6

— Скажи, ты всегда был таким придурком или позаимствовал это поведение у кого-то?

Иногда Адаму даже не нужно было слушать, что говорит Блу, чтобы понять её настроение. Достаточно было просто посмотреть на её брови. Казалось, что они жили какой-то отдельной жизнью, соединяясь вместе на переносице в признаке раздражения.

Брови Ронана Линча же взлетели вверх, принимая ответный вызов. Если чьими-то бровями и могли соперничать брови Блу Сарджент, то однозначно с этими. Адам взял себе на заметку никогда не произносить подобных мыслей вслух, чтобы не получить удар под рёбра от Блу или словесный поток ругательств от Линча.

— Хочешь предъявить мне претензию, то вставай в очередь, — отозвался Ронан, потому что так оно и было.

Адам должен отметить, что их взаимоотношения продвигались в весьма положительном направлении. На данный момент Ронан и Блу могли обойтись без ругани практически три дня. Если дело не шло о квиддиче.

— Я думаю, что мне всё-таки стоит проверить «Дэрвиш и Бэнгз» на этой неделе, — вовремя оборвал их Гэнси, поскольку, в основном, только к его словам они были способны прислушаться. И то, не всегда.

Гэнси вопросительно приподнял брови. Блу пожала плечами.

— Давно хотела купить парочку спектрально-астральные очков домой, — проговорила она, вероятно, специально, чтобы пораздражать Ронана. Если так, то у неё получилось, потому как Линч великолепно закатил глаза.

— Пас. Хочу избежать вида Сарджент в этих очках, чтобы спокойно спать по ночам.

Адам хмыкнул, поднимая взгляд от древних рун.

— В конец очереди, Пэрриш, — бросил Ронан, выводя палочкой кляксу на своем домашнем задании по Трансфигурации, которое, он, разумеется, ещё и не начал делать. Клякса медленно раздувалась и приподнималась, грозясь взлететь вверх. Адам отодвинулся немного в сторону, зная любовь Ронана доводить всё до разгромного финала.

— Ну хорошо, — Гэнси повёл ладонями в воздухе. — Адам?

— У меня небольшая работа для Слизнорта, — обыденно ответил он, что было скорее привычкой, а не желанием в очередной раз напоминать, что Адам Пэрриш, в возрасте шестнадцати лет, не имеет разрешения на посещения Хогсмида, и считает дни до своего семнадцатилетия, чтобы наконец-таки освободиться от пут маггловской семьи и зажить реальной жизнью волшебника.

Это правда висела в воздухе, так что Адама не было особого смысла повторять то, что знал каждый. Кроме того, ему правда было нужно перебрать документы профессора Слизнорта, а потом он может наконец-то дописать эссе по Заклинаниям. А потом составить расписание в гостиную Слизерина. А потом что-то ещё, о чём он мог забыть, но что у него записано.

— Значит, мы идём с Джейн вдвоём, — вынес Гэнси вердикт прикрыто разочарованным голосом. Адам и Ронан обменялись насмешливыми взглядами. Блу сделала вид, что нечего не заметила, но наступила подошвой на ногу Адаму. Эту правду тоже пока не стоило произносить вслух, только потому, что Гэнси тянул резину, беспокоясь обо всех сразу.

Клякса на папирусе Ронана взорвалась и брызнула в разные стороны. Адам прикрыл лицо старым учебником. Гэнси сполз под стол. Блу выругалась тем способом, который явно подцепила от Ронана, но ни за что в этом не признается. Сам Ронан выглядел весьма довольным, опасно улыбаясь и проводя пальцами по запачканному чернилами подбородку.

— Лузер, — отозвался Ноа, выглядывая из-за стола.

Ронан ответил ему жестом, подцепленном из маггловских фильмов. Если Ганси интересовало больше сама история маглов и то, как именно они создавали что-либо, то Ронан выхватывал из их мира всё самое оскорбительное даже по меркам обычных людей. Это было, своего рода, развлечением.

Адам бросил взгляд на свои пальцы. Они были покрыты пятнами чернил. Чёртов Ронан Линч.

***

Адам свернул последний пергамент и перевязал его, когда тёмная тень упала на пол кабинета Зельеварения.

