд сознание Нила попало в сознание врага, превращая все в пепел. И если для наблюдающих ничего не произошло, вервольф будто прожил ещё несколько лишних часов, сражаясь с напастью в его же мире. В конце-концов воздух пронзил трещащий звон, вместе с которым парящий ранее в воздухе крест рухнул на голову Барона, извергая наружу потоки алой крови. Демоны на поле битвы отчаянно и жалко завопили, кидаясь кто куда, лишь бы как можно быстрее спастись. Однако Рихтер их так просто не отпустит. Взмахнув мечом вверх, он без заминок рассек несколько сотен чудовищ, ломая при этом и камни, и стволы деревьев вокруг.

Тарас уже был готов наброситься на охотника, ожидая того, что подобное он выкинет и в сторону оставшихся выживших. Однако Нил лишь устало выдохнул, опуская меч. Его светящиеся во тьме серые глаза устало оглядели долину, после опустившись к стоящему внизу Тодду. Тот скромно улыбался, не в силах сдержать в себе ту радость, которая так тепло разлилась в сердце. Все же он не зря верил, не зря надеялся на своего… друга?

— Что ж, это было вовремя, — спустя какое-то время промолвила Кемпбелл, вернувшись к остальным. Она с тоской обратила внимание на завалы ее бывшего дома, откуда сейчас выбирались выжившие. Благо, Тодд подсуетился заранее, оставив внутри часть своей воды, которая обвила балки и защитила несчастных людей от гибели, пусть тех и было не слишком много. Разумеется, в этом бою некоторые из них погибли, от чего сердце Филлипа горевало больше всего. Но на носу уже битый месяц крутится армагеддон, к такому рано или поздно придется привыкать.

Нил молчаливо поправил старую футболку на груди, проводя ладонью вниз по собственному торсу. На мужчине в тот же миг ярко светясь появилась его привычная одежда: кожаные обтягивающие штаны, ремни, черная рубашка с длинным рукавом и не менее черный плащ с красным бархатным подкладом, на котором виднелся символ Алого Креста. Тарас недовольно поморщился. Он и Сергей уже приняли человеческий облик, на всякий случай подойдя поближе.

— Благодарю за ваш подарок, — коротко проговорил Рихтер, обращаясь к смутившемуся Тодду.

-Так, это что значит? Я не понял! — недовольно подает голос Фролов, сложив руки на груди, — Вы что двое там делали в подвале?

Сергей тут же красноречиво вздохнул, опуская ладонь на собственное лицо.

— А ты что знаешь о этих двоих?

— Я просто… — наконец перестал отмалчиваться нервничающий водяной, — Я отдал ему одну икринку, — тут он виновато опустил голову, поджимая свои длинные перламутровые ушки, — Признаться честно, мне очень неловко, но я так же спешу заметить, что это ведь по итогу событий очень помогло.

— И щас он нас всех тут порешает! — злится Филлип, выскакивая из-за спины хмурых волколаков.

— Не говорите так, пожалуйста! Нил Рихтер нас всех спас сегодня!

— А ты чего молчишь? — перепалку прерывает вожак, обращаясь к предмету разговора — вервольфу, который безучастно следит за сложившейся картиной.

— Что мне говорить? — с привычным акцентом отвечает тот.

— Ты мне не выделывайся, шоколадный, — злобно сводит брови Тарас, — Все это время рога выставлял, а сейчас с чего вдруг кинулся всех спасать?

— Потому что на меня разозлился Тодд, — как ни в чем не бывало, ответил вервольф. Водяной испытал еще больший стыд, желая провалиться сквозь землю.

— А он че, злиться умеет? — аналогично задался вопросом Филлип, которого пока что все игнорировали.

— И каковы теперь твои планы? — интересуется Эшли в более спокойной манере. Она очень устала для разборок, это видно невооруженным глазом.

