«планируется небольшая вечеринка в баре в честь выписки джоуи. ты приглашён»

***

Вечеринка в самом разгаре. Осман появляется с небольшим опозданием и оказывается встречен бурными овациями успевшей поднабраться компании. Джоуи посвящает ему тост. Мёрвин посвящает ему тост. Блять, да Джейсон подозревает, что к концу вечера в баре не останется никого, кто не поднял бы бокала в честь Салима. Это одновременно вызывает иррациональную волну гордости и вместе с тем желание спрятать смущённого, но заметно довольного собой Османа куда подальше, особенно если та женщина через два столика от них не перестанет пялиться в его сторону.

На самом деле, собрались всем отделом. Даже Кинг, какого-то чёрта, притащился, вынырнув из своих компьютеров. Должно быть, всё ещё пытается вернуть Рейчел, даже не подозревая, что она периодически трахается с Ником.

Всё это он рассказывает Салиму уже через пару бутылок пива. По правде, он не любитель распускать сплетни, но тот сам спрашивает, услышав фамилии обоих, и заметив «странное напряжение». Колчек сперва думает, что если Осман продолжит шептать ему на ухо, то «странное напряжение» будет совсем не там, где нужно, так что начинает рассказывать драму семейства Кингов, которую приходится лицезреть всему отделу последние полгода.

Прерывает их Мёрвин, которому захотелось вдруг побороться в армрестлинг.

— Не ревнуй, Джейсон, я его верну в целости и сохранности, — сверкает Нейтан глазами в адрес Колчека. — Я ж всех вас, щенков, раскидал давно, ну дай свою медсестричку.

Прежде чем Джейсон успевает возмутиться любой части сказанного, Салим уже поднимается с места с хитрым прищуром, предусмотрительно положив ладонь на плечо Колчека.

— Я не против, — говорит он, не обращая внимания на слова мужчины: видно сказывается то время, которое Нейтан провёл в больнице, пока Джоуи восстанавливался. Колчек не сомневается, что Мёрвин успел оставить уйму впечатлений всему больничному корпусу. Свободной рукой Салим указывает на стол для армрестлинга, находящийся в углу бара. — Только я давно не тренировался.

— Да-да. — Мёрв уже шагает в ту сторону. — Объясняться будешь своей мамочке.

Рейчел, которую выбрали судьёй, со вздохом поднимается из-за стола. Почувствовавший азарт Салим скидывает фланелевую рубашку и широко усмехается в лицо Мёрвину, когда они встают в стойку. Оглянувшись, Джейсон замечает, что многие заинтересованно смотрят в их сторону, и испытывает лёгкое чувство досады. Нет, Салим, конечно, выглядит как сильный мужик, но в то, что он сможет победить Нейтана, верилось с трудом. Сам Джейсон за несколько лет совместной работы мог похвастаться таким достижением всего несколько раз, Никки тоже довелось как-то уложить техника, ну и громила Джек из соседнего отдела, конечно, но это просто ходячее двухметровое преимущество. Так что зря люди ждут шоу. Джейсон всё же ободряюще вскидывает кулак вверх, когда Салим смотрит в его сторону. Наконец Рейчел подтверждает безопасность стойки, и под её командное «Готовность! Марш!» Салим и Нейтан одновременно напрягаются.

В этот момент, глядя на то, как джинсовой тканью плотно обтягивается задница Османа, Джейсон понимает две вещи: во-первых, он выбрал самую охуенную позицию для наблюдения, во-вторых — Салим куда сильнее, чем он думал.

«Вообще-то», напоминает сознание, «Мужик вырубил грабителя и закатал его в ковёр».

Ах, да. Точно.

Джейсон вынужденно поднимает взгляд выше, глядя на крепкие, напряжённые бицепсы. Салим держится хорошо. Мёрвин скалится, явно не ожидавший такого напора со стороны соперника. Да кто ожидал-то? Колчек присоединяется к толпе, выкрикивающей имя Салима, и на какое-то время тот начинает одерживать победу, но в итоге чаша весов сдвигается в сторону Мёрвина и он с победным рыком дожимает Османа.

Народ буйствует, Нейтан ржёт, мужчины пожимают друг другу руки. Наконец Салим отделяется от толпы и подходит к Колчеку. Тот хлопает, пока Осман занимает место рядом за барной стойкой.

— Нихера себе! — Джейсон кладёт руку мужчине на плечо, одобрительно сжимая.

