— Блять. — Тори принимает вызов с пищалки и медленно поднимается с постели.

На часах — подумать только! — семь утра, и он в свой выходной получает вызов в «башню дьявола», как её местные называют. И ещё он заснул на животе, и теперь шея трещит, как дверь бабушкиного особняка. Он-то думал, что за тридцать — это как за двадцать, но с присыпкой морщинок тут да там, но оказалось, что это ещё и невозможность нормального сна в любимой позе.

Лидс вот спокойненько себе сопела лицом в подушку, разбросав вокруг эти поганые лезущие почему-то именно ему в рот волосы. Красиво, конечно. Но спать он с ней больше не будет. И так, в общем-то, не собирался: трахаться с Лидией оказалось не в пример скучнее, чем показывать её личико коллегам и знакомым.

Торвуд оглядел красотку с унынием. Ночью всё действовало по тарифу «любой каприз за Ваши деньги», да ещё и с искренним участием, но всё же удовлетворённым он себя не чувствовал. И догадывался почему, хотя признаваться себе не хотелось. Всё же он был и есть — кораблик в свободном плавании, и невыгодные симпатии ему ни к чему.

«С другой стороны, что мне мешает перевести невыгодное в ранг выгодного? — задумался Тори. Он же видел, как парень на него смотрит. — Не будь я нехорошим-гнидой-захватчиком, и всё было бы в шоколаде».

Тут же возникал вопрос целесообразности каких-либо действий. Споласкиваясь в душе, приводя в относительный порядок жёсткие волосы и молящую о пощаде шею, застёгивая мундир, Торвуд мысленно раскидал все факторы по табличке плюсов и минусов (впервые эту табличку он ввёл в свою жизнь, когда решал, пойти в армию или лишиться своей части наследства). В минусы пошли: недолговременное знакомство и отсутствие более-менее сносного контакта, а также то, что он уже воспользовался ордером и, соответственно, максимально накосячил ещё до знакомства. В плюсах оказался какой-то странный волнительный хаос, который было трудно расфасовать по пунктам. Его Торвуд безжалостно отпрепарировал, выйдя на свежий воздух. Этот сталкер — не просто красивый мальчик, не игрушка для тех, кто может себе его позволить, а, судя по всему, субъект, прекрасно понимающий, чего он хочет. Даже если то, чего он хочет, может повредить репутации. И в глазах у него не неведомая пустошь, а вполне себе осознанность. Но это не главное. Главное то, что на него стоит не только член, но и настроение.

И всё же...

Торвуд скривился, садясь в подземку. Слишком много он сегодня думает. А ему ведь ещё на ковре стоять. Или лежать. Это как пойдёт. Короче говоря, трезво мыслящая голова ещё как пригодится. Хорошо, что хоть потрахался ночью, иначе думал бы перед начальником не о том, как правильно ответить, а как смотрели на него шальные зелёные глаза, пока их обладатель отсасывал ему сидя на коленях и мечтая приласкать собственный член.

Он закатил глаза и потёр переносицу. Похоже, что табличка здесь не поможет, будь в ней хоть сотня минусов, один единственный плюс всё перевесит.

— Чё за суета, волчата? — Тори залетел в приёмку, где уже шептались, как стайка домохозяек, трое здоровенных парней: Кнуд, Йон и Трюгг — те, кто делил с ним одну должность, одни корни и, иногда, одну шлюху. Старшим был Йон, ему уже за сорок, и он каждый день ворчит, что скоро пенсия, а он вынужден сидеть в этой жопе мира и следить за сраными циллийцами с их сраными проблемами с головой. Младшим был Трюгг. Ему всего двадцать четыре, он — племянник Императора, и в Циллу был направлен за повышением, а в остальном неплохой парень. Торвуд даже подкатывал к нему, когда Трюгга только перевели в Мириад (всё же императорский племяш — это вам не шутки, добыча знатная, шкура дорогая), но парень оказался самым натуральным натуралом из всех натуралов, которых Тори когда-либо встречал, а может просто боялся давать в зад, кто его знает.

— Вуд, блять. Тебя только ждём, — буркнул Кнуд, окинув его недовольным взглядом.

