Велир всегда любил воду, любил тихий плеск родной речки Невзянки, которая впадала в более широкую реку, название которой знахарь уже и не пытался запомнить, а та большая река наверняка впадала в какое-нибудь дальнее море с соленой водой. Велир не утруждал себя размышлениями о столь далеких от него вещах.

Больше всего он любил прийти на берег Невзянки в предутренние часы весной, летом и ранней осенью, когда небо едва серело обещанием рассвета, воздух еще был холодным, а меж высокой травы стелился туман, сесть на берег и поудить немного. Велиру было все равно, клевало у него или нет, ему нравилась именно эта сонная тишина просыпающегося леса, ни одного раздражающего человеческого голоса рядом и спокойный плеск воды. Если удавалось поймать рыбу - очень хорошо, он жарил ее на ужин. Если не удавалось - тоже было неплохо, он возвращался домой в успокоенном настроении и мягче обычного реагировал на врывающихся порой деревенских, у которых вечно был не понос, так золотуха. Слава Релену, без работы Велир никогда не оставался, и пойманная рыба была скорее приятным, но не до усрачки необходимым дополнением к ужину. Порой он даже отдавал ее брату, у того в семье было пять вечно голодных ртов.

Еще ни разу за пять лет его покой не потревожили - перед рассветом дрыхла абсолютно вся деревня, а коров выгоняли пастись на другом конце деревни - здесь был плоховат выпас.

Однако сегодня все пошло не как обычно. Стоило Велиру усесться у воды и привычно задремать, закутавшись в кафтан (стоял апрель, и по утрам еще было порядочно холодно), как возле берега раздался слишком громкий для рыбы плеск, и знахаря поприветствовал голос:

- Светлого дня тебе, человек.

Вздрогнув, Велир открыл глаза и обвел реку диким взглядом. Он настолько не ожидал услышать возле себя человека, что даже не ответил на приветствие, решив, что ему показалось. Голос был мягким, низким, чуть хрипловатым. Есди бы Велир хоть раз в жизни видел бархат, то сравнил бы этот голос с ним. 

До его слуха донесся тихий смешок.

- Я здесь.

Велир опустил глаза и повернулся чуть влево. У замшелого, поросшего мхом камня, прямо в холодной воде, сидел мужчина в чем мать родила. У Велира отвисла челюсть. Нижняя часть тела незнакомца была скрыта в воде, но что-то подсказывало знахарю, что штанами этот дикарь не озаботился. Мужчина был обладателем крепкого, подтянутого тела, широко развернутых плеч, сильных рук с выступающими венами и широкой груди. Черные, насквозь мокрые волосы прилипли к высокому бледному лбу, а из-под черных кустистых бровей на знахаря пристально смотрели разного цвета глаза - левый цвета летнего неба, правый - ореха. От этого пристального взгляда по коже Велира побежали мурашки. Из-за разного цвета ярких глаз казалось, что на него смотрит не один, а двое с одного лица. Лицо мокрого незнакомца было резко очерчено - скулы, подбородок. Верхняя губа мужчины была почти скрыта густыми усами, а черная щетина спускалась аж на шею. Он склонил голову.

Велир сглотнул. С него спала всякая сонливость. Незнакомец, кем бы он ни был, не был ни из Ислера, ни из Разинда. Может, из Тарборо?.. А почему тогда сидел в леденющей, еще не прогретой солнцем воде, ничем не показывая, что замерз? У нормального человека бы зуб на зуб не попадал…

- Светлого дня, - откликнулся знахарь напряженным тоном. - Ты чего сидишь-то в такой ледяной воде? Яйца не жаль? Околеешь же насмерть!

- Прямо насмерть? - Мужчина приподнялся и оперся обеими локтями о зеленый камень. Он не сводил с Велира глаз, и того это начало откровенно беспокоить. Тот буркнул, невольно приподнимая плечи и отворачиваясь:

- Да. Я шучу тут, что ли? Ты как вообщ…

- Как тебя зовут? - Вдруг перебил странный мужик ласковым голосом. Велир запнулся и уставился на него.

- Велир.

- Константин, - живо откликнулся незнакомец. - Я здесь проездом. Вот решил… Искупаться. Я люблю воду. Ты тоже любишь?

