Вызов, на который никак нельзя было не ответить, прозвенел через топкий сон, в котором он бежал сквозь гнилой лес, едва вытаскивая ноги из трясины, и улыбался, потому что где-то там, за тем холмом, он должен был найти нечто очень ценное. Он хорошо знал, чем должно пахнуть: болотным газом, сырой древесиной, живицей. Смесь из запахов родного края преследовала его даже здесь, в далёком Мириаде, во снах. Он не сразу понял, что то пахнет не лес, не болото и не сосны. Метан заполнил лёгкие, и Торвуд только и успел, что взглянуть на имя на входящем вызове.

Он наскоро эвакуировал свою задницу на улицу: накинул форму, схватил со стола бляшку, даже телефон, поразмышляв с пару мгновений, прихватил с собой. И всё это время странно ухмылялся, давно уже привыкший к близости конца, зато не привыкший к тому, чтобы собственный отец, хоть и ненамеренно, но спасал ему жизнь. То было весьма иронично, ведь жизнь эта, по сути, была его же запланированной прихотью, откупом для системы.

Тори сначала вызвал команду, равнодушно наблюдая, как алое пламя с белой сердцевиной и серым дымом по краям взрывается там, где раньше была его квартира. Хозяин — циллиец, принимающий на лапу — и слова против ему не скажет.

Потом он отзвонился Вольфу, и тот орал на него минут десять, и под звуки отборнейшего начальственного мата, Тори дождался команду.

— Тебя слили, капитан. — Юрген поправил очки на глазах: бедняга даже не успел настроить свои навороченные линзы с утра. Он стоял рядом, держа ноутбук прямо на весу, и показывал какие-то дорожки данных, которые Тори распознавал с тугим скрипом. Эрик и Аксель огораживали территорию, перебрасываясь тупыми шутками. Остальные полезли в здание, прочёсывать кислородные трубы, лестницы, искать улики, а Тори наслаждался заслуженным бездельем. — Видишь?

— Вижу, вижу, — соврал Тори, морщась от солнца. — Долго там ещё?

— Можешь идти. — Юрген пожал плечами, уже вовсю зависая в своих циферках. — Ты тут не нужен. Если, конечно, не хочешь кому голову снести.

Тори закатил глаза и дал парню увесистый подзатыльник, так что у того очки слетели на самый кончик длинного носа. Юрген сдавленно вскрикнул и сморщился. Надо было бы ещё и отчитать зазнайку. Может быть, заставить «двигать землю», как делал капитан Тормод, ебанутый мудак, под которым некогда, будучи ещё совсем зелёным и нестреляным, работал Тори, но сам он относился к подобному куда проще, чем остальные коллеги. Ну кому какое дело, если его ребята любят пошутить? Отмуштровать их армия всегда успеет, а Тори не нужны зашуганные крысы, ему нужные дерзкие волчата, которые знают своё дело. И не хотят уходить в чужую команду. Ему тут все нужны, особенно зазнайка Юрген.

— Отчёты в реальном времени, — надиктовал он в чат.

— Э, капитан… — Юрген положил ему ладонь на запястье и, словив злой взгляд исподлобья, чуть ослабил хватку. — Лучше без чата. Я ещё его не проверил.

— Думаешь, кто-то мог залезть в чат, который ты программировал лично? — Тори поднял бровь.

Юрген покраснел.

— Это просто меры предосторожности, капитан. Я уверен, что с ним всё в порядке. Я проверю его, мне нужно пять минут…

— Ты сказал, я могу идти, — холодно возразил Тори.

Юрген похлопал своими громадными глазами (Тори, кажется, видел фильм, который начинался так же), но взял себя в руки и ответил твёрдо:

— Дай мне две минуты, капитан.

Тори кивнул снисходительно. Ещё не хватало слить данные по операциям. В чате, конечно, всё зашифровано, но любой шифр можно взломать при должной сноровке и достаточном количестве времени. Тори выдумывал новые каждые пару месяцев. Если уменьшить временной отрезок, кое-кто из парней может случайно что-нибудь попутать. И если один из них вместо тихого убийства совершит церемониальное с фанфарами, достанется в итоге Тори, который не уследил. А за два месяца взломать код вполне реально. С другой стороны, покушение стало следствием слива личных данных, а не взлома. И всё же стоит проверить, вкинуть в чат утку, да посмотреть, что будет.