— Да он же сам с нечистью на «ты»! — теперь ко всем подключается и Лукьян, который только сейчас вернулся к товарищам.

— Явился не запылился, тупоголовый. Какого хрена ты мои приказы игнорируешь?! — возмущается вожак стаи.

— Ты посмотри на его меч. Он заключил пакт с демоном, как такому вообще можно верить? — продолжает гнуть палку Дзюбенко. Что на самом деле выходит весьма двулично, если бы все знали о том, что у волколака самого есть ручной инкуб. Однако клеймор Нила и в правду имел свою особенность в виде имени и демонической сущности внутри, из-за которой часть орудия была усыпана живыми алыми глазами. Они внимательно следили за всеми вокруг, противно моргая, а иногда и вовсе дергаясь.

— Чтобы иметь такое оружие, с демонами не заключают сделок, — спокойно отвечает вервольф, — Это Велиал — демон, которого я поймал несколько лет назад. Пакт и власть над демоном — разные вещи, не путай их, глупая собака.

— От собаки слышу!

— Хватит выяснений отношений! Меня достали твои закидоны, Дзюбенко! — раздраженно ругается Кемпбелл, — Если Нил готов нам помогать, мы примем это. И в нашем случае хороши любые средства. Разве ты забыл, что Москва уничтожена? Хочешь сейчас начать решать свои личные проблемы?!

— Я закрою на него глаза, если он поможет вернуть Филатова.

Все тут же замолчали, странно поглядев на парня, пока сам Рихтер не промолвил:

— Филатова больше нет. Души таких, как он, пожирают вселившиеся в тело демоны. А в нем сидела часть Самаэля. Можешь даже не надеяться на то, что он жив. Печально, но это так.

— Не ври, ублюдок! — сверкает глазами Лукьян, — Ты его убил, ты должен хоть как-то загладить свою вину, кусок дерьма!

— Увы, здесь я ничего не сделаю. Он мертв, Лукьян, — Рихтер даже как-то печально вздохнул, кажется, он тоже сожалеет обо всем этом.

— Не слушай его, — шепчет на ухо волколаку возникший рядом Эдгар. Он трепетно обхватывает чужую шею двумя руками, пытаясь тем самым успокоить оборотня, — Бемби жив, мне нашептали об этом другие демоны. Они не врут, Лукьян.

Тут некогда спокойное выражение лица Нила в секунду переменилось на искреннее удивление, первым это заметил Тодд. А уже спустя несколько секунд, без каких-либо колебаний, охотник на демонов сорвался с места, набрасываясь прямо на Лукьяна. Все тут же приготовились к битве, однако, как оказалось, интересовал Нила не волколак. Отпихнув в сторону последнего, он схватил за горло что-то странное, что лишь через секунду наполнилось энергией вервольфа. И перед всеми вдруг возник синеватый силуэт инкуба, которого мужчина крепко держал за горло. Тот жалобно бил крыльями, размахивал хвостом и отчаянно пытался выбраться.

— Ты кичился пактами с демонами, а на самом деле сам заключил его с инкубом, — в тоне Нила читается железобетонное спокойствие и уверенность, — Однако я всю жизнь охочусь на демонов и могу не только чувствовать их, но и трогать, даже видеть ауру… — во взгляде серых глаз можно было прочитать насмешку, что оскорбляло ещё больше. Эшли и Тарас тут же начали ругаться, пока все остальные в легком шоке не могли ничего сказать. Дзюбенко обманывал всех так долго… Теперь становится ясно, откуда взялись его приступы сумасшествия.

— Нет! Не трогай его! — завопил Лукьян, когда услышал истошный крик Эдгара, ведь своим прикосновением Рихтер намеренно начал разрушать тело инкуба. Вервольф даже сам не ожидал, что оппонент так отреагирует, ведь почти сразу же получил весьма не слабый удар в челюсть.

