Юнги яростно набирал номер Хосока, стоя на входе в аудиторию. Уже в третий раз.

— Да где тебя черти носят? — прошипел он.

С четвёртой попытки на противоположной стороне ответили.

— Юнги?...

— С добрым утром, блять! — не выдержал Мин. — Ты там опять спишь что ли? Через… — он посмотрел на наручные часы. — 7 минут начнутся занятия.

— Черт! — послышался резкий вскрик и стук.

— Эй, ты там живой? — не понял Юнги.

Через несколько секунд шуршания в трубке, Хосок снова ответил.

— С кровати упал. Странно, что я не услышал будильник.

— Я подарю тебе 50 будильников, чтоб ты точно не проспал. Сколько уже можно, а? Это который раз за месяц?

— Я не специально. Правда! — оправдывался Хосок расстроенным голосом, судя по звукам — бегая по квартире.

Юнги потёр переносицу, хихикая:

— Давай дуй сюда быстрее, чучело. Я тебя прикрою.

Мин ещё раз вздохнул, разъединяясь. Он уже не видел смысла удивляться случившемуся. Такое происходило достаточно часто. И это один из факторов, который вызывал у Юнги вопросы.

Когда запыхавшийся и извиняющийся Хосок ввалился в аудиторию, пробегая наверх до парты Мина, Юнги уже обдумал вопросы, которые хочет ему задать.

— Что я пропустил? — прохрипел, не отдышавшись, Чон.

— Ничего стоящего, — успокоил тот, затем добавляя. — На этот раз.

Хосок опять выглядел сконфуженным и взволнованным, но ещё больше не выспавшимся.

— Сколько ты спал? — поинтересовался Мин. — Выглядишь, как панда.

— Всю ночь, — раздосадовано пожал плечами тот. — Но по ощущениям не спал вовсе. Ужасно хочу спать.

Юнги нахмурился. Такое состояние друга тоже было не в новинку.

— Может тебе стоит пить снотворное? — аккуратно намекнул он. — Сон будет крепче, будешь высыпаться.

— Не знаю… — как-то отстранённо отозвался Чон, зевая.

Его глаза буквально слипались. Он сонно смотрел вперёд, кажется, совсем не слушая учителя. Ручка лежала поверх пустого тетрадного листа, куда он не записал ни единого слова с начала лекции.

Юнги поглядывал на него, ведя конспект, хотя ему было это ни к чему. Он со скуки прошёл нужную программу на пару занятий вперёд, обгоняя остальной курс. Единственное, зачем он этим сейчас занимался, это возможность дать потом свою тетрадь Хосоку, который уже откровенно клевал носом, подперев голову руками.

* * * * *

— Кофе для спящего, — Юнги вложил одноразовый стаканчик с кофе в руки Хосока, пытающегося проморгаться.

— Угу… — тот сделал глоток, сразу же поперхнувшись и обжигая язык. — Он что, без сахара?

— Кофе с сахаром пьют только дилетанты. Запомни, — поднял указательный палец вверх Мин.

Перерыв только начался, и сейчас они сидели на лавочке на территории университета.

— С тобой точно всё хорошо? — предпринял очередную попытку разговорить друга Юнги.

— Да, — как-то слишком часто закивал головой тот, пытаясь непринуждённо улыбнуться, но получилось так себе. — Всё прекрасно, просто не выспался.

Юнги не поверил ему. И его всё больше и больше напрягала эта откровенная ложь.

Он видел по глазам Чона, что его что-то беспокоит. Глаза бегали от предмета к предмету, на Юнги он вообще не смотрел.

— Это ведь… — не сдавался Мин. — Происходит периодически. Не каждый день. Может, ты в какой-то момент перенапрягаешься, и потом ночью не можешь нормально спать?

Хосок молчал, допивая кофе и бросая стаканчик в урну.

— Я переживаю, — признался Юнги, опуская глаза.

Хосок удивленно развернулся к нему:

— Не стОит, всё хорошо! — замахал он руками. — Это пройдёт! До каникул не далеко, мы все сможем нормально отдохнуть.

— Надеюсь.

Юнги снова вздохнул.

Осень заканчивалась. Наступали первые заморозки, иней покрывал газон перед зданием. Хосок поёжился, вжимаясь подбородком в ворот куртки.

— Замёрз? — Юнги снял свой шарф, укутывая Чона, у которого немного покраснел кончик носа.

— А как же ты? — запротестовал тот.

— Мне не холодно, — успокоил его Мин, хоть это и было не совсем так.