— Я ведь не победил, ты в курсе? — фыркает Салим, оттряхивая правую руку. — Он точно техник у вас? Хватка медвежья.

— Оох-хо, да, — тянет Джейсон. — Я в курсе. Но держался ты внушительно долго. Не удивляйся, если сегодня ещё будут желающие вызвать тебя один на один.

Салим посмеивается, отпивая из бокала.

— Пожалуй, я — пас. — Он переводит взгляд на Джейсона. — Если только ты вдруг не хочешь?

И смотреть на эти руки в опасной близости от лица и губ их владельца? Колчек знает топ-10 других способов сделать этот вечер запоминающимся для своих сослуживцев, и его попытка присосаться к Салиму посреди армрестлинга туда не входит.

— Не-е, — бросает он. — Не мой вечер сегодня.

Салим кивает.

— Сообщишь, если вдруг передумаешь, — усмехается он. — В конце концов, я уже не молод, мне понадобится некоторое время, чтобы восстановиться. Потом можно снова в бой.

Джейсон руку на отсечение готов отдать, что это сейчас был флирт.

— Что, дедуль, — произносит он внезапно низким голосом. — Уже коленки дрожат?

— Нет, — отвечает ему в тон Салим. — Обычно, не у меня.

Джейсон может спокойно умереть прямо на этом самом месте. В баре повесят табличку в его честь. Что-нибудь про смерть от чёрных глаз Салима и члена, в который ушла вся кровь из тела Колчека. Достойная, в принципе, смерть.

Он тяжело сглатывает, вглядываясь в лицо напротив. У Османа на лице абсолютно дьявольская усмешка.

Их сверление взглядами прерывает женский голос. Джейсон всё ещё немного заворожен Салимом, поэтому не сразу узнаёт в подошедшей ту самую особу, что строила глазки Осману практически с самого его прибытия в бар. Та щебечет что-то Салиму под нарастающее раздражение Колчека. Какого хрена?

Внезапно Осман прерывает поток её слов. Мягко улыбнувшись, он отрицательно качает головой.

— Я уверен, вы чудесная женщина, но я не заинтересован. — И с этими словами его ладонь оказывается на бедре Джейсона, демонстративно крепко сжимая.

Колчек снова молится, но в этот раз о том, чтобы у него не встал на глазах у шокированной женщины от простого прикосновения, словно у школьника. Та, в свою очередь, раздосадовано ругается и уходит, правильно интерпретировав происходящее.

Осталось выяснить, правильно ли всё понимает сам Джейсон.

— Теперь от тебя фанаток палкой придётся отгонять, — хрипит он, усмехаясь.

— Не придётся, — обещает Салим.

Его рука ещё раз весьма однозначно стискивает бедро Колчека и остаётся там лежать. Большой палец поглаживает ногу. Джейсон облизывает губы, чувствуя, как заходится в груди сердце. У Салима на лице — отражение его мыслей, и последние сомнения развеиваются под весьма недвусмысленной ухмылкой.

Позже он даже не сумел бы сказать, кто первый поднялся с места и как именно они добрались до туалета. В памяти чётко отпечатывается только желание — жгучее, отчаянное. В какой-то момент они просто оказываются в одной из кабинок, и Колчек благодарит всех богов за то, что перегородки достаточно прочные, потому что в одну из них он практически врезается спиной.

Джейсон целует жадно, настойчиво впивается в губы Салима, ощущая ответный напор со стороны мужчины. Осман прижимается к нему тесно, его нога между ног Колчека ощущается хорошо, правильно. Рука Салима забирается под футболку, оглаживает торс, задевает затвердевшие соски, и Джейсон плавится, плавится. Он не знает, что произойдёт дальше, но знает, что согласен на всё, что Осман ему предложит, он хочет всего, хочет большего, и не только здесь и сейчас.

Когда дыхание кончается, Джейсон обращает внимание на шею Салима, прикусывает кожу, пробуя того на вкус, наслаждаясь сбившимся дыханием мужчины.

— Что ты со мной творишь, — шепчет Осман просевшим голосом, и Колчек усмехается в чужие губы.

— Я ещё даже не начинал, — отвечает он тому на ухо, многообещающе облизывая мочку.