— Нил! Вы в порядке?! — Моррисон, сломя голову, побежал к улетевшему в сторону на несколько метров вервольфу.

— Какого хрена, Лукьян, что на тебя нашло?! — рычал Тарас, — Ты защищаешь ебучего демона?!

— Ты совсем рехнулся?! — Эшли всплеснула руками, призывая энергию собственной магии.

Но Дзюбенко никого не слушал. Он лишь вопил что-то бессвязное. Ругался матом, рычал и прикрывал своим телом дрожащий силуэт своей одержимости.

— Твою за ногу, Лукьян, решай: или этот хвостатый кусок дерьма, или твое место в стае со всеми нами! — наконец не выдержал Тарас.

Сергей смиренно молчал. Его бросало в ужас от того, как переменился Дзюбенко, который раньше терпеть не мог нечисть, а сейчас… Волков прекрасно понимал, что друга нужно было изгнать еще в тот раз, когда он ранил вожака, это было бы правильно, учитывая все законы стаи оборотней. Но Тарас слишком сильно любит Дзюбенко, как своего младшего брата. Однако у всякой любви есть границы, тем более в нынешнее время.

— Не отдам! — голос Лукьяна снова стал нечеловеческим. Он скрипел и ломался во что-то весьма и весьма пугающее, кажется, инкуб успел не слабо подействовать на чужое сознание, — Он мой! Никто не смеет трогать моего Эда!

— Он ему имя дал? — скривился даже Филлип. И пусть он знал о демонах совсем немного, даже этой крупицы было достаточно, чтоб понять всю плачевность ситуации.

— Лукьян, если ты сейчас же не избавишься от этой сраной пиявки, мне придется избавиться уже от тебя самого! — рычит в ответ Тарас, заострив свои когти на одной из напряженных рук. Они сочатся алым цветом, раскаляя воздух рядом своей запредельной температурой. Видя это, Сергей не выдерживает, делая шаг вперед, надеясь достучаться своими словами до обоих оборотней:

— Лукьян не в себе! Ему нужна помощь, Тарас.

— Помощь? Шанс, который он уже израсходовал давным-давно? И я уверен, что он успел накосячить так, чтобы я этого не видел.

Сергей нервно сглатывает, отводя взгляд. Он прекрасно помнит сегодняшний инцидент в лесу, понимает, что чувствовал чужого инкуба ранее, однако совсем не понял этого именно тогда. Но как он может вот так просто отвернуться от Лукьяна? От того, кто был близок ему все эти годы в первую очередь, как не кровная семья?

— Мы должны ему помочь, он наш брат!

— Или твоя бывшая любовь? — гневно рычит вожак уже на свою пару. Последний тут же прикусывает язык, понимая то, как же все это выглядит со стороны.

— Он… Т-ты… — с трудом выдавливает из себя слова Волков. От чего-то ему стало так безумно обидно. Безумно обидно из-за того, что Лукьян позволял себе так с ним обращаться в лесу, из-за того, что он грязно врал о собственном демоне. Обидно и из-за того, что Тарас ему не доверяет, после стольких их дней вместе, после стольких признаний и подвигов ради друг друга, ведь апокалипсис — это место, где каждый день вместе — это поистине настоящий подвиг.

— Идите лесом вы оба! — в сердцах Сергей отворачивается в сторону, и даже не удосужившись выслушать восклицания Фролова, обращается в зверя, чтобы поскорее исчезнуть с этой проклятой поляны. С него хватит этих выяснений отношений. Чужие слова бьют по самому слабому месту, из-за чего в голове вновь крутятся лишь мысли об одиночестве и предательстве.

— Вот видишь, что ты наделал?! — откровенно орет Тарас, обращаясь к Лукьяну.

— Иди на хуй!

— Сам иди, убогий! Ты разрушаешь всем жизнь!

— Будто ты этого не делаешь, мразота?! Все, кто рядом с тобой, тут же уходят! Возомнил себя самым ахуенным вожаком?

