С того дня, когда Константин, подняв на Велира тяжелый взгляд, тихо сказал, что остаток своих дней хочет провести в зверином обличье, прошло около года.

С того дня, когда волк, одичав в маленьком доме, вынес дверь и убежал в ночь, не оглянувшись, прошло семь.

Всего пять месяцев волк выдержал с ним, прежде чем обезуметь в неволе. Что его толкнуло, Велир так и не понял. Просто однажды он проснулся от сильного удара и резкого сквозняка. Пока он нашарил очки и понял, что произошло, от Константина осталась только цепочка  следов на земле, которые скрывались в чаще леса.

Велир искал его каждый день - звал по имени, забирался в лес все дальше, искал следы, но короля простыл и след. Если он слышал свое имя, то не понимал, что зовут его. Или не хотел откликаться.

Велир не запил-то только из-за хворых, а еще из-за того, что Василя, Ивана и Лизард рядом не было, и некому было бы подтереть его задницу, если бы он свалился в отключке от настойки. Они были далеко, в столице, рядом с Максом. Иван наконец перестал возиться с чужой семьей и завел свою, Лизард носила второго, Макс с Василем и Нико был по уши в заботах о стране, которую ему оставил Константин - в том состоянии, в котором он ее оставил.

Это и было причиной слома. Поэтому Константин перестал выдерживать бытие человеком - он перестал видеть в жизни радость. Он достиг цели, ради которой мучил себя, лишал всего, давил свои чувства, изничтожал самое себя, не щадил никого и терпел ненависть к себе, равнодушие и проклятия - и вот теперь, остановив свою безумную, жестокую гонку, он понял, что остался на пустоши, без цели и смысла. Кому еще была нужна его жизнь?

Велира оказалось недостаточно, чтобы спасти его. Велира всегда было недостаточно. Константин привык мыслить совсем иными категориями. Пункта “личное счастье” никогда не было в списке его целей. Он вряд ли вообще понимал, что это такое.

Сначала Константин перестал есть. Затем - спать. Потом - даже и курить. Каждый аспект его физического существования будто переставал быть для него важным, и в конечном итоге король превратился в тень себя прежнего с темными и безразлично-уставшими глазами, созерцающими бесконечную пустошь, которая отделяла деревню от леса.

Он ел - когда Велир заставлял его. Он спал - но Велир этого не видел. Трубка лежала на столе нетронутой. Приставать к Константину в таком состоянии Велир не мог, и их постельная жизнь сошла вовсе на нет. Измученному беспокойством Велиру и самому было не до своего хуя. Реагировать на слова Константину было тяжело, и он просто вымученно-виновато улыбался, глядя на Велира, а потом снова возвращал взгляд куда-то вдаль. Искал новую цель в жизни, может быть.

Поэтому когда Велир услышал, что Константин хочет стать волком, то даже не удивился. Только кивнул. Король опустился перед ним на колени и взял его руки в свои.

 - Ты не понял, Велир, - мягко, ласково, как он давно не говорил, тревожно ища взгляд знахаря своим, - навсегда.

Кивок.

- Велир…

- Да обращайся ж уже! Понял в первый раз! Я что, больной на голову? Али глухой? Надо, так надо. - Велир упрямо пялил на их сплетенные руки. Его - худые, ладони шире узких запястий, длинные нервно подрагивающие пальцы, сеть мелких порезов и легких ожогов от ножа, инструментов и ядовитых трав, и Константина - шрамы от рабских кандалов на запястьях, сильные мозолистые ладони воина, длинные, но крепкие пальцы, шрам между средним и безымянным на правой - в детстве глубоко о розовый куст обрезался, он рассказывал…

Вот и к чему он вспомнил сейчас эту чушь?

Константин погладил большими пальцами руки Велира. Велир ответил тем же, не поднимая головы. Константин порывисто подался вперед и прижался к губам Велира болезненным, глубоким, требовательным поцелуем. Забывшись, Велир обхватил голову Константина руками, потянул к себе, едва не скатившись с лавки. Константин подхватил его, усадил к себе на колени, сидя на полу, и разорвал на нем рубаху, тут же покрывая шею, ключицы и грудь жадными, лихорадочными поцелуями. Велир застонал - и Константин отозвался рыком ему на ухо, почти больно сжимая его бедра.

В ту ночь Велир полностью сходил с ума трижды, и все три раза Константин вбивался в него, сжимая его запястья, безжалостно терзая тело болезненными, оставившими следы поцелуями, не давая даже касаться себя, доводя до исступленных рыданий, проклятий и задыхающихся просьб, а потом возвращал в реальность, только чтобы опять свести с ума. В ту ночь прежний Константин, его Константин вернулся на несколько часов, заменив собой эту вялую оболочку, которая поддерживала в себе жизнь лишь для проформы.

Велир не был настолько идиотом, чтобы считать, что хуй, пусть даже знахарский хуй, в состоянии вылечить разбитое сердце и смертельно раненую душу. И настолько тупым, чтобы не понять, что этой ночью Константин с ним попрощался, Велир тоже не был. Он уснул, только когда измочаленное тело больше не могло держать его в сознании, с залитым слезами лицом, чувствуя горячие поцелуи Константина. Последние в его жизни.

