Море тихо и равномерно шумело, ударяясь прибоем об его ноги. Константин глубоко вдохнул соленый, свежий воздух и засмеялся. Ему было семнадцать, и сейчас он был свободен. Лазурная вода была чуть беспокойна - там и сям над ней поднимались барашки пены. Сильный соленый ветер беспощадно задувал, так что отросшие волосы юного короля то и дело попадали ему в глаза, и он придерживал их перед глазами рукой, чтобы не мешали любоваться. Чайки ложились крылом на ветер, паря над волнами, наклоняясь и покачиваясь. Их резкие перекликивания Константин бы слушал вечно. Где-то вдалеке, там, где над водой вставало яркое солнце, бросая на воду слепящие блики, гордо возвышался огромный и красивый корабль, который он назвал “Долор”.
“Претенциозно”, - оценил тогда Иван.
Константин поморщился, щурясь на рассвет.
- “Претенциозно”, - передразнил он друга почему-то фальцетом, которого у Ивана Канарда сроду не было, и добавил своим нормальным голосом. - Зануда.
Одним быстрым движением Константин стянул через голову рубашку и скинул сапоги, поочередно наступая на пятки каждого. Надоевшую одежду он забросил подальше назад, на песчаный берег, чтобы океан, играя, не унес их волной. Золотой песок еще не успел нагреться, и пока что приятно грел пятки, остужая их прохладой там, где от Рилиандила на берег падала тень. Константин бросил взгляд на свой дворец, сияющий розовым жемчугом и желтым золотом, и побрел вдоль берега. Больше всего на свете ему хотелось броситься в воду, вплавь добраться до “Долора”, встать у штурвала, крикнуть “отдать швартовы!”... Он бы смог. Он бы точно смог. С детства в уроках мореходства ему не было равных. Из всех его занятий это было единственным, которое Константин изучал дополнительно, перерывая библиотеку, сбегая в порт поболтать с моряками. Те, смеясь, поднимали маленького принца, чтобы тот подержался за штурвал, а он, сияя, хватал его, хоть и не мог тогда даже повернуть.
“Если бы ты так интересовался финансовым делом, сынок”, - сокрушался отец. - “Тебе стоило родиться в семье моряка и рыбачки, и в мире не было бы более отважного капитана”.
“Или более дурного”, - бормотал Иван, за что получал томом “Краткой истории Релении” по макушке. Любой том из пятитомника “Полной истории” его, пожалуй, убил бы.
“Ленив, но гениален”, - говорили в один голос его учителя, сравнивая его успехи в предметах, которые Константина интересовали, и в тех, которые не слишком.
Константин опустил руку в прозрачную воду. Мелкие рыбешки бросились врассыпную. Надо же, а он уже глубоко зашел… По щиколотку… Просто бухнуться в воду и начать грести изо всех сил… Так просто...
Тень от дворца упала на его лицо. Стало прохладнее, и он поежился, чувствуя на коже мурашки. Шуршание моря будто успокаивало, утешало, дарило надежду. Под этот шум хотелось тихо говорить о важном с кем-то любимым. Под этот шум хотелось плакать. Под этот шум хотелось молиться, вот только кому и о чем…
Солнце поднималось все выше, и на море стало больно смотреть из-за танцующих бликов. Ревнивый Релен позволял любоваться своими морями только перед приходом и уходом. Константин ни разу в жизни не видел зеленого луча, о котором рассказывали моряки, и мечтал застать его, а самое главное - показать Ивану, который вообще в такое не верил, считая россказнями моряков.
Иван вообще был рационален до тошноты и имел логичное объяснение абсолютно всему. Русалки? Так это ламантины, отдыхающие на камнях, а взбесившиеся без женщин моряки видели в толстых, спокойно отдыхающих животных прелестных дев с рыбьими хвостами. Кракен? Выдуманная от скуки во время штиля история, которая объясняла бесследное исчезновение кораблей, в котором был виноват не кто иной, как сильный шторм. А основой ей послужили пару раз увиденные крупные осьминоги. Сирены? Откровенная чепуха, выдуманная так же от скуки, а за борт моряки бросаются по очень разным причинам, например, упадок духа, но никак не пение красивых девушек.
