Ости сладко стонала, царапала мускулистые плечи и спину, извивалась и едва ли не кричала, ощущая приближение кульминации. Хотела, чтобы скрипящая кровать сломалась в доказательство их страсти.

— А мне казалось, что ты приревновала к Люции и даже разговаривать со мной больше не будешь.

Ости скривила опухшие от поцелуев губы. Даже в постели с ней Мальбонте не мог перестать думать о Люции. Что, если всё это время на её месте он представлял несостоявшуюся королеву Ада? Поэтому их последние разы были особенно страстными?

— Она странно себя ведёт, — продолжил рассуждать Мальбонте, откинувшись на подушку и уставившись в серый потолок. Ости попыталась прильнуть к нему, но он лишь грубовато её оттолкнул, — морозится от меня. И глаза будто… одержимые чем-то.

— Неудивительно, — обиженно проворчала Ости, ложась на спину и скрещивая руки на обнажённой груди, — ангелок подобрал мощное средство явно из извращенской коллекции своего папаши…

И тут же побледнела, осознав собственный позорный промах.

— Что ты сказала?

— Давай повторим, — спохватившись, прошептала ему на ухо и задействовала всё своё обольщение. Однако Мальбонте уже сел на кровати, в очередной раз равнодушно отстранившись.

— Что за средство, Ости?

— Я хочу тебя прямо сейчас.

— Что он сделал?

— Можешь меня связать.

— Что с Люцией?

— Может быть, хотя бы на секунду ты забудешь о Люции?! — она вспылила и захрипела, вмиг прижатая к матрасу. Хватка на её горле была пугающе сильной. Не рассчитав, Мальбонте запросто мог сломать ей позвонки.

— Говори.

Промолчи она чуть дольше, потрать несколько мгновений, и он сорвался бы с устрашающей мощью.

— Не знаю… Дино подсыпал ей что-то… Порошок. Скорее всего, это приворот.

Бывшее до этого безэмоциональным, лицо Мальбонте приобрело насмешливые черты.

— Приворот? Бред.

— Бред — это твои мечты о ней, пока её вовсю имеет ангелок, — Ости заскулила, не в силах сделать вдох под стальной хваткой. Лёгкие начинали гореть, а картинка перед глазами размываться. Комната словно превратилась в душную камеру. В камин, из которого нет выхода, но зато есть пламя, в любой момент готовое раскрыть смертельные объятия.

— Ты ему помогла? — раздалось будто из-под толщи воды. Веки опустились сами собой, и язык остался единственной мышцей, продолжавшей подчиняться разуму.

— И не жалею.

В рваном вдохе воздух вновь поступил внутрь, проясняя сознание Ости. Она рефлекторно потянулась к шее, касаясь болезненных синяков, приобретших вид фиолетовых полос.

— Выметайся.

Встряхнула головой, чтобы убедиться, что холодный приказ ей не послышался. Растерянно посмотрела на Мальбонте, до последнего надеясь, что вся его суровость наиграна.

— Что?

Между ними не может всё кончиться вот так из-за Люции.

Он ведь сейчас как обычно усмехнётся и скажет, что просто проверял её. Что Люция никогда не была ему нужна. Что Дино поступил правильно, убрав с пути принцессу, создававшую проблемы.

«Ости, ты лучше всех. После победы ты станешь королевой всего мира. Ты…»

— Пошла вон.

Отец всегда говорил, что погоня за пустыми иллюзиями однажды разобьёт её, сломает и истощит. Унизит.

— Да она… — отца казнили за чересчур длинный язык, а ей вечно затыкали рот, припоминая его судьбу. Надоело, — она никогда тебя не полюбит!

Одним рывком он вытянул её из постели и вышвырнул в холодный тёмный коридор. Голую, с красным и мокрым от слёз лицом.

Ей надоело, и она надоела.

***

Нежно обхватив руку Дино своими, Люция посмотрела на него влюблённым взглядом. Тем, о котором прежде он осмеливался только мечтать. Он отвечал на её безмятежные улыбки комплиментами, приобнимал за талию, не отпуская от себя, и чуть ли не светился от счастья сам. Для него больше не существовало угрозы войны и мстителя, усмирить которого под силу разве что Создателю.

— Пожалуй, единственный плюс в победе этого ублюдка будет заключаться в том, что если он и вправду за равенство, то отменит запрет, и мы сможем официально закрепить наши отношения.

Люция встрепенулась и подняла голову в поисках искренности в его глазах.

— Ты имеешь в виду свадьбу?

— Да, любовь моя.

— Я согл… — не договорив, Люция замолкла, меняясь в лице. Алые глаза, за секунду до этого сиявшие бесконечной любовью, стали пронзительными в своей серьёзности.

Дино будто замёрз изнутри, терзаясь сотней накативших подозрений. Действие порошка не могло закончиться так быстро — он использовал всё, поэтому ошибиться с дозой не мог. С другой стороны, Люция была сильным демоном, и её организм умел сопротивляться.

— Что случилось? — он заботливо коснулся её локтя, ненастойчиво поддерживая. Люция помассировала пальцами виски, будто борясь с приступом головной боли.