Утром, когда Велир проснулся, он увидел рядом с собой аккуратно сложенную одежду Константина, его извечный плащ и лежавшую поверх стопки деревянную трубку. На полу лежал волк и внимательно следил за Велиром глазами Константина, приподняв уши и постукивая по полу тяжелым черным хвостом.

Велир отчаянно пожелал не просыпаться. Или, наоборот, проснуться из этого жуткого мира в тот, где Константин остался с ним, где ему не пришлось выбирать между избавлением от душевных мук и Велиром, где у него был бы корабль, который он так хотел, или грядка с помидорами и огурцами… Где за добрые деяния боги награждали, а не наказывали.

Этого мира у них не было.

- Разорви меня хоть, толку от тебя, - прошептал Велир. Волк обрадованно навострил уши, подошел к Велиру и приласкался - погладь. Рвать он никого не хотел.

Худо ли, хорошо, они прожили пять месяцев - волк счастливой и тупой животиной, Велир - в ледяном сером ступоре бесконечного ужаса, в который тебя швыряет потеря любимого человека. Он не плакал, не выл, не рвал на себе волосы - только смотрел на все с недоумением смертельно раненого - а зачем есть? жить? убирать дом? говорить с людьми? это точно нужно?..

Волк был умницей и тщательно прятался от хворых. Вел себя хорошо, даже линял умеренно. Убегал совсем ненадолго - поохотиться, после чего прибегал и настырно ласкался, точно извиняясь за отсутствие. 

А потом вынес дверь и унесся в лес без следа.

“Как волка ни корми, он все в лес глядит”, - вспомнил Велир, глядя, как мужики ставят его дверь на петли. Следовало ожидать.

Когда Велир понял, что Константин больше не вернется, то ушел в лес и надрывно выл там несколько часов. Домой он вернулся с сухими глазами и с головой ушел в работу. Он не помнил свою жизнь с окончания осени до весны - когда его в очередной раз накрыло, и Константин, как фаргус из сраки, выбрал именно этот момент, чтобы вернуться к нему. Просто вылез из кустов, будто там и сидел эти семь месяцев. Человеческую речь он перестал понимать вовсе, только беспомощно лизался и не отпускал Велира от себя никуда - даже когда тому понадобилось съездить в соседнюю деревню - некому было вскрыть свищ какому-то мужику. Велир все это объяснил волку. Тот даже выслушал, а потом снова выбил дверь и едва не сожрал приехавших за Велиром мужиков.

С ним становилось трудно - человеческих норм он уже не понимал, но одно было хорошо - он не хотел нападать на людей. Он хотел, чтобы его и Велира оставили в покое.

- Я же работаю, жопа ты шерстяная, - объяснял Велир, пока волк беспокойно обнюхивал его после посещения мельника, чихая от осевшей на одежду знахаря муки, - никто мне ничего не сделает тут, дурачье ушастое! Кому я обосрался? Я им нужен, они без меня от первой же холодки подохнут!.. Ну, кроме самых крепких… Да что тебе понадобилось-то у меня в подмышках, Релен помилуй, за что мне это наказание!..

Каждый раз, когда Константин убегал на охоту, Велир смотрел ему вслед и думал - не вернется.

Возвращался. Он всегда возвращался. Верный своей ублюдской привычке все разузнавать и контролировать, Константин провел ревизию погреба, видимо, остался недоволен результатом, и начал таскать Велиру дичь - пытался подкормить. Получив пиздюля за залившую все крыльцо кровью тушу оленя, Константин выучил урок и начал носить Велиру дичь поменьше. У знахаря даже язык не поворачивался отругать его как следует. Волк не понимал слов, но отлично распознавал интонацию и прижимал уши так жалобно, что Велир был готов и себя дать разорвать, если бы волку было угодно, и оленя разделать посередине комнаты.

С течением времени Велир начал задумываться, что дальше. Личность человека не могла существовать в волке, не претерпев изменений или вовсе не стершись, это понимал даже он, далекий от магии и заумных штук человек. Дикому зверю не место было в деревне, и уж точно не место в доме знахаря. Велир бы давно ушел в охотничий домик и спокойно докуковал там до своей малопочтенной старости, но… А кто лечить будет остолопов?.. Он ведь всю жизнь почти отдал этой деревне. Как бросить их?..

Тоска по Константину-человеку уже переставала остро мучить и стала лишь постоянной болезненной спутницей, как хромота или постоянная ноющая боль в когда-то сломанных костях. Нечем лечить и никуда не денется. Остается только жить с ней.

Обычно, если Константин приходил с охоты в неурочное время, он скребся в дверь, и сонный Велир впускал его, с ругательствами отбиваясь от настоятельных умываний волчьего языка. В этот раз он не поскребся, и Велир с бормотанием “да где носит этого волчьего ублюдыша” распахнул дверь…

Он едва не споткнулся о волка, лежащего на крыльце. На его боку зияла рваная рана, плохо различимая в черной шерсти, откуда толчками вытекала темная кровь.