Тори потёр пробивающуюся щетину. Вечером бриться было лень, а с утра случилось то, что случилось. Отец, если заметит «неподобающий вид» весь слюной избрызгается.

— Думаю, всё в порядке, капитан.

— Думаешь?

Он буквально видит, как Юрген мысленно бьёт его ноутбуком по голове.

— Технически всё чисто, но меня смущает то, что было так легко проникнуть к тебе в квартиру.

— Тогда создай новый чат.

— Создам, — вздыхает Юрген. — Возложу основной доступ на тебя.

Тори кивает.

— В нынешний чат закинем утку.

— Тоже хотел предложить. Сольём твоё новое местоположение?

— Как вариант. Только аккуратно. Подумай над этим.

— Понял, капитан.

Он доехал до «башни», отчитался комиссару и вышел из его кабинета ровно в девять пятнадцать. Тори решил, что уже нет смысла спешить со звонком отцу, поэтому, раз уж оказался в офисе, заглянул и в зал.

Кольб задумчиво оглядел его с ног до головы, когда он заглянул на огонёк.

— Ты ведь в курсе, что нужно есть что-то кроме быстрых углеводов?

Тори напряжённо вздохнул.

— Думаешь, раз стал капитаном, тебя в операцию никто не отправит? Справишься там? Давно норматив по автомату сдавал?

— В том месяце, док.

— И?

— Как всегда. Сорок секунд. Девять из десяти.

— А бег?

Тори поморщился. Ну какого хрена? Пока не выйдет соответствующий указ, никто его никуда не вышлет. Дорого слишком. Успеет ещё и похудеть, и плечи в тонус привести, чтобы винтовку таскать.

— Слушай, Кольб, дружище, я от Вольфа пришёл, он мне только что таких… претензий навставлял, а после тебя мне ещё папаше звонить… не делай хоть ты мне мозги, а?

Кольб посмотрел на него без улыбки.

— Так может не зря тебе мозги делают? — спросил, доставая лист назначений. — Закажи себе первый стол…

— Там же капуста одна…

— Закажи себе первый стол, — упрямо повторил Кольб. — Если после него ещё захочешь есть, ешь. Но тебе нужно добирать хотя бы белок. — Док указал на данные с умных весов. — Просадку по мышечным показателям видишь? Это не всего два процента, это уже два процента. Твоё тело принадлежит Империи, не забывай об этом. Не на всех заданиях можно выехать на одной меткости. И, Вуд… прошу тебя. Три раза в неделю…

— Хорошо. — Тори тихо вздохнул. — Когда там уже пенсия…

Док по-доброму ему улыбнулся. Углубились морщины на сухом лице.

— Ещё не скоро, Вуд, ещё не скоро. Я просто надеюсь, что ты до этой пенсии доживёшь с таким отношением.

— Ладно… спасибо, Кольб.

Тори уже собирался делать ноги, когда Кольб заметил словно вскользь:

— Ты знаешь, что там у девочек происходит?

«У девочек» значило — в пиар-отделе. За редким исключением туда попадали все риддийские дамы, пожелавшие когда-то служить в имперской армии. В отличие от них, у Торвуда, как третьего ребёнка в семье, такого выбора не стояло. Он знал, что будет служить с самого детства. Не знал, правда, что отец заделал его с другой женщиной, чтобы не пришлось отправлять на войну «своего» ребёнка.

— А что у девочек происходит? — Тори усмехнулся, вспоминая мило флиртующую со всеми подряд Альв. Учитывая немногочисленность женского состава, абсолютно несимпатичная на его взгляд девушка была нарасхват и могла выбирать. Влюблённый по уши док пролетал по всем параметрам. В основном по возрасту.

— Заходил какой-то циллиец… — Док кинул ему пристальный холодный взгляд, а Тори почувствовал, как дёргается веко.

«Грёбаный гангстер, ещё с ним разбираться…»

— Понял тебя, Кольб, — хмыкнул он. — Негоже какому-то придурку клеить наших девочек…

— Не больше двух часов, Вуд, — бросил ему док, не поднимая взгляда от экрана монитора. — И съешь что ли стейк после.