— Ты… — морально он был готов к разоблачению и обвинениям. К тому, что Люция вцепится в его лицо, в волосы, закричит или вообще ударит, — уверен, что хочешь жениться на мне?

Неожиданный в сложившейся ситуации вопрос пронзил его тело отрезвляющей молнией, которая помогла собраться, не опускаясь до заметной паники.

— Это полностью взвешенное, осознанное и взрослое решение.

— А как же отец?

— Мне с тобой жить долгую и счастливую жизнь, а не моему отцу.

Её красивое лицо вновь озарилось улыбкой. В следующий миг как назло стёртой бледностью — Люция едва успела вырваться и отвернуться, когда её вывернуло наизнанку прямо на землю.

Дино вздрогнул, однако секундную брезгливость быстро сменило беспокойство. Он потянулся к Люции, желая придержать длинные волосы, но она не приняла его помощь.

— Всё ещё пытаешься быть моей нянькой, ангелок, — отмахнулась от него, хлёстким движением отталкивая ладонь, и вытерла рукавом рот, — не беспокойся, с затяжным похмельем после глифта я не в первый раз сталкиваюсь.

«У искусственно созданной любви имеется побочный эффект — рано или поздно она заканчивается, что приводит к болезненным во всех смыслах последствиям»

Так было написано в одном из учебников. Или то было предостережением от учителя, которому он раз за разом после каждого урока задавал вопрос о том, насколько плохо ангелу опускаться до приворотов и какое наказание за этим последует.

«Твоё разбитое сердце и навсегда потерянное доверие, если половинке всё станет известно»

Рано или поздно.

Он молился о последнем.

Он был наказан первым.

— Люция.

— М-м?

А вдруг её скверное настроение обусловлено возникшей слабостью? Мало кто будет улыбаться и флиртовать, когда изнутри всё скручивается от тошнотворных спазмов. Люция назвала его «ангелком» по старой привычке, а раздражение — практически её второе имя.

Он опять поддался панике.

— Не шути так со мной, — произнёс как можно мягче, коснулся пальцами предплечья и вновь был отвергнут, — мы же…

— Ладно, я готова признать тебя почти что другом, хотя водиться с ангелами то ещё удовольствие, — каждым словом как ножом по сердцу, как тьмой в светлую душу, — но я умею быть благодарной за помощь.

— Нет.

— Что «нет»?

— Этого быть не может! — он встряхнул её за плечи как сломавшуюся в самый неподходящий момент куклу.

— Полегче, я сейчас за свой желудок не ручаюсь.

От собственной энергии становилось больно. Ангельское очищение очернилось грехом. Похоже роковые ошибки, совершённые из-за женщин, были их семейным проклятием.

— Ты не можешь… Ты согласилась быть моей!

— Когда?

В недоумении Люции не было ни малейшего намёка на фальшь. Вместе с частицами порошка её покинули и воспоминания. Бесценные песчинки времени, проведённого в близости душ и тел.

— Когда у тебя в глифте оказалось приворотное дерьмо.

Только один их общий знакомый постоянно совал свой нос в чужие дела и вмешивался туда, куда не следовало бы.

Люция уставилась на Ади так, словно он только что сморозил нечто нелепое, и не менее ошеломлённо посмотрела на Дино в ожидании смеха и лёгкого укора в адрес рыжего демона с его излишне специфичным чувством юмора.

От каменного выражения на лице ангела ей стало противно. И неожиданно холодно.

— Ты меня приворожить пытался? Серьёзно? Так вот почему меня… — бросила полный брезгливости взгляд на лужу рвоты.

— Я хотел, чтобы ты прекратила… — Дино сцепил руки на затылке и прошёлся вокруг, подбирая правильные слова, — чтобы Мальбонте не задурил тебе голову.

— Поэтому ты решил задурить мне её первым?

— А ты веришь, что монстры вроде него способны по-настоящему любить? Что ты, что Ости — просто легкодоступные игрушки. У нас с тобой может быть семья, а с ним у тебя не будет ничего. Счастье, будущее, потомки — всё это перечеркнётся местью и безумием! Ты сама говорила, что он больной!

— Судя по всему, не только он, — вполголоса отозвалась Люция, наблюдая за импульсивной хаотичной жестикуляцией, обычно не свойственной рассудительному ангелу.

Переглянулась с Ади, но тот лишь беззащитно поднял руки, как бы говоря, что свой долг уже выполнил.

— Я хочу, чтобы ты сделала выбор, Люция, — Дино оказался рядом и вцепился в её запястье мёртвой хваткой, — здесь и сейчас.

— Я тоже, — её возмущённый ответ был перебит властным тоном, и с противоположной от Дино стороны появился Мальбонте, возможно, следивший за ними с самого начала. Таким образом Люция невольно оказалась между двух огней. Небольшое, но стабильное пламя в отчаянии само тянулось к ней, в то время как внушительный обжигающий вихрь самоуверенно ждал ответа. Они оба ранили и оба притягивали, завлекая в повышенный градус страстей.

А она — глоток кислорода, способный разжечь только одного.

— Вы. Оба. Свихнулись.

Или вырваться навстречу ничем не ограничивающей свободе.