“Сука, не судьба этому дому побыть чистым хоть пару месяцев”, - отстраненно подумал Велир, влетая в дом в поисках бинтов. Внутри него все орало. Доотпускался, идиот! Там же лес, звери!.. Может, другие волки, а может, олень рогами! Ебет их разве, что перед ними человек? Задерут и дальше пойдут, а он…

В шерсти ничего не было видно. Велир быстро перестал браниться - страх сжал горло ледяной сталью. Он быстро очистил и перевязал рану. Волк потерял столько крови, что только скулил и бессознательно пытался отползти прочь от боли.

- Потерпи, потерпи, сейчас я все, я сейчас уже все, - бормотал Велир, сам не понимая, что несет, путаясь в утешениях. Укрепив повязку, он осторожно приподнял волка и с невесть откуда взявшейся силой втащил его в дом. Хер с ним, с крыльцом, все равно задняя дверь…

Волк хрипло дышал и не открывал глаз. Велир беспомощно гладил его по морде и так и уснул на полу подле него, оперевшись спиной о стену.

Утром Велир тяжело поднялся на ноги и вышел наружу отлить. Волк похрапывал, его бока мерно вздымались.

Кошмар за кошмаром. Велир уперся лбом в прохладное еще дерево стены  и закрыл глаза. Опять вспомнил сложенную стопкой одежду и трубку на ней - все, что осталось от жизни самого важного в Релении человека, одного из ее спасителей, самого важного человека в жизни Велира. Эта одежда, трубка, плащ на крючке у двери и раненый волк в его доме, в котором даже знавшие Константина люди уже бы его не признали. Опять захотелось выть. Велир встряхнулся. Некогда. Он нужен Константину, нужен, как знахарь, а свои сопли на кулак мотать будет ещё время.

Вернувшись в дом, Велир так и застыл на пороге. Вместо большого, шерстистого тела волка на его полу лежал человек. Худой, с ослабившейся, почти сползшей с торса повязкой. Фарг!.. Рана открылась!

Он метнулся к человеку, по дороге подцепил с постели покрывало и набросил его сверху, тут же затягивая повязку туже. Человек мучительно, хрипло застонал. Лица его почти не было видно за отросшими волосами и спутанной темной бородой.

- Тише, тише, - Велир погладил Константина по влажному от пота лбу. Тот затих. Велир осторожно перевязал его.

Какого вонючего фаргуса он обратился?.. Возможно, измотанное раной тело больше не могло поддерживать волчий образ и вернулось в естественное состояние?.. Как бы то ни было, нужно было подумать о том, как его устроить. Волку было неплохо и на полу, кровати он очень не любил и первое время даже пытался стащить Велира к себе на пол. Но человеку на полу было твердо и неудобно. А двигать его сейчас было нельзя, да Велир и не был уверен, что всплески несвойственной ему силы сейчас бы ему помогли. Он аккуратно подсунул под голову Константина подушку и укрыл его покрывалом до груди. Подсунуть под него матрас не представлялось возможным никак, не потревожив рану. Впрочем, Константин и не жаловался - он спал.

Он спал весь день и большую часть ночи, иногда хрипло постанывая сквозь зубы. Велир каждый раз оказывался рядом, гладил по голове, успокаивающе бормотал "я здесь, я с тобой". Константин притихал, почувствовав его рядом, и проваливался обратно в тяжелый, муторный сон.

Ночью Велир не нашел в себе силы отойти от него далеко и стащил с кровати матрас, устроив его рядом с Константином. Он долго лежал на боку лицом к нему, слушая затрудненное, хрипловатое дыхание. Взял его правую ладонь в свою и нащупал между средним и безымянным пальцами шрам. Крепко сжал ослабевшие ледяные пальцы в своих и провалился в сон.

Проснулся Велир от бьющего прямо в глаза света. Поморщился недовольно и осторожно сменил положение затёкшего на полу тела.

- Блять, один раз забыл закрыть ебучие ставни, и уже все... - хрипло пробормотал он. - И затекло все к хуям... Какой ебаной насрали я вообще на полу делаю, вроде ж не пил вчера?..

Он сообразил, что случилось вчера, одновременно с тем, как увидел, что Константин больше не спит, а смотрит на него широко открытыми беззащитными глазами. Родными, любимыми глазами. Вот только сосредоточенной, серьезной и чуть замкнутой осмысленности в них почти не было. Как и нежного умиления. Как и желания, от которого глаза Константина всегда чуть темнели. Как и мрачного молчаливого гнева. В глазах Константина было пусто.

Велир однажды видел такие глаза у мужчины, у которого хворь унесла брата, мать, жену и маленькую дочку. Человек не горевал, не проклинал свою горькую долю, не сетовал на богов. Он просто отказался понимать, что произошло, ушел настолько глубоко в себя, что его взгляд стал напоминать взгляд не очень умного животного - полностью опустел.

Велиру стало очень страшно. Заперт в доме с человеком, который пробыл волком два года, и кто знает, что у него на уме? Узнает ли он его?

