Волк принюхивается. Земля его леса уже не помнит о снеге, она беззаботно готовится цвести, как и тысячи вёсен до этого. Волк сыто зевает и укладывает голову на лапы. Здесь тепло и безопасно. Утро - лучшее время для того, чтобы подремать. Он всю ночь выслеживал стаю пугливых оленей и задрал жирную олениху, которая не успела убежать. Зверь лениво дёргает ухом и скалится при воспоминании о свежем мясе. Ему почти хорошо - среди запахов нет тревожных, он сыт и не хочет пить, у него ничего не болит. Но что-то беспокойно зудит в груди, какое-то полустертое, будто чужое воспоминание. Что-то потерянное. Он что-то важное потерял, дорогое. Родное. Волк поднимает голову и недовольно обводит тихую, ещё лишённую растительности поляну темно-золотым и голубым глазами, после чего снова ложится. Эта тревога и тоска по непонятно чему не нравится волку. Она чужая, странная.

Волк не знает точно, где кончается его лес, но к его краю никогда не подходит. Он знает, что в его лесу есть и другие волки. Они серые, рыжеватые, палевые, иногда черные, как и он, и они все меньше него. Они уступают ему дорогу, обходят стороной,  но не пахнут страхом, скорее настороженностью. Он не волк для них, хотя и похож на него. Ни одна волчица не подойдёт к нему, ни один волчонок не примет его за своего. Волка они тоже не интересуют - его не тянет к волчицам, и без стаи ему спокойнее. Волк понимает, что будь у него стая, он стал бы вожаком - он сильнее, умнее и крупнее остальных, но вожаком ему становиться не хочется. Будто стена вырастает - нет. Другие волки для него - слепое пятно. Не добыча и не опасность. Неинтересно. Он снова зевает и засыпает в темной и тихой, сухой пещере.

Просыпается волк к закату. Он морщится на светящее в морду солнце, чихает, встаёт и потягивается. Скоро захочется есть, но сейчас ему просто любопытно и хочется осмотреться. Он крадучись выходит наружу, внимательно принюхиваясь. Пахнет свежей травкой, рыхлой землёй, свежей и чистой, ещё юной весной, мускусно несёт животными. Белка при виде него юркает в дупло, ворон перелетает на ветку повыше. Волк не обращает на них внимания. Закатное солнце пробивается сквозь ветви деревьев толстыми золотыми лучами, но почти все ветки лишены листвы, только растят ее бережно в набухших почках. Первые, ярко-зеленые крохи-листики едва вылезают на свет. Волк осматривается. Тихо. Приятно. Не надо ни о чем тревожиться и напрягать слух. Он бежит вперёд, пригнувшись к земле - на восток. Почему на восток? Не понятно. Просто раздражает светящее в глаза солнце.

Ни бед, ни ответственности, ни проблем - только бы была еда каждую ночь и укрытие каждое утро.

Он замирает, когда его насквозь пронзает та же самая тревога, мучившая его накануне - злая, острая, ноющая надсадно, беспричинная. Волк злобно рычит на нее - уйди! Тревога сменяется тоской. Он что-то потерял, бросил сам что-то важное, что-то, что должен был оберегать, обещал... Волк продолжает рычать. Уйди, уйди!.. Тоска не уходит, ноет в сердце. Чего-то не хватает, но волк запрещает себе идти по этой темной дорожке. Там боль. Там очень сильная боль. Волк не хочет боли. Он ощеривается и бежит дальше, ещё быстрее, пытаясь обогнать наступающую на пятки ночь. Она настигает его у опушки. Волк поднимает голову и смотрит на тонкий месяц нарождающейся луны. Из его груди рвется вой - громкий, жалобный, полный горя плач переплетается в нем с угрозами, проклятиями, ненавистью, черной злобой. Волк воет надрывно, долго. Луна равнодушно слушает. Лес молчит, остывая, теряя тепло весеннего солнца, которое вернётся наутро.

Той ночью волк задирает оленя и олениху. Оленя пришлось задрать, потому что очень уж он размахивал рогами. Волк объедает самку, пока не распирает живот, а самца оставляет - пусть какая-нибудь стая найдет. В лесу ничего не пропадает просто так. Охотиться тоже скучно - животные слишком медленные и тупые. Волк жадно пьет из ледяного быстрого ручейка, находит укромное место и валится спать с полным животом. Сытость и сонливость притупляют больно режущую тоску.

