Примечание
Конставаны 18+
Стоящий на пороге покоев Канарда Константин сиял сильнее начищенного золотого рела. Стоял и улыбался, чуть ли не светясь изнутри.
Подозрительно.
Очень подозрительно.
Иван медленно поднял голову от кильгараадского свитка.
- Костя, что ты натворил.
В прошлый раз, когда у Константина было такое лицо, он нес под мышкой свинью, которую впустил в зал Малого совета прямо во время собрания. Иван согласился, что наблюдать за воцарившимся хаосом было весело, но иметь дело с последствиями - уже не очень. До этого придурочный король спрятался в комнате высокой башни, распахнув окно, выходящее на скалистый берег моря. Иван подумал, что Константин выпал из окна, и едва не сошел с ума, пока хохочущий Фенсалор не выбрался из своего укрытия и тут же получил кулаком в лицо. Еще раньше того принц заманил десятилетнего Ивана в конюшню, где на его голову из хитроумной ловушки, приводящейся в движение открытой дверью, вылилось ведро воды.
Теперь Ивану было девятнадцать, и больше бы он на это не повелся.
- Ничего, - все еще отвратительно довольный Константин покачал головой и оперся о дверной косяк, скрестив длинные ноги и сложив руки на груди. Его пристальный взгляд смущал Канарда, мешал работать. Он со вздохом отложил свиток.
- Костя. Тогда что ты собираешься натворить?
- Да ничего я не собираюсь натворить! - Возмущенно воскликнул юный король, отрываясь от стенки и подходя ближе. - Просто любуюсь…
- Чем эт…
Иван замолк, когда длинные пальцы с королевским перстнем на указательном пальце скользнули по его подбородку и приподняли лицо. Теплые губы требовательно прижались к его собственным, приоткрыли их. Константин склонился над столом ниже, углубил поцелуй. Иван ответил ему, казалось, вопреки собственной воле. Силы одного желания Константина было достаточно для них обоих.
Впрочем, знай Канард себя чуть лучше, он понял бы, что никто и никогда не заставил бы его сделать что-то против собственной воли. Константин просто был слишком притягателен, чтобы сражаться против его прямой, как стрела, и сильной, как летний шторм, любви.
Иван слишком долго любил его безответно, чтобы теперь сомневаться. Но он сомневался.
- Костя… - Едва оторвавшись от короля, Иван едва не лишился рассудка при виде влажных полуоткрытых губ и потемневших глаз. Константин внимательно вгляделся в его глаза, все еще властно придерживая его лицо. Иван глубоко вздохнул, собираясь с мыслями. Константин облизнулся, держа его своим колдовским взглядом.
- Костя, ты не помогаешь.
- Я и не собирался. Ты снова хотел начать нудить, верно?
Канард не удержался от слабой улыбки в ответ на шальные искорки в карем и голубом глазах.
“Как же я люблю тебя. Добром это не кончится”.
- Костя, ты же понимаешь, что добром это не кончится?
Раздраженно цыкнув, король выпустил его и обошел стол. Встал у окна, сложив руки на груди.
- Такое хорошее было утро…
Иван внутренне сжался, жалея о потере такой желанной, нужной ему близости, но пересилил себя и продолжил:
- Тебе нужно будет выбрать себе жену. Ты не можешь оттягивать это вечно. И мы оба знаем, кто…
Он не успел договорить. За один шаг преодолев расстояние от окна до стола, Константин оперся коленом о стул между ног Канарда, с силой разводя их в стороны и упершись ногой прямо ему в пах. Иван не успел издать и стона - Константин вновь поймал его губами. Этот поцелуй был не таким нежным, как предыдущий - король смял его губы своими, требовательно раскрыл их, проник глубоко языком, приласкал. Не думай ни о чем, только обо мне, приказывал этот поцелуй. Не помня себя, Иван обхватил руками крепкую талию, дернул Константина вниз, к себе. Один поцелуй, и все мысли разбегались, как крысы в каменных лабиринтах дворца от света и шума.
В одном из таких лабиринтов Константин впервые поцеловал его.
Теперь он довольно промычал, прикусил нижнюю губу Ивана, вырвав у того судорожный вздох, и нагло уселся к нему на колени, предварительно поерзав в стратегически важном месте. Иван поверженно застонал.