"Дебилом родился, им же и умру".

Велир осторожно погладил пальцы Константина. Тот схватил его за руку, больно сжал запястье и пошевелил губами. Из его груди вырвался хрип. Велир с трудом приподнялся.

- Ты... Тише. Давай так. Кивай или головой крути на мои вопросы, хорошо?

Константин облизнул пересохшие губы и кивнул. Понимает, уже хорошо.

- Есть хочешь?

Отрицательный жест.

- Пить?

Кивок.

- Отлить?

Небольшое раздумье и отрицательный жест. Велир растерянно посмотрел вокруг. В доме все было так же, как годы и годы до этого - солнечная пыль, горшки на полках, стулья и стол, травы, бутылки и книги, убранные наверх, единственное отличие - там, где волк бы не дотянулся. Знахарь снова перевел взгляд на Константина. Тот смотрел на Велира все тем же беззащитным и бессмысленным взглядом сумасшедшего или ребенка.

- Чего ещё нужно? - ласково спросил Велир, проводя по спутанным волосам. Напоить Константина кое-как удалось - похоже было, что он вот-вот всю бочку выхлестает. Константин закрыл глаза и подался головой на ладонь, пытаясь продлить прикосновение. Порывисто прижал руку Велира к груди.

- Меня? - попробовал угадать Велир. - Меня нужно?

Константин кивнул дважды и прижал руку теснее.

В первые дни он очень мало ел, особенно если учесть, сколько он жрал, будучи волком. Следил за Велиром с болезненным вниманием, и что-то подсказывало знахарю, что внезапно теряться из виду сейчас - плохая идея. Всякий раз, когда Велиру нужно было выйти, он терпеливо объяснял Константину, зачем, и говорил, когда вернется. Его это успокаивало.

Иногда Константин хрипел, глядя на Велира. Иногда издавал тихие невнятные звуки. Только к концу второго дня знахарь сообразил, что это такое - Константин пытался говорить, но не помнил, как это делается. На штаны он тоже отреагировал с тревогой и недоверием, но когда Велир показал, что на нем самом штаны тоже есть, успокоился и дал себя одеть. Из человеческой еды он предпочитал мясо.

- Да нет у меня столько, вон, похлёбку с овощами поешь! Хлеба! Не может человек на волчьем пропитании жить, как ты не поймёшь! Мне что, самому пойти и оленя тебе задрать? - Ворчал Велир, разливая похлёбку по мискам. Константин вздохнул и дал себя накормить, но без особенной радости.

Спал Велир тоже с ним рядом. Как назло, рана заживала медленно, но в какой-то день Велир рискнул и помог Константину перелечь на постель. Обошлось даже без кровопотери.

- Я на лавке спать буду, иначе тебе отдавлю чего, и рана откроется, - объяснил Велир. - Понял? Рядом я буду. Но в другой комнате. Видеть меня не будешь, будешь слышать.

Константин сцапал его руку и сжал с такой силой, что Велир вздрогнул и зашипел от боли.

- Да куда стиснул! Сломаешь!

Король тут же выпустил его запястье, но замотал головой - нет, нет. Велир вздохнул и устало осел на пол возле головы Константина.

- Я спать хочу, - тихо и прерывисто начал он, - я не сплю и не жру толком уже не знаю, сколько времени. А ты мне душу мотаешь!.. Сколько можно?

Константин выслушал и медленно закрыл глаза, сведя брови на переносице. Вздохнул тихо и больше не трогал. Велир с трудом встал и попытался заняться делами, но из рук все валилось, поэтому он опять сел возле Константина. Тот рассматривал его, настороженно и внимательно. Возможно, Велиру показалось, но в глазах короля будто стало меньше звериного и больше осмысленного.

- Чего пыришь? Пить, есть? Помочь тебе встать?

Константин помотал головой и пошевелил губами.

- Хочешь что-то сказать?

Кивок.

- Ну попробуй, чего теперь, - Велир погладил Константина по отросшим чуть ниже плеч волосам, провел по жесткой бороде. - Страшный, как дикарь. Тебя побрить надо, постричь. Понимаешь меня?

Константин снова кивнул, и Велир увидел, что он улыбается. Знахарь и сам усмехнулся.

- Смешно тебе? Зверюга… А еще помыться бы не худо было, между прочим. У тебя блох там нет, случаем?

Оставшееся до ночи время Велир просидел, бездумно поглаживая Константина по волосам. Перед сном снова перевязал его, удивляясь, как быстро затягивается рана, и еще раз напомнил:

- Так, и без придурей чтоб! Я вот он, в другой комнате. Никуда из нее не денусь. Узнаю, что ты рыпнулся куда - а я узнаю - и тебе пиздец. Понял меня? На цепь посажу. Будешь дом сторожить.

Константин опять улыбнулся. Сейчас он был очень сильно похож на себя прежнего. Смотрел так, будто прекрасно понимал, чего стоят эти угрозы. Велир показал ему недвусмысленный угрожающий жест.

У самой двери в другую комнату его догнал тихий голос.

- Велир…

Он замер. Этого голоса он не слышал уже много месяцев.

