— Отлично, мы купили все необходимое, — радостно воскликнул Маккливерт. — И это значит, что мне пора уходить. Поэтому прощайте, мисс Джефферсон, мистер Джефферсон. Хогвартс — замечательное место, не беспокойтесь. Там будет так, как ты и представляла, и даже лучше.

— До свидания, — он зашел в толпу, которая садилась в поезд. Через секунду он исчез.

— Должно быть, это телепортация, — задумчиво произнесла Изабелла. — Они называют это трансгрессией, не так ли?

— Наверное, — ответил ее отец, все еще выглядя слегка опьяненно. Скорее всего, ему трудно все усвоить.

— Почему ты не рассказывала мне, что умеешь делать, Иззи? — спросил он, когда они шли на свой поезд.

— Я не хотела пугать тебя, — честно ответила Изабелла. — Ты мог подумать, что я одержима или опасна, и отправил бы меня в лабораторию или к экзорцисту. Оба варианта были бы ужасными, учитывая мою ситуацию... — она замолчала.

— Да, люди могут быть подозрительными, — мягко ответил ей отец. — Но ты можешь доверять мне. Я бы никогда не причинил вреда своей дочери.

— Я знаю, — улыбнулась Изабелла. — Мы все еще можешь посетить библиотеку?

— Конечно.

 ---

Солнце уже заходило за горизонт, когда они появились на пороге городской библиотеки.

— О боже! — леди за стойкой вскрикнула, увидев Изабеллу. — Неужели это малышка Белла? Прошло так много времени с тех пор, как ты приходила сюда в последний раз.

— Здравствуйте, миссис Смит, — Изабелла заулыбалась, увидев пухлую, пожилую женщину. — Я была занята школьными делами.

— О, школьные дела, — фыркнула миссис Смит, пренебрежительно взмахнув рукой. — Как много работы школа заставляет делать десятилетнюю милочку?

— Ее попросили принять участие в соревнованиях по ораторскому делу, — сказал мистер Джефферсон женщине.

— Результаты еще не известны.

— Я бы не ждала их, — рассмеялась миссис Смит. — Все знают, что наша малышка Белла привезет домой золотой трофей.

Мистер Джефферсон неловко посмеялся и незаметно махнул дочери, прося ее избежать ужасной ситуации, которую Изабелла только и рада была покинуть.

Она не хотела говорить миссис Смит, что наградой за первое место был не трофей, а медаль. И девочка чувствовала, что будет лучше не упоминать о ее не слишком сильной заинтересованности в участии в соревнованиях или вообще в каких-то мероприятиях.

Это казалось ей довольно пресным, неубедительным и несправедливым по отношению к ней. Директор просто выбирала ее на всевозможные мероприятия из-за того, что она отлично могла все запомнить.

Она никогда не хотела где-то участвовать. И из-за нее эта возможность была отнята у тех, кто действительно был заинтересован. Ничего удивительного, что она никому в школе не нравилась.

Если бы она попыталась объяснить это своим одноклассникам, то они посчитали бы, что она злорадствует. А если бы она попросила своих учителей перестать вписывать везде ее имя, тогда они бы посчитали ее неблагодарной.

Из огня да в полымя. Ни один вариант не был хорошим. Поэтому она просто решила остаться в тишине и плыть по течению.

Изабелла покачала головой, выводя мысли из тупика. У нее оставалось не так много времени до закрытия библиотеки, поэтому лучше взять нужные книги и проверить их, пока не стало слишком поздно.

---

Книги оказались более тяжелыми, чем она ожидала.

Изабелла, спотыкаясь, направилась к выходу с тремя книгами, сложенные стопкой в ее руках.

— Иззи! — позвал ее отец. В следующую секунду тяжесть исчезла из ее рук. 

— Ты могла просто позвать меня, — ее отец взволнованно причитал, направившись к стойке.

— Это те книги, которые ты хочешь прочитать? — он посмотрел на обложку верхней книги. — "Неврология и человеческая память".

Изабелла невозмутимо кивнула.

— У тебя действительно закаленный вкус, — улыбнулся он.

У миссис Смит была та же реакция. 