— Хватит ботанить, — проговорила тёмная тень. Последнее слово тоже было взято из лексикона магглов.

— Это называется работа.

Тёмная тень начала приобретать очертания и через несколько секунд превратилась в Ронана Линча, лениво опирающегося о косяк двери. Тень ушла, но темнота, тем не менее, осталась. Ронан отлично умел напускать на себя странную пугающую ауру, из-за чего, наверное, и отказывался воспринимать Прорицания.

— Есть идея получше.

Адам выдохнул. Устало и тяжело. Подобные начала разговора с Ронаном Линче обычно не заканчивались успехом и приводили их в весьма экстраординарные ситуации, в которые раньше Адам и не думал попадать.

— А ты не мог бы посвятить в свои планы Ноа? Я на данный момент немного занят.

— Ты заканчиваешь в половине седьмого. Потом ты пойдёшь делать грёбанную домашку. Но на завтра домашку ты уже сделал, так что только ту домашку, которая на послезавтра. Расписание вывешивают в конце недели, а ты, как префект школы, раздашь задания только остальным задротским подопечным.

То, что Ронан Линч знал расписание его, Адама Пэрриша, как названия самых популярных команд по Квиддичу, холодило затылок, заставляя волосы подниматься дыбом на коже, и разгонять кровь по венам. Об Адама Пэррише обычно не знали настолько много. Однако, это всё ещё не относилось конкретно к Адама Пэрришу. Соответственно, Адам Пэрриш не был настолько известен Ронану Линчу. Не то, чтобы он хотел, чтобы Ронан его знал. Абсолютно точно не хотел. Нет.

«О, да, Пэрриш, именно поэтому ты направился за Линчем в своё свободное время, верно?» — услышал Адам внутренний голос.

«Заткнись» — ответил Адам внутреннему голосу, и едва не впечатался лицом в спину Ронана.

Они были в коридоре на третьем этаже. Время слишком ранее для того, чтобы кто-то отправлялся спать или возвращался обратно из Хогсмида. Ронан подошёл к статуе Одноглазой горбатой ведьмы, стоящей тут, наверное, со времён основания самой школы. Адам иногда жалел о том, что эта наводящая страх фигура не была разрушена во время Битвы За Хогвартс, а продолжала пугать своим видом первокурсников, случайно заблудившихся среди коридоров замка.

Ронан окинул ведьму скептическим взглядом. А затем провёл рукой по её ботинкам.

— Алахамора, — проговорил он, и Адам понял, что дальше будет.

Адам увидел, как в темноте, в закутке между каменной мантией ведьмы и стеной образовался проход, который не увидишь под определённым углом. Ронан махнул рукой в сторону входа.

— Шевелись, Пэрриш.

Адам смотрел на него, не веря своим ушам. Должно быть, он его разыгрывает. Это был Ронан. Он мог говорить серьёзным тоном о самых бредовых вещах на планете. Он мог сказать, что профессор МакГонагал в образе кошки носится по коридорам Хогварста вместе с Миссис Норрис.

— Нас могут наказать, — напомнил он.

Ронан хмыкнул. На его счету были сотни наказаний. Разумеется, его это едва ли волновало. У Филча уже от одного взгляда на Ронана, вероятно, начинался приступ.

— Хорошо. Меня могут наказать.

— Лучшего ученика Хогвартса не могут наказать за то, что его отец ублюдок.

Ронан бросал правду как ножи, как Непростительные заклятия. Быстро, чётко, честно и без волнения о том, что может случайно кого-то задеть. Адама его слова задели не потому, что они были произнесены вслух — он слышал и кое-что похуже и жёстче — а потому, что они действительно были правдой, которую он не мог опровергнуть.

Он бы попытался соврать. Вот только места на теле, где когда-то были синяки, непривычно зудели. Да и какой смысл врать Ронану, который и так прекрасно его знал. Несмотря на то, что он, Адам Пэрриш, был непознаваем. Вроде как. Должен быть непознаваемым.

Адам выдохнул и направился за Ронаном, который уже скрылся в проходе, явно уверенный в том, что Адам за ним обязательно последует. И это несомненно раздражало.