- Кос…
Константин вжался в него грудью, поцеловал еще яростнее. Иван погладил его по мягким, собранным сзади волосам. Тише, тише. Не нужно так сердиться. Успокойся, я с тобой.
Плечи Константина расслабились, поцелуй стал мягче, нежнее. Король оторвался от него, только когда им обоим стало не хватать дыхания. Он тяжело перевел дух, коротко прикрыв глаза, и резко встал, перехватывая запястье Ивана.
- Идем со мной. Сейчас. Идем.
Разве мог Иван отказать ему?
Порой это было необходимо - не знавший почти ни в чем отказа с рождения принц грозил превратиться в невыносимого, маленького пока домашнего тирана, и одни боги ведают, чем бы он стал, если бы не строгая любовь отца и верная дружба Ивана, которому с трудом давались отказы и конфликты, но он отказывался поддаваться на уговоры, хитрости и капризы принца.
Но теперь ему оставалось только перехватить руку Константина и поспевать за ним. Они свернули в один светлый коридор, другой, и остановились у дверей библиотеки.
- Библиотека? Я впечатлен. Не знал, что ты умеешь читать.
Константин триумфально расхохотался, толкая дверь.
- А мы и не читать сюда пришли.
- Я догадывался, - пробурчал Канард, забредая следом.
- Это вряд ли, друг мой.
Константин тщательно закрыл тяжелые двери и громко объявил:
- Учитель Вир, вы можете быть свободны. До обеда. Нет! На сегодня.
Учитель, заведующий в эти дни библиотекой, беспрекословно поднялся из-за стола и закрыл толстый фолиант. Иван покраснел до кончиков ушей, смущенный наглостью короля.
- Учитель, вам вовсе не нужно!.. Костя, он здесь вообще-то работает, в отличие от!..
Вир обвел их обоих усталым взглядом, задержав его на смущенном Иване, и вздохнул.
- Ежели Ваше Величество так желает, то я пойду. Постарайтесь… А, полно. Хорошего дня вам, я ушел.
- Учитель!..
Двери опять закрылись. Константин повернулся к ошарашенному Канарду все с той же наглющей и счастливой ухмылкой.
- Ну вот мы и одни.
- Костя, я не понимаю… Мы могли бы поцеловаться и у меня, знаешь ли! - Иван не знал, куда деваться. - Человек работал здесь, а ты его просто… Прогнал?!
- Не прогнал, а дал отгул! - Король сдвинул брови. - Ему давно пора прогуляться. Зеленый, конечно, цвет надежды, но не на человеческом же лице! Учитель у нас уже пожиловатый, кто-то ведь должен… Заботиться… О его здоровье…
С каждой паузой Константин мягко подталкивал растерянного Ивана к книжному шкафу.
- Ему всего сорок один год!.. Какой еще… Пожиловатый… Костя!
- М-м-м…
На какое-то время оба затихли. В почти торжественной тишине библиотеки раздавались только влажные звуки поцелуев. Иван глубоко вздохнул и откинул голову назад, упершись в книжную полку, когда руки Константина торопливо расстегнули его жилет и забрались под рубаху. Губы короля скользнули по шее, втянули кожу.
- Костя!..
- Прости, не удержался… - Константин с трудом оторвался от его шеи и начал тщательно ее вылизывать. Ваня застонал. Громко разнесшийся по зале звук так его испугал, что он смолк. Константин недовольно остановился.
- Ваня, не сдерживайся…
- Ты можешь хоть… Хоть сейчас обойтись без приказов, твое величество?.. - Из последних сил поддел Иван, обхватывая Константина за плечи и притягивая к себе ближе, вплетая пальцы в мягкие, пахнущие соленым морем и апельсинами волосы.
- М-м… Нет… Мне нравится, когда ты слушаешься…
- О-о, я не сомневаюсь…
- Вы слишком много болтаете, лорд Канард.
Иван замолк, подставляя лицо под сладкий дождь из жадных поцелуев. Константин в такие моменты был не человеком, а стихией, и сопротивляться ему было так же бессмысленно, как велеть морской волне пойти вспять. Иван перехватил скользящие по телу ладони, поднес одну к губам. Константин улыбнулся ему в шею, прижал ладонь к теплым губам. Иван закрыл глаза и несмело приласкал ее языком. Константин едва слышно рыкнул, пропихивая бедро между ног Ивана.