— Так точно, полковник! — фыркнул Тори. Не то чтобы он собирался ишачить на тренажёрах пол дня. У него бы нашлись занятия и поприятнее. К той же Альв сходить, например.

— Кого я, блять, вижу! — Кнуд хохотнул, крепко хлопая по плечу, когда он вышел из кабинета дока. Небось, сразу его заметил и караулил под дверью, всё время оглядываясь.

— Того, кто надерёт твой зад, придурок. — Тори радостно оскалился, потирая плечо. Хоть будет, с кем подраться. Кнуд был хорошим соперником, что неудивительно, учитывая то, что они оба выходцы из «Данай-12».

— Ну-ну. — Кнуд поглядел на него сверху вниз, будто впервые оценивая габариты. — Иди разминайся, я тебя жду.

— Без тебя знаю, дубина! — Тори по-дружески толкнул товарища. — Отойди-ка, не пройти…

Он долго и с удовольствием разминался, поглядывая на неспешно прогуливающегося по беговой дорожке Кнуда, перекинулся парой фраз со знакомым, потом попросил кого-то размять себе плечи, без необходимости, для поболтать. Потом немного побегал, чтобы просто вывести себя на жажду убийства, неминуемо появлявшуюся после нудного кардио, и, к своему неудовольствию, отметил, что слегка устал. То ли док был прав, то ли он не выспался, а скорее всё вместе взятое.

— Пошли, — кивнул он Кнуду в сторону ринга, — сколько тебя ждать можно?!

Кнуд хохотнул и махнул смазливому мальчишке, с которым болтался. Тори немного напрягся, чтобы припомнить его имя, виденное в отчётах. Кажется, смазливого мальчишку звали Сваном, и он был из подконтрольных Кнуда. Новенький, едва с академии. Тори оценил парня почти на автомате, не мог не оценить рослого блондина с пронзительными голубыми глазами, умными и злыми, что удивительно для такого молодого человека. Портил парня только нагретый под лампами неестественный загар. И… не то чтобы у Тори был гей-радар или типа того, но тут всё казалось вполне очевидным: злые голубые глаза оценивали и его тоже.

Кнуд коротко представил их, и привычно-крепкое рукопожатие обожгло. В последний раз Тори трахался с циллийской булочкой Миннеаном, и то был не совсем секс, а скорее дрочка под ласково мурчащий голос из динамика и тягостные задушенные постанывания, искажённые плохой связью. Чёрт, это было даже лучше, чем секс! Но слишком давно, а пирожок, вопреки обещанию, так и не позвонил, хотя прошло уже две недели. Если быть точным, то тринадцать дней.

Тори ухмыльнулся широко, выпуская чужую руку.

— Сейчас смотри, как я твоего босса в лепёшку размажу.

Красавчик хохотнул в ответ. Не верил. Тори понимал. Сложно поверить, когда соперник и выше, и весит больше. Да и в зал ходит почаще. Тем не менее, при их подготовке, опасность заключалась не в силе и не в весе. Не в них одних, по крайней мере.

Кнуд пожал плечами, поглядел на своего волчонка бегло и неодобрительно, а затем подмигнул Торвуду. Да уж, пацану стоило показать, что противника недооценивать не стоит. Тори, впрочем, не был уверен, что получится достаточно зрелищно. Он готов был попытаться. В конце концов, парень явно к нему приценивался. Теперь, если не ударить в грязь лицом, может что и выгорит.

Он вылез на ринг с сердцем, колотящимся чуть сильнее, чем обычно. Серые глазищи Кнуда весело сверлили дырку ему в груди. Дерьмо, он ненавидит, когда выбивают воздух, и придурку это хорошо известно.

Оказалось, ложный выпад. Тори предугадал его без труда, как и большинство последующих. Голова у него всегда работала на ура. Качество внимания бешеное, как бы сказал док, однако мешало слишком неповоротливое тело. Пропущенные тренировки и циллийские булки сказывались. Тори решил не уповать на скорость.

Когда Кнуд уложил его на спину, просто надавил пальцами на уязвимую точку у рёбер и без труда сменил позиции, но занять позицию, при которой бы мог утвердить победу, не успел.