- Не в апреле, - Велир поежился, но чуть расслабился, узнав имя незнакомца. - Попозже. Когда теплее.

- Да, это хорошо. Когда тепло - хорошо, - Константин кивнул и посмотрел на удочку. - Клюет?

- Да не особо. Я не за этим сюда хожу, - ответил Велир все еще напряженно, не в силах оторвать взгляд от этого красавца. - Слушай, серьезно, ты б вылез. Я в чужие дела не суюсь, но простудишься, от лихорадки сгоришь. Серьезно. Пиздуй домой, отогрейся.

Мужчина выслушал его, задумчиво сдвинув брови.

- Ты говоришь, как целитель.

- Я знахарь, - неохотно ответил Велир. - И не надо быть семи пядей во лбу, чтобы знать, что в холодной воде купаться нельзя. Ты нажрался, что ли, что холода не чувствуешь?.. Али ты маг?

Да нет. Не выглядел этот Константин, как пьяный.

- М-м, пожалуй, что немного маг, - легко согласился Константин.

- Ну тогда сиди, что уж…

Они оба замолкли. Константин так и сидел в воде, опершись о камень и разглядывая Велира, а Велир старательно не замечал этого, глядя на зеркальную гладь воды. Серое небо постепенно розовело на горизонте. Нежный оттенок набрал силу, серое небо превратилось в голубое, и на горизонте медленно разгорелся яркий свет. Константин прищурился, не поворачиваясь лицом к солнцу.

- Ве-е-елир.

- Вели́р, - поправил его знахарь.

- Вели́р, - старательно повторил Константин. - Если я когда-нибудь заболею… Я смогу прийти к тебе за помощью?

Велир фыркнул.

- Ты уж постарайся не!..

- Я смогу? - Перебил Константин настойчиво. Знахарь вздохнул.

- Конечно, что я, изверг, хворого от порога гнать! Но у меня и так руки полны, так что постарайся уж не торчать в воде и лихорадку не ловить, у меня коры красного дерева мало. А, ты ж не знаешь, что это такое все равно…

Велир махнул рукой и украдкой покосился на Константина, стараясь не смотреть в упор. В чертах его лица было что-то не совсем обычное, они были как-то резче, чем у всех прочих виденных знахарем людей, слишком странный разрез глаз, что-то в изгибе губ… Константин улыбнулся ему, и Велир торопливо отвел взгляд.

- Спасибо. Ве-лир.

Тишина. Солнце ослепило, неожиданно поднявшись над горизонтом. Велир зажмурился, а когда проморгался, прикрывшись от солнца ладонью, рядом уже никого не было - только не потревоженная, ровная гладь воды.

- Что?.. Куда?..

Ни звука. Ни следа. Даже в воде ничего не было.

Домой Велир вернулся без рыбы и малейшего понятия, что произошло. Дома, немного успокоившись и отогревшись горячим переваром, он решил, что ему все это почудилось. От одиночества. В самом деле, откуда в холодной речке перед рассветом было взяться не местному мужику? Бред. Он и исчез без следа…

Однако на следующее утро Велир проснулся перед рассветом, будто его толкнули, и поперся на речку, даже захватив удочку и ведро. Для виду.

Константин ждал его в той же самой воде. Велир надеялся его увидеть. Он боялся его увидеть. Подойдя ближе, он вздрогнул, заметив своего знакомого. Константин поднял голову от замшелого камня и широко, ослепительно улыбнулся.

- Светлого дня.

- Ага, и тебе… Снова жопу студишь? - Велир уселся на свое обычное место и забросил удочку. Константин с любопытством проследил за ней.

- Как и ты. Тебе холодно. Зачем ты снова пришел?

Велир зябко передернул плечами.

- Рыбу хочу.

Они снова смолкли. Константин рассматривал Велира с открытым, почти детским любопытством и молчал, а Велир старался не замечать этого взгляда, который будто прожигал в нем дырку.

Хуже всего было то, что, убедившись в реальности существования Константина, Велир начал догадываться и о том, кто он такой, но понимал - об этом надо молчать.

- У тебя есть семья, Велир? - Спросил Константин. Слегка плеснула вода.

- Мать, брат, две сестры. Брат женат, мать с ним живет. Сестры к мужьям уехали.