- Ваня, вот теперь моей выдержке не помогаешь ты…
- Я и не собирался.
Константин рыкнул резче, громче и неожиданно опустился на колени, расстегивая штаны Ивана. Тот вдохнул - и не смог выдохнуть, потому что влажные, теплые губы накрыли его пах. Он с тихим стоном толкнулся, и Константин легко принял его в горло, хоть и не до конца.
- Костя, Кость…
Константин молча погладил его по бедру - тише, все хорошо. И сглотнул. Ваня едва не ударился затылком о деревянную полку. Кажется, это был шкаф со сказаниями из древнего реленийского эпоса… Или историей… Да Фарг уже с этими книжками!..
Константин брал его мягко, ласково, осторожно… И невыносимо, мучительно медленно. Ваня тихо застонал сквозь зубы, помотал головой. Константин довольно промычал, не выпуская его изо рта, приласкал языком и медленно выпустил, выбив из Ивана еще один тихий, постыдно жалобный стон. Канард прижал руку ко рту, прикусил ребро ладони, пытаясь хоть немного вернуться с небес на землю. Это было весьма непросто, учитывая, что перед ним на коленях стоял его король и очень умело ласкал его ртом. Смотреть вниз Иван и вовсе боялся, потому что при виде этого зрелища не протянул бы и пяти минут. Поэтому он только тяжело дышал и старался не шевелиться.
Константин лениво коснулся кончиком языка головки налившегося возбуждением члена.
- Ваня, ну я же не могу один работать…
Продолжая издеваться и дразнить его языком, Константин положил его ладонь себе на голову, легонько нажал и отпустил - направляй. Иван погладил его по волосам, отвел прядь со лба. Бросил взгляд вниз, но успел увидеть только темные густые брови, подрагивающие ресницы и блядский, внимательный взгляд любимых глаз снизу вверх, прежде чем в глазах у него опять потемнело. Константин брал его старательно, тщательно, умело и самозабвенно. Иван задохнулся, легонько толкнулся глубже, и Константин легко принял, позволил ему, утвердительно прикрыл глаза - да, так, молодец. Легкие толчки стали сильнее, ритмичнее, у Ивана с непривычки подогнулись ноги. Он схватился за полку, продолжая легко толкаться. Тихо-тихо, едва слышно простонал. Константин медленно выпустил его изо рта, провел языком по выступающим венам.
- Громче, Ваня. Я хочу слышать тебя. Громче.
От одного этого властного тона и горячего дыхания, крепко сжавших его бедра рук Иван поверженно застонал громче, повинуясь беспрекословно.
- Молодец, - довольно похвалили его.
Да как он умудрялся, стоя на коленях и принимая Ивана в рот, командовать и здесь?! Иван задохнулся и схватился за полку крепче, когда влажный жар снова накрыл его и крепко сжал.
- Костя, ты просто невыносимый… Похотливый… Невозможный…
- М-м-м, - судя по тону Константин внутренне ухмыльнулся и сглотнул. Рука Ивана сорвалась с полки, он едва не упал, но нащупал ее снова, схватился, кончая, и ударился локтем о корешки книг. Боли он даже не почувствовал - только оглушающее, захватившее целиком и лишившее сил наслаждение, безумную, животную радость от разрядки.
Именно поэтому он не сразу услышал и сообразил, что падающие вокруг него предметы - это книги.
- А!.. Фарг!
Иван приоткрыл глаза и увидел, что Константин потирает постепенно краснеющий лоб.
- Знаешь, ты мог бы поблагодарить меня немного иначе…
Торопливо застегнув штаны, Иван присел на корточки перед Константином и коснулся наливающейся шишки на лбу.
- Костя!.. Прости, ну как же ты так…
Константин шально рассмеялся и потер лоб. Иван забрал его руку и легонько скользнул губами по покрасневшему лбу.
- Синяк же будет… Или шишка… На самом видном месте! Как вот мы это объяснять будем?
Нимало не смущаясь, Константин расхохотался громче, вновь подцепил подбородок Ивана знакомым властным движением и поцеловал его так, что у Канарда вылетело из головы даже собственное имя. Он закрывал глаза, подаваясь вперед, лаская губы Константина, настырно исследующие его собственные. Поцелуи короля превращали колени и все внутренние органы в кашу. Если бы можно было провести всю жизнь на полу светлой и тихой библиотеки, целуясь с ним, то Иван так бы и поступил. Константин дурно на него влияет - Канарду нужна вся его воля, вся сила, чтобы отстранить мягко ласкающие его руки, оторваться от настойчивой ласки губ, вспомнить свой долг и вспомнить, что выйти замуж за короля он никогда не сможет - родословной не вышел. Да и полом… Наследник престола должен родиться в законном браке, а не от любовницы на стороне, хотя у короля Константина I не было бы с этим проблем.