— Я ни разу не видела, чтобы ты брала одиночные книги, — серьезно сказала она Изабелле, — и большие.

Изабелле не нравилось разговаривать с миссис Смит. Она знала, что пожилая леди была просто дружелюбной по отношению к ней. Но Изабелла чувствовала, словно ее судили.

Причина, по которой она не брала каких-либо маленьких историй домой, заключалась в том, что она могла их прочитать полностью и в библиотеке. Но большие тома она не могла закончить в отведенное время, поэтому ей приходилось забирать их домой, чтобы дочитать.

Кроме того, она действительно брала сборники домой. Она брала три тома пьес Шекспира. Она читала "Илиаду" Гомера. И она была фанаткой мифологий, которые тоже прочитала.

Миссис Смит улыбнулась и помахала им, прощаясь, когда они покидали библиотеку.

— Иногда я думаю, что с этим ребенком что-то не так.

— Ах, Мэри, — миссис Смит обернулась к подруге, стоящей рядом с ней и смотревшая на удаляющиеся спины Джефферсонов.

— Когда ты пришла?

— Год назад, Джейн, — съязвила Мэри. — Ты бы заметила мое появление, если бы не была слишком занята заискиванием перед этим ребенком. Она очень странная, не так ли?

— Умная, ты имеешь в виду? — многозначительно ответила миссис Смит.

— Да, да, если хочешь называть это так, — пренебрежительно сказала Мэри. — Я знала Сэма и Анну с тех пор, как они были детьми. Они никогда не были слишком выдающимися и всегда витали в облаках. Удивительно, что они преуспели в своем маленьком цветочном магазине.

Миссис Смит демонстративно отвернулась к реестру и завозилась с кнопками, но Мэри продолжила говорить.

— Но ребенок. Дело не в генах, говорю тебе. Возможно, девочка ударилась головой когда-то. И она подобна скале. Ноль эмоций. Единственный раз, когда я видела ее слезы, это на похоронах матери. Родители говорили, что она не плакала даже младенцем. И—

— АХ! — миссис Смит громко оборвала женщину на середине речи. — Глянь на часы! Время закрываться и идти домой. Отправляйся домой, Мэри.

--- 

— Не забудь спуститься к ужину, — напомнил ей отец, когда Изабелла аккуратно поднималась в свою комнату со всеми покупками и книгами.

Она бросила бумажные свертки на кровать и плюхнулась рядом с ними, пока книги из библиотеки парили по комнате с помощью магии.

Ну, она предположила, что должна начать учиться пользоваться палочкой и попытаться завоевать ее верность. В конце концов, она хотела, чтобы у нее все работало должным образом.

Изабелла подавила легкий зевок, поднялась с кровати и села, скрестив ноги, предварительно подложив под спину подушку.

Затем открыла первую книгу и начала читать.

 ---

Небо неуклонно темнело, в доме был включен свет. Изабелла ощущала пронзительную головную боль, из-за которой было даже трудно читать.

В дверь постучались, а затем та со скрипом открылась.

— Ужин? — спросил отец, стоя в дверном проеме.

Изабелла захлопнула книгу и соскользнула с кровати.

 — Да, пожалуйста, — ответила она и вышла вслед за отцом.

---

— Тяжелый день, не так ли? — спросил отец, когда Изабелла расставляла тарелки по столу.

— Нормальный, как и всегда, — соврала девочка.

Ее отец издал смешок.

— Ну правда, Иззи, мы оба знаем, что ты не умеешь врать. Ты только что узнала, что являешься волшебницей. Я только что узнал, что ты волшебница! И все эти вещи, которые мы видели днем...

— Часть меня все еще думает, что это сон, — призналась Изабелла.

— Я тоже, — вздохнул мужчина.

Изабелла опустилась на стул и тяжело выдохнула.

— Ты поедешь на поезде до школы, — восхищался он. — И попадешь на платформу под названием "Девять и Три четверти", пробежав сквозь стену между платформами девять и десять. Волшебники такие странные.

— У меня разболелась голова, — пробормотала она. — Я думала, что развею свои сомнения, но в этом больше нет смысла. И у меня осталось теперь больше вопросов, чем ответов.

— Это тяжело, я знаю, — Самуил занял свое место и наполнил их тарелки запеканкой.