Константин откашлялся. В мгновение ока Велир оказался рядом.

- Что?! Еще раз скажи! Что сказал?

- Велир, - увереннее повторил Константин, прижимая руку знахаря к лицу.

- Н-ни убавить, ни прибавить, - оценил тот, пытаясь не обращать внимания на дрожь внутри. Ободренный Константин осторожно потянул его к себе за плечо, обнял и вздохнул - как человек, который очень долго шел и наконец вернулся домой. Велир тоже вздохнул, чувствуя его руку в волосах.

С того дня Константин начал быстро учиться говорить. Велир подолгу сидел рядом с ним, и король то рассматривал, трогал и целовал его руки, то трогал очки и всматривался в лицо (покрасневший Велир отбирал руки и бухтел, отводя глаза), то гладил его лицо и волосы, то тянул за одежду.

- Ты забыл, как я выгляжу, что ли?  спросил однажды Велир. Он сидел рядом с полулежавшим Константином, который отодвинулся к стене, давая ему место, и сейчас опять задумчиво перебирал пальцы одной его руки, прижимая ладонь второй к губам. Константин качнул головой.

- Нет, я помню. Просто волк все это называл иначе.

Он замолк. Велир сосредоточился на его горячем дыхании на руке, на упавших на лоб темных волосах и красивых глазах, которые сейчас смотрели в никуда.

- В каком смысле “иначе”?

- Одежду - шкурой, волосы - шерстью… - Константин снова смолк. - Я не очень хорошо помню, Велир. Прости.

- А кто ранил тебя… Помнишь? - тихо спросил знахарь.

Константин отрицательно покачал головой и настырно потянул его к себе. Велир уперся рукой в его плечо.

- Ну куда тянешь!.. Нельзя! Я же тебе отдавлю все к хуям, рана откроется! Свою жопу не жалеешь, это я уже понял, так меня пожалей! Я за каким хером швы накладывал тебе, сам чуть не помер!

- Прости меня, - Константин перестал тянуть, но оставил руку на пояснице Велира, медленно и ласково поглаживая спину. - Ляжешь сегодня со мной?

 - Нихуя я с тобой не лягу! Чем слушаешь?! Тебе сейчас осторожно надо… Не зажило еще, недели две тебе куковать в постели, как минимум!

Константин внимательно выслушал и печально нахмурился - силился понять и не мог.

- Пожалуйста. Мне трудно спать, когда тебя нет рядом. Я все время слушаю.

- Слушаешь что? - Велир опять погладил его по заросшей щеке. Константин прижал к лицу обе его ладони, поцеловал каждую.

- Слушаю, в порядке ли ты.

- Дебил, - буркнул знахарь, опять чувствуя, что краснеет. - Схуяли я не в порядке-то буду в собственном доме! Параноик…

- Я был такой раньше, да?

Велир тяжело сглотнул.

Спать с ним действительно оказалось спокойнее и для Велира тоже. Константин лежал смирно, приобняв Велира одной рукой и спокойно, размеренно дышал. Велир осторожно ощупал бинты - все в порядке.

- Велир.

- Ну чего?

- Ты тоже параноик.

- Да пошел бы ты в Фаргову сраку, чмо ты блохастое!

В ту ночь они оба проспали до позднего утра. Велир проснулся, как только забрезжил серенький рассвет, уткнулся в теплую грудь лицом и снова уснул, почувствовав, как кольцо рук вокруг него сжалось крепче.

К волку Велир привык относиться как к любимому домашнему питомцу или несмышленому ребенку. Только живя с волком, он понял, почему Иван так трясся над Овсянкой. А вообще-то Велир животных не очень любил. Ну бегает там что-то. Пусть себе бегает.

Казалось, это все было в какой-то другой жизни - Иван, Овсянка. Макс и Василь. Смешливая бедовая Лизард. Нико, вечно болтающий и шутивший, и его лиса.

Константин, верный своей блядской привычке обо всем молчать, не рассказывал, ни как был волком, ни как поранился. На неуверенные вопросы Велира он только мотал головой - не знаю, не помню. И тут же лез к нему - обнять, взять за руку, поцеловать. Если понимал, что Велиру некогда - отставал, и только следил неотступно разноцветными глазищами.

Велир принимал от Константина ласку, но не мог вспомнить, каково это - хотеть его, как мужчину. Будучи проницательной скотиной, Константин заметил и это.

Они лежали на постели поздним летним вечером. Константин - на спине, а Велир - сверху на нем. Положив на ругательства знахаря с прибором, король стащил с себя бинты. На месте раны остался заживающий шрам.

- Самого умного из себя строит, - ворчал Велир, скользя пальцами по впалому боку, - а если зараза попадет, грязь? Еще несколько дней подержать надо! Ты вот лекарь? А? Отвечай, гнусь ты эдакая!

- Нет, - Константин медленно и лениво целовал его лицо, щекоча бородой и незаметно сдвигая руки с его талии вниз. Говорил он все еще мало, зато лапался за двоих или троих.