— Так ещё подождёте, я ещё кофе не выпил, — поржал Тори, включая чайник. То, что Кнуд был на десять сантиментов выше и на десять шире, его почему-то никогда не смущало. — А где Манс? Не говорите, что он опять шынназа переел. — Тори достал одну из чашек и закинул туда ложку растворимого кофе. Подумал и закинул ещё две.

— А тебя не смутило, что он в чате не отвечает? — спросил Йон, закуривая сигарету.

— А когда он отвечал? — Тори размешал кофе и повернулся к ребятам. — Вы на что намекаете?

— Очень давно не отвечает, между прочим, — ответил ему Трюгг.

Тори хмыкнул, отпивая кофе. Пусть Манс хоть с пулей промеж глаз в канаве лежит, туда ему и дорога. Компанейский, конечно, был парень. Но в остальном гнида гнидой.

— Кнуд думает, что Вольф вызвал нас из-за него, — продолжил Трюгг. Голос у него был неспокойный. Как и движения. Боится парень.

— Увидим, — пожал плечами Тори.

Он даже успел выпить полкружки, а Йон выкурить полсигареты, когда наконец зашёл хмурый Вольф и поманил их пальцем.

— Кого ждём?

Они зашли в кабинет комиссара и расселись вокруг стола.

— Так, господа, — начал Вольф, — со второй командой я уже общался, теперь вы. Перехожу сразу к делу. Трюгг, передай, пожалуйста, копии. — Он подвинул к Трюггу, сидевшему ближе всех, стопку бумаг, тот взял одну и передал дальше. У Тори появилось нехорошее предчувствие, когда одна из копий попала ему в руки. — Сегодня ночью далеко за Стеной наш шпион нашёл тело Манса.

— Блять, — прокомментировал Кнуд.

— Цель? — спросил Йон.

— У него спёрли ордер.

Тори развернул фотографии и посмотрел на тело бывшего товарища. Раны практически незаметны, как для стороннего наблюдателя, но в отчёте написано, что у трупа ножевое. И что умер он до того, как оказался за Стеной. Тонкая работа.

— Хорошо подставлено, — заметил Тори. — Убили ради одной-единственной вещички, оттащили за Стену. Если бы не наш шпиончик, никто бы Манса не хватился ещё долгое время. Про ордер бы вообще забыли. Мало ли где потерялся. Только на какой черт красть ордер? Не слишком ли сложно?

— Кроме ордера ничего не взяли... — заметил Трюгг.

— Может, кто-то из циллийской верхушки решил разгульную дочурку защитить? — предположил Йон. Несмотря на запрет на брак до пенсии, у Йона была незаконнорождённая дочь на Родине, поэтому он всегда размышлял, как отец. Тем не менее, это предположение навело Тори на определённые мысли.

— Кто-то кроме меня пользовался ордером на этой неделе? — спросил он, но мужчины покачали головами. Тори досадливо закатил глаза. — Надо бы уже ввести нормальную оцифровку, чтобы не опрашивать всех каждый раз, как что-то случается.

— Мысль хорошая, но дорогая, — отрезал Вольф. — Не до того сейчас. Имя узнал?

— Миннеан Росси.

Вольф поднял на него тяжёлый взгляд.

— Росси? Как Дориан Росси? — возник Трюгг.

— При чем здесь этот гангстер? — Тори закатил глаза. — У них у каждого второго такая фамилия.

— И всё же. — Вольф сложил руки в замок. — Вуд. Проверь это. Всё равно кому-то придётся поговорить с Росси. Это на его территории видели Манса в последний раз.

Торвуд вздохнул. К местному гэнгста-боссу идти не особо-то хотелось.

Они ещё с полчаса обсуждали само происшествие и то, какой Манс отморозок, а потом Вольф попросил Тори задержаться.

Тори сел к боссу поближе и доверительно нагнулся над столом.

— Что-то не так, начальник? — спросил он. Тори Вольфа уважал. Комиссар никогда не был предвзят и судил людей не по симпатиям, а по качеству проделанной работы. Такой начальник дорогого стоил, жаль, не все это понимали.