Вновь вечер и пробуждение. Он трусцой бежит, пригнувшись к земле, как вдруг замирает, как вкопанный. Резко оборачивается. Прямо в нос бьёт терпкий запах. Его мало - он идёт из одной точки, но он так силен, что слезятся глаза. Волк чихает и принюхивается. Это какой-то... Правильный запах. Почти правильный. Почти такой, как нужно, как...

Тоска бьёт в грудь с такой силой, что волк отшатывается от бледной травки, мирно растущей у края тропы. Он скулит - к этому запаху хочется подойти, и от него хочется бежать прочь. Волк глупо топчется на месте. Что в этой травке такого? Почему она? Лес пахнет тысячей других, и скоро будет пахнуть десятками тысяч. Волк осторожно принюхивается. Не совсем _тот_ запах, который нужно, _тот_ запах был немного другой...

Тянет в груди. Тянет куда-то. То, что волк потерял, пахло этой травкой. Кто-то важный. Кто-то, без кого нельзя. Нужно найти его. Нельзя оставлять. Он, наверное, плачет...

Кто он? Волк глухо ворчит, отступая подальше. Нельзя туда. Там боль и горе. Там что-то плохое, там ранят, лишат свободы... Не дадут бегать по лесу. Там цепи.

Он не знает, что делать. Он убегает в лес ещё дальше и целый день и целую ночь лежит, свернувшись в клубок - совсем не по-волчьи.

Очень больно.

Ему снится что-то непонятное - большая пещера, сделанная из дерева. С углами. Странные штуки по углам, странная деревянная штука в центре. Пещера похожа на лес, несёт в себе его частицу - по ее стенам развешаны сухие травы. Они пахнут, но глуше, чем свежие. В пещере душновато. И в пещере есть человек.

Волк помнит, что такое люди. Странные твари на задних лапах в разных шкурах, с разными мордами и клочком шерсти на голове. Некоторые без. Опасные. Могут убить. Нельзя подходить к людям. Маленькие люди убегают от волка, большие люди приходят его убить. К маленьким людям подходить тоже нельзя.

Но этот не опасный, хоть и большой. И не боится. У этого шерсть есть, мягкая, спадающая до плеч. Он что-то ворчит - совсем как сам волк, когда ему что-то не нравится. Только человеку не нравится все и постоянно. Он ворчит без умолку и постоянно возится то с травой, то со своими странными штуками. К нему ходят другие люди. Он возится и с ними. Иногда орет. Волк вздрагивает во сне. Человек ворчит, орет, но не делает плохо - наоборот, с ним рядом нет тревоги и нет тоски. Может быть, волку надо туда? И тогда это все пройдет?

Человек что-то говорит. Длинное что-то. Волк понимает - зовут его. Он хочет встать, подойти, но сон резко обрывается. Волк вскакивает. Ему же надо!..

Волк рыщет по лесу, отыскивая _тот_ самый запах. Рыщет долго, дни пролетают незаметно. Проснуться - искать - есть - спать - проснуться - искать - есть - спать...

Лес уже радостно шумит яркой, новой листвой, рыхлая земля полностью покрыта упругой зеленью, а в стаях волков появляются малыши-волчата, когда волк, наконец, находит знакомое место. Это опять опушка леса. За его краем простирается небольшое открытое поле, а на краю поля - человеческая пещера. Дом, вспоминает волк.

Чтобы подойти к дому, надо пересечь поле. Опасно. Волк не хочет выходить. Он отходит подальше и ложится, не спуская глаз с дома и нервно постукивая хвостом. Он думает. А что, если в доме уже нет этого человека?.. А что, если не тот дом? Они ведь все похожи...

От дома отделяется фигура. Волк приподнимает голову. Человек. По мере приближения волк убеждается - тот самый человек из его сна. Волк заблаговременно прячется в чаще. Человек спокойно пересекает поле и входит в лес. Наклоняется к земле, что-то рассматривает и срывает траву, складывая ее в странную штуку, висящую на руке. Иногда он садится на корточки и долго сидит, глядя в траву - что он там видит? Ничего не нюхает...

В нос волка ударяет запах. Тот самый! Пахнет той травкой, чем-то горьким и невкусным, и чем-то родным, сладким, теплым. Человеком. К этому запаху тянет неодолимо. Это его волк бросил, оставил, это по нему тосковал. В груди опять больно и тяжело. Нужно подойти, и не будет так... Нужно просто подойти... Но отчего-то страшно.