***

 Теоретически Адам знал, куда приводят потайные ходы Хогвартса. Он был достаточно наблюдательным и слышал многое из того, что другие могли и не слышать. В частности, он знал, что один тайный ход имелся под Гремучей ивой и приводил к Визжащей Хижине. Ещё один — за статуей Григория Льстивого. Тот, которым Ронан его повёл, явно приводил к «Сладкому Королевству». Пожалуй, последнее место, где Ронан Линч, главный злостный нарушитель правил Хогвартса и тёмное пятно (в прямом смысле этого слова) Гриффиндора, мог проводить своё свободное время. Тем не менее, Адам и не подозревал, какие мысли могли взбрести в его бедовую голову. По крайней мере, он надеялся, что Ронан не собирался устраивать очередное шоу. Ронан Линч был мастером любого шоу.

Адам выпустил воздух в пустоту подземного коридора, освещаемого двумя только палочками. Было холодно и сыро. А ещё Адам нервничал, в чём не собирался признаваться даже самому себе.

Он мог бы сказать себе, что это был последний раз, когда он позволил себе согласиться на безумную затею Ронана, но кого он обманул. Он повторял себе эту фразу мысленно уже десятки раз за последние полгода, и где он сейчас. В каком-то тёмном запрещённом месте, которое явно не соответствовало положению лучшего студента Слизерина, стремящегося в Старосты школы назло и вопреки всем.

— Трусишь, Пэрриш? — синие глаза Ронана опасно блеснули в свете палочки.

— Иди к чёрту, — Адам ткнул его в плечо, пожалев о том, что вообще спустился в подземелья. Не то, чтобы он не привык к подземельям. Просто в Слизеринских было более приятно находиться.

— К Филчу у меня сегодня не запланировано, — отозвался Ронан, останавливаясь перед стеной, которая явно выделялась среди остальных по цвету и материалу. Он осветил стену палочкой, а затем дотронулся ею до определённый камней — Адам попытался запомнить порядок. При этом выглядел Ронан так, словно совершал этот ритуал не впервые.

— Гэнси знает? — поинтересовался Адам.

— Конечно, — кивнул Ронан с таким видом, после которого Адаму захотелось закатить глаза. — Ходим с ним на свиданки отсюда каждый четверг.

Все внутренности Адама сжались на несколько секунд при мысли о том, что, быть может, сейчас он и Ронан Линч находились на так называемой «свиданке». Это было слишком глупо для Адама Пэрриша, но иногда самому Адаму Пэрришу хотелось быть немного глупым. Но это также было и невероятным, потому что у Ронана Линча слишком много возможностей выбрать кого-то получше, чем Адам Пэрриш. Кого-то более чистокровного, менее занудного и менее слизеринского.

Но, всё же, Адам был здесь. Возможно, это что-то значило. Скорее всего, имело малое значение. Но Адам был здесь.

— Хватит мяться как первокурсник на вечеринке, Пэрриш, — Ронан вывел его из размышлений, кивая на вновь открывшийся проход перед ними.

Адам в очередной раз вздохнул, и пошёл вслед за Ронаном. Он бросил взгляд на часы — половина восьмого вечера. Адам явно не хотел портить свою репутацию из-за позднего возвращения обратно в замок. У них ещё было огромное количество времени, но, как обычно бывает, с Ронаном оно пролетит незаметно.

— Мы можем опоздать, пока ты плетёшься, — Ронан потянул его за запястье, и Адам вздрогнул от самой неожиданности прикосновения.

— Куда мы…

Адам оборвался на полуслове, не заканчивая предложение. Где-то в своих мыслях он осознает, что находится в «Сладком Королевстве». Физически же он ощущает, что очутился ещё в одном ином мире. Очередное волшебство, ворвавшееся в его маггловскую жизнь. Мириады пёстрых красок, взырывы смеха, запах корицы и шоколада, обволакивающий с ног до головы, блеск от леденцов, словно от разноцветного стекла.

Адам Пэрриш, заканчивая шестой курс обучения, впервые оказывается в Хогсмиде. Адаму Пэрришу почти семнадцать лет.

— Смотри, не упади от восторга, — смех разорвался резкой фразой Ронана, который набросил капюшон мантии ему на голову и потянул в сторону выхода из магазина.