Они долго валяли друг друга по полу, периодически поднимаясь, но в итоге всё сводилось к возне. Кнуд тоже неплохо знал его и старался вести борьбу так, чтобы Тори не мог лишать его опоры. Болевые уже перестали играть роль, оба привыкли и уже почти не реагировали на удары по нервам или мышцам. Пару раз Кнуд всё же умудрился выбить из него воздух, за что Тори мысленно пообещал его прибить на вылазке, если выдастся возможность.

В конце концов он всё же успел проникнуть в раскрытую брешь в обороне и намертво прижал соперника к мату.

Только выйдя из транса, подняв глаза на ребят, что собрались поглазеть на их бой, почувствовал, как кольнуло в груди сожалением. Было бы здорово, если бы его победу видел Миннеан. Тори вспомнил, как блестели неестественно-зелёные глаза, обнажающие ранимую и мягкую сердцевину, наполненную горечью, что героически скрывается под слоями разнузданности, бравады и бесполезного богатства. Тори испытал тихое желание закрыть эту нежную сердцевину собой. Он мог бы защитить, и понял, что желает доказать это. Что он сильный, он хладнокровный и беспощадный, что все шрамы на его душе — всего лишь шрамы и совсем не имеют для него никакого значения. Что он достаточно целый для того, чтобы за него можно было держаться и не падать.

Тори отмёл эту мысль, когда наткнулся на злые голубые глаза. Сван смотрел на него без ухмылки, лишь кривилась слегка полупрозрачная бровь.

Уже в душе Торвуд ощутил, как возбуждён. Горячие капли с силой били в плечи и стекали по спине, по ногам, расслабляя ярость и скованность в мышцах. Кое-что они успокоить не могли, и он ласково сжал себя, блаженно выдыхая.

Не успел Тори начать продумывать сюжет для дрочки, как его уединение было нарушено. Может быть, он поспешил с тем, чтобы называть эти глаза умными?

Светлые волосы парнишки Кнуда тут же намокли и налипли на широкий лоб.

— Я, кажется, закрывал дверь… — намекнул Тори, оборачиваясь всем телом.

— Да неужели… — Полные губы разошлись в улыбке. Слишком классические, слишком яркие, не как у Миннеана. У того губы просто невероятные: тонкие, хищные, резкие, как он сам.

Чужая ладонь невесомо коснулась стоящего на девять часов члена.

Тори отдёрнул его руку и нахмурился.

— Тут камеры, идиот.

— Я отключил эту кабинку, — хмыкнул Сван и только притёрся ближе. — Думаешь, я бы попал в команду, если бы не замечал таких мелочей?

Мысли о том, что пацан врёт, что сможет потом шантажировать его записями с камер, вылетели из головы, когда тот резво опустился на колени, поглядел нарочито-подобострастно и вобрал в рот. Не дал опомниться.

Тори громко выдохнул, непроизвольно толкаясь, сжал потемневшие волосы в кулаке. В груди поднялась злость. «Хотел трахнуться, маленький ублюдок? Хотел попользовать большого дядю? Будет тебе трах от старшего по званию, глазастая сволочь».

Когда он грубо толкнул парнишку, прижимая затылком к идеально вычищенной влажной кладке жемчужного цвета, и толкнулся до упора, тот лишь на миг воспротивился. На бёдрах сжались сильные пальцы, едва-едва коснулись нежной кожи зубы. А потом мальчишка обмяк, поднял слезящиеся глаза и полез дрочить свой длинный член.

Возбуждение было сильным, но каким-то механическим, пустым. Тори трахал его глубоко и долго, после того как пнул по руке.

— Не смей дрочить, змеёныш, — прошипел зло.

И закончил на это смазливое лицо. Брызги спермы легли на лоб и брови, на влажные красные губы. Оргазм был ярким и каким-то кислым, словно вынужденным, словно предательским. Тори и сам не понял, отчего так разозлился. Когда спешно покидал кабинку, так и оставив парнишку сидеть на коленях с неудовлетворённым желанием, когда проверял камеры через Юргена (те и вправду были отключены), думал, что нужно было хотя бы дать пацану закончить, но тут же отказывался от своей мысли. Почему-то его напористость раздражала что-то в глубине души.

Как будто его трахали насильно.

— С ума сойти… — вздохнул Тори, переодеваясь в свежее. Он хотел трахнуть парня — он трахнул. Даже ничего делать не пришлось, Сван сам к нему пришёл и сам себя предложил. Почему же тогда так погано?