— Вуд. — Вольф закурил, даже не удосужившись открыть окна. — То, что я тебе скажу, должно остаться между нами. И говорю я это только потому, что это может спасти твою ебливую шкуру.

Тори криво улыбнулся. Его «ебливая шкура» не раз заводила его в неприятности. И, похоже, что на этот раз дело и правда в рыжем красавчике.

— Понял.

— У нашего Росси на самом деле есть младший родственник, о котором он очень печётся. Разумеется, он его хорошо прячет. Так что проверь эту теорию. Если узнаешь, кто, что и как... можешь ждать повышения. Или скостим тебе пару лет до пенсии, как тебе идея?

— Идея мне нравится. Но разве мы не пытаемся дружить с местными?

— В этом и сложность. Сейчас, с прибытием теянского чиновника дружить будет всё сложнее. Циллийское быдло не понимает, кто настоящая угроза. Разрушил их систему ОС, а виновата Империя... Так что... раз уж всё равно идти к Росси, то попытай счастья и выясни, что можно сделать, чтобы склонить их на нашу сторону.

Тори нахмурился.

— Я знаю, что. Нужно открыть им доступ за Стену.

— Вот и подумай, как это сделать. Нам не нужны проблемы с Командованием, с этими старикашками. Но и Тее отдавать Циллу нельзя. Понимаешь, о чём я?

— Ага. — Тори откинулся в кресле. — Нужно угодить всем и сразу.

— Верно, мальчик. Это суть политики.

Торвуд рассмеялся.

— И на хуй сесть, и рыбку съесть.

— Не выражайся в моём кабинете. — Вольф затушил сигарету.

— Прости.

— Мне нужен преемник, Вуд. Ты подходишь. Но держи себя в штанах.

— Я что-нибудь придумаю, — пообещал Тори, поднимаясь.

— И, Торвуд, ты когда в последний раз в зале был? — спросил Вольф, указывая папкой на его живот. Тори еле удержался, чтобы не закатить глаза. — Сходи разочек, а то в трущобах часто приходится бегать.

— Был вчера, босс. Просто местные пекут замечательные булки, сами знаете.

— Не упирай на массу. Считай, это приказ. Форму на размер больше я тебе выдавать не буду.

— Понял, понял.

— Йонни, я потолстел? — спросил он у сидящего в приёмке с чашкой кофе в руках коллеги.

Йон смерил его взглядом с головы до ног и обратно. А затем усмехнулся криво.

Большинство коллег трущобы ненавидело лютой ненавистью. Трущобы, по большей части, отвечали взаимностью. Не нравилось рядовому циллийцу наличие «завоевателя его земель» на своей территории. Случались весьма неприятные казусы. Причём если появившегося в окрестностях члена иррийской армии закидали яйцами, камнями или грязным бельём — это ещё, можно сказать, несчастный легко отделался. Убийства тоже были нередки, однако старших офицеров, вроде Тори, никто трогать не смел. Выкрикивали оскорбления, могли плюнуть под ноги, рискуя сохранностью носа и почек, но не более того. Поэтому Тори относился к трущобам спокойно, даже с интересом. Прогулки по трущобам были сродни экскурсии в другой мир. Здесь всё было иначе, чем в центральном районе или даже в районах для среднего класса: везде летали камеры, дома были невысокие и, в основном, старые, налепленные без какого-либо плана то там, то тут, людей на улицах почти не встретить: ночами все кучковались там, где меньше камер или по барам, днём — пахали на шахтах.

К слову клубная жизнь, рассыпанная по Внутренней Стене, была вполне себе. Как по Тори, так очень даже. В куче фриков всех мастей, неоновых вывесок, искусственного дыма, запахов из уличных ларьков с местной кухней и всех удовольствий, которые только можно вообразить, было несложно и приятно потеряться. Хочешь полизать шынназ с любовницей? Пожалуйста, только плати. Нужна комната для траха — легко, на каждом шагу. Вкусные циллийские булки? О, да!