В какой-то степени, это даже заземляет Адама, давая под ногами опору и не позволяя ему окончательно пропасть в собственных мыслях. Ронан не придаёт значения тому, что Адам видит «Сладкое Королевство» впервые в жизни, что позволяет Адаму думать, что он — действительно часть волшебного мира. Он в нём живёт. Прямо здесь и сейчас.

Стеклянная дверь лавки сладостей захлопнулась за ними, звякну дверным колокольчиком, и Адам вдохнул весенний воздух Хогсмида. Солнце уже клонилось за горизонт, окрашивая дома в оранжево-жёлтый цвет, а стёкла окон в золотой. Даже тротуар здесь казался иным, не похожим на тот, что когда-либо видел Адам.

Они петляли по улочкам, и Адам смотрел по сторонам, не придавая ни единого значения того, куда они вообще направляются. В конце концов, они оказались возле новой яркой витрины, свет от которой падает на тротуар. Возле неё толпились как минимум пятнадцать студентов разных возрастов и факультетов.

Ронан свернул в левую сторону, чуть дальше группы студентов, и остановился за стоковой трубой, куда не падает свет.

— Почему мы здесь? — Адам сделал шаг в сторону, но Ронан потянул его за воротник мантии.

— Не светись лицом, Пэрриш, — предупредил он.

Дыхание Ронана ощущалось на затылке, прямо около уха, что согревало тело Адама получше, чем имбирный эль в холодные зимние ночи. Адам дотронулся до прохладной каменой стены здания, чтобы вернуть себе внутреннее равновесие. Насколько вообще было возможно себя уравновесить, когда рядом находился Ронан.

Адам подался чуть вперёд, чтобы лучше видеть витрину. То, что он увидел, стало ответом на вопрос, который он задал Ронану.

Над лавкой зажегся фонарь. Яркий свет упал на лицо Ронана, выделяя его самые острые черты. Адам подумал, что, вероятно, его подбородок не такой жёсткий на ощупь, как кажется с виду.

Адам тряхнул головой. Подобные мыли были глупостью. Они были непозволительны. Он были опасны. В прочем, как и практически все, что касалось самого Ронана.

То, как Ронан смотрел на новую модель метлы, огороженную стеклом и сияющую в свете софитов, одновременно вызвало у Адам у внутри клокочущее чувство восхищения и колющей зависти. Может быть, ему хотелось чаще смотреть на вещи с таким же трепетом и восхищением, с каким смотрел Ронан. Может быть, ему хотелось, чтобы Ронан так смотрел на него. Адаму захотелось ткнуть себя палочкой. Вместо этого он произнес:

— Ты притащил меня сюда, чтобы поглазеть на очередной кусок дерева?

Ронан хмыкнул, не отводя взгляд от метлы. Что означало — он прекрасно слышал Адама.

— Чтобы поглазеть на самый лучший и отполированный кусок дерева, Пэрриш, не путай.

Адам закатил глаза. Ронан дернул его за рукав мантии, явно предполагая, что за выражение лица он изобразил.

— Нет особой разницы, — ответил Адам, только потому, что его правилом жизни было противоречить Ронану. Он знал, что разница есть.

Ронан усмехнулся настолько многозначительно и опасно, что Адаму ничего не осталось. как обернуться. Он столкнулся с вызывающим взглядом, требующим не меньшего, чем очередного безбашенного действия.

— Хочешь проверить? — спросил обладатель взгляда с предупреждающей улыбкой хулигана.

***

Адам, если честно, не хотел проверять. Разумеется, Ронану Линчу было плевать на то, что он там думает, пока он весьма странным способом договаривался с владельцам лавки взять метлу на прокат. Адам, опасаясь быть замеченным, с улицы наблюдал за тем, как в воздухе двигаются его руки во время разговора.

Судя по выражению лица владельца лавки, он его хорошо знал. Судя по ухмылке Ронана, тот заплатил несусветное количество денег за этот полет.

Только Ронан Линч мог потратить двадцать галеонов на получасовой полет на фирменной метле нового выпуска. Только Ронан Линч мог уговорить Адама Пэрриша сесть на эту треклятую метлу. И, пожалуй, только Ронан Линч мог знать, как сильно в тот момент, когда метла взмыла в небо, у Адама сжалось сердце и все его нервы достигли кончиков пальцев ног.

