Лицо обожгло болью, и Миннеан зажмурился. Его редко били, потому что он никогда не уводил чужих подружек и не приставал к чужим девчонкам, да и в целом всегда предпочитал пойти на мировую, а не махать кулаками, как, например, Дори, который в юности мог сломать нос за «нетакой взгляд» в свою сторону или в сторону своей девушки. Или просто потому что.

Если уж говорить начистоту, Миннеан был тем ещё ссыклом. Он избегал боли любыми доступными способами. Конечно, иногда прилетало. Всё же он мангыз. С кем только не столкнёшься за Стеной. Бывало, прилетало от матери, когда она ещё была жива, прилетало и от Дори. В первом случае он отделывался громкой пощёчиной — ерунда по сравнению с настоящими мужскими ударами. Во втором ему обычно давали лёгкого подзатыльника или поджопника. «Начистить хлебало» брат мог только за действительно стрёмный поступок, однако случалось и такое.

Но даже далёкий от уличных потасовок Миннеан понимал, что это не удар. У Шиа достаточно тяжёлая рука, он явно когда-то умел пользоваться кулаками, да и синяк, скорее всего, останется. Пощёчина была сильной, даже в голове зазвенело, но так били женщин: обидно, унизительно, щадяще.

Миннеан сжал челюсти. Видимо, новый любовник полез к нему в телефон, прочитал переписки и подумал, что они с Дори в отношениях или типа того. Странно, что на Дори он отреагировал сильнее, чем на откровения об Олли и Кето. Может быть, дело не в ревности? Или не только в ней?

И для чего он привёл этих крепких ребят? И бледного мужика, что смотрит на Миннеана, как на мороженое в жаркий день. Собирается пустить его по кругу за то, что умолчал об одном из любовников? В этом дело? Во лжи? Может, стоило не выёбываться, а просто сказать как есть? Но что если дело не в ревности к нему, а в самом Дори? Что если Дори в опасности? Тогда стоит врать до последнего?

— Возможно, лучше я всё же займусь им сам, сэр, — внезапно подал голос бледный мужик. — Вы слишком вовлечены эмоционально и даже не замечаете, как он врёт.

— Ты прав, — Шиа говорил, обращаясь к бледному, но смотрел в глаза Миннеана. А Миннеану было, как и раньше, чертовски сложно удерживать этот взгляд.

Сухая ладонь нежно скользнула по щеке там, куда пришёлся удар, и Шиа отошёл в сторону. Занял место бледного на диване.

«Мне пизда», — подумал Миннеан и, сглотнув вязкую слюну, поднял глаза на бледного мужика.

— Страшно? — спросил тот спокойно, без издёвки, натягивая на руки перчатки. Однако серые глаза не оставили ни одной частички его обнажённого тела без внимания. Не дождавшись ответа от замершего Миннеана, он продолжил: — Нам нужно знать всё, что ты знаешь о Дориане Росси. Я так понимаю, что портить тебе лицо нельзя... — Бледный обернулся в сторону Шиа, и тот утвердительно кивнул. — Но не волнуйся, я давно в этом деле и фантазия у меня работает хорошо. Я в итоге всё равно заставлю тебя продать хоть собственную мать, при этом не нанеся тебе внешних повреждений, поэтому... пока я готовлюсь... хорошенько подумай, хочешь ли ты геройствовать или лучше всё нам расскажешь и вернёшься обратно в тёплую постельку.

Миннеан сначала с ужасом смотрел на неспешные приготовления бледного мужика, который явно тянул время, а затем перевёл взгляд на Шиа. И наткнулся на пристальный тяжёлый взгляд в ответ.

«Не пожалеет, — понял Миннеан. — Ему нужно что-то от Дори, и он меня не пощадит».

В этот момент бледный мужик закрыл обзор.

— Придётся тебя немного зафиксировать, Миннеан, — сообщил он мягко и принялся оборачивать его плечи скотчем. — Обычно люди сильно дёргаются и могут сами себя поранить. Но мы же этого не хотим, верно?

Незаметно от Шиа бледный мужик провёл пальцем по его губам. И достал пакет.

Бледный мужик оказался прав. Миннеан и правда принялся дёргаться и паниковать, ещё не начав задыхаться. А когда воздуха стало не хватать, запаниковал и задёргался ещё сильнее. Кто-то крепко схватил его за плечи, удерживая, стяжки впились в лодыжки и запястья, срывая кожу до крови, но Миннеан едва заметил это, пока на инстинктах пытался судорожно бороться за жизнь.

Когда полиэтилен на нём разорвали, когда Миннеан отдышался, откашлялся и даже успел порадоваться тому, что его мочевой пузырь уже был пуст до этого, когда бледный мужик повторил вопрос Шиа.

— Ещё раз… Кем тебе приходится Дориан Росси?

Миннеан, жадно глотавший воздух, стиснул зубы, но заставил себя разжать челюсти и ответил, глядя мучителю в лицо.