Ладно, что уж говорить, Тори до дрожи любил Мириад, этот чёртов город с историей в несколько тысяч лет, где в одном районе тебя заклеймят позором за недостаточно дорогие шмотки, а ужин обходится в половину месячной заплаты, а в другом можно отхватить пизды только за то, что у тебя северно-имперское ебало, а в третьем… а в третьем можно найти себе какого-нибудь Миннеана и сладко пользовать его за ордер… Самым большим плюсом всё же было отсутствие на горизонте семьи с её строгими уставами, а самым большим минусом, конечно же, — невозможность трахаться по обоюдному желанию и не за деньги. Но, если когда-нибудь эта ситуация исправится, Тори будет просто счастлив.

Пристанище одного из местных боссов, разумеется, находилось в слепой зоне и было замаскировано под нотариальную контору (непонятно для кого, потому что Вольф был осведомлён о локации в точности до ширины и долготы). Кажется, здесь некогда появился раскол, и полиция его оцепила, однако местные воротилы сумели снять запрет на постройку и на обитание. Камеры могли летать здесь сколько угодно, но ничего не заснять — раскол уничтожал сигнал или искажал его. То же самое было и с сетью. Иногда в подобных местах сеть не ловила, а иногда ловила очень странно. Например, как-то раз, находясь в одной из «зон отчуждения», на которые невероятно богата Цилла, Тори поймал сообщение, датировавшееся следующей неделей. Было весьма крипово.

К слову, Дориан Росси хорошо скрывал свою личность от общественности. Знали о нём только иррийские копы с высоким уровнем доступа. Зачем столько геморроя ради сокрытия собственной личности — не ясно. Но Тори всегда подозревал, что одной из причин мог быть шпионаж на Империю. Сегодня он в этом почти уверился.

Прямо перед конторой Тори ступил в мутную лужу и порадовался, что додумался сгонять до дома и переодеться в гражданское. Кожаные сапоги, которые использовали сталкеры, отлично подходили для походных условий, к коим с лёгкостью можно было причислить и трущобы Мириада.

Значок, пистолет, пару ножей и прочие атрибуты военного в Цилле пришлось прятать под куртку или в обувь, но зато его теперь от прочих можно отличить только по породистому лицу северного генотипа. К счастью, лицо его было интересным только при детальном рассмотрении, а на первый взгляд совершенно не бросалось в глаза.

Вообще ходить без формы вне выходных дней (а особенно в рабочее время) было запрещено уставом. Но кого ебёт устав, если он идёт в грёбаные трущобы? Ещё и комиссар намекнул, что неплохо бы делать все тайно.

— Чё ты тут ошиваешься? — спросил воротила на входе.

Он не добавил «имперский хер», так что, можно считать, общался в вежливом тоне.

— Я к Росси.

— Ну допустим. По какому делу?

— По важному. — Тори скрестил руки под грудью. Воротила был с ним примерно в одном весе и, скорее всего, тоже имел при себе пушку, но вряд ли проходил специальную подготовку. — Скажи Росси, что пришёл офицер с мировой.

Воротила усмехнулся, явно не собираясь сдавать позиции, и они ещё с четверть часа собачились, брызгая слюной, пока в микрофоне под вывеской «нотариальные услуги» не запершили помехи. После чего низкий, хрипловатый голос приказал:

— Впусти его и хватит орать.

Тори предположил, что это и был Росси. И оценил тон. Похожий был у его прежнего начальника. Таким интонациям подчинённые обычно подчиняются беспрекословно. За редким исключением в виде какого-нибудь Торвуда, который никогда не умел гаркать подобным образом, но зато имел изумительный иммунитет к чужому давлению.

«Что ж, если мой минетный бог действительно его подопечный, то не удивительно, откуда у него склонность к властным мужчинам, — подумал Тори и хмыкнул. — Ну, властного мужчину уж я-то смогу ему устроить».

Воротила входе принял его ухмылочку на свой счёт и зло осклабился.

— Проходи, имперский хер. — И открыл перед ним дверь.

«Вот и кончилась вежливость».

Внутри было вполне себе приятно. Чисто и ненапряжно, учитывая то, что здесь сидит мафия. Из приёмной вело несколько дверей, напротив входа почти-скрипела старая широкая лестница, возможно, ещё с тех времен, когда Цилла была свободной и процветающей державой. Люди, которых мог видеть Торвуд, в большинстве скорее походили на офисных работников, нежели на бандитов.