Константин ничего не хочет и слышать о выборе жены, тут же обрывая всякие разговоры на эту тему.
Вот и сейчас, будто безошибочно почувствовав, что Иван снова об этом задумался - или просто потеряв терпение - Константин поднял его и потащил к широкому подоконнику, обтянутому мягкой тканью и устланному подушками. Вообще-то это был подоконник для чтения, и Иван не раз уютно устраивался на таких с томом сказок в детстве. Сейчас туда нагло лег молодой король и потянул Ивана на себя за руки:
- Ваня, пожалуйста, ты мне нужен сейчас, пожалуйста…
Противостоять такой мольбе Канард был не в состоянии. Константин прекрасен даже с шишкой на лбу, тяжело дышащий, он смотрел на Ивана с таким бесстыдным желанием, что Иван просто сел рядом и принялся медленно, аккуратно расстегивать пуговицы блузы короля. Константин нетерпеливо заерзал под ним, оторвал одну руку Ивана от своего ворота и коснулся губами его пальцев.
- М-м-м…
- Костя, - Иван вздохнул, когда Константин подался головой вперед и взял его пальцы в рот. - Ну перестань, что же ты делаешь…
Константин не ответил, только увлеченно приласкал, пробежался по пальцам языком, с интересом наблюдая за темнеющими голубыми глазами. Иван облизал пересохшие губы и неловко попытался справиться с пуговицами одной рукой. Устав ждать, Константин сам расправился с блузой, приподнялся и дернул плечами, скидывая с тела шелк. Пальцев Ивана он изо рта так и не выпустил Канард шумно вздохнул и лег на него сверху, покрывая родное, любимое тело нежными поцелуями. Он вообще всегда целовался нежнее, ласкался легче, чем Константин, который любил погрубее, властно брал, крепко сжимал в кулаке - мое, не отдам. Иван даже не пытался удержать короля - он не привык отбирать чужое, и никогда не был собственником, но…
Но Константин тихо зарычал, подставляясь под его губы, и вся кровь Ивана вскипела - мой, ты мой, я не смогу отдать тебя, не смогу даже поделиться…
- Костя…
Скользнув рукой по телу короля вниз, Иван мягко спустил с него штаны и взял в рот. Константин довольно промычал, сам положил руку на макушку Канарда и направил его голову, нимало не стесняясь ни своей власти, ни своих реакций. Сам процесс не доставил Ивану никакого физического удовольствия, но он пробовал то совсем выпустить Константина изо рта, едва дразня головку языком, то взять почти целиком - несмотря на неопытность, получилось у него неплохо. Тихие стоны и гневно-нетерпеливое рычание из губ Константина сделали Ивану приятнее, чем сами эти губы на нем. Жаль было только, что Иван не видел красиво выгибающегося на подоконнике тела, излома бровей, дрожи ресниц. Как и сам Константин до этого, Иван не отстранился на пике, и Константин кончил с громким рыком. Тут же приподнялся и потянул Ивана к себе, прижал к груди его голову, скользнул шершавым большим пальцем по саднящим губам.
- Я хочу повторить.
- Костя, ты спятил со своими плотскими утехами окончательно, - промямлил Иван, щекоча кожу на груди короля дыханием. - Отдышись хоть, клоп ты постельный…
Константин довольно захохотал и повернулся так, что они оба лежали на подоконнике лицом друг к другу. Места едва хватало, да и то лишь потому, что Иван крепко прижимал к себе едва ли не сваливающегося с подоконника Фенсалора. Константин подтянул штаны, повисшие на одной бедренной косточке, и рассмеялся.
- Клоп? Вы выказываете неподобающее неуважение к короне, лорд Канард. Вас нужно будет хорошенько наказать… Но не сейчас. Вечером.
Иван фыркнул.
- Как вы скоры в раздаче наказаний, Ваше Невеличество. Отшлепаешь меня?