Ронан был гаденышом, определенно, потому что он знал, насколько Адам боится высоты, иначе бы он не выписывал виражи. Иначе бы Адам не вжимался лицом в его спину и пальцами не сжимал деревянную рукоять так сильно, что та грозилась сломаться.

Ронан что-то прокричал ему в ухо, что состояло из отборных ругательств и слова «глаза». Адаму захотелось его послать, но он всё равно бы не услышал.

Открывать глаза было рискованно — Адам слишком хорошо знал свою боязнь высоты, чтобы просто испытывать себя на прочность. Но в то же время… В то же время, если он и упадет, то, пожалуй, с открытыми глазами, чтобы увидеть грандиозное фиаско Ронана Линча во всей красе.

Адам открыл глаза.

Ветер трепал его волосы, рукава и полов мантии. Перед собой Адам видел широкую спину Ронана и острые концы его татуировки на шее, выглядывающие из-под воротника.

Осознание того, что Адам вцепился в него руками, как последний утопающий, прошлось по телу горячей волной. Адам невольно опустил взгляд вниз, чтобы отвлечься, и его дыхание застряло в легких.

Под собой он увидел мириады ярких огней, постилающиеся с востока на запад, с севера и на юг. Крошечные точки домики строений, кажущиеся нереальными и даже выдуманными, словно игрушечные конструкции.

Среди облаков Адам рассмотрел светлую точку Озера, а затем и сам замок, который был как на ладони — подлетай, засовывай в карман и носи с собой.

Это было невероятно. Это было волнующе до дрожжи. Это хотелось повторить.

Собственные желания Адама сейчас пугали больше, чем страх высоты.

Как только он об этом подумал, Ронан набрал скорость, снижаясь. Ветер засвистел с удвоенной силой. Кажется, Адама прокричал что-то, подцепленное у Ронана. Что-то весьма неприличное по меркам волшебного мира.

Ронан резко затормозил возле Озера, описывая широкую дугу. Пульс бешено бился под кожей. Адреналин неутомимо гнался по венам.

Адам отцепился трясущимися пальцами от древка метлы. Ноги у него вибрировали, когда он слез с неё. Спина покрылась потом. Его легкие пытались вспомнить, как нормально дышать.

— Господи, Мерлин, — удалось ему произнести с третьей попытки, после втягивания в себя воздуха. Воздух был прохладным. Сам Адам чувствовал свою кожу раскаленной.

Темный силуэт Ронана выделялся на фоне заката. Острые черты лица подсвечивались солнцем, заходящим за горизонт. Если бы сейчас Адам не пытался выровнять собственное дыхание, то он в очередной раз бы его задержал, не в силах восстановить дальше. Было что-то в этом Ронане Линче на закате магическое. Необычно выделяющееся на фоне волшебной школы.

Ронан обернулся, и его синие глаза сверкали, сумасшедшая улыбка блестела, а щеки раскраснелись от встречи с ветром. Сердце Адама сделало звучный удар под ребрами. Возможно, он этого и не заметил, потому что все вокруг ощущалось расплывчатым — то ли это было синдромом прошедшего полета, то ли от самого окружения, наполненного сносящей голову прохладой.

— Ты…

Адам не смог закончить начатое предложение. То ли потому, что не находил слов, то ли из-за того, что у него все еще не хватало дыхания, чтобы произнести хотя бы что-то.

И, внезапно, у Адама не получилось продолжить предложение. Внезапно губы Ронана Линча оказались на его губах.

Адам не много думал о том, как это могло бы быть. С Ронаном Линчем обычно не знаешь, что ожидать, поэтому теории строить бесполезно. Он был ураганом, срывающим с ног, молнией, пронзающей в кончик дерева. Предсказать — невозможно. Одни лишь вероятности, разрущающиеся с каждым движением.

И этот поцелуй охватил Адама подобно торнадо, наполняющий силой внутри и распространяющийся по всему телу. Адам чувствовал поцелуй от кончиков пальце ног до ушей, словно ядро Земли пронзалось сквозь него, и причиной тому были губы Ронана Линча.

И, внезапно, это оказалось правильным.

***

Воздух под ногами Ронана был словно наэлектризован. Наполнен чем-то большим, чем обычным кислородом. Магией наивысшего уровня, которую невозможно было описать словами и едва ли произнести.