Волк все ещё опасается выходить - люди ведь боятся волков. А если нападет? Или убежит? Он тихо следует за человеком вглубь леса. Человек медленно, долго и вдумчиво собирает траву, после чего устало валится на землю под деревом и закрывает глаза, откинув голову на ствол. Волк застывает, следя за ним. Так хочется подойти... Так страшно. Ведь если подойти - то прежней беззаботной жизни конец. Не стоит, пожалуй. Человеку и так неплохо, он здоров и сыт, нужно просто уйти...  Так будет лучше для всех. Волк уже бесшумно поднимается, когда слышит странный звук. Человек положил голову на колени, пряча лицо и теперь мелко трясся, издавая звуки, отдаленно похожие то ли на скулеж новорожденных щенят, то ли на вой... Волку очень сильно не нравится этот звук. Человеку больно. Нельзя бросать его. Волк не понимает, почему, не понимает, что он делает, но он выходит из кустов и останавливается на некотором расстоянии. Ветки трещат под его лапами. Человек резко поднимает голову и пытается вскочить, но несуразные, длинные ноги скользят по земле, и он вновь падает на задницу. Его лицо красное и мокрое, а глаза испуганно расширены. Волк видит, что из его глаз катится вода. Он осторожно делает шаг ближе. В голове вспыхивают воспоминания - он жил с этим человеком... Это был его человек. К запаху человека примешивается какой-то другой, горький, соленый... Волк подходит ближе. Человек едва дышит, прижавшись спиной к дереву и не сводит глаз с волка.

"Дыши, Велир".

Откуда это? Кто это подумал? Волк обнюхивает человека - не бойся же, я не хочу тебя обидеть... Я с тобой, я вернулся. Он осторожно лижет горячую щеку. Она очень шершавая, мокрая и соленая. Человек начинает дышать - быстро и испуганно, сердце колотится волку прямо в уши тревожным набатом. Человек что-то шепчет. Волк не понимает его, только ласково лижет, пытаясь утешить. Велир... Велир? Волк вспоминает - у людей есть свои собственные пещеры, странные шкуры, которые они снимают и надевают, а ещё имена - слова, по которым они понимают, кто есть кто. Как запахи. Люди не чувствуют запахи.

"А у тебя есть для меня имя, Велир? Я достаточно важен для тебя, чтобы ты дал мне имя? Ты тосковал без меня, как я без тебя?

Почему я ушел?.."

Велир - это очень хорошее слово. Такое же, как его запах. Волк жалеет, что не может понять, что ему говорит человек. Он облизывает Велиру лицо, бодает его лбом. Велир кладет дрожащую руку на его голову. Волк жмурится от удовольствия. Он уже не вспоминает о своей одинокой свободе. И тоска больше не мучает. Будто что-то в его груди было смещено, сердце билось не так и не там, ему что-то мешало. Теперь все на месте, и насколько же легче стало дышать!..

Они сидят так очень долго. Волк подставляет голову под руку Велира и нетерпеливо бодает ее, когда тот перестает гладить - ещё, давай ещё. Велир больше не плачет. Он прижимается лицом к шее волка, и тот чувствует тепло. Родной запах перебивает все остальные, окружает, и волк довольно ворчит. Опять становится мокро. Волк чувствует дрожь Велира и ложится к нему на колени, сворачиваясь вокруг него клубком черной шерсти и острых зубов - мое. Не отдам. Не уходи.

Они сидят ещё, долго. Волку тепло и радостно. Если бы ещё Велир не издавал эти звуки...

Волк встаёт, когда слышит бурчащий звук из живота Велира. Человек хочет есть. А люди не едят травку. Волк тянет Велира за шкуру на руке - вставай, пойдем. Велир встаёт и идёт за ним, как привязанный. Волк фыркает, подцепляет зубами сплетенную из соломы штуку с травой внутри и отдает Велиру. Тот всплескивает руками и что-то говорит. Волк силится понять.

Дом внутри точно такой же, как снился волку. Он помнит его. Он бывал здесь. Волк ложится у порога и внимательно следит за тем, как суетится человек. Он поднимает голову, когда Велир садится перед ним на корточки и протягивает что-то в руке. Вяленое мясо. Пахнет вкусно, но волк и сырым обойдется, а человек нет. Он легонько толкает мясо носом. Человек смотрит тревожно, откладывает мясо и начинает щупать волка под мордой, с боков, осматривает. Смотрит в глаза. Волк позабавленно фыркает, но не останавливает. Человек смотрит ему в глаза и что-то говорит. Волк дёргает головой - не понимаю. Человек терпеливо повторяет, продолжая щупать его. Волк понимает - Велиру тревожно из-за того, что он не ест. Он съедает немного мяса, и плечи Велира расслабляются. Волк лезет в дыру в полу, не обращая внимания на окрики Велира. Там стоят какие-то штуки, валяются овощи (фу. невкусно), а мяса совсем немного. Понятно, почему человек такой худой. Волк выбирается наверх и чихает от пыли. Велир сердито ворчит. Волку это нравится, и он снова пытается влезть в погреб, чтобы Велир поворчал. Тот хватает его за хвост и говорит громко, сердито. Не плачет.