- М-м-м, - рука короля крепко сжала его ягодицу поверх штанов. - Да. Именно. Предварительно свяжу тебе руки. У меня давно есть пара десятков идей о том, как заставить одного своенравного лорда умолять о прощении…
Иван улыбнулся и прикрыл глаза, баюкая Константина в объятиях.
- А вы уверены, что лорд заслужил столь суровое наказание, мой король?
- Более чем. Он проявляет неуважение к своему сюзерену. Систематическое.
- Да как он смеет…
Их идиллия длилась столько, сколько Константин мог себе позволить - не более двух лет. Константин зажимал Ивана при любой удобной возможности. Жадно льнул к нему, целовал, ласкал, брал на собственной постели. Научился отдаваться. На тренировках мгновенно расправлялся с любыми противниками, которых ставил против него тренер, и вставал напротив Ивана, шально поблескивая колдовскими глазами в узком забрале шлема. Прижимал его к земле и смеялся, не беспокоясь, что подумают люди. Константин не желал проводить без Ивана ни минуты, даже требуя, чтобы лорд Канард и ночевал в его покоях. Иван вежливо, но твердо отказывался, лицом к лицу встречая бурю королевского гнева.
- Почему?
- Это неподобающе. Я не твоя жена и даже не твоя любовница.
- Ты мой возлюбленный, - Константин сжал губы, но более ничем не показал своего раздражения. - И я желаю…
- Есть вещи важнее твоих желаний, - тихо, но твердо ответил Иван. Константин холодно бросил:
- Не смей говорить со мной, как с неразумным младенцем. Я лучше тебя знаю, что такое долг. Будь любезен, объясни мне, каким образом твои ночевки в моих покоях повредят внутренней политике?
- Это подаст неверный сигнал. Ты ведь не сможешь взять меня в мужья. Так к чему объявлять всему свету, что у тебя есть постоянный любовник? К тому времени, как ты женишься, могут пойти пересуды, что ты подложил свою супругу под любовника, и что твои наследники - бастарды Канардов, а не законные сыновья рода Фенсалор. - Иван не дрогнул под взглядом короля. - Прогони меня, если желаешь. Я не стану ночевать с тобой.
- Вон, - коротко бросил Константин. Поклонившись, Иван вышел.
Ночью Константин нашел его в конюшне. Упал рядом на колени, уткнулся лбом в теплое, крепкое плечо. Овсянка опустил морду к карманам камзола короля, пошарил внутри мордой и разочарованно пошлепал губами, не найдя сахара.
- Ты не согласишься?
- Не соглашусь, - Иван обнял его, нежно прижался губами к мягким волосам. Константин сердито рыкнул.
- Открыто противишься воле своего короля?
- Ой-ой, не согласился спать с королем, как страшно, - слабо улыбнулся Канард, у которого будто камень упал с души.
Они немного помолчали.
- Помнишь, у тебя в детстве была игрушечная лошадка? Ты отказывался спать без нее, - Константин едва слышно фыркнул. Иван тоже, медленно и ласково поглаживая его по волосам.
- Помню. Я где-то ее потерял…
Они могли сталкиваться проявлениями своей воли, как лезвиями мечей, но в конечном итоге ни один из них не мог без другого.
“Канард и Фенсалор - да это уже самый узнаваемый союз”, - смеялся ныне покойный король Мариан. - “Вы же только в комплекте идете”.
Когда королю исполнилось двадцать, а о жене все еще не было ни намека, Иван начал слышать беспокойные пересуды и видеть, что Константин все мрачнеет. При Иване он бодрился, беззаботно смеялся и передразнивал нудную манеру разговаривать лорда Дайии, но Канарда было не обмануть.
- Костя.
Константин будто не слышал его, продолжая идти по садовой дорожке чуть впереди, закинув руки за спину, и болтать о планах на предстоящий выезд по стране. Молодой король не мог дождаться, когда вырвется из тяжелых и душащих стен дворца, увидит свою страну, пообщается со своим народом.
- …я слышал, что в Думетруме потрясающие леса! Ты ведь не был там десять лет, я прав? Наверняка соскучился по сени родных деревьев, а? Если у вас есть достаточно приличные трактиры, мы можем…
- Костя.
Иван положил руку на его плечо, разворачивая к себе. Блеск в родных глазах показался ему фальшивым, как стекло, стилизованное под бриллиант.