- Ну вот! Завтра опять перебинтую, а остатки бинтов в пасть твою пихну, чтобы не выступал! - Велир сердито трепыхнулся. - И не жрешь ни хрена! Даже ебаный кусок хлеба сегодня не доел! Что это за выкрутасы уебские?! Отвечай давай, Вашество, хорош отмалчиваться!

- Я доем завтра, - уха Велира коснулось теплое дыхание. Он слегка вздрогнул и почувствовал руки Константина уже на своих бедрах, а его губы - на своих. Король не целовал его - просто коснулся и ждал, давая возможность как отстраниться, так и ответить. Растерявшись, Велир замер. У них слишком давно не было… Он уже отчаялся, попрощался и перестал ждать, отвыкшее от этого тело не отозвалось.

Константин медленно отодвинулся и пытливо всмотрелся в лицо Велира ясным, осмысленным взглядом, который оставался наполовину волчьим.

- Ты меня больше не хочешь.

Велир растерянно, больше по инерции покачал головой, не в силах оторвать глаз от лица Константина, уже выученного наизусть - высокий бледный лоб, с падающими на глаза темно-каштановыми волосами, карий волчий глаз и голубой человеческий, пересекающий переносицу и обрывающийся под правым глазом шрам - Константин рассказывал, как его получил… Ниже - только дикая поросль темной бороды, скрывающая всю нижнюю часть лица. Велир коснулся шрама, провел по всей его длине. Константин продолжал молча смотреть на него, ожидая ответа. Как волк в засаде. За окном летняя духота медленно уступала место вечерней прохладе. Как назло не шевелился ни один листик, только распелись проклятые птицы.

Велир качнул головой еще раз.

- Не… Не в этом дело. Я просто…

Он замолк - подыскивая слова, боясь ранить, обидеть, спровоцировать чем-то обращение или еще что похуже - что Константин вновь замолкнет, закроется. Тот почувствовал опять, мыслечтец проклятый.

- Не бойся меня обидеть, Велир. Скажи, как есть.

- Если б я еще понимал “как есть”. - Велир нервно отвел глаза. - Хочу я тебя, хочу! Просто… Я уже не ждал, понимаешь? Не ждал, что ты вернешься. Невозможно воспринимать тебя и зверюгу как одно и то же. Ну какое одно и то же, когда ты - это ты, вечно лез везде своим рылом, планы какие-то строил, умничал, про другие страны талдычил мне про какие-то хрени, которые вычитал или узнал где, тебе хоть факелом горящим в ебальник ткни или обзови ублюдком и сыном суки - и то бы сдержался!..

Константин слушал его с полуулыбкой.

- А волк - это ж другое совсем. Ну животина и есть животина!.. Вообще ума ни капли. То в погреб полезешь, то книжку мне порвал! Помнишь?

Константин опустил голову, скрывая улыбку.

- Я порвал твою книгу, Велир?

- Ну да, - знахарь недовольно фыркнул, - я на твою голову все кары реленовы, а ты сидишь довольный и хвостом… виляешь. Люто ты книжки не любил, прямо бесился, когда я их в руки брал. Короче… Ну не могу я так сразу! Но не значит же это, что не люблю я тебя больше!

Он порывисто обхватил Константина за плечи, стараясь не задеть бок, прижал к себе. Тот успокаивающе провел по его волосам, жадно вдыхая их запах, погладил шею, спину, но больше лезть не стал.

- Хорошо, Велир. Я не трону тебя, пока ты сам не захочешь.

- Завтра побрею тебя к хуям, - буркнул Велир, устраиваясь поудобнее.

Бритье и стрижку Константин вытерпел стоически - даже перестал буравить Велира взглядом, когда тот проворчал “хорош отвлекать зенками своими!” Несколько дней они прожили по-прежнему - Константин понемногу гулял вокруг дома и вырезал фигурки из дерева, а Велир работал.

Однажды днем он почувствовал - хочется. Хочется так, что скручивает все внутри. И с чего?.. Ничего не происходило нового или необычного. Константин тихо сидел на лавке в своей старой рубахе и штанах и обрезал деревяшку, низко склонив над ней голову. Почувствовав взгляд Велира, он поднял голову, и у знахаря все органы будто стянулись в животе горячим узлом. Он мотнул головой, буркнул “ничего” и занялся своими делами.

К вечеру нихуя не прошло. Константин еще и на жару начал жаловаться, и под этим предлогом стянул рубаху. Велир увидел крепкий торс с редкими шрамами, грудь и мышцы под кожей (больно ударили выступающие ребра - такого не было даже во время его странствий), блядскую дорожку на животе, изрытую шрамами спину и так и сел. Сел, чтобы Константин не увидел хотя бы эту мачту в его штанах раньше времени.

Допрыгался, блять!..

Вечером Велир не ложился допоздна. Медлил. Переставил в очередной раз посуду с одного места на другой, спустил себе книгу и уткнулся в нее, невидяще скользя взглядом по строчкам. План был такой - дождаться, пока Константин уснет, сдрочить это ебучее наваждение ко всем фаргусам, и молиться, чтобы этот чёрт ничего не услышал своими звериными ушами. Константин тихо спросил:

- Ты будешь ложиться, Велир?