— У меня хотя-бы нет ебаного инкуба в росписи на паспорте!

Волколаки сцепились, словно собачонки, пока вожак спустя еще несколько бранных слов не решается положить конец этой бессмыслице, наградив Дзюбенко по всем его заслугам:

— Ты меня уже заебал! — рычит Тарас, кинувшись на оборотня. Все окружающие лишь молча наблюдали за сложившейся картиной, ведь знали, что за вмешательство можно нехило получить в первую очередь от самого Фролова. Ведь дела стаи касаются лишь ее членов.

— И что, убьешь меня из-за какого-то инкуба? — смело отвечает Лукьян, которого друг уже схватил за грудки, обжигая часть одежды своей огненной лапой.

— Вот именно! Тебя по-хорошему нужно действительно убить! — злобно стреляет выражениями волколак, — И я бы сделал это, если бы мне было плевать на тебя!!! Поэтому я изгоняю тебя из племени! — одним движением Тарас до жути больно ударил Дзюбенко под дых, отчего у того чуть-ли не захрустели кости, а затем грубо поцарапал чужую грудь в том месте, где у оборотней находилась метка племени. Лукьян громко и несчастно завыл, ощущая, как ошеломительно быстро отмирают некоторые его нервные окончания в теле. Ведь именно благодаря им он имел ту самую ментальную связь со своими братьями, которую теперь восстановить просто-напросто невозможно. Вместе с этим его отшвырнули в сторону, как ненужного щенка, лишний раз подтверждая то, что здесь оборотню больше не рады.

— Иди и крути шашни со своим любимым инкубом! — рычит Тарас, — Рано или поздно он поглотит тебя, так что это лишь вопрос времени. Ты сам сегодня подписал свой приговор о скорой смерти.

В ответ Лукьян кидает гневный обиженный взгляд, «топорщит шерсть», рычит, и, проползнув по земле, обращается в волка, чтобы пуститься в побег, слыша грозное, брошенное в спину:

— Если я увижу тебя рядом с поселением, тогда точно убью!

— Думаешь, это верное решение? — спустя короткую паузу подаёт голос Эшли, которая, как и все остальные, с печалью глядит вслед исчезающему среди выжженного леса Дзюбенко.

— Он сам сделал такой выбор, — вздыхает Тарас, — Решил остаться с демоном, пусть остается, но не рядом с нами. Ты сама понимаешь, почему.

— Понимаю…

***

С тех пор, как Лукьян исчез, прошло около пяти месяцев, хотя, возможно их было намного больше… К слову, сам он не до конца помнит такие мелочи. Волколак уже долгое время не виделся с людьми, с бывшей стаей, да вообще с кем-то более-менее вменяемым. Ведь полчища мелких демонов, что снуют в округе, не отличаются умом и сообразительностью. Полуразрушенный аванпост уже давно потерялся из виду, как и трон Сатаны, который сейчас стал походить скорее на какую-то яркую светящуюся белую точку среди линии горизонта. Кругом лишь черный мертвый лес, угольные гроты, логова демонов, муравейники подземной нечисти, разломы, полные кипящей лавы и Эдгар… Пожалуй, только он и нравится Дзюбенко среди царящего вокруг безумного безмолвия. Эдгар и его песни. Когда Инкуб поет, ему тут же отвечают другие демоны, изысканно и нежно лаская сознание своей порчей. Но волколаку плевать на нее, лишь бы слушать эти блаженные переливы чарующих звуков.