“Зануда”, - вздохнул Константин, закрывая глаза и чувствуя, как его лицо целуют солнечные лучи. Вода плеснула ему на штаны, ударяясь о его ноги. К колену подплыла красная морская звезда с пятью толстенькими лучами. Константин запустил руку в воду, но раздумал вынимать - ни к чему морской твари на воздух. Он лишь легонько толкнул ее обратно в море.
- Нечего тебе тут делать. Здесь не так уж прекрасно, знаешь.
Звезду отнесло течением куда-то вглубь и влево. Константин проводил ее взглядом.
“Дожили, уже разговариваю с морскими тварями”.
В своей любви к морю он был все еще трагически одинок. Иван отказался даже подходить без надобности к лодкам и кораблям, после того, как во время одного плавания не отходил от ведра. Впрочем, плавал он отлично, и не прочь был поплавать до условной метки наперегонки с Константином. Наталия, в детстве не боявшаяся запачкаться, теперь стала леди и брезгливо относилась к портившим платья брызгам, путавшему прическу ветру, да и вообще, на кой ей то море, когда можно прогуляться в саду, а не лезть в воду. Море и из окна ее комнаты было достаточно красивым. Впрочем, к причудам жениха она всегда относилась благосклонно.
Константин вспомнил, как в детстве подбегал к Наталии, лохматил светлые локоны и несся к кромке воды, тут же бросаясь в соленую прохладную воду. Наталия бросала все свои дела, визжала “мерзкий мальчишка!” и очертя голову бежала за ним, так же кидаясь в воду и смешно отплевываясь от соли. Константин смеялся, терял бдительность, и Наталия тут же набрасывалась на него, видимо, пытаясь утопить. Домой обоих тащил Иван, тут же закутывал в одеяла, рассаживая подальше, чтобы юная леди Дарденн часом не убила единственного наследника трона, выдавал им горячий чай, а Наталии еще и пирожное с кухни. Когда пирожное начинал требовать Константин, Иван лишь одаривал его строгим взглядом голубых глаз.
“А хулиганам пирожное не полагается!”
Принц Фенсалор надувался, а его уже перемазанная в шоколаде, лохматая и мокрая невеста показывала ему язык из-за спины друга.
Константин засмеялся, прищурясь на солнце. Неподалеку чайка, сложив крылья, резко спикировала в воду, прицельно хватая клювом рыбку, и тут же проглотила, разинув пасть. Ничего. Тяжелые времена прошли, страна в мире, с ним рядом лучший друг и невеста. Они со всем справятся вместе. И когда Константин станет отцом, то сам научит своих принцев и принцесс плавать, покажет им чаек, морские звезды, рассвет и закат над морем, и они обязательно застанут зеленый луч. И уж тогда Иван поверит. А Константин не будет одинок в своей любви к морю, и сможет ее разделить с кем-то родным.
- Вот ты где!
“Вспомнишь солнце, вот и лучик…”
Запыхавшийся Иван подбежал, останавливаясь у берега.
- А ты забираешься все дальше и дальше. - Он улыбнулся, прикладывая к глазам ладонь и щурясь. - Скоро, чтобы тебя найти, мне придется Южное море, что ли, переплывать?
Константин мирно улыбнулся, медленно выходя из воды. Иван цыкнул, покачав головой.
- Посмотри, на кого ты похож. Весь лохматый, мокрый, как мышь, штаны в соли по пояс… Ната будет в ужасе. У вас же сегодня репетиция перед балом, а бал уже вечером. Ты так, что ли, пойдешь?
Обычно Константин ядовито пошутил бы что-нибудь вроде “да я и так хоть куда, а если ей не нравится, может выйти за кого другого” или вспылил, но сейчас, успокоенный лаской моря, только пожал плечами, улыбаясь.
- Пойду отмоюсь и переоденусь в камзол, что уж теперь.
Он подхватил сапоги, рубашку и припустил вдоль берега, крикнув назад:
- Догоняй, моллюск!
Иван лишь покачал головой, улыбаясь королю вслед. Бросил взгляд на море, ставшее чуть более беспокойным.
Ветер усиливался.