Велир дернул головой, толкая сползшие очки обратно на переносицу.

- Н-нет. Потом. Ты иди… Я потом.

Главное - не пялить. Не пялить, и все будет хорошо.

Хуя с два с этим королем срабатывали хоть какие-нибудь планы!..

Велир сильно вздрогнул, когда Константин в одних ебаных штанах подошел к нему, присел на корточки и взял его руки в свои.

- Велир, посмотри на меня.

“Ну уж дудки!”

- Велир, - в голосе Константина прорезался король, прежний король, одному слову которого подчинялись армии и государства. Знахарь мысленно проклял себя, его, свою жизнь и проклятое, внезапно возжелавшее Константина тело. Вот какого хуя, несколько дней назад же только отказался!..

Он поднял на Константина глаза и весь сжался. Отвык, опять отвык… Говорить об этом отвык тем более. Но хочется же…

Словами не получилось бы. Слова застряли в глотке и растворились в ней еще год назад, и как Велир ни искал, в груди горело только бессловесное желание, чтобы тронул, чтобы коснулся, чтобы…

Резко подавшись вперёд, Велир обхватил голову Константина руками и поцеловал, сильно, отчаянно, даже не сразу попав, куда нужно.

Несколько устрашающих секунд Константин сидел неподвижно. Велир оторвался от него, готовясь послать все к Фаргу и уйти в лес прямо на ночь, но Константин жадно подался за ним всем телом, вновь поймал в поцелуй, толкнулся языком. Велир поддался, и на следующие несколько часов кроме Константина в мире не осталось никого и ничего - ни дома, ни леса, ни деревни, ни их прошлого, ни его самого, только их тела.

- Велир, возьми масло, - хрипло прошептал Константин, подхватив его на руки. Знахарь чертыхнулся и схватил с полки чудом завалявшийся бутылек. Константин уложил Велира на постель спиной и лег следом, успокаивающе погладил по волосам.

"Я здесь".

Поцеловал ещё раз - Велир ответил, вложив туда все желание, что в нем было, не давая отстраниться, хватая Константина за шею, плечи, притягивая к себе, оплетая дрожащим телом. Константин двигался медленно, точно старался успокоить. Он осторожно приподнял рубаху Велира, и тот резко выпутался из нее и швырнул на пол. Константин целовал медленно, медленно отстранялся и прижимался губами к бьющейся на шее жилке. Велир прерывисто, быстро вздыхал, чувствуя медленные поцелуи на ключицах, груди. Дернулся со стоном, когда Константин провел по груди языком, чуть нажимая - помнил, ещё помнил… И в то же время будто изучал Велира заново - а если так сделать, понравится тебе? Слушал стоны, собирая губами дрожь, спускался поцелуями ниже. Велир положил руку на его голову, погладил по волосам. Константин поймал руку и прижал запястье к губам, глядя на Велира. Тот застонал.

- Черт ты ебливый, опять будешь м-мучи… м-м-м!..

Константин втянул тонкую кожу, легонько прикусил и выпустил. Погладил живот. Велир прогнулся ему навстречу. И чего он там несколько дней назад не хотел?..

- Как ты хочешь, Велир? - Константин провел губами по его плечу вверх, приласкал шею. Велир умоляюще застонал, подталкивая его ногами.

- Ты… ты возьми меня… с-сможешь?..

Короткий рык вместо ответа. Секунда, за которую они оба стащили с себя штаны, показалась обоим вечностью. Тяжело дыша, Константин растянул его, осторожно толкаясь сначала одним пальцем, потом двумя. Задел бугорок, и Велир снова выгнулся в его руках с громким стоном.

Толкаясь в Велира, медленно, сильно, Константин не сводил с него глаз. Велир стонал на каждый толчок, пытался сдержаться, но измученное воздержанием тело долго бы не продержалось. Чувствуя, что уже близок к пропасти, слишком близок, Велир уперся в крепкие плечи.

- Стой! Стой, пожалуйста…

Константин застыл, войдя в него почти на всю длину. Его плечи дрожали, он тяжело и быстро дышал, но не шевелился.

- Тебе больно? Мне выйти?..

Велир мотнул головой, уже чувствуя внутри пульсацию.

- Нет, нет… М-м… блять… я же сейчас… ну, все, я еще не хочу… не выходи, не выходи…

Константин погладил его по волосам, жадно рассматривая потемневшими глазами.

- Все хорошо, Велир, это не последний раз…

- Откуда я знаю, что не послед!..

- Расслабься…

Константин почти совсем вышел, навалился всем телом и тут же толкнулся на всю длину. Велир вскрикнул, дрожа и чувствуя плотно прижатое к себе горячее тело и тяжёлую руку на своем члене, весь напрягся. С коротким рыком Константин толкнулся еще раз, еще раз, еще… С громким, долгим и отчаянным стоном Велир кончил и тут же вцепился в Константина, толкая его ногами глубже в себя.  Тот опустил голову, уткнувшись в шею Велира, и продолжил сильно толкаться. Велир гладил его по волосам, расслабив все тело и тихо дышал, бормоча какую-то успокаивающую околесицу, смысла которой не улавливал сам. Что-то вроде "тише", "я с тобой", "я люблю тебя", имя Константина. Тот отзывался рыком и сжимал Велира крепче, пока, наконец, не стиснул его до захрустевших костей, кончая внутрь с низким стоном.