- Вызови леди Дарденн из ее имения, - тихо сказал он. Твердые губы Константина дрогнули.
- Это говоришь мне ты?.. Ваня… Любишь ли ты меня?
“Люблю ли? Я умер бы за тебя без раздумий. Я готов жить ради тебя, ловить каждый твой вздох, принимать твои бури и твое солнце, защищать от врагов, от ошибок, от горя, ублажать тебя хоть каждую ночь - или ни разу не тронуть, если ты того пожелаешь, лишь видеть тебя мне достаточно, ты…”
- Ты знаешь, что я прав, - Тихий, сдавленный голос, точно речь призрака. Константин помрачнел.
- Я знаю. Но слышать это от тебя…
Пальцы Ивана сжались на плечах короля. Константин вскинул глаза, толкнул его в увитую плющом и яркими розами арку. Пошлейший сад, но королеве и придворным он нравился, поэтому Константин обращал на него ровно столько внимания, сколько требовалось, чтобы высмотреть укромные уголки, куда можно было бы затащить Ивана. Вот и сейчас Канард едва успел прижать ладонь к губам короля.
- Снова хочешь отвлечь меня прикосновениями? Не выйдет.
Теплый язык скользнул по ладони. Константин нахмурился, отстраняясь.
- Ты слишком хорошо меня знаешь.
- Пожалуй.
Большой палец Ивана медленно описывал круги на скуле Константина. Тот прикрыл глаза, склоняя голову ближе к ладони.
- Что ж… Ваня, я думаю, нам стоит поговорить. Выслушай меня - и не перебивай.
Иван улыбнулся этому приказному тону, которому Константина, как будто никто не учил - он родился, зная уже в утробе матери, что ему суждено будет приказывать, решать, вести за собой. Кровь королей не нуждалась в поддержке извне, в роду Фенсалоров издавна рождались либо харизматичные лидеры, либо тираны - но крайне редко появлялись слабые и нерешительные правители.
- Я слушаю тебя.
Было жарко и тихо - полдень, зенит дня. Тени сжались в крохотные комочки. В сонной жаркой тишине раздавался только стрекот цикад. Одурманивающе пахло розами. Ивану казалось, что вокруг него безмолвно происходил конец света.
- Я женюсь, Ваня. Мы оба знаем, что этого не избежать.
Иван ровно кивнул. Он повторял это себе как мантру, каждый вечер и каждое утро, порой даже в объятиях Константина, чтобы не забыть, оградить сердце от неминуемой раны. Это не помогало - слова короля сейчас разметали его так тщательно воздвигаемую броню, как будто картонную. И вонзились копьем прямо в сердце.
- Но между нами ничего не изменится, - отчеканил Фенсалор, не сводя с Ивана глаз. Иван моргнул.
- Как… Каким образом?
Константин пожал плечами с очевидным, неподдельным пренебрежением.
- Я сообщу леди Дарденн, что она может рассчитывать на мою руку, честь рожать моих сыновей и будущих королей, место при дворе, денежное содержание и все почести, приличествующие королеве. Однако на мое сердце она рассчитывать не вправе. Судя по тому, что я о ней слышал, это вздорная, капризная и недалекая девушка с красивым личиком и полнейшей пустотой под золотыми локонами. То есть, мою любовь ей легко заменят бриллианты, жемчуг и прочий мусор…
Иван и сам не заметил, как начал качать головой.
- Костя, что ты говоришь… Разве это будет семья?
- Мне все равно, - отчеканил Константин. - Я хочу семью с тобой. Мне повторить это еще раз, Вань? С тобой, а не с какой-то женщиной. И наших детей мы вырастим сами.
- “Наших”? - Иван горько усмехнулся, невольно раздражаясь от холодного тона Константина. - Нет, Костя, это будут ваши дети. Твои и леди Дарденн. И им нужна будет мама.
- Что за чушь, - Константин стиснул чужое запястье крепче, будто понимая, что Иван отдаляется от него, отдаляется необратимо, хоть и стоит совсем близко, сталкиваясь дыханием с его губами. Прошипел: - Мне никогда не нужна была мать.
- Разве?