— Если ты к Росси, то тебе вон в ту дверь, — подмигнула девушка, сидящая на входе, указывая длинным наманикюренным ногтем на нужную дверь.

— Спасибо, красавица. — Тори обаятельно улыбнулся, и прошёл, куда было сказано.

Он не стал стучаться.

Комната, в которой расположился Росси, не знала окон, но хорошо освещалась искусственно (пожалуй, даже слишком хорошо). Везде валялись стопки бумаг вместо адекватных времени электронных носителей, а в углу притаилась дверь в смежное помещение. Сам криминальный элемент (хотя проще сказать — циллиец) сидел за большим, абсолютно лишённым дороговизны и пафоса столом, опять же, заваленным бумажками, и выжидающе курил. Похоже, что Тори привели в какой-то древний архив, а не в кабинет одного из боссов.

Тори взял один из стульев и сел напротив, разглядывая мужчину. Шрамы прямо на лице, хотя, если представить его без них, можно сказать, что Росси даже симпатичен; развитое, возможно даже слишком развитое, телосложение, и почти что полностью седые волосы. Тори было сложно определить возраст этого человека навскидку. Ему можно было бы дать от тридцати до сорока пяти. Удобная внешность для гангстера. Была бы, если бы не шрамы, как отличный опознавательный знак и довольно запоминающиеся черты лица. Хищные. Лицо мафиози действительно чем-то напоминало о Миннеане.

— Ну что, пришёл просить руки и сердца? — спросил Росси, сбрасывая пепел в жестяную банку из-под консервированных персиков. — Или есть дело поважнее?

«Ясно. Значит, они и в правду родственники».

— А ты уже всё разнюхал? — Тори поиграл бровями. — Думаешь, бриллиант в виде груши взять или квадрат пойдёт?

Росси посмотрел на него изучающе, выдохнул дым в сторону, хотя в таком тесном помещении, да ещё и без проветривания, это было бесполезно.

— Бери, что подороже, и вставай в очередь, — ответил он наконец.

— Если уж ты в курсе, что это я применил ордер на твоего... братишку, то почему дырка в сердце сейчас не у меня, а у Манса Ньодсона?

— Что ж, Торвуд Третий, дырку в сердце сделать никогда не поздно, знаешь... но малыш не жаловался на тебя. Да и Манса было убрать гораздо выгоднее, чем вполне лояльного копа. Или я не прав?

— Прав, — кивнул Тори с некоторым облегчением.

— И какого хрена ты здесь?

— Вольф послал с тобой договориться.

— Что ему нужно?

— Ему нужно, чтобы ты не мочил наших. Манс, знаешь ли, не просто рядовой без связей.

— Манс вытрахал мне весь мозг. Ты в курсе, что он пытался нас крышевать?

Тори промолчал, хотя о делах Манса понятия не имел. Манс делал себе деньги не слишком-то законными путями. И о-очень рисковыми. И именно поэтому Торвуд шёл сюда не убивать мафиози, а договориться с ним.

— Давай так, мьямо Росси. — Тори облокотился о заваленный стол и оскалился, глядя в спокойные светлые глаза. — Мы хотим спокойно гулять по улицам, но старым пердунам из Консилиума не выгодно выпускать вас за Стену официально. Поэтому мы, я... Комиссар Вольф готов оказывать содействие. Всё по-серому, разумеется.

— Мангызы и так неплохо обходят условия пакта. — Гангстер откинулся в кресле и погасил сигарету. — Я хочу убрать Тею из уравнения.

Тори не позволил своей улыбке расползтись еще шире.

— Тею убрать будет не так-то просто. Я думаю, ты в курсе, какая большая шишка прибыла к нам на днях.

— К чему ты клонишь? — Росси смешно приподнял полуседую бровь. — Хватит ходить кругами, имперец.

Тори усмехнулся.

— Твой братик спит с Малавски, ты знал об этом?

По лицу Росси (а особо — по вздувшимся желвакам) можно было твёрдо сказать, что он не знал.

— А не пиздишь ли ты?

Через оскал Росси Тори разглядел парочку золотых зубов.

— Можешь проверить камеры наблюдения в отеле, где он снимает номер, — скучающе сообщил Тори, разглядывая глубокую морщину между бровей мужчины. — Я видел их вместе вчера вечером.