…Они лежали рядом, переплетаясь так сильно, что невозможно было понять, где чьи руки и ноги. Велир провел языком по солоноватой коже. Константин тихо вздохнул.

- Ты не останешься, - прозвучало как утверждение. Не как вопрос.

- Я не знаю, Велир, - Константин вплел пальцы в мягкие волосы, провел ими, распутывая пряди. - Я попытаюсь… я обещаю.

- Я не это просил, кретин!

Снова вздох.

- Прости. Я знаю, что бросил тебя и не могу обещать, что это не повторится.

- Да не в этом дело, ну какой же тупой!!

Велир резко сел на постели перед Константином. От разрыва объятий больно ударило чувство холодной потери. Константин сжал кулак. Велир передернул плечами. Теперь говорить нужно было ему.

- Я просто… не понимаю, - сбито начал он. - Не понимаю… если честно, нихуя. Ты нихуя не рассказывал. Не говорил со мной, ничего. Почему ты… почему ты стал такой? Как тебе помочь? Можно ли тебе вообще, блять помочь?! Нет, решил все в одно рыло! Как всегда все решал! Я никогда не лез в эти твои… хуеплетени королевские, дела военные, никуда! Молчал все время! Но теперь-то! Ты вдруг затих, заткнулся, а потом вот эту хуйню выдал! Я не стал спрашивать, отговаривать… а потом ты… я даже не знал, как мне себя чувствовать, блять! Потерял я тебя? Нет, вот он ты, книжки мне грыз и рычал, чуть что не по твоему! Ты… и не ты совсем! Разве я могу эту собачатину так же, как тебя воспринимать? Любить так же?

Константин слушал, легонько поглаживая пальцами след на запястье Велира. Его лица было почти не разглядеть в темноте - только блестели глаза и тяжело вздымалась в дыхании грудь.

- Сбежал… хуй пойми куда! Я тебя… искал, понимаешь? Искал и ее нашел нихуя, я что, охотник?! А потом вернулся… раненый… еле приполз! И я не услышал! А если б тебя насмерть задрали, уебок ты тупорылый?! - Велир прерывисто не то вздохнул, не то всхлипнул. - Я бы даже трупа твоего никогда не увидел! Так и ждал бы до самой смерти…

Он замолк.

- И что в итоге? Нихуя я внятного не услышал! "Не знаю, Велир, не помню, Велир!" Волка разве в доме удержишь? Ему охотиться надо, в лесу жить, там, я не знаю!.. А я как тебя после этого отпускать должен? Ну? Откроешь пасть, или ты только приказывать, блять, умеешь?!

Константин резко сел на постели, и Велир почувствовал, как его крепко сжимают сильные руки, привлекают к груди, к сердцу, ближе, так близко, как возможно приблизиться к другому человеческому существу. Константин солоновато пах потом, сладко - собой. Спустя столько лет Велир все ещё чувствовал идущий от него слабый запах металла и табака. Этот запах и мерное "тук-тук" сердца успокаивали, унимали нервную дрожь, осушали непролитые слезы.

- Прости меня. Я попытаюсь остаться. Я попытаюсь ещё раз. Спасибо, что был рядом со мной. Я…

Константин замолк на секунду.

- Я не понимал, ради чего жить. Моя страна спасена, война выиграна, сын вырос и делает все, чтобы она оказалась последней в нашей истории. Но даже если жить будет не для чего… Я буду жить для тебя. Я не знаю, получится ли у меня. Но я продолжу бороться.

- В третий раз твержу, тупоголовый обалдуй, что я не просил тебя над собой измываться во имя мое, блять!! - Велир трепыхнулся, но Константин держал крепко. - Просто беречь свой зад - это все, что я просил!

- Я что-нибудь придумаю, Велир. - Константин по-прежнему держал не больно, но очень крепко - будто боялся, что Велир ускользнет из его рук, растает, как утренний туман. - А если не я… Возможно, Василь или Максимилиан помогут. Они ушли уже очень далеко от нас, и возможно, я не единственный в мире, кто страдает таким… недугом.

- Да уж, в любой непонятной ситуации взваливай все на пиздюков, - буркнул Велир, укладывая голову на плечо Константина. - Вот они, сука, обосрутся от радости!..

Они оба пытались не обольщаться, задавить в себе тупую, но упрямую искру надежды. Жизнь била их обоих слишком часто и слишком больно - особенно Константина. Но, как видно, выбила из них почти все, кроме любви друг к другу и этой дурацкой, глупой и ненужной, жестокой надежды.

В конце концов, когда-то никто не верил, что Фенсалоры вновь окажутся на троне. Но уж больно живучи они оказались. Однажды им уже было даровано чудо.

Почему не теперь?