Эта магия заставляла его кровь нестись по венам с удвоенной скоростью и колотиться сердце. Это несло его вперед.

Он отбил блажер с такой силой, что тот отлетел на другую сторону, едва не снеся защитников в воздухе.

— Линч! — разнесся гневный голос капитана.

Линч оскалился, надеясь, что с расстояние это будет заметно.

— Хватит улыбаться, придурок!

Было каким-то чудом, что его не выперли из команды по Квиддичу в первом же месяцы. Большую часть обучения в Хогвартсе Ронан приходил в восторг от поля, метлы и ветра в волосах. Год назад все пошло наперекосяк. Поле его не интересовало, волосы он отрезал. Но осталась только метла.

Тем не менее, в основной состав команды Гриффиндора он попал по чистой случайности и настырности. Блу Сарджент, мелкая чертовка из вороньих, каким-то образом на протяжении всех лет умудрилась подняться в статусе до вице-капитана команды. Когда она бросила ему вызов, состоящий из парочки колких фраз о том, что его возьмут в команду только под приступом зелья, Ронан не смог устоять. Ему было необходимо утереть ей нос.

Проблема была в том, что Гриффиндор знал, что из себя представляет Ронан Линч. Еще одна проблема была в том, что наличие тяжеленой биты в руках у Ронана Линча могло привести к непредвиденным последствиям.

Но, назло капитану сборной Гриффиндора, Ронан был хорош в позиции Загонщика. Даже с количеством пропущенных тренировок он не потерял сноровки, потому что полеты все еще составляли важную деталь его жизни.

Тем нем менее, капитан, пробормотав себе что-то под нос, при завершении тренировки, похлопал Ронан по плечу. Возможно, это означало, что он не так уж и безнадежен.

— У меня глюки или Ронан Линч действительно решил посетить поле? — Блу Сарджент не имела никаких моральных ограничений для того, чтобы появляться не среди своих ребят с факультета.

Ронан прищурился, оглядываясь кругом.

— У меня глюки, или Сарджент уменьшилась настолько, что ее уже не видно на поле?

Она ткнула его в бог локтем. Он наступил ей на ногу, потому что боялся попасть ей своим локтем куда-то не туда. Черт знает, какая у них разница в росте.

— Будешь на следующем матче? — спросила Блу.

Ронан ответил, опираясь на метлу, совершенно беспристрастно.

— Кто-то должен показать тебе как играть по серьезному, креветка.

Блу Сарджент широко улыбнулась. Ронан пришлось прикусить губу, чтобы не улыбнуться так же широко в ответ. Это бы разрушило его репутацию.

***

Адреналин все еще бурлил у него под ногами подобно движущейся корневой системе, когда Ронан шел по затемненным коридорам подземелий.

Последним занятием Адама была Травология. Перед ней — Трансгрессия. После Травологии — подработка у мистера Слизнорта. Затем долгий нудный список обязанностей Старосты Школы. Не то, чтобы Ронан выучил все расписание Адам Пэрриша.

Он выучил. Совершенно случайно. Абсолютно не намеренно. Без какого-либо повода. Просто выучил.

Ронан остановился в нише на углу, с обеих сторон которой струились шторы от каменного изваяния головы единорога, стоявшего тут, вероятно, со времен основания школы. Единорог, на взгляд Ронана, выглядел весьма дурно, хотя только благодаря ему здесь имелось такое укромное место.

Ради интереса от трансформировал рог и уха единорога в более интересные и весьма непристойные вещи, пока стройная фигура Адама Пэрриша не показалась на другом конце коридора. Ронан сделал шаг назад в нишу.

Обычно Адам был сверх сосредоточенным и едва ли обращал внимание на то, что от него не требуется. Он не любил распыляться своей энергией. Поэтому, пожалуй, Ронан мог украсть его время только в таких коротких перерывах.

— Пэрриш, — позвал Ронан и одним движением затянул сбитого с толку Адама в нишу, задергивая шторы плотнее.

— Хэй, — поздоровался Ронан.

— Люмос, — произнес вместо приветствия Адам, и Ронан выругался.