Пусть и холодный внешне, но внутри разгоряченный, как молодой скакун, Константин споткнулся об это короткое слово, о мириад воспоминаний, вызванный им: леди Милена Канард, невысокая и тихая женщина, ее мягкие руки, теплые объятия, строгий голос, аккуратно заплетенные русые волосы, глубокие голубые глаза и улыбка, которые унаследовал ее единственный сын. Ее пальцы, крепко треплющие наклонившегося принца за впалые щеки. Ее нежная рука в темных волосах Константина. Еще более смутное воспоминание - няня, ее объятия, теплые колени, тихие песни ночами и сказки днем, неизбывный чепец на лбу и ласковые зеленые глаза.
Равнодушно шуршащее мимо белое платье, идеальная, не тронутая временем красота и тонкие руки, которые никого не обнимали.
- Ты хочешь дать своим детям такую же равнодушную мать? - Проклятый Иван и его проклятое умение будто читать мысли. Константин прикрыл глаза, защищаясь от его взгляда.
- У них будешь ты. Этого достаточно.
- Нет.
- Ваня! Право, как я устал вечно спорить с тобой! Кому из нас это нужно, наконец, одному мне? - Константин выпустил руку Ивана, отступил в тень плюща. - Я не нужен тебе? Ты не хочешь даже попытаться!
Иван болезненно нахмурился, закрыл глаза и покачал головой.
- Нет, Костя, нет. Ты нужен мне. Я люблю тебя с десяти лет. Только тебя. Одного тебя.
Лицо короля прояснилось, он сделал шаг вперед, к Ивану, на солнце.
- И я тебя люблю! Моих чувств не изменит то, что я лягу несколько раз в год с женщиной, которую не выбирал. Это ведь только ради наследников, а любить я буду только тебя. В чем проблема?
Иван взял его лицо в ладони, уже понимая, что делает это в последний раз. Прижался губами к упрямой складке между бровей, к длинному тонкому носу с горбинкой, мягко раскрывшимся навстречу губам, почувствовал вкус винограда, соль моря и аромат апельсинов.
- Проблема во лжи, Костя. Я не могу встать между тобой и твоей женой, разрушить благословленный Реленом союз, подвергнуть твоих детей опасности. Если кто-то решит, что они не твои… Будет междоусобная война. Боги нас покарают.
Константин резко вырвался из его рук, отступая назад.
- Богов не существует.
- Костя!
- Ты глупец, Канард, - сплюнул Константин, весь дрожа. - Это твой ответ? Твое окончательное решение?
Спустя много лет Иван часто возвращался к этому моменту в мыслях, лежа на колючем матрасе, набитом соломой, и глядя на низкий скат крыши. Он гадал: был ли у него выбор, кроме как кивнуть?
Мог ли он еще все спасти, продлить хоть ненадолго их счастье?
Но он кивнул. Константин больше ничего не сказал. Лишь побелел, отшатнулся и пошел прочь нетвердыми шагами.
В течение следующего года была организована свадьба. Константин больше не приходил к Ивану, не заговаривал с ним за рамками общения лорда и короля, не касался его. Он начал флиртовать, зажимать по углам и соблазнять любых девушек и юношей во дворце, которые были согласны лечь под него - всех, кроме Ивана. Слуг, служанок, фрейлин жены и матери, незамужних леди (хотя с последними границу ни разу не переходил). Скрывать свои похождения он пытался исключительно для галочки, лишь веселясь от негодования своей молодой жены и нежелания лорда Дарденна ссориться с короной, которая утвердила его права на алмазные копи, находившиеся на его территории. Взамен лорд Дарденн, о котором говорили, что он мог потереть между пальцами две монеты и создать из воздуха третью, весьма успешно списывал государственный долг. Наталия оказалась в их делах лишь разменной монетой.
Что думал Иван, Константина как будто и вовсе не интересовало.
Иван перестал попадаться королю на глаза. А то, что порой он, войдя поздно вечером в свои покои, застывал, комкая на груди рубашку и тяжело переводя дух, пытаясь продышаться от невыносимой боли - об этом все равно никто не узнал.
Константин исчез из его жизни, не попрощавшись - так же, как и появился в ней далеким теплым вечером, не поздоровавшись и разметав его песочный замок камнем, который хотел пустить по воде. Исчез, не оставив ничего, кроме своего плачущего сына у Ивана на руках.
Их общего сына.
***
- Костя.