- А жена, дети? - Константин подплыл ближе, по прежнему наполовину скрываясь в воде. Велир не смотрел на него. Ему становилось все страшнее.

- Нет.

Врать было нельзя - кто знает, что случилось бы, почуй Константин ложь.

- А у тебя? - Осторожно спросил знахарь. Константин спокойно ответил:

- Сын. Он уже взрослый и живет далеко.

Про жену - ни слова. Что ж. Велир не лез дальше.

- Почему ты стал целителем, Велир?

Константин зачаровывал его своим мягким голосом. И он обожал при каждом удобном случае звать Велира по имени, будто ему очень нравилось это сочетание звуков. Он не сводил с Велира глаз. Не привыкший к столь пристальному вниманию знахарь сжимал плечи, отводил глаза, отвечал на вопросы коротко и отрывисто, будто неосознанно пытаясь защититься от внимания.

- Захотел.

- Захотел чего?

- Ну… Лечить всяких долбоебов, очевидно! - Раздражался Велир, который и сам не знал, почему выбрал ремесло знахаря. Просто не задумывался.

Константин с удовольствием смеялся с каждой его грубости, ничуть не обижаясь ни на одну. Велир сглатывал, чувствуя, как сердце невольно прыгает в горло от этого мягкого, грудного смеха.

Сам Константин отвечал на осторожные и редкие расспросы Велира - но так, что тому не хотелось задавать больше одного вопроса. Он будто мягко, осторожно, стараясь не напугать, но предупреждал - не лезь дальше того, что я тебе позволяю.

Недогадливый обычно знахарь прекрасно понимал свою грань и не переступал через нее. Впрочем, он с удивлением замечал, что может говорить с Константином даже о том, о чем не мог больше ни с кем другим.

Велир вырос без друзей. Его утомляли игры других детей, их ссоры, примирения, договоренности, драки, дружба. Ему не хотелось верховодить, как брату, но и подчинялся он плохо, не понимая негласных правил, по которым взаимодействовали другие дети и взрослые. Он куда больше интересовался тихо растущими растениями, неприметными полевыми цветами, грибами и мелкими насекомыми. У него под ногами был целый мир, и этот мир всегда интересовал его больше шумного человеческого.

Не то чтобы он ненавидел людей. Велир был рад, когда маме удалось вылечить умирающего от жара брата, он был рад слышать плач новорожденной девочки, когда в соседнем доме разродилась соседка, он был счастлив и сейчас, когда удавалось снять чью-то боль, облегчить страдание. Ему порой было интересно наблюдать за людьми из своего угла, но он не желал быть вовлечен в их дрязги, не желал брать на себя ответственность за чужие чувства и чужую жизнь помимо исцеления. Когда он стал более-менее опытным знахарем, к нему сватались, и не один раз. Он всем дал отворот-поворот.

- Тебе не нравились эти девушки? - Спросил Константин, внимательно выслушав. Велир покачал головой.

- Да нет, они нормальные… Не уродки, работящие…

- Что же тогда? Ты ждал кого-то другого?

Велир сидел у реки уже без удочки и ведра, а Константин говорил с ним, опираясь о свой всегдашний камень. Уже наступил июнь, и вода в Невзянке прогревалась. Велир опустил в воду пальцы, поводил рукой в воде.

- Я никого не ждал.

- Люди обычно не любят быть одни, - тихо и мягко ответил Константин. Велир пожал плечами.

- Когда не с чем сравнить, и одному нормально. С кем-то в доме сразу хлопоты начинаются, притираешься, детей зачем-то делаешь, а зачем это все - никто не знает. Так принято - и все. Не слишком убедительно чего-то.

Константин кивнул. Он вообще умел как-то сделать так, что неразговорчивый и обычно опасливый Велир мог пиздеть целое утро. Они с Константином виделись только по утрам, в бесценные (для Велира) сонные часы, когда спали все, кроме коров и пастуха, который никак не мог их увидеть. Уже понимая, кто такой Константин, знахарь уже не мог его бояться. С ним рядом было… Спокойно. Как будто Велир впервые нашел, с кем можно разделить свое комфортное одиночество.

- А ты… С сыном не видишься?

Константин покачал головой.