— Но я пройду через это, да, — кивнула Изабелла.

— Мы пройдем через это, — поправил ее отец. — Ты поедешь в школу. К волшебным детям... далеко от меня. Я не смогу связаться с тобой, даже если попытаюсь.

— Я буду слать тебе письма, — улыбнулась Изабелла. — Но к совам, видимо, придется привыкнуть.

— Птицы — мой ночной кошмар, — вздрогнул мужчина.

— Но я приеду домой на Рождество, — уверила Изабелла отца. — Я бы не пропустила праздник ни за что на свете... но, если подумать, как волшебники празднуют Рождество?.. хмм...

— Помнишь, как сегодня должен был быть день отца и дочери, съездили бы в город, немного побродили бы, а потом отправились бы в библиотеку и вернулись домой, — рассмеялся мистер Джефферсон.

— Ну, сегодня было незабываемо, — отметила Изабелла.

— Честно признаться, то да, — согласился ее отец.

Ужин был хорошей идеей. Но Изабелла волновалась о том, как она отправится спать, особенно с зудящими мыслями в голове, которые отказывались иметь смысл.

Она была права. Сна не было ни в одном глазу.

Из того, что она прочитала, все сначала запоминается на первой стадии памяти — сенсорной. Затем, когда обращено внимание, переходит в стадию кратковременной памяти, и потом, после тщательных репетиций и повторений, наступает стадия долговременной памяти.

Пока сенсорная память улавливает все и вся, с чем человеку приходится контактировать, они не запоминаются и не удерживаются больше, чем на секунду. Можно извлечь только те вещи, что перешли в кратковременную память.

Это имело смысл, потому что если бы сенсорная память все запоминала, то мозг бы взорвался.

Сейчас она также читала о забывчивости.

Забывчивость могла быть вызвана многими вещами. Она могла быть из-за невнимательности или низкой способности к извлечению информации и запоминанию. А еще она могла быть последствием физической или ментальной травмы, что больше всего подходило ее случаю.

Но другая вещь, которая ставила Изабеллу в тупик, когда она проходила основные этапы человеческого развития, отличалась от ее воспоминаний, о чем она беспокоилась все эти дни.

Изабелла думала, что это определенно нормально — во всем искать смысл. Она просто думала, что была не по годам умной, как другие и говорили.

Очевидно, это было не нормально.

В соответствии с теорией Пиаже, когнитивное развитие может быть разделено на стадии: сенсомоторная, репрезентативная, операциональная и выработка формального мышления.

И вот где появилась новая проблема.

Как сказано в теории, на первой стадии, то есть на сенсомоторной стадии, которая длилась с рождения до двух лет, у ребенка была только сенсорная информация об объекте. Ребенок не понимает таких понятий, как твердый или мягкий, сделан ли предмет из дерева или металла, большой или маленький, легкий или тяжелый.

И только в возрасте от восьми до двадцати месяцев младенец начинает понимать причинно-следственную связь и намеренно совершать действия.

Когда она вспоминала прошлое, Изабелла всегда знала, к каким результатам могли привести ее действия. В этом и заключалась причина, почему девочка не плакала, когда мать оставляла ее ненадолго, потому что знала, что ее мама, должно быть, занята и скоро вернется, очевидно. Истерика не казалась такой уж необходимостью.

Она также понимала концепцию высокого, низкого, текстуру материала. Причина, почему Изабелла предпочитала мягкие игрушки деревянным куклам, так как она знала, что ее конечности не обладали достаточной физической силой, чтобы удерживать кукол, и, даже когда они падали, не причиняли девочке боли.

У нее не было недостатка в постоянстве объекта, то есть в понимании того, что объект все еще существует, даже когда он находится вне поля зрения. Чего, по-видимому, не хватает младенцам.

И, согласно теории, все должно было произойти не так.

Она всегда понимала вещи, которые она, очевидно, должны была понимать только тогда, когда ей было от двух до семи лет.

Она понимала концепцию счета и письма. Она понимала концепцию консервации, которая заключается в понимании того, что количество определенного вещества остается неизменным, даже если его форма изменена или если оно было переложено в другой контейнер.