И собиралось стать ещё поганее: нужно было собраться и позвонить отцу. Наверное, стоило сделать это прямо из раздевалки. Отец решит, что он совсем отупел, сидя на высокой должности в провинции, что даже не мог найти местечка поукромнее, однако можно будет сделать вид, что весь день с утра тренировался и заметил звонок только сейчас. К тому же, если Злые Глазки выйдут из душевых прямо сейчас, будет повод его проигнорировать.

Тори вздохнул и усилием воли заставил себя нажать на вызов.

Отец принял не сразу, зато сразу включил и запросил видео. Старику всегда нужно было видеть его «лживое лицо».

— Добрый день, отец.

— Торвуд. — Отец сидел за столом в той позе, в которой обычно снимал публичные речи для граждан Империи. Редкие седые волосы аккуратно уложены, густые усы — едва заметно подкручены, на мундире красуются яркие нашивки — тонкие полоски: красная, синяя, жёлтая. Красная за успехи в завоевании Мириада, синяя — за руководство полицией, жёлтая — подарок Императора за выслугу. У отца их было ещё множество, однако постоянно он подшивал только эти три. Точнее подшивала ему Инга, как образцовая жена. Глядя на эти полоски, Тори с глупой щенячьей радостью подумал, что он был бы не против, если бы Миннеан горделиво и навязчиво подшивал знаки его заслуг ему на форму. Несмотря на то, что он всегда мысленно плевался, если замечал, как Инга заботливо налаживает отцовские мундиры, словно их невозможно просто отдать в химчистку, возникший в голове образ восхищённо улыбающегося при виде его наградных нашивок Миннеана встал в горле комом. Тори бы расправил плечи, красуясь, а он бы подошёл и провёл длинными пальцами по нашивкам и сказал бы обманчиво-ласковое: «не снимай форму, когда будешь меня трахать». Поставленный голос отца вывел его из грёз на поверхность: — Я позвонил тебе пять часов назад.

— Прошу прощения, отец, я был на тренировке. — Тори чуть отвёл руку с телефоном, чтобы с лучшего ракурса показать своё румяное лицо и всё ещё мокрые после душа волосы. Он уже надел форменную рубашку, но ещё не застегнулся, и из ворота выглядывал край белой майки. «А ещё меня пытались убить, и Вы меня спасли, но какое Вам до этого дело».

И без того тонкие в морщинах губы отца поджались, однако он никак не прокомментировал запоздалый звонок.

— Твоя мать и я ждём тебя на Тогго, — сказал он. — Надеюсь, в этот раз ты не посмеешь игнорировать семью и не заставишь меня краснеть перед Императором.

В этот момент дверь громко ударилась в стену, и в раздевалку влетел Злые Глазки. Торвуд краем глаза заметил, как тот замер при виде его, но тут же взял себя в руки и гордо прошествовал к своему шкафчику.

— Я приеду, — заверил он искренним и уверенным тоном.

Отец скривился, словно наступил в коровью лепёшку.

— Не забудь о паре на праздник, — продолжил он, очевидно нисколько не убеждённый показной «искренностью». — Если у тебя никого нет в Мириаде, Инга подыщет тебе подходящую девушку дома.

— Хорошо, отец. — Торвуд краем глаза следил за Сваном, неспешно одевающимся и явно подслушивающим.

— Надеюсь, не нужно тебе объяснять, что не стоит тащить домой всякую шваль, вроде тех, с кем ты общался, когда тратил мои деньги в Университете.

— Нет, отец.

— Что «нет», Торвуд?

— Не нужно объяснять.

— Не смей меня позорить.

— Постараюсь, отец.

— Постараешься… Старайся лучше, солдат. Не замечаю, чтобы ты добился того, чего добился я в твоём возрасте.

— Куда мне до Вас, отец.

Казалось, советник хочет сплюнуть что-то неприятное, и только лишь приличия не позволяют ему этого сделать.

— Не дерзи мне, Торвуд. Я ведь могу и передумать насчёт твоего маленького подарка.

Настало время скривиться и Торвуду. Отцу как всегда удалось пробить в его обороне брешь. Домиком матери — не той «матери», которой называл отец свою жену, а его настоящей матери — он действительно дорожил. Домишко, оставленное ему обедневшей дворянкой в наследство, было, по факту, единственным местом, где его ждали в Рьялге. А может быть, и вообще во всей Империи.