Волку не нравится, когда Велир плачет.

Ночью волк снова убегает охотиться и возвращается с добычей ещё до рассвета. Велир долго смотрит на кровавую тушу оленя на своем пороге, а потом опять ругается. Тушу не трогает. Волк прижимает уши. Велир замолкает, вздыхает - тяжело и глубоко, а затем садится на корточки и что-то долго говорит. Гладит. Волк не понимает ни звука, только прижимается к Велиру головой.

В следующий раз волк притаскивает Велиру пару зайцев. Они не такие большие, и их Велир берет. Снова издает какие-то непонятные звуки, но от них волку не грустно и не тревожно - хорошо.

Велир смеётся.

К Велиру приходят люди. Они пахнут по-разному, но ни один из них ему не нравится. Плохо пахнут, неприятно визжат, убегают. Ему нравятся только маленькие, они не так его боятся, но он помнит, что к ним подходить тоже нельзя - получишь от больших. Велир пытается выпустить волка наружу - тот упирается. Люди опасные, и он не хочет оставлять Велира с ними одного. Сходятся на том, что когда к Велиру ходят люди, волк сидит в другой комнате. Стоит человеку уйти, как волк выскакивает из комнаты и беспокойно обнюхивает и осматривает Велира - не ранили ли его, не обидели ли?

Вечерами они сидят на крыльце, которое Велир долго отмывал от оленячьей крови. Велир пьет из кожаного кармана горькую и невкусную воду. Волк однажды полез в кожаный карман мордой и тут же удрал к речке - запить. Гадость. Велир опять смеялся и гладил его. Волк опасливо косился на штуку в его руках. Люди странные, даже Велир. Пьют невкусное, едят невкусное... Почему-то спят по ночам и не спят днём.

Волк выучил все запахи дома, и больше всего ему нравился запах самого Велира, а меньше всего - пыльный запах брусков, которые стояли на полках, и которые Велир иногда вынимал и перебирал с шелестом, внимательно глядя внутрь. Они напоминали волку что-то совсем древнее, забытое, отдающее стыдом и болью. Он не хотел этого помнить и не любил, когда Велир трогал эти штуки. Однажды волк вытащил один такой брусок и с удовольствием разорвал, раскидав ошмётки по всему дому. Велир долго и очень сердито ругался, а потом убирал бруски подальше. Волку после этого они стали нравиться ещё меньше - уж очень его человек с ними носился.

Речь его волк по-прежнему не понимает, но всегда очень внимательно слушает. Однажды Велир сел перед ним на корточки, долго и ласково гладил и что-то объяснял, а потом ушел. И дверь запер. Обе.

Волк вынес заднюю дверь со второго удара и выбежал наружу. Велир еще недалеко отошёл от дома, и ему пришлось вернуться. Он долго гладил и успокаивал волка, а тот стоял, вздыбив шерсть на загривке и рычал на людей, которые пытались его увести.

"Я ушел, да, я бросил тебя. Но я вернулся. Ты не можешь уйти, и я никому не позволю забрать тебя".

После этого Велир старается не уходить. Волк спокоен и счастлив вполне - в лес его по-прежнему отпускают и всегда принимают обратно. Убегая прочь, он не видит отчаянной боли в глазах человека, но прибегая обратно, он всегда с размаху прыгает к нему на грудь и бодается, требуя ласки, которой его тут же одаривают - безвозмездно и неограниченно.

Тяжёлое, невыносимое, болезненное, человеческое в нем угасает с каждым днём, становясь все глуше, слабее, неразличимее.

Волк закрывает глаза, лёжа на руках у Велира, и загадывает, чтобы сегодня люди к ним не приходили. Его так приятно гладят... Хорошо... Спокойно... Немножко мокро - наверное, Велир снова плачет. Волк лениво скулит и облизывает его лицо - не плачь, мой Велир, не плачь. Я же с тобой. У нас есть еда и укрытие - о чем нам с тобой плакать?

Плакать и впрямь было не о чем…