— Брат.

— Старший или младший?

— Старший.

— Сколько лет разницы.

Миннеан задумался на секунду.

— Восемь…

Бледный не давал ему и мига, прежде чем задать новый вопрос.

— Дата рождения?

— Зима… Январь…

— Он подослал тебя к господину Малавски?

— Нет.

Бледный мужик молча взял ещё один мешок, и глаза Миннеана раскрылись от ужаса.

— Блять, я не вру! Сука! Шиа, никто меня не посылал! — Он выглянул из-за бледного и отыскал любовника глазами. — Саррен просил передать тебе документы, и всё!

— Хочешь сказать, — бледный взял его за подбородок, поворачивая к себе лицом, мол, «со мной говори», — что красавчик вроде тебя просто так взял и без всякого умысла решил залезть в постель к мужчине вдвое старше?

Миннеан внезапно почувствовал такую злость, какую не чувствовал даже тогда, когда Олли бросался в него несправедливыми обвинениями в измене. Грёбаный Шиа! Ревнивец, собственник, да ещё и гнида последняя. Чтоб он ещё раз доверился власть имущим…

— А что, ты тоже хочешь? — осклабился Миннеан. — Я и тебе член в глотку засуну, если так понравился. И мне похуй, что ты страшный, как трупоед. Мне вообще похуй, кто меня трахает, понятно?!

Вопреки ожиданиям Миннеана по лицу бледного не скользнуло ни гнева, ни уязвимости, ни страха. Наоборот, он мягко улыбнулся, как психиатр своему пациенту, утверждающему, что инопланетяне съели его печень.

— Вот как... — шепнул едва слышно одними губами и вернулся к допросу. — Как давно ты последний раз видел Дориана Росси?

— Несколько дней назад, — поутих Миннеан, поняв, что на эмоции бледного мужика, как Шиа, вывести не получится.

— Что вы делали?

— Пили пиво.

— Потом?

— Разговаривали.

— О чём?

— О жизни, блять, о чём.

— Конкретнее.

Миннеан сжал кулаки.

— За несколько дней до этого на мне использовали ордер, и он хотел узнать, в порядке ли я.

— Это всё?

— Это всё.

— Что было потом?

— Мы пошли спать.

— Вместе?

— Блять!

— Либо успокойся, либо я снова надену на тебя пакет.

— Да, вместе, — ответил Миннеан спустя пару тяжёлых вдохов.

— У вас был сексуальный контакт?

Миннеан не сдержал полу-стона полу-рычания, прежде чем смог выдавить ответ сквозь сжатые зубы:

— Разумеется, нет.

— Несколько минут назад ты сказал, что тебе всё равно, кто...

— Нет! Не всё равно, Богиня! Мне не всё равно, ясно? Мне нравятся мужики! Мне, блять, нравятся альфачи, как твой сраный «господин Малавски», ясно тебе? Если мы закончили говорить о том, на кого стоит мой хер, могу я уже пойти отсюда нахуй!

— Какой темпераментный... — улыбнулся бледный, а затем обернулся назад к «зрительному залу». — Он говорит правду, господин Малавски. Скорее всего, мальчик и вправду не имеет никакого отношения к делам Росси. Развязываем?

— Нет, — подал голос Шиа, вовсю дымящий сигаретой, не из тех, что они выкурили ночью, а едкой и крепкой. — Наберите ему ванную и посадите туда, я отойду на пятнадцать минут. Ты и ты, — подозвал он двух громил, — идёте со мной.

— Вацлав, перевяжи руки спереди тканью помягче. Ноги отстегни, — тихо сказал бледный оставшемуся громиле, когда Шиа вышел из номера. — И перенеси его в ванную.

Поняв, что экзекуция закончена, Миннеан вдруг разом как-то сник, ощутил сонливость и желание расплакаться. Громила, ухмыляясь, не слишком-то нежно избавил его сначала от скотча, потом от полиэтилена на шее, потом от стяжек и связал руки уже спереди и, не слушая протестов, подхватил его, здорового мужика, как принцессу, и понёс в сторону уборной Шиа.

— Ебать ты сильный, — съязвил Миннеан вяло. — В зал каждый день, небось, ходишь.

— Ага. Пидарасов таскаю.

Миннеан не нашёл, что бы такого остроумного ответить, а потому вяло пожал плечом, пока его бережно опускали в тёплую воду:

— Сам ты пидарас.

— Можешь быть свободен, Вацлав, — освободил его бледный мужик. Громила вышел, а он сел рядом с ванной, облокотившись о бортик. — Тебе пены добавить?

— Пену добавляют вначале, идиот, — буркнул Миннеан.

Бледный молча нажал какую-то кнопку на приборной панели на стене и маленькие отверстия по периметру ванной выпустили густую красивую пену, как из фильмов про женское счастье, штампуемых во внутреннем круге.