- Я не видел его уже очень давно. 

- Не скучаешь?

Снова отрицательный жест.

- Как-то это грустно, - Велир выбрал камень на берегу, повертел его в руках, оценил форму. Камень был отшлифован водой, округлым и серым, со скошенным краем. Велир потер шершавую поверхность пальцами и запустил камень по воде. Тот с плеском ударился о воду три раза и, булькнув, утонул. Константин взглянул на Велира - тот почувствовал этот пронзающий взгляд всем своим беззащитным телом.

- Ты ведь не видишься со своей матерью каждый день?

- Нет, но она живет рядом, - пробормотал Велир. - Я вот ее вижу иногда, знаю, что она жива-здорова…

- И я так же, - мягко объяснил Константин. - Я знаю, что он в порядке. Я вырастил его, дал ему все, что мог дать. Теперь пришло время нам жить порознь. Так лучше и для него, и для меня.

- Ну да, наверное. - Крякнув, Велир поднялся. Солнце уже согревало берег первыми нежными лучами, окрашивая облака в алый и золотой.

Константин исчез в реке так же, как всегда - беззвучно и бесследно.

Возвращаясь домой, Велир старался не думать о мерно вздымающейся груди, с которой скатывались капельки воды, и о тихой полуулыбке.

В следующие дни он не поднялся, чтобы прийти к реке - работы хватало допоздна, и он просыпал рассвет. После него у реки Константин не появлялся. 

В следующий раз Велир пришел в нужное время, когда выдались до страшного жаркие дни, и дышать можно было только ночью. Он со вздохом сел на берегу и опустил ноги в воду, закатав штаны.

- Светлого дня тебе, Велир.

- Блять, я надеюсь, что нет, - вяло отозвался знахарь, - еще солнце не встало, а мне уже жарко. В доме спать невозможно, здесь комары… - Он шлепнул себя по лицу и по шее, - жрут… 

Он вздохнул. Константин вновь плеснул водой, поменяв положение.

- Я скучал по тебе.

Одна простая фраза заставила кровь прилить к лицу Велира так мощно, что ему действительно стало жарко. Он опять невольно сжал плечи.

- Я… Я тоже. Работы было много… Еще жара эта…

- Ты не хочешь искупаться? Пока не стало жарко, - Константин склонил голову по своей ебучей очаровательной привычке. Даже не глядя, Велир знал, что тот улыбается. Он буркнул:

- Да не знаю, ну… М-можно, но…

“Но не сожрешь ли ты меня под водой? Или утопишь, а потом сожрешь?”

Впервые за долгое время Велир вспомнил, с кем говорит. Он покосился на Константина. Тот будто прочитал его мысли и улыбнулся еще раз.

- Не бойся. Ты ведь умеешь плавать, правда? Ты плавал в этой реке раньше.

- П-плавал, - Велир растерянно оглядел свою легкую рубаху и штаны. Больше на нем ничего не было, даже обуви.

“Блять, догола, что ли…”

Почему-то именно при Константине так сразу сверкать задом… Не хотелось. Но и штаны мочить…

“А хотя какая в жопу разница?! Пекло такое, что высохнет, пока я буду идти до дома!”

- Не бойся, - терпеливо повторил Константин. - Ты не утонешь сегодня. Даю тебе слово.

“А завтра, блять?”

Стянув рубаху через голову, Велир вошел в воду в штанах. Раздался тихий плеск - Константин отплыл от камня, и у знахаря быстро-быстро от волнения забилось сердце. Он вошел в воду по грудь и выдохнул.

- Хоть человеком себя чувствую, а не куском потного мяса…

Константин тихо рассмеялся и подплыл ближе. Велир вздрогнул, почувствовав, как вокруг него смыкаются сильные холодные руки. Константин не сжал его и никуда не потащил - он просто обнял его и уткнулся лицом в его влажные волосы. Он глубоко вздохнул. Велир накрыл его ладони своими, не поворачиваясь.

Ему впервые в жизни стало не просто спокойно.

Велир впервые в жизни осознал, что рядом с кем-то может быть хорошо.