К несчастью, Лукьян даже перестал здравно понимать, как сильно он переменился. Один, в пустошах, с демоном под боком. Оборотень больше не носил одежды, не следил за собой, даже не мог произнести что-то членораздельное. С его приоткрытого клыкастого рта свисала пустоголовая слюна, глаза помутнели, превратились во что-то безумно звериное и пустое, копна волос на голове стала походить на настоящую волчью шерсть, спускаясь к спине и рукам. Иногда Дзюбенко не мог прервать обращение в оборотня или же завершить переход обратно в человеческую форму, из-за чего у него то болтался хвост, то не исчезали длинные уши или звериные конечности и горбатость. Теперь с печальной уверенностью можно было сказать, что Дзюбенко окончательно растерял рассудок, самого себя, свое естество и часть физической формы. Он был никому не нужен. Одинокий и голодный, озверевший и жестокий, с израненной внутри душой. Хоть и раны эти порой волколак забывал, иногда не в состоянии даже вспомнить, что на троне, что горит на горизонте, все еще восседает его мертвая любовь…

Изначально Лукьян догадывался о том, что так все закончится. Отчасти он даже стремился разрушить себя, если уж говорить на чистоту. Эта агрессия и ненависть к самому себе была у парня и раньше, но в более меньших объемах. Ее количество увеличилось после того, как Дзюбенко потерял Сашу. Он безмерно винил и себя, и других в его смерти, не мог отойти от удара, погружаясь в пучину горя с головой, окончательно теряя верность самому себе. Больше у него не было сил, чтобы не путаться. Не было сил на то, чтобы исправить свое отношение к произошедшему, своему будущему… Лукьян окончательно забылся, превратившись в настоящего монстра. И только Эдгар помнил о своем преданном оборотне. Только он касался его с невероятной нежностью и осторожностью. Только он шептал одичавшему слова о любви и вечной преданности, между тем высасывая остатки разума из больной головы так, чтобы его владелец и дальше слепо верил в эту блаженную искренность. До конца оставалось совсем не долго. Эд понимал это, но от чего-то растягивал процесс как можно больше, не желая расставаться со своим полумертвым любимым. В глубине своей гнилой души он что-то чувствовал, надеялся на благоверный исход, на что были свои причины.

И вот однажды, среди очередной недели, что превратилась в какую-то растяжимую болезненную пустоту, в непривычно-алом небе вспыхнули незнакомые огни. Они искрились ядреными цветами, охватывая округу разрывающими звуками стремящегося к низинам грома.

— Это еще что?! — поначалу перепугался Эдгар, привычно прячась за спину Лукьяна, который, кажется, вообще не понимал, что происходит над его головой.

Очередная ярко зеленая вспышка, и с неба рухнула искрящаяся энергией то ли комета, то ли валун или даже ракета. Морщась от разлетевшейся в разные стороны пыли в купе с маленькими камнями, Дзюбенко вскочил на четвереньки, ринувшись к тому месту, куда упала какая-то странная, по его мнению, штука. Однако стоило ему лишь приблизиться, как оборотень тут же затормозил, поднимая кучу пыли под ногами.

Воздух вокруг разрезал искрящийся, неестественный женский голос:

— Сколько уже можно посылать сигналы «sos»? До вас лететь замучаешься… — с разрушенных из-за падений камней спускалось существо, предельно сильно похожее на человека. Однако пахло оно совсем по-другому, Лукьян даже не услышал звука бьющегося сердца, что насторожило животную натуру ещё больше.

— Ну, чего вылупился, волосатый? — с улыбкой продолжает нечто, обладающее длинными золотыми волосами. Ее единственный глаз имеет черную сердцевину вместо белка и горит в царящей кругом мгле ярко-зеленым цветом. Незнакомка одета в странный, легко развевающийся на ветру костюм, состоящий из совершенно незнакомых материалов, которые также пахнут весьма чудно́. Каждый ее шаг уверенный и четкий, словно здесь их владелица не в первый раз. Остановившись совсем рядом с рычащим волколаком, она продолжает:

— Пришло время разобраться с вашими маленькими проблемами, не считаешь так, а? — уверенная азартная улыбка сияет на губах пришельца, что так и кричит о приходе новой поры в этом затянувшемся сражении.