— Ты, похоже, живёшь в небогатой квартире, — отметил бледный. — Ты с Шиа ради денег?

— Я мангыз, мне своих по горло хватает.

— Верно, — улыбнулся бледный, показывая, что и он может быть обаяшкой, если захочет. — Я и забыл. Так значит, любишь пожёстче?

— Не твоё дело. — Миннеану было лениво на него орать. Он откинулся на спину, подкидывая ногами белую, вкусно пахнущую пену.

— После такого ты вряд ли с ним останешься, — сказал мужчина задумчиво.

Миннеан повернулся к нему и поднял бровь: «и?».

— Я тоже могу быть строгим папочкой в постели, — продолжил бледный спокойно. — И я не ревнивец, как Шиа. Я психотерапевт с хорошим стажем, так что со мной подобной ситуации никогда не произойдёт.

— Ага, — развеселился Миннеан. — И в жопу дашь, и пирогов напечёшь.

— Сам не дам, но и тебя заставлять не буду, — не смутился тот. — Есть ведь множество других способов, тебе ли не знать, маленький Видду? А готовлю я и правда хорошо.

— Съебись, — ответил Миннеан устало спустя паузу, в течение которой буравил бледного взглядом.

Бледный тихо рассмеялся, встал с колен и провёл по его щеке тыльной стороной ладони. Он предупредил, прежде чем наконец выйти и оставить Миннеана одного:

— Меня зовут Якуб. Я ещё свяжусь с тобой, когда ты уйдёшь от этого тирана.

Миннеан опустил лицо в ладони и устало застонал. Теперь каждый теянец будет видеть в нем своего сраного бога разврата?

Он отмокал в ванной уже минут двадцать, жалея, что не может сделать себе какую-нибудь маску на подпухшее лицо. Арсенал уходовой косметики Шиа ограничивался одноразовыми пакетиками, выдаваемыми персоналом отеля. Из личных средств у него, кажется, был только шампунь теянской марки против выпадения волос и зубная щётка с минералами. Да и сложно было как-то себя ублажать со связанными руками. Смертельно хотелось домой. Выждать час, пока протечёт ржавчина, постоять в душе с подплесневелой плиткой, намазаться любимым бальзамом, который делает его толстые, жёсткие волосы послушными и гладкими, лечь в свою постель. Желательно одному.

«Да уж, все, кто пытался прибрать меня к рукам, — грёбаные психопаты. Что Олли, что этот, блять, Шиа. Но Шиа всех переплюнул. Больше должность — больше тараканы. Кето — единственный нормальный».

Хлопок двери прервал его размышления. Шиа вошёл мрачный, как всегда, окинул его своим тяжёлым взглядом, приблизился своим тяжёлым шагом.

— На случай, если решишь мне врезать: те большие парни ждут за дверью, — предупредил Шиа и срезал ткань на его руках.

Миннеан молча наблюдал, как мужчина снимает пиджак и закатывает рукава рубашки, сливает воду в ванной и поочерёдно осматривает его повреждения на запястьях и лодыжках.

— Ты должен понимать, что всё, что я делаю, продиктовано моим прежним опытом, Миннеан. — Шиа достал из шкафа аптечку и стал обрабатывать его запястье. Миннеан не сопротивлялся, поглядывая на этого человека сквозь влажные ресницы. — Твоё появление выглядело крайне подозрительно. А потом ещё и Дориан Росси звонит тебе прямо с утра. — Закончив с одним запястьем, Шиа взялся за второе. — И ваша переписка выглядит, как переписка старых супругов. — Он заканчивал обрабатывать и перевязывать лодыжки Миннеана в тишине, а затем прошёлся мазью по следам от их ночных игр на груди. — Тебе больно?

Миннеан пожал плечами.

— Нет. — Ему было очень больно и страшно, когда стало не хватать воздуха. Когда несправедливо обвинили. Когда пришлось проторчать связанным стяжками в душной ванной без каких-либо объяснений. Но в целом — всего лишь царапины на запястьях и синяк на щеке. Однажды его отмутузила самка трупоеда. Вот это было больно.

— Я влюблён в тебя, — внезапно сообщил Шиа, задержав руку Миннеана в своих ладонях. Миннеан на дёрнулся на этих словах и хмуро посмотрел на мужчину. В холодных голубых глазах не было ни грамма стеснения или страха. — И я сожалею, что пришлось своими руками провести тебя через этот тяжёлый опыт. — Его губы целомудренно коснулись ладони Миннеана. — Но дай мне время, и я покажу, каким нежным любовником я могу быть.

Миннеан забрал свою руку.

— Я могу идти?

— Придётся тебе задержаться ненадолго.

— С какого хуя?

— Прими, как данность. Я отпущу тебя, как только уляжется ситуация с твоим братом.

Миннеан усмехнулся.

— То есть я заложник?

Шиа проигнорировал его вопрос.

— Выходи, как закончишь. Ты, наверное, голоден.