В то утро больше ничего не произошло - только эти неуверенные прикосновения. Когда взошло солнце, руки вокруг Велира разжались. Константин оставил на его волосах поцелуй и исчез где-то в реке. Велир уже не искал его. Он молча вылез из воды и вернулся домой, держа рубаху в руках и воняя речкой.

Он не стал работать хуже, но стал больше молчать. Велир жил от рассвета до рассвета, от встречи до встречи, от улыбки до улыбки. Каждое утро он заходил в воду все глубже, где его встречали объятия. Они с Константином стали меньше разговаривать. Велир научился смотреть в его лицо в упор, разглядывать разноцветные глаза, в которых отражалось всходящее солнце. Константин разглядывал его в ответ с нежным, доброжелательным любопытством. Вспоминая их первый поцелуй, Велир не мог бы сказать точно, кто из них подался вперед первым. Наверное, они оба. Губы Константина скользнули по его собственным легкой прохладой, руки прижали его к себе крепче. Константин целовал его долго, будто пытаясь понять, разобраться, распробовать. Усы щекотали знахарю лицо, щетина царапалась, но ласка воспламеняла ему всю кровь. Оторвавшись от Велира, Константин положил голову на его плечо и вздохнул.

- Ты такой теплый.

- В такую ебаную жарень вряд ли это хорошо.

Константин рассмеялся. Велир сжал его крепче, не слыша ничего вокруг, кроме набата своего собственного сердца. На его затылок легла рука, поглаживая спутавшиеся мокрые волосы.

В середине лета Константин начал петь. На берег реки Велира выводило мягкое, грудное, тихое, но уверенное пение. Константин пел что-то на незнакомом переливчатом языке. Велир слушал его песни, стоя по грудь в воде в объятиях Константина и глядя в его глаза. Он не спрашивал, о чем Константин поет. Ему это было не нужно, чтобы наслаждаться.

В очередную субботу в бане Велир оторвал от плеча крошечную голубовато-серую чешуйку и не придал этому значения. Мало ли, что в реке налипнуть может.

К концу лета Велир начал смутно улавливать смысл песен Константина, которые никогда не повторялись. Ему нравился этот смысл.

Чешуйки расползались по всему плечу. Велир перестал пытаться их отодрать.

В последний день лета перед рассветом Велир, как обычно, вошел в реку, и Константин тут же обнял его, прижался губами к его уху.

- Скоро похолодает, и ты перестанешь заходить в воду. Люди ведь болеют и умирают, если долго сидят в холодной воде?

Велир печально кивнул.

- Ну… Потом будет лето… Только… Невзянка-то замерзнет… Как ты?..

Константин покачал головой.

- Меня не будет здесь зимой, Велир. И весной я уже не вернусь.

Сердце больно сжалось. Упало куда-то вниз, и его унесло течением. Велир больно впился в холодные плечи Константина, пока течением не унесло его самого.

- Нет!

Константин сжал его крепче, легонько покачал, успокаивая, прижался щекой к его макушке и начал негромко петь. 

- Не надо меня отвлекать, я не дите!

Велир пихнул его ногой, преодолевая сопротивление воды, и попал на что-то холодное и скользкое. Не на кожу.

Константин резко отпустил его, отплывая прочь. Велир впервые за пять месяцев опустил глаза вниз. Осмелился.

Пояс Константина переходил в хвост огромной рыбы. Вода искажала пропорции и цвета. Велир увидел кривоватое лезвие зазубренного хвоста, такие же плавники, серо-синюю чешую…

Хвост ударил по речному дну, поднимая песок и ил. Велир поднял взгляд и встретился с глазами Константина. Они сияли каким-то сильным чувством - гневом? Отчаянием? Решимостью? По нему было не понять.

У Константина не было человеческого лица.

- Константин… - Велир протянул к нему руку. Заострившиеся черты едва заметно смягчились. Константин подплыл ближе и уже хотел что-то сказать, как вдруг…

- Пресвятой Релен! - Женский голос. Велир даже не успел понять, чей именно, и что вообще какая-то баба делала здесь в такое время, как его схватили за руку, за затылок и дернули вниз. Знахарь не успел даже вдохнуть, как ушел под воду с головой. Он испугался, в глазах потемнело, а в носу и груди начало жечь нехваткой воздуха. Он прищурился, пытаясь открыть глаза в мутной воде, но жгло и их. Константин крепко держал его, не давая выплыть. Воду пронизывали солнечные лучи, еще слабые, скользящие по поверхности, звуки с суши доносились искаженно. Велир испуганно забился в крепкой хватке. Воздуха, воздуха!..