Она никогда не проявляла анимизма, термин, использующийся, чтобы показать мышление детей, когда они дают неодушевленным вещам характерные черты людей.

Изабелла никогда не делала этого, потому что всегда могла различить одушевленные вещи от неодушевленных, и какие из них проявляли характеристики человека, и как обращаться с ними подходящим для этого образом.

Даже когда наступило речевое развитие, хотя она могла говорить только постепенно и, в соответствии с теорией Пиаже, ее мыслительный процесс всегда отличался.

Странно, что она никогда не говорила о себе в третьем лице, как многие дети это делают.

Изабеллу всегда расстраивало то, что она физически неспособна правильно сформировать предложение из-за того, что мышцы были слабыми и им еще предстоит адаптироваться. В голове она всегда думала полными и грамотно составленными предложениями.

Ее мысли всегда были логичны и систематичны, с гипотетическим дедуктивным мышлением, которое проявляется у подростков, когда они могут решать даже гипотетические проблемы.

Она могла делать все это столько, сколько себя помнила. И она помнила себя в шестимесячном возрасте или, другими словами, когда ее зрение полностью развилось.

Согласно Пиаже, она должна быть еще на стадии операционной конкретики, которая начиналась в возрасте семи-одиннадцати лет.

Ей еще предстояло разобраться в классификациях и выработать устойчивую концепцию чисел. И в эмпатии, стать менее эгоцентричной.

Что не имело для нее никакого смысла, ведь опираясь на теорию, у нее было когнитивное развитие подростка или даже взрослого человека.

Изабелла повернулась на кровати и уткнулась лицом в подушку, издав тихий стон.

Казалось, ее головная боль только усилилась десятикратно.

Почему она такая? Она думала, что это нормально, но оказалось это не так. Неужели у нее что-то пошло не так с головой, когда она родилась? И что она забыла? И насколько важными были вещи, которые она забыла? Не говоря уже о том, что этим утром она узнала, что является волшебницей, и ее силы, которые Изабелла посчитала ненормальными, оказались вполне нормальными, и что есть целый мир, спрятанный от обычных глаз.

Она снова застонала.

Почему, черт возьми, самые странные вещи происходили именно с ней?!!

Изабелла медленно погрузилась в беспокойный сон, постепенно притупляя пульсирующую боль в голове.

---

Она резко села, пот стекал по ее лицу.

Ей никогда не снились настолько яркие сны, как только что приснившийся. Большая часть сна была размытой, особенно несколько моментов.

Она видела свечи. Летающие.

Грубый голос прокричал "ГРИФФИНДОР!"

Изабелла опустила руку на грудь. Ее сердце ускоренно билось, угрожая вырваться из-под ребер.

Она знала, что Гриффиндор был факультетом в Хогвартсе. Маккливерт так сказал. Но какое это имело к ней отношение сейчас? Она еще даже не была в этом месте!

Возможно, она и о Гриффиндоре что-то забыла. Но что? Насколько ей было известно, она совершенно определенно забыла о волшебном мире. Потому что все казалось новым, но в то же время невероятно знакомым.

— Ах, нахер это, — выругалась она и легла обратно на подушки.

Но потом ее руки тут же поднялись ко рту, крепко сжимая рот. Она только что ругнулась!

Она была очень осторожна, чтобы не ругаться. Да, она знала множество плохих слов, просто никогда их не использовала, потому что это было невежливо.

Ну, дерьмо.

Прекрати ругаться!!

После этого она не смогла вернуться ко сну. Поэтому Изабелла решила почитать школьные учебники.

Изабелла начала с "Истории Хогвартса". Возможно, она найдет что-нибудь о Гриффиндоре и сможет разобраться с тем, что она забыла, и что это значит для нее.

Попытка была не из лучших, потому что у нее до сих пор болела голова.

Хогвартсу лучше быть достойным этого, потому что сейчас она была зла больше, чем когда-либо.

Мрачно бормоча что-то себе под нос, Изабелла оторвалась от книги, чтобы взять свой маленький альбом для рисования и карандаши, а затем выскользнула из комнаты и спустилась вниз, в заднюю часть их магазина, где хранились растения в горшках.