Салим быстро принимает условия игры, и вот уже его рука оглаживает пресс и спускается ниже. Медленно, мучительно медленно он проводит ладонью по выпуклости на штанах Колчека. От этого простого движения у Джейсона по всему телу разбегаются мурашки и с губ срывается резкий выдох. Судя по ухмылке, Салим доволен произведённым эффектом.

Колчек искренне начинает раздумывать над перспективой отсосать Салиму в туалетной кабинке, когда внезапно кто-то шумно вваливается в туалет, заставляя их обоих замереть от неожиданности. Джейсон перебрасывается удивлённым взглядом с Салимом. Они стараются выровнять дыхание, когда раздаётся ещё один хлопок входной двери. Прежде чем Колчек успевает обрадоваться тому, что нарушитель спокойствия покинул туалет, раздаётся знакомый мужской голос.

— Тут никого?

Это Ник.

Следом раздаются звуки, которые однозначно ни с чем не спутаешь: не так давно они доносились из этой кабинки.

— Нет, — отвечает другой мужской голос, и от осознания происходящего Джейсону хочется побиться головой обо что-нибудь и застонать.

Это Эрик ёбаный Кинг.

— Ты уверен? — спрашивает Ник в промежутках между поцелуями.

Джейсон переглядывается с Салимом, у которого на лице непонимание. В то же время, не сговариваясь, они опираются ногами об унитаз, прислоняясь спиной к перегородкам. Им приходится поддерживать друг друга одной рукой, но уже минуту спустя оказывается, что не зря, потому что раздаётся звук шагов, торопливо пересекающих уборную с одного края до другого и обратно.

— Никого, — утвердительно произносит Эрик, после чего снова возвращаются звуки поцелуев.

Джейсон корчит самую многострадальную мину из всех возможных. Салим, застывший напротив, сочувственно потирает большим пальцем косточку на колчековом запястье.

Одно дело слушать звуки чужих непотребств: в конце концов, Джейсон достаточно времени провёл в казармах, чтобы научиться абстрагироваться. Но другое дело, когда виновники этих звуков — твой лучший друг и муж твоей, блять, капитанши.

— Пиздец, — произносит он одними только губами.

Салим явно до сих пор не понял масштабов проблемы: вряд ли он так скоро сумел бы запомнить голос Эрика, но молчаливая поддержка Османа пришлась как нельзя кстати.

Джейсону только оставалось молиться, чтобы эти двое не решили друг другу передёрнуть или что ещё хуже.

Наконец пробивается голос Ника.

— Идём, — говорит он. — Пока нас не хватились.

— Да, — соглашается Эрик, но за этим следуют только новые звуки поцелуев.

Джейсон закатывает глаза, а Салим, судя по виду, едва сдерживает смех.

— Пошли. — Кто-то берётся за ручку двери, раздаётся звук шумного бара, и снова тишина.

Ник. Вечный, блять, герой-любовник.

Они с Салимом ещё некоторое время не двигаются, пока до Джейсона не доходит вся абсурдность их положения. Заперлись в кабинке, как дорвавшиеся до поцелуев школьники, которых чуть не застали врасплох, так ещё и оказались свидетелями чужой драмы. Они смотрят друг другу в глаза, и спустя мгновение обоих разбирает смех. Осман чуть не падает, потеряв точку равновесия, но Джейсон удерживает его в вертикальном положении. Кажется, до них одновременно доходит, что они стоят в кабинке туалета, потому что смех усиливается. Джейсон продолжает держать Салима за плечо.

Они выравнивают дыхание, восстанавливая контроль, периодически прерываясь на смешки.

— Не могу, блять, поверить, — чуть успокоившись, произносит Джейсон, отпирая кабинку. — Похоже Никки решил трахнуть обоих Кингов.

Салим качает головой, осознав масштабы драмы.

— Ваш отдел определённо… уникальный в своём роде.

— Не говори, — фыркает Колчек. — Слушай, нам нельзя возвращаться, я не смогу сдержаться при виде них, я нас выдам.

Направившийся было к выходу Салим усмехается, поднимая взгляд.

— Это предложение закончить начатое в более комфортной обстановке?

В защиту Джейсона, дар речи он теряет всего на мгновение.

— А будь это оно, ты бы согласился?

Салим улыбается, и Джейсон чувствует, как собственное тело его предаёт: губы растягиваются в ответной улыбке, сердце делает кульбит, замирая на одно долгое мгновение, а во рту становится сухо, будто в пустыне Мохаве.

— Да, Джейсон, — отвечает Салим. — Я бы согласился.