К его губам прижались знакомые губы, раскрыли его рот. Велир зажмурился и почувствовал, как пузырь воздуха проходит в его горло, дает вдохнуть. Константин прижал его к себе крепко, но уже не делал больно. Одна его рука прижимала Велира к его телу за поясницу, другая лежала на затылке, сжав волосы. Велир жадно ответил, слепо хватаясь за шею и плечи Константина. Скользкая чешуя скользнула по ногам знахаря. Жжение в груди чуть ослабло. Они сидели под водой в вонючей Невзянке и ласкали друг друга, прячась от хрен его пойми кого. Велир бы засмеялся, но кроме Константина и его настойчивых поцелуев, дышать ему было нечем. В глазах потемнело еще сильнее. Он слабо стукнул Константина по плечу, пытаясь позвать его на помощь, но тьма настигла его быстрее.

В себя он пришел от резкого удара по спине и приступа кашля. Изо рта хлынула вода. Велир хрипло попытался вдохнуть, но сжавшиеся легкие не дали ему этого сделать. Он повернулся на бок, сморкнулся, отплевался от воды, закашлялся, одновременно вдыхая такой сладкий, нужный ему воздух, упал на землю мордой вниз, шумно дыша.

Прохладная рука гладила его по спине в тщетной попытке успокоить, перебирала волосы. Велир дернул плечами, отполз подальше и откашлялся еще. Когда к нему вернулись голос и немного сил, он развернулся. Константин полулежал на берегу, пряча нижнюю половину тела в воде и гладил Велира по спине.

- Какого хуя ты топил меня! - Хрипло, полузадушенно.

- Я спасал тебя, - в голосе Константина зазвенела не слышная прежде твердость, - тебя не должны увидеть со мной другие люди.

- Почему!

- Они убьют тебя за это, - ни в лице Константина, ни в голосе не было нежности. - Иди домой, Велир.

Плеснула вода. Знахарь моргнул.

Рядом с ним на берегу никого не было.

Он не пошел домой. Послав все к черту, Велир провалялся на берегу до полудня. Он не звал Константина - знал, что бесполезно. Но он не имел больше сил встать и уйти. Плеснула вода.

- Велир, - мягко, ласково раздалось где-то рядом.. Знахарь даже не утрудился открыть глаза. - Разве людям не бывает плохо и от долгого лежания на солнце?

- Бывает.

- Иди ко мне, Велир, - в невидимом голосе проскользнула улыбка. Крякнув, Велир поднялся и бросился в воду. Она обняла его вместе с родными руками. Константин мягко поцеловал его лоб и дрожащие веки.

- Иди домой. 

- Я не могу.

- Я еще буду здесь завтра. Даю тебе слово.

- А потом?! - Велир снова вцепился до боли в держащие его руки. Константин гладил его по волосам, глядя так же пристально, как и в оставшемся позади навсегда апреле. - А через месяц? Через два?

- Велир…

Знахарь бессильно обмяк и прикрыл глаза. Так странно. Странно было умолять нежить, нечисть остаться с ним. Так глупо было привязаться к ней.

- Спой еще… Хрень свою красивую ту…

- Я больше не могу петь тебе, Велир, - Константин поцеловал его плечо, там, где расползалась чешуя. Он поднялся поцелуями к шее, прижался губами к уху вздрогнувшего Велира. - Я спел тебе все песни, которые ты смог бы выдержать, оставшись… собой.

Велир сухо всхлипнул.

Одиночество было спокойным. Безопасным. И безвкусным, мертвенным. С Константином же было живое счастье - за которое теперь нужно было платить. Законы жизни были для всех одинаковы.

Константин поднял его лицо к себе за подбородок и глубоко поцеловал, сильно прижимаясь губами к его, приоткрывая их, настырно ласкаясь, отвлекая Велира единственным доступным ему способом.

Они провели вместе последний день лета, и если слышали шаги и треск веток сзади, то ни один из них не оборачивался. Велир сидел на камне, а Константин подле него в воде, и целовали друг друга.