Не отрывая от Торвуда холодного взгляда, с абсолютно каменным лицом этот мужик поднял со стола телефон и позвонил. Тори лишь краем глаза успел заметить фотографию абонента на экране. И расплылся в пакостливой ухмылке. Миннеан Росси на ней выглядел ещё совсем мальчишкой и улыбался счастливо, как большое солнышко.

***

Шиа всегда ненавидел свой беспокойный сон. С самого детства он спал чутко, как дикий кот: поднимался от любого шороха и потом долго не мог заснуть. А когда он после продолжительной службы на органы вступил в политическую жизнь страны, эта особенность усугубилась бессонницей. Но сегодня он благодарил богов и за неё.

Спать, лёжа рядом с молодым и красивым любовником, было, несомненно, изумительно приятно, но трель телефона этого самого любовника мгновенно привела Шиа в рабочее состояние.

Даже не подумав о своих действиях, он нажал на кнопку, отключавшую звук и вибрацию на чужом телефоне, и взглянул на экран.

«Дориан», — гласила надпись о входящем звонке.

Шиа взял новенький телефон в руки и поднялся с ним с постели, а мальчишка лишь пробормотал что-то недовольно, но нечленораздельно, зарылся в подушку и вновь блаженно засопел.

Шиа с мгновение наслаждался видом гармонично развитого, красивого тела в лучах солнца, а затем вышел из спальни, на всякий случай закрыв её на замок. Интуиция била в колокол, а Шиа привык доверять своим предчувствиям. Лучше проверить и понять, что ошибся, чем не проверить и попасть впросак.

Шиа спешно надел очки и, не сбрасывая звонка человека, что никак не мог успокоиться и набирал уже во второй раз, открыл переписку с ним же. И не пожалел о своём внезапном решении. Переписки с «Дорианом» были редкими, но сквозили искренней заботой с обеих сторон, настолько вопиющей, что у Шиа зачесались кулаки. Выходит, паршивец врал. У него есть любимый человек.

Шиа коротко взглянул в сторону запертой двери в спальню, где ничего не подозревающий любовник мирно спал в его постели после ночи изумительного секса. Шиа не то, чтобы был разочарован, скорее чувствовал, что получил на руки карт бланш. Теперь можно не пытаться заполучить мальчика честно: вниманием, ласками и сексом. Шиа просто возьмёт его себе, и всё. Если любит этого человека, то забудет о нём. В тех условиях, которые может устроить ему Шиа, можно даже своё имя забыть.

Мужчина вдохнул и выдохнул, понимая, что кровавая пелена медленно наползает на глаза. Нужно всё же держать себя в руках и оставаться человеком. С тех пор, как он оставил свою должность в теянских органах, жестокую натуру приходилось усмирять мирными способами. Но в такие моменты, когда все тело сковывала злая ревность, хотелось вспомнить былое.

Внезапно в переписке с «Дорианом» всплыла фотография, и Шиа заскрипел зубами. Он знал этого человека. Дориан Эльмар Росси — местная шишка на нелегальной арене Мириада, молодой преступник, подчинивший себе обширные территории в городе и возможный шпион Иррии. Есть небезосновательные предположения, что он работает на самого Рендала… Одной из задач на должности в Цилле Шиа определил поиск и устранение внутренних шпионов Иррии. И один из этих ублюдков — любовник Миннеана. Его Миннеана. Гипотетически, Росси воспользовался им, подложил под Шиа, чтобы добыть сведения, ослабить защиту и ударить исподтишка. И этот прекрасный Видду, этот бог наслаждений, на которого у Шиа перманентный стояк и в которого он чуть не втрескался, как безмозглый юнец... простой шпион. Проститутка, которая отдаётся не за деньги, а за информацию.

Шиа заметил, что чересчур сильно сжал пальцы, когда экран чужого телефона треснул в нескольких местах. Росси перестал названивать любовнику.

Это могло стать проблемой. Если Росси поймёт, что его шпиона засекли, что он предпримет? Помчится спасать или же оставит на произвол судьбы?

Шиа нахмурился и достал собственный телефон.