Яркий белый свет упал на лицо Адама, подчеркивая его стройное лицо. Ронану нестерпимо хотелось прикоснуться к едва заметным веснушка на его щеках, пересчитать их, соединить эти многочисленные звезды в созвездия.

— И давно ты практикуешься на похищении людей в темных коридорах? — светлые брови Адам были немного нахмурены, но по тону голоса Ронан понял, что едва ли высказывает недовольство.

— С недавних пор, — Ронан перекрыл ладонью свет от палочки. Свет пробивался через его ладонь. Адам не шевельнулся. Расстояние между ними не больше, чем десять миллиметров.

Адам спрятал палочку в карман мантии. Его тонкая рука перехватила рукав формы Ронана. Земля под ногами Ронана гудела.

— От тебя воняет, — проговорил Адам, подтверждая факт. Совершенно не возмущаясь.

Целовать Адама Пэрриша приравнивалось к самым безбашенным полетам, которые когда-либо были в жизни Ронана. Резкий выброс с вершины вниз, когда ветер пробивает лицо, треплет полы мантии и сердце колотиться и колотиться под грудной клеткой с удвоенным ритмом. Руки Адама на его шее, тонкие пальцы, обхватывающие затылок — не меньше, чем свист, с которым бладжеры разрезают воздух, возможность чувствовать ребра Адам под своими ладонями — больше, чем ощущения тяжести биты в руках.

Ронан приоткрыл рот, желая большего, потому что они всегда хотели большего, и мир взорвался, когда его язык соприкоснулся языком Адама.

Остановиться получилось только тогда, когда воздуха перестало хватать.

Ронан уткнулся носом в ухо Адама, одной рукой перебирая его волосы, второй барабаня пальцем по спине. Тяжело дыхание Адама на шее вторило ему, отчего по всему телу расползался жар.

— От тебя все еще воняет потом, — пробормотал Адам, и Ронан ощутил невесомый поцелуй в щеку.

Адреналин все еще бурлил у него под ногами.

***

Обычно под Рождество настроение Ронана Линча находилось на отметке минус один. Для этого было много причин, перечислять которые вслух от вряд ли бы собрался — лишь отделался бы одним только тяжелым взглядом исподлобья, пресекающим дальнейшие вопросы.

Сейчас Ронан не то, чтобы чувствовал себя на седьмом небе. Однако он по нескольку раз за день он ощущал, как кровь бежит по венам с удвоенной скоростью, как легкие спирает от воздуха, как губы невольно расплываются в улыбке и с них срывается смех в больших количествах, чем того требуется. Клокочущая эйфория, распространяющаяся по всему телу и затуманивающая мозг. Возможно, это и называлось счастьем, только Ронан боялся произносить это хрупкое слово вслух, думая, что оно может разбиться на мельчайшие частицы.

Причина была следующая.

Адам Пэрриш.

Адам Пэрриш, сидел слева, в углу аудитории, так, чтобы весь его взор падал на доску и преподавателя. Сосредоточенный на всем и готовый в любой момент поднять руку и дать точный ответ. Главная гордость Слизерина и зависть Гриффиндора. Любимец Слизнорта.

Ронан, темное пятно Гриффиндора и заноза Слизерина, любимец Слизнорта на несколько строчек ниже, сидел позади него, немного правее, так, чтобы весь его взор падал на Адама Пэрриша. Эту непозволительную дерзость Ронан разрешил себе после того, как заметил, что Адам, в принципе, совершенно и не против, чтобы на него смотрели с подобной настойчивостью и постоянством.

В какой-то степени, смотреть на Адама Пэрриша могло приравниваться к благословению. К удаче для Ронана и его разочарованию в мире, пока что до этому открытию пришел только он. Не то, чтобы он собирался делиться.

В определенный момент на скудных записях лекций Ронана появилась запись, выведенная быстрым почерком: «Хватит пялиться». Пока легкие Ронана вспоминали о том, как дышать, его рука вывела следующее: «как будто ты против». Он добавил в конце несносный маггловский смайлик, который ему показывала Блу. Реакция Адама Пэрриша, представленная в порозовевших кончиках ушей и полуулыбке, которую могли заметить только те, кто отлично его знают, не заставила ждать.

В определенные моменты Ронан был на седьмом небе.