- Ты догадался, но ни о чем не спросил меня.

- Я как-то подумал, что нельзя… А ты нахуя спросил у меня про хворь, коль ты не ходишь да не болеешь?

- Я испытывал тебя.

- Долбоеб.

Константин смеялся и целовал его руки. Велир смотрел на него, пока за горизонтом не скрылся последний свет, после чего вернулся домой мокрый насквозь и уснул без сновидений, почесывая чешуйки на плече.

Когда деревенские с факелами выбили его дверь, Велир выскочил в окно. Константин ждал его в реке у камня. Его кожа и хвост в воде слабо сияли, глаза сверкали нечеловеческим огнем, черты лица еще меньше напоминали человечьи, но он был прекрасен, так прекрасен. Просто ночь обнажала то, что днем было не рассмотреть.

Велир упал на колени.

- Плыви отсюда нахрен!

Вдали уже слышалось множество гневных голосов. Они боялись, что нежить будет топить и пожирать их детей. Велир взмолился:

- Ну что же ты!.. Ну плыви в свое море там, к сыну своему, я не знаю!..

- Уйдем со мной, - Константин глянул за его спину. - Уйдем, Велир. Я могу сделать тебя таким же, как я. Ты нужен мне. Но мне придется утопить тебя. Домой ты уже не вернешься и в чертог Релена не попадешь. Ты станешь моим, я не отдаю Релену свое. Ты станешь моим навсегда.

Велир непонимающе покачал головой. Константин торопливо сказал:

- Ты можешь остаться. Они накажут тебя за связь с… “нечистью”. Они будут мучить тебя и убьют. Но после смерти ты попадешь в чертог Релена. Со мной - нет. Выбирай, Велир. Времени мало.

Злые крики, гневные возгласы, топот ног. Вместо солнца берег начало озарять зарево факелов. Константин подался чуть назад, в воду, держа пальцы Велира в своих.

Времени не было. Велир вошел в реку.

- Блять как... Г-говно же это... Не тонет... Я же невольно вынырну... 

Его обняли сзади. Константин прошептал:

- Я не дам тебе это сделать. 

Велир задрожал - от страха, холода обнявшей его воды.

- А если я не очнусь?.. А если... 

- Я буду с тобой, - Константин обнял его совсем крепко, но не больно, - доверься мне. Я не брошу тебя, я все время буду с тобой.

Велир кивнул. Вода сомкнулась над его головой.

 Константин держал очень крепко, больно, пока Велир рефлекторно бился и пытался выплыть - глупое тело не хотело умирать здесь, предпочитая костер. Велир слышал "не бойся, я с тобой, не бойся, я люблю тебя, Велир, не бойся, не борись".

Как он мог слышать это в воде и не слышать людей?..

Темнота.

В себя он пришел, когда в грудь вместо легкого, неощутимого воздуха хлынула вода. Велир открыл глаза.

- Какая ж грязь. Просто пиздец.

Радостный смех с ним рядом и поцелуи на его лице.

- Почему-то я так и думал, что твоими первыми словами в новой жизни будет ругань.

Велир огляделся. В воде было чуть тяжелее двигаться и дышать, чем на суше, но Велир больше не чувствовал своего полегчавшего тела. Хвост ударил об дно. Рядом с ним в воде завис Константин. Велир коснулся его лица. Константин повернул голову и прижался губами к его ладони. Его кожа больше не казалась холодной.

- Значит, я теперь тоже нежить…

Велиру стало не по себе от этого слова. Константин покачал головой, поцеловал его запястье, подплыл ближе.

- Не нежить. Я жив, точно так же, как жив Релен, в которого ты верил. Забытых богов люди начинают называть “нечистью”. Я принял это имя - но я не нежить. Я жив, как жив и ты.

- Забытых богов?..

Константин кивнул и сжал руку Велира, потянул его прочь, по течению.

- Забудь об этом. Забудь о суше. Я покажу тебе реки больше и чище. Я покажу тебе море, в котором живет мой сын.

Звуки с берега доносились искаженно и глухо. Велир понял, что он сюда еще вернется, но сейчас смотреть ему там больше не на что.

- А теперь ты будешь мне петь?

- Даю слово, Велир.