— Рамса, приведи побольше людей к отелю, чтобы они были с транспортом, и попробуй достать информацию по сталкеру по имени Миннеан. Справишься?

— Приложу все усилия, сэр, — ответил Рамса нейтральным как всегда тоном. — У нас ЧП?

— Не совсем, но поторопись.

Шиа повесил трубку и глубоко вздохнул. Первостепенные задачи для подобных ситуаций он выполнил. Подозрительное лицо заперто, союзники предупреждены. Сейчас нужно успокоить нервы и привести себя в порядок. Время есть.

Шиа наскоро принял душ, побрился, почистил зубы и оделся. Светлые волосы, уже слегка поредевшие, но достаточно мягкие и послушные, улеглись, как надо, и за пятнадцать минут Шиа превратился из заспанного любовника обратно в строгого чиновника.

Он подошёл к двери в спальню и прислушался. Шума не было, кажется, Миннеан до сих пор спал.

«Как неосторожно, мой дорогой», — усмехнулся Шиа.

Он взял с собой пластиковые стяжки и положил в карман шокер на случай, если шпион поймёт, что Шиа уже все знает раньше, чем будет полностью беспомощен.

При мысли о беспомощном Миннеане стало так сладко и хорошо во всём теле, что захотелось просто оставить его там, в комнате, и ничего не предпринимать, а просто запереть, изолировать его для себя, в своё личное пользование, но Шиа себя осадил. Сейчас не время.

Шиа открыл дверь, щёлкнул замок, но парень даже не поморщился. Спал, как убитый, лёжа на спине и раскинув свои ноги-руки по всей постели, едва прикрытый тонкой белой простыней.

Шиа невольно залюбовался этим совершенным телом, подтянутым, жёстким, влекущим, и присел рядом, чтобы мягко коснуться гладкой щеки рукой.

«По-хорошему у нас с тобой не вышло, маленький Видду. Но отпускать тебя от себя я не планирую. Поэтому будем по-плохому. Не обессудь».

Шиа перевернул довольно тяжёлого парня на живот и крепко стянул его запястья за спиной стяжками. Взгляду представилась отличная картина. Шиа обскользил взглядом голые ягодицы, погладил ладонью и скользнул пальцем между, поглаживая розовую бритую дырку.

Мальчик только вздохнул и нахмурился, на автомате пытаясь овладеть своими руками, и Шиа понял, что нужно действовать быстрее.

Он надел стяжки и на голые лодыжки, отсекая Миннеану любые пути к отступлению, пока тот не проснулся.

От вида беспомощного и связанного Миннеана, у Шиа потяжелело в паху, а мысли о его дальнейшем допросе и вовсе привели в непередаваемо сладкий, жгучий восторг. Интересно, какой он будет? Пугливый и жалкий? Отчаянно храбрящийся до последнего? Что будет в его глазах: мольба, ненависть, страх?

— Доброе утро, — сонно пробормотал мальчик, вывернув голову из плена подушки. — Я, конечно, не против, но лучше бы ты сначала дал мне отлить, — видя, что Шиа молчит, мальчик продолжил болтать: — Или ты хочешь, чтобы я обоссался в процессе? — Зелёные глаза посмотрели с выразительной смешинкой, однако Миннеан не пытался как-то высвободиться или изменить положение. Хороший мальчик, послушный. — Нет, мужик, на золотой дождь я не подписывался. Что-то не так? — добавил он, с беспокойством в голосе, от которого внезапно защемило сердце. Переворачиваясь и неловко садясь на постели, он заглянул Шиа в глаза.

Шиа молча провел пальцами по его утреннему стояку.

— Пойдём, я помогу тебе.

Миннеан посмотрел настороженно, но ничего не сказал, пока не допрыгал с помощью Шиа до уборной.

— Развяжи хотя бы руки...

— Я же сказал, что помогу. — Видимо, его ухмылка оказалась уж слишком устрашающей, потому что в глазах своего мальчишки Шиа прочел тревогу.

— У меня ж стоит... — тихо сказал он, глядя глаза в глаза. — Брызгать будет во все стороны.

Шиа хмыкнул и настроил ему душ.

— Заодно ополоснёшься.