Иван подошел к Константину и тяжело опустился рядом с ним на мягкую прохладную траву. Лето в этом году выдалось на редкость холодным и дождливым, и Константин, сидя на сухом пятачке под вековым думетрумским дубом, рассматривал тяжелые капли, сильно бьющие по мокрой листве. Приятно пахло свежим лесом, дождем, травой и редкими полевыми цветами.
Иван любил дождь. Правда, теперь на перемену погоды и сырость у него ныли все старые шрамы, сломанная и сращенная в двух местах рука и когда-то переломанное колено. Садиться на землю и вставать с нее было очень трудно. Канард украдкой потер ноющее плечо и почесал бок - там, где от ребер до пупка тянулся аккуратно зашитый когда-то Василем шрам. Константин положил руку на его ладонь и осторожно потянул ее к своим губам - медленно, вопросительно.
Раньше бы уже повалил Ивана на траву, не слушая возражений.
- Когда ты уже перестанешь носить это тряпье? - Тихо сказал Иван, глядя, как Константин медленно целует его пальцы. - Ты король, тебе не по статусу носить пыльный плащ в дырьях и дешевый меч.
- Он всего лишь слегка надорван внизу, не преувеличивай, - так же тихо и невыразительно ответил Константин.
Они замолкли. Иван оперся спиной о ствол дуба. Константин скинул плащ, отвязал от пояса меч и лег на бедро Ивана. Закрыл глаза. Иван коснулся кончиками пальцев упрямой складки между его бровей.
- А ведь ты был прав, - тихий голос короля вывел Ивана из дремоты.
- Я всегда прав, - хмыкнул он и добавил после непродолжительной паузы:
- А в чем?
- Макс - наш с тобой сын в конечном итоге. - Не открывая глаз, Константин улыбнулся. - Но и я был прав тоже.
Иван громко фыркнул.
- Какая скромность! А ты в чем?
- В конечном же итоге, - спокойно продолжил король, - ему хватило одного тебя.
- Это… Ох, Костя. - Иван вздохнул.
“Если бы ты знал, сколько ночей я провел, укачивая его, не зная, что отвечать на его вопросы о маме, умирая от страха из-за любого его чиха или самой слабой сыпи, пряча его за своей спиной, когда по деревне проезжали имперские солдаты… Думая, что я плохой отец и не справляюсь”.
- Если мои прогнозы верны, через полгода я смогу отречься.
Иван вздрогнул. Растерянно посмотрел на него.
- О чем ты, для чего? Ты едва вернул себе престол… И полугода не прошло!
- Верно, и чем меньше я буду стоять над душой Максимилиана, тем лучше он справится сам. - Константин слегка улыбнулся, бледный, усталый, но счастливый и спокойный. Глядя на него, Иван вспомнил о поваленном дубе возле их имения, на котором висели старые качели на разлохмаченных веревках. Он тогда жалел бедное дерево, которое выстояло около сотни лет и пало под натиском урагана, прилетевшего со стороны Пропащего леса. Живущие в Думетруме крестьяне осеняли себя знаком Релена и шептались, что это гнев изгнанной когда-то нечисти и драконов достигает людей. Маленький Иван же просто всхлипнул и потер кулачком глаза, глядя на выкорчеванные из земли корни. Папа тогда положил на его голову большую руку.
“Всему приходит свое время, и если бы старые деревья не падали, новые никогда бы не вырастали”.
Иван вскинул на отца голову. Он был таким высоким, недосягаемым…
“Но я люблю этот дуб! Мне не нужен новый!”
Папа улыбнулся.
“Однажды на месте этого дуба вырастет новый, и твой правнук будет любить уже его. Придут и лучшие дни. Я уверен, этот дуб знал, как ты любил его, и был счастлив”.
Пришло время старому дубу уйти и уступить новому сильному ростку.
“Но что поделать, если я все еще люблю этот дуб”.
Иван склонился к Константину. Тот потянулся к нему навстречу - вверх, к солнцу, к свету и жизни.
- Ты ведь знаешь, что я люблю тебя, правда? - Пробормотал Иван в мягко раскрывшиеся навстречу ему губы.
- Я догадывался, - улыбка в тихом, глубоком голосе. - Как насчет того, чтобы заглянуть в твою библиотеку?..
- …кому что.
Дождевые тучи над родовым замком Канардов посветлели и разошлись, являя ясное, чисто вымытое голубое небо точно такого же цвета, как и глаза человека, склонившегося над королем на единственном сухом пятачке травы под вековым дубом.