Ей нравилось рисовать. И под ночным небом цветы, казалось, имели неземную привлекательность.

Когда карандаш заскользил по бумаге, ее разум погрузился в мир воспоминаний.

Обычно в такие моменты, как этот, мама находила ее и бесшумно подкрадывалась сзади.

— Не можешь уснуть? — говорила она.

И потом садилась рядом с дочерью и в тишине наблюдала за ее рисованием.

— Мам, ты просто пришла посмотреть, как я рисую? — спросила бы Изабелла.

— Да, — получила бы девочка простой ответ. — Кто знает, как долго я смогу продолжать наблюдать, как ты рисуешь?

— Так долго, как только захочешь, мам, — сказала бы Изабелла.

— Кто знает, — вздохнула бы мама. — Но прямо сейчас ты здесь со мной и это все, что меня волнует, Иса.

— Почему ты называешь меня Исой, мам? — спросила бы Изабелла. — Мне просто интересно. Все называют меня Беллой, кроме папы. Он зовет меня Иззи.

— Хмм, — задумчиво бы хмыкнула мама. — Я не знаю. На самом деле мне никогда не нравилось имя Белла.

— Почему нет? — спросила бы Изабелла с тихим смешком. — Все говорят, что это хорошее имя.

— Ну, это было посмертное желание твоей бабушки: чтобы ее внучку назвали в честь нее, — ответила бы мама, слегка язвительно.

— Немного самовлюбленно с ее стороны, разве нет?

Изабелла снова хихикнула.

— Тогда как ты хотела назвать меня?

— Валери, — сразу ответила мама.

— Это мое второе имя, — заметила Изабелла.

— Ну, мне же нужно было как-то его втиснуть, — гордо произнесла мама. — Валери — отличное имя.

— Что оно означает?

— Доблесть, — ответила ее мама. — Храбрость, агрессивность, сила... Валери.

— Ну, я надеюсь, что смогу оправдать свое имя.

— О, сможешь обязательно, даже не переживай, — улыбнулась ее мама. — Валери — красивое имя, не так ли?

— Да, — согласилась Изабелла.

— Лучше, чем Изабелла. Мне нравится твое имя Иса, дорогая. Но именно этот смысл меня раздражает. Божье обещание? На самом деле Бог ничего не обещает.

— Я бы сказала, у людей разные убеждения, — задумчиво сказала Изабелла. Она знала, что ее мама была атеисткой и не верила в сверхъестественные силы.

— Но это различие не делает ни одно убеждение менее обоснованным или бесполезным.

— Хорошо сказано, — улыбнулась ее мама. — Я согласна. Каждое убеждение должно поддерживаться до тех пор, пока оно не станет контрпродуктивным и не поставит под сомнение человечность

Изабелла кивнула, слегка хихикнув, и вернулась к рисованию.

--- 

Изабелла моргнула. Свежие золотистые солнечные лучи начинали проникать сквозь стеклянные окна. Листья мерцали в солнечных лучах, медленно просыпаясь.

Изабелла закончила рисунок и поднесла карандаш к краю бумаги.

"Валери" подписала она рисунок. Так Изабелла подписывала каждый свой рисунок.

Если она осторожно поднимется по лестнице, то все еще сможет вернуться в кровать и не дать отцу знать, что покидала комнату.

Итак, она справилась.

Изабелла обошла все скрипящие дощечки и проскользнула в комнату, аккуратно положила альбом для рисования на место, подошла к кровати и забиралась под одеяло.

Она закрыла глаза, пытаясь заставить себя заснуть.

Представляя, что же Хогвартс подготовил для нее.

А когда она проснется, то сможет начать читать свои школьные учебники, чтобы подготовиться заранее. Она предполагала, что дети из волшебных семей уже знают гораздо больше, чем она, и всегда полезно подготовиться заранее.

Изабелла не знает, когда смогла уснуть, но ей приснился очередной яркий сон об огромном замке на верхушке горы, и прозрачное озеро с густым бескрайним лесом сбоку. Казалось, она парит в небе, любуясь прекрасными башенками замка и верхушками деревьев, раскачивающимися на ветру.

Когда она проснулась снова, у нее не осталось воспоминаний о месте из сна.