— Прошу прощения, отец, — смиренно ответил Торвуд. Впрочем, без особого рвения. — Я понял насчёт Тогго.

— Не сомневаюсь. Ещё кое-что, Торвуд.

— Слушаю, отец.

— Прекрати посылать деньги сестре.

Тори пожал плечами.

— Простите, отец, плохая связь, — весело ответил он с извиняющейся улыбкой. — В чёртовом Мириаде глушат сигналы. Я перезвоню Вам позже, когда возьму билеты.

Он отключился и коротко рассмеялся сам с собой. Тори точно знал, что Сван стоит почти у него за спиной. Подслушивает, уже не таясь. Однако ни он, ни отец не были достаточно неосторожны для того, чтобы обсуждать нечто, непредназначенное для чужих ушей.

— Теперь я знаю, почему ты такой гондон, — бросил ему Сван, когда Тори поднялся со скамейки, так и не удосужившись застегнуть две верхние пуговицы, и закрыл свой шкафчик.

— Да что ты знаешь, принцесса, — хохотнул он, подойдя ближе, и похлопал парня по плечу. — Неплохо сосёшь.

— Козлина, — бросил ему вслед Сван.

Впрочем, Тори понимал его. Пацан ради него постарался: вырубил камеры, сам пришёл, сам предложил, а им воспользовались, его продинамили. С другой стороны, каких-либо угрызений совести Тори не ощущал. Он всю жизнь брал то, что хотел. А Сван пусть довольствуется тем, что ему позволили безнаказанно называть старшего по званию гондоном и козлом. В любой другой ситуации Тори мог бы его оштрафовать. А может, даже снять с должности, если бы Кнуд разрешил. А за разбитое смазливое личико ему бы уж точно никто не высказал.

Уже вечером, закончив принимать истеричные сообщения от Юргена, сидя в постели в номере отеля, где можно было поужинать, только прилично раскошелившись, он открыл чат с Миннеаном и, хотя там не было ни одного сообщения и ни одного фото, хотя кончил он с утра, радостное прилипчивое возбуждение, почти щенячье, охватило всё тело, и Тори оттянул резинку трусов, вытаскивая наливающийся член и подтянувшиеся яйца, сжал в кулаке, перебирая, потом взялся за ствол. Тори довёл себя до предельной твёрдости, нашёл ракурс, с которого член казался внушительнее, чем был на самом деле, сфотографировал. Потом решил, что нужна правильная обёртка, надел форменные брюки, сфотографировал себя уже в них и отправил пирожку.

«Думал о тебе весь день», — написал Тори. Это было почти правдой.

***

Он получил сообщение, датирующееся ещё не наступившей датой, как раз на привале, когда они собрались на утёсе и зажарили пойманную Алоем рыбу в собранных Миннеаном травах.

— Трупоеды не сбегутся на запах? — равнодушно спросила Мирьям, не обращаясь ни к кому конкретно. Она устало жевала рыбу, напряжённо сжав плечи. Сегодня именно ей пришлось отвлекать трупоедов, и, кажется, у бедняжки разнылось колено. Миннеан заварил ей трав, но эффект от них не будет виден сразу.

Он пожал плечами для проформы и разблокировал телефон. Писал Торвуд, не дождавшись, пока он напишет сам. Миннеан не то чтобы собирался игнорить горячего копа, однако ему было сильно не до него. Он открыл сообщения и сначала чуть не рассмеялся в голос, а затем подпритих, увеличил фотку, невольно облизнувшись. Выглядывающий из полицейских брюк большой член мыслями унёс его в ту ночь, когда он этот член пробовал на вкус. Воспоминания, вставшие перед внутренним взором образы, заводили даже больше, чем реальность. В реальности его пользовали без согласия. В воображении этот факт оборачивался сладкой дымкой неудовлетворённости, интереса.

— Твой парень? — спросила Камила, заглядывая ему за плечо.

— Да так, — ответил Миннеан неуверенно, сворачивая чат. Главное, чтобы она не заметила ничего лишнего.

— Неплохие габариты, — похвалила девушка. Судя по всему, она не обратила внимания на синие брюки с закрепами для золотого ордена.

— Ага.