Он вышел, оставив любовника в уборной, плотно прикрыв за собой дверь. В ванной комнате окон нет, а значит, он не сбежит. Да и какое значение имеют окна, если ты находишься на двадцать втором этаже. Связанный по рукам и ногам.

Рамса прибыл спустя несколько минут с парочкой крепких ребят.

— На это имя ничего нет, — начал он без предисловий. — Только и без того известные факты: возраст, фамилия, школьные отметки, место службы...

— Хорошо, — кивнул Шиа и взял наскоро распечатанный лист, на котором были прописаны скудные данные о его новом любовнике, которые Рамса успел пробить за время короткой поездки.

«Миннеан Морена Росси, семьдесят седьмой год рождения, кэллаэ, был замечен в несанкциорованном...»

Шиа усмехнулся. Судя по фамилии, вполне могло быть, что они с Дорианом Росси и не любовники вовсе, а родственники. Это несколько усугубляло положение, однако почти снимало тяжёлый пресс из ревности с груди. С другой стороны, мало ли Росси в Цилле? Каждый пятый. Могли они быть и просто однофамильцами.

Шиа отложил теперь бесполезный лист с описаниями параметров, количеством оконченных классов школы, и оценками сданных в армии нормативов. Миннеан был до неприличия хорош в некоторых из них, чего и следовало ожидать от сталкера…

— Оборудуй мне место для допроса где-нибудь, где будет легко прибраться, а потом выведи парня из ванной. Мне нужно выпить кофе.

Рамса кивнул.

Пока Шиа цедил кофе, тот вместе с подчинёнными спорыми и чёткими движениями расчищал поверхность от лишней мебели. Затем они постелили полиэтилен и поставили посреди него неудобный деревянный стул.

Рамса, высокий, худой мужчина со светлыми, рыжеватыми волосами и невзрачным лицом, на котором кричаще выделялся непомерно тяжёлый подбородок, молча закрепил полиэтилен и достал инструменты. Они работали вместе уже около пятнадцати лет, сначала на органы, а потом Шиа поднялся выше, потянув приятеля за собой. Якуб Рамса знал его, наверное, лучше, чем он сам, и в допросах в своё время преуспел куда больше него.

Наконец Рамса вывел голого и уже успевшего слегка пообсохнуть Миннеана и усадил на стул. Мальчишка был предельно напряжен, но нисколько не устыдился того, что его и его причиндалы оглядывает несколько пар глаз. Даже не покраснел. И, что интересно, молчал.

— Да уж, сэр, если бы я решил менять ориентацию, то только с таким мужчиной, — усмехнулся Рамса, надевая перчатки.

— Я сам. — Шиа закурил сигарету и подошёл к сидящему на стуле, непривычно тихому Миннеану. Он не готов доверить допрос кому-то другому. Потому что планирует сделать всё настолько нежно, насколько это будет возможным. И, что скрывать, потому, что хочет как следует насладиться. — Миннеан?

— Что?

«Какой обиженный голос. Что ж, ты сам виноват, что решил шпионить против меня».

Шиа встал к нему вплотную и поднял его прекрасную голову за подбородок. Зелёные глаза смотрели со смесью страха и обиды. Он ожидал увидеть ещё и злость, но ведь ещё не вечер…

— Ничего не хочешь мне рассказать, перед тем, как мы начнём, малыш? — Шиа нежно огладил изгиб челюсти. — Если сделаешь это сейчас, то я всё забуду, и мы притворимся, что ничего этого не было.

Якуб за его спиной зашуршал тканью, занимая позицию наблюдателя на диване. Как и остальные ребята. Обычные громилы. Шиа знал их несколько лет, но имён так и не запомнил.

Миннеан покосился за спину Шиа, где сидели ребята. На его лице отчётливо выступили желваки.

— Чего ты хочешь? — спросил он тихо, вернув своё внимание Шиа.

— Расскажи мне, что тебя связывает с Дорианом Росси.

— Ёбарь мой, а что? — Мальчишка зло усмехнулся, и Шиа просто не смог сдержаться.

От крепкой пощёчины голова Миннеана откинулась в сторону и упала на плечо, а стул пошатнулся.