«Доброго здравия вам, почтенная моя супруга!

Это мне один студент сказал, что так положено здороваться в письмах. Он тут, на ярмарке, писцом подрабатывает. Так-то я и сам грамотный, только сказать по-умному не всегда могу, вот и слушаю образованных людей.

Как там у вас дела, что нового, все ли благополучно? Это тоже он сказал, что положено первым делом спросить, а потом уже о своем писать.

Так я что пишу-то — у меня тут неприятность случилась небольшая. Кобыла моя копыто поранила и захромала. Так что мне придется задержаться, а то, боюсь, за такую дорогу она вовсе покалечится.

Так что придется мне тут задержаться, может, недели на две, а то и три. Ты не волнуйся, ничего страшного, но подождать надо. Надеюсь, у вас там все нормально, но если что надо, уголь или песок или ещё что, ты обращайся к Яну или Михелю, они помогут.

Твой любящий супруг Лангер.»

«Доброго дня, дорогой мой супруг!

Жаль, конечно, что твое отсутствие так затянется, я скучаю по тебе. Но раз надо, значит, надо. Конечно, лошадь следует поберечь, пусть рана заживет. Ты смотри, если что, так и к коновалу стоит обратиться. Только найди хорошего, чтобы доверять можно было. Посоветуйся с распорядителем ярмарки, что ли.

А за меня не волнуйся, у нас тут все благополучно. Дети здоровы, очень ждут тебя, как всегда. И в мастерской дела идут хорошо. Клаас предлагает ещё одного ученика взять, я пока сомневаюсь, но, наверное, соглашусь.

До встречи!

Твоя любящая Риона.»

«Привет, Михель!

Знаешь, дружище, со мной тут такая дурацкая история случилась, аж стыдно рассказывать. Я уж Рионе наврал первое, что в голову пришло… В общем, задержусь я тут. Недели на три, наверное.

Так я чего пишу — ты сходи в предместье, где я лошади нанимаю, ну ты знаешь. Предупреди, что я задержусь, а если у тебя свободные деньги есть, так сразу и заплати, я потом верну. Скажи там, что все нормально, чтобы не волновались.

Я потом все расскажу. Прямо так глупо вышло…

Лангер.»

«Здорово, Виллем!

Знаешь, откуда я тебе пишу? Из Эммена, вот! Помнишь, сколько мы с тобой спорили, у кого из нас ремесло лучше? Так вот — мое уже тем лучше, что весь инструмент можно в заплечном мешке унести, и работу можно найти где угодно. Вот ты всю жизнь просидишь дома, а я полстраны могу обойти!

В Эммене же ярмарка была, так что плотницкой работы хватало — столы да навесы сначала поставить, потом разобрать… Я и заработал, и насмотрелся на всякие диковины. Только жаль, что тебя со мной не было, вместе-то веселей. Может, в другой раз отпросишься на несколько дней?

А знаешь, кого я вчера встретил? Лангера, вот кого! Ехал куда-то на своей мышастой лошади, я и узнал-то сначала ее, а потом уж его самого. Вот странно! Ярмарка уже три дня как закончилась, что он там делает?

Твой друг Густав.»

«Привет, Густав!

Вот уж нашел чем хвастаться — что может слоняться по свету, как бродяга бездомный! Ну уж нет, это не по мне. А на ярмарке и так можно побывать.

А вообще ты неплохо придумал — вместе съездить. Давай весной? Мастер меня наверняка отпустит, теперь у нее работников хватает.

А вот что ты Лангера встретил — это очень странно. Он на днях писал мастеру, что задерживается, потому что лошадь захромала, лечить надо. Ты ничего не перепутал? Это точно он был? И кобыла точно та, мышастой масти и с белой гривой?

Это значит, выходит, что он соврал. Тогда я уж не знаю, что он там делает. Неужто с девкой какой загулял?! А мастер-то его ждёт, переживает…

Слушай, Густав, очень тебя прошу, будь другом! Найди его, проследи, мне это очень надо! Если он правда мастера обманывает да изменяет, я не знаю, что сделаю.

А ведь и правда — не знаю. Если мастер правду узнает, то ведь расстроится, она же его любит, я-то знаю. И даже морду набить я ему не смогу, он сильнее меня.

А только ты все равно узнай! А там уж я придумаю, что сделать…

Твой друг Виллем.»

«Доброго вам дня, драгоценная моя супруга!

Счастлив сообщить, что кобыла уже почти совсем здорова, и со дня на день я тронусь в обратный путь. Надеюсь, что как раз успею к твоим именинам. Очень хочется скорее увидеть и обнять тебя, и девочек, и Ганса. Смешно сказать, я даже по Виллему скучаю, не говоря уж про Магду.

Мне очень жаль, что пришлось задержаться, и прямо даже неловко. Надо было мне быть внимательнее и осторожнее. Ну ладно, что уж теперь говорить…

Твой любящий муж Лангер.»

«Виллем, да ты раньше времени суету не разводи!

Узнал я все про твоего Лангера. Не буду рассказывать, как я его искал, но раз уж тебе это так нужно… Нашел я постоялый двор, где он остановился, с людьми поговорил, заплатил кое-кому — сам-то я за ним проследить не мог, он меня в лицо знает.

В общем, не волнуйся, никаких девок у него тут нет. Он по округе мотается, по деревням, вразнос торгует. Уж не знаю, зачем ему это нужно, но поверь, сколько он крутится с товаром — ему точно не до девок, ему, поди, вздохнуть лишний раз некогда.

Ну что, успокоил я тебя?

Густав.»

«Здорово, Ян!

Спасибо, что помог Рионе с песком. Ну, я же знал, что могу на тебя положиться. А я так глупо влип, просто слов нет, и даже никого не попрекнешь, сам виноват. Вот знал же я, что в поездках пить не следует…

Встретил я тут старого знакомого, ну мы с ним вечером и посидели в трактире. Хорошо посидели, ничего не скажешь. А потом я пошел к себе, на постоялый двор, да и споткнулся об корзину с товаром, ее опрокинул да и сам сверху грохнулся. Ну и все вдребезги, ясное дело — я же не так упаковывал, как в дорогу. Ещё спасибо, что это последняя корзина была, остальное распродал уже.

Ну не мог же я так вот возвращаться! Считай, пятую часть товара раздолбал, оно по деньгам-то немало выходит.

Так я что придумал: накупил всего подряд, лишь бы подешевле. Знаешь, есть ведь и такие, кто готов отдать по дешевке, лишь бы поскорее, а лучше все разом. Вот я всем этим добром и торговал, сначала на ярмарке, а потом, как она закрылась — вразнос, по округе. Устал, честно скажу, по вечерам с ног валился, зато ущерб восполнил, никто ничего и не узнает. Все, завтра домой еду!

А пить теперь буду только дома. С тобой или с Михелем. А то пьянки, похоже, до добра не доводят…

Твой друг Лангер.»