There will come a ruler

Whose brow is laid in thorn.

Smeared with oil like David’s boy

O lei, o lai, o Lord!

В воздухе кружились снежинки пепла, медленно оседая на землю и остатки зданий. Люди не могли выжить, зато у монстров появилась масса возможностей выбраться из Спекулы. И всё по моей вине. Непростительный поступок для Хранителя.

«Победителей не судят», — говорили люди, но я был твёрдо уверен: судят. Всех судят, просто не сразу. «Ты не виноват во всех поступках своих людей», — из раза в раз повторял Вильгельм. Он по собственному опыту знал, что это так, но он хотя бы пытался отсрочить войну. А я? Что сделал я, чтобы не допустить десятков тысяч смертей? Ничего. И теперь с последствиями этого ничего оставалось только мириться.

Хиросима лежала в руинах, а я искал в себе силы пройти в их центр. Стоило торопиться: скорее всего, там и разрушилась Грань. Но я не мог: тело отказывалось подчиняться.

Под ногами то и дело хрустело битое стекло или мелкие обломки, а разруха вокруг становилась только масштабнее. Понимание того, что не каждый Хранитель был способен устроить подобное, ужасало. Что ещё могут создать люди и какие последствия у этого будут? За последние сорок пять лет произошло слишком много жутких событий, чтобы считать это пиком. Наверно, я бы не удивился ещё одному такому взрыву в другом городе.

Чем дальше я шёл, тем меньше зданий оставалось вокруг. Этого могло не быть. Я мог спасти людей. Хотя бы заглянуть в будущее и… И что? Предупредить Ханако? А её послушали бы? Скорее нет, чем да. Надавить на собственное правительство? Возможно. У меня уже случались конфликты и с президентами, и с министрами, и с военными, так что ничего нового не произошло бы. Но я упустил эту возможность. Я опоздал.

Ханако мучилась от постоянной боли и медленно угасала, а я ничего не мог сделать, и это чувство полной беспомощности было отвратительным. Впервые я не мог повлиять на ситуацию, и оставалось только наблюдать за тем, как мою возлюбленную покидала жизнь. Хотелось верить, что выход найдётся, только один вид Хиросимы говорил об обратном. Ханако не сможет опомниться от стольких одновременных болезненных смертей, будет постоянно страдать от их последствий и в итоге уйдёт за своими людьми. Вопрос лишь в том, как долго это продлится.

Раздался оглушительный рёв, земля под ногами задрожала, пошла трещинами, и я едва успел отскочить в сторону, чтобы не оказаться в лапах неведомой твари. Вот и нашли друг друга, прекрасно.

Я отбежал подальше и подхватил с земли длинный металлический обломок. Пустить с помощью своей силы ток — и можно пользоваться. Только существо оказалось быстрее, и снова пришлось отступить. На глаза попалась торчавшая из земли балка, и я с размаху ударил по ней обломком — тварь отшатнулась и завизжала.

Выигранных секунд хватило, чтобы дать импровизированному оружию заряд и бросить его во врага. Электрический треск и очередной вопль оглушили, а земля резко ушла из-под ног: меня откинуло на несколько метров. От удара потемнело в глазах, и я не успел увернуться от новой атаки.

Обычно проблем с монстрами не возникало: мало кто мог противостоять Хранителю одной из крупнейших стран. Но это было нечто совсем иное. Огромная бесформенная тень ощущалась слишком похоже на человека. Ещё, кажется, она не спешила убивать меня. Может, стоило вести себя более мирно?

Из-за удара затылком о, кажется, ту самую балку мысли текли неохотно, а шевелиться получалось с большим трудом. Я попробовал извернуться и скривился от боли в правой ноге, застрявшей под обломками.

— Эй? — хрипло позвал я, и существо наклонилось ближе. — Ты… Ты жил здесь?

Ответом послужило неразборчивое бульканье, отдалённо напоминавшее японский. Видимо, и правда неупокоенная душа: большинство агрессивных духов не обладали достаточно развитым разумом, чтобы понимать речь и говорить.

— Я… Прости. — Я опустил голову и закашлялся. — Это не твоя вина.

Тень растеклась по земле, оплетая своим телом всё, до чего могла дотянуться, и возникла совсем рядом со мной. Теперь можно было видеть, как она медленно дышала.

Я протянул руку к неупокоенному и осторожно коснулся его — чернота на ощупь была похожа на мокрую кожу. Движение не осталось незамеченным, и тень обернулась вокруг моих пальцев, будто пыталась повторить человеческое рукопожатие.

Немного подумав, я сменил форму и позволил увидеть — если неупокоенный был на это способен — своё настоящее лицо. Кожу немного покалывало после перевоплощения, но на фоне стыда ощущения притупились. Никогда бы не подумал, что однажды мои люди до такого опустятся.

— Как тебя зовут? — спросил я, заставив себя посмотреть на тень.

Понять ответ не вышло, и неупокоенный, взяв кусок стекла, нацарапал им на земле несколько иероглифов.

— Изаму Сато, правильно? — Тот кивнул. — Я Авраам. Жаль, что мы встретились… При таких обстоятельствах.

Наступила неловкая тишина. Я не мог подобрать подходящие слова, а Изаму с интересом ощупывал мою руку, наверняка заинтересовавшись живым металлом, заменявшим мне кожу. После неупокоенный снова что-то пробулькал и написал: «Ты Хранитель?»

— Да, — я коротко кивнул, — Хранитель США, если точнее. Узнал, что случилось здесь, и-и… После взрыва однозначно погиб Хранитель этого города, Японской Империи плохо, так что она тоже не может провести души в мир мёртвых. А я не хочу оставаться в стороне, когда по вине моих людей произошла крупнейшая катастрофа из тех, что я застал.

Неупокоенный застыл, и от его взгляда — даже при отсутствии глаз — по спине прошёл холодок. Кажется, я нашёл себе проблемы. Заслуженно, в принципе. Изаму мог бы быть живым, поступи я более предусмотрительно и загляни в будущее хотя бы один чёртов раз. Но мои ожидания не оправдались. «Ты можешь помочь нам?» — гласили новые иероглифы.

— «Нам»? — переспросил я. — Помогу. Только покажи, где остальные. И пожалуйста, достань меня из-под обломков, если можешь. Я большой физической силой не выделяюсь, к сожалению, а мои способности могут тебя травмировать.

Неупокоенный снова сказал что-то, но после с лёгкостью откинул камни и доски в сторону. Опёршись на балку за спиной, я медленно встал — нога всё ещё болела, хоть и не так сильно, как несколько минут назад.

Изаму пошёл — скорее, пополз — вперёд по улице, я последовал за ним, стараясь не отставать. Правое колено неприятно ныло, из-за чего приходилось не сгибать его.

Смотреть по сторонам было тяжело: город всё больше походил на пустыню. Взрыв полностью стёр здания в труху. Из головы не уходила мысль, что я мог это предотвратить.

Уцелели — не иначе как чудом — только старые тории. Они заметно обгорели, но всё равно упорно стояли на месте и словно хотели что-то сказать. Неупокоенный завизжал, не позволив мне уйти в рассуждения об этом.

На секунду мир вокруг застыл, а после вокруг начали собираться похожие на Изаму тени. Кажется, придётся остаться здесь на несколько дней, чтобы провести их всех в Спекулу. По крайней мере, я сделаю всё от себя зависящее, чтобы произошедшее в Хиросиме не стало началом конца.