«астрономическая башня?» — написал Ронан ниже раннего предложения прежде, чем вообще успел подумать.

Он наблюдал за поведением там, как натуралисты следят за редкими созданиями. В какой-то степени Адам Пэрриш и был, в своем роде, редким созданием. Почему-то, однако, не все это понимали. Ронан даже ощущал в себе превосходство над другими, что был одним из тех, кто сумел подойти близко к этому трепещущему огню. Так близко, что опалился и был этому рад.

«Да» — проступил ответ чернилами на папирусе.

Ронан продолжил пялиться.

***

То факт, что Адам Пэрриш, лучший ученик Хогвартса, Староста Школы, подмастерье Сизнорта, поднимался в ночи, крадучись по лестницам, на Астрономическую Башню, посещение которой в такое время вряд ли сочтут надлежащим поведением, было из ряда вон выходящим. Однако это, к удивлению многих, было наименее безрассудным поступком, который он совершал благодаря Ронану или из-за Ронана.

Шаги по ступеням словно обивались в такт имени Ронана. Сами стены шептали Адаму то, что он был способен услышать даже глухим ухом. От этих несуществующих шепотов по телу Адама расползался жар.

Ронан сидел, как обычно, на подоконнике высокого окна. Слабый холодный свет, который просачивался сквозь каменные решетки, тонкими квадратами падал на его лицо. И, возможно, если бы Адам не знал его, то подумал, что он выглядит почти ангельски. Не в версии херувима, а, скорее, некого ангела-воина.

Адам моргнул несколько раз. Присутствие Ронана способствовало появлению в его голове необычных для прошлого Адама мыслей и сравнений. Он был готов к ним. Он ждал их снова и снова.

- Пэрриш, - Ронан соскочил с подоконника и в миг оказался перед Адамом, чуть наклонившись.

Голова Ронана была опущена, ресницы отбрасывали тени на его скулы, шея была выставлена напоказ. Адама захотелось оставить след губами над выступающим из воротника кончиком его татуировки. Он почувствовал, как уши загорелись от одной этой мысли и поблагодарил вселенную за то, что было слишком темно.

- Есть ли хоть одна причина, из-за которой ты вытащил меня среди ночи?

На лице Ронан блеснула ухмылка, явно ярче, чем свет, льющийся из окон.

- Например то, что ты согласился, - проговорил он, хватая ладонь Адама и вырисовывая на ней невидимы узоры мозолистыми пальцами. Те же узоры Адам почувствовал по всему телу, словно плющ, оборачивающийся вокруг него.

В пространстве, которое они выделили для себя в этой комнате башни, все казалось другим. Как будто это был их собственный мир, созданный специально для них. Адам приблизился на несколько дюймов вперед и закрыл глаза. Чтобы просто чувствовать спокойствия и этот момент. Мир замер.

Ронан провел пальцами по его ладони еще раз и затем Адам почувствовал, как что-то холодное и гладкое соприкоснулось с его кожей.

- Что... - попытался он спросить, но его слова скатились вниз по длинной лестнице, когда он открыл глаза.

На его ладони лежал небольшой шар света. С первого взгляда можно было подумать, что это стекло, но оно таковым не было. Сгусток света, словно соединены лучи без оболочки. Не яркого, от которого слезятся глаза, но теплого и достаточного для того, чтобы осветить небольшую комнату, где они сейчас были.

Адам ощутил, как такой же свет загорелся в его груди, опаляя кожу и вырываясь наружу. Он провел ладонь по шарику света. Он чувствовал его.

- Ронан… - прошептал он, и, кажется, в одном этом имени он выдал все, что хотел сказать.

- Чтобы скрасить мрачные слизеринские подземелья, Пэрриш, - Ронан усмехнулся. Адама даже не волновало то, что тот был явно в восторге от его реакции.

Адам перехватил его руку своей, второй не отпуская свет, и сократился пространство между ними настолько, чтобы их лбы соприкасались.

Ронан выдохнул ему в лицо, и этот удовлетворенный выдох словно заполнил все помещение. Адам переплел их пальцы.

Ронан опалил губами его здоровое ухо.

 - Кстати, Пэрриш, я тут омелу видел…

Темная помещение Астрономической башни наполнилось светлым смехом Адама Пэрриша.