Мужчина сосредоточенно потирает виски, давно уже отвлёкшись от наспех разложенных перед ним бумаг. Мучительная боль, упрямо пульсирующая в затылке, раздражает. Заставляет с силой сжимать веки, стискивать зубы, обессиленно кривясь во время очередного спазма.

И где её, черт возьми, носит?

Положив голову на сложенные руки, Трампер шумно выдыхает, звук больше походит на рык раненого барсука. Кто бы мог подумать, что шахматист регулярно, с самого с детства, страдает от приступов острой мигрени.

Становится невыносимо душно. В глазах темнеет, на шею и позвоночник накатывает волна противного, колючего холода. Липкого, стремительно захватывающего в свое распоряжение худощавое тело. К горлу снова подкатывает удушающее чувство тошноты, усугубляемое выпитым ранее кофе.

Глухой звук открывающейся двери, звон ключей, привычно отброшенных Флоренс на комод, он слышит так, будто те доносятся издалека, прячутся за шумную завесу.

– Отойди,– шипит сквозь сжатые зубы американец, болезненно реагируя на чужие прикосновения. Слишком резко одергивает плечо, сразу же жалея об этом - каждое движение отдает новой вспышкой боли.

Он не сразу осознаёт, как оказывается утянут в сторону кровати, не понимает, что именно ему говорит девушка. Кажется, тон рыжей еще более возмущенный, нежели во время прошлой “лекции”. Сетует на вновь забытые на полке таблетки, уже успевшие обрасти пыльным покрывалом, ворчливо замечает, что так он скоро себя в могилу загонит. Ха, не дождешься, дорогая.

На лбу Трампера скоро оказывается мокрое полотенце, по телу неожиданно разливается приятное чувство облегчения. Очередной спазм прекращается, у него наконец-то выходит вытянуться на постели. Кости в плечах противно хрустят, вставая на место. Лениво приоткрывая глаза, все еще болезненно реагирующие на яркий полуденный свет, он видит перед собой обеспокоенную Флоренс. Сидя на кровати, девушка склоняется над шахматистом. На шее все еще неряшливо завязан ситцевый шарф, насквозь пропахший парфюмом и сигаретами. Наспех скинутое пальто растянулось на потрепанном ковре.

Васси порывается уже что-то сказать, но останавливается, встретившись с измученным взглядом мужчины. Честная усталость плещется в покрасневших от напряжения глазах.

В тишине она неспешно укладывается рядом, запуская руку в волосы Трампера. Аккуратно массирует кожу, реагируя на малейшие изменения молодого человека в лице - не желая навредить. Заводит тонкие пальцы за его ухо, почесывает словно большого кота. Фредерик щурится, подаваясь навстречу щекотливым движениям девушки.

Наконец она разворачивает его лицо к себе, кладет ладони на щеки шатена, впиваясь в него серьезным, старательно-строгим взглядом. Флоренс хочется высказать ему всё, что она думает о его игнорировании приема медикаментов, о нервозности и наплевательском отношении к самому себе. Но с губ снова слетает лишь утомленный выдох. Всё потом.

Оставив на переносице Трампера невесомый поцелуй, она кладет голову ему на грудь, закрывает глаза. Тревога, разлившаяся по венам девушки, наконец смешивается с кровью, делаясь менее заметной.

Фредди тихо посмеивается, прижимая к себе Флоренс. Его откровенно веселит ее испуганный вид, а это вечное беспокойство в ее голосе и взгляде... Чертовски льстит.

– Рыжий-рыжий анальгетик,– хриплый смех срывается с губ шахматиста, когда Васси возмущенно пихает его в бок.

Дразнит его, уклоняясь от поцелуя в лоб. За беззаботными играми двоих боль окончательно сходит на нет.