Он завязал края шарфа узлом, затем натянул его на щёки, чтобы Хосок быстрее согрелся.

— Спасибо, — улыбка снова озарила лицо парня. На этот раз уже настоящая.

— Смотри, не простынь! — усмехнулся Юнги. — Точно не хочешь пойти туда, где потеплее?

— Нет, — Хосок прикрыл глаза. — Тут воздух свежий. Я хоть немного пришёл в себя.

— Ладно.

Они сидели в тишине. Юнги не мог найти подходящую тему для разговора, постоянно прокручивая в голове ситуацию с другом.

У Хосока явно какие-то проблемы. И если раньше Мин мог думать, что тот просто не распространяется о сложностях, с которыми сталкивается, то теперь всё больше начинал предполагать, что тот намеренно умаляет серьёзность происходящего с ним, пытается преподнести это как банальную усталость от учёбы.

И чем больше Хосок пытался убедить Юнги, что с ним всё хорошо, тем больше тот убеждался в обратном.

Признаки хронической усталости начались уже с первого месяца учебы, постепенно учащаясь. И это действительно можно было бы оправдать неспособностью более слабого организма подстраиваться под достаточно тяжелое обучение и большую нагрузку. Да, всё так… но это было не единственной причиной переживаний Юнги.

* * * * *

Впервые ещё одна новая странность проявилась под конец второго месяца.

Мин задержался с учителем по поводу очередного проекта, который готовил. Студенты, толкаясь, покидали аудиторию. Хосок ждал его поодаль, болтая с парочкой одногруппников.

И тут на глазах замаячил он… — Ким Сокджин.

Юнги и раньше считал его зазнавшимся придурком, смотрящим на всех с высоты своей известной родословной, статуса и положения его семьи, в особенности отца, являющимся подающим большие надежды политиком, быстро продвигающимся по карьерной лестнице.

Джин, как его все звали, не утруждался каждый раз по поводу и без напомнить окружающим, кто он такой. Чем выбешивал Юнги до трясучки. И это даже не из-за неоправданно завышенной самооценки, сколько из-за того, что это его чувство собственной важности и значимости было построено не на его собственной заслуге, и даже не на заслуге его отца, сколько на известном имени семьи. А вот к самой семье Кимов и их деятельности у Юнги был не один провокационный вопрос… как впрочем и у других уже зарекомендовавших себя профессиональных журналистов.

Не последнюю роль также играла и внешность Джина, которую тот сам называл безупречной. И тут нельзя было поспорить с очевидным. Но даже так, врезать по его аристократичным чертам лица хотелось не меньше.

Брендовые вещи, дорогие аксессуары были неотъемлемой частью этого человека, которые он выставлял напоказ, ещё больше разграничивая этим пропасть между людьми высшего класса и всеми остальными.

Не секретом были и различного типа омерзения похождения этого парня. Джин любил секс. Но его не привлекали отношения. Ему, как он сам говорил, и так хорошо, он ценит свободу. В телефоне имелся так называемый «секс-лист» с контактами девчонок, которые по первому зову готовы были раздвинуть перед ним ноги. И Джин пользовался. Не утруждаясь сразу говорить о своих намерениях и давая ложные надежды своим наивным поклонницам. Просто брал и уходил, не обещая позвонить в следующий раз.

А также, что не маловажно, Джин был невероятно злопамятен и мстителен. Что в совокупности с возможностями и репутацией его семьи, делало его очень опасным, если перейти ему дорогу.

В общем, Ким Сокджин был полным воплощением всего того, что сам Мин терпеть не мог в людях.

И вот когда этот человек замаячил рядом с Хосоком, отколовшись от своей «привилегированной» компании, которая ушла без него, Юнги сразу же напрягся.

Боковым зрением он видел как тот подошёл ближе, окликая Чона. Они перебросились парочкой фраз, но Мин не расслышал сказанного.

Затем стоявшие рядом с Хосоком парни поспешили удалиться, оставляя их вдвоём, что напрягло Юнги ещё сильнее, но он всё ещё не мог прийти другу на помощь из-за учителя, продолжавшего что-то говорить.

Следующей степенью настороженности стало, когда Юнги уловил немного растерянный взгляд, который Хосок бросил на него. А затем Джин вывел его из аудитории.

Тут Юнги не смог устоять на месте. Спутанно извинившись перед учителем, он собрал свои вещи и выбежал в коридор, который уже пустовал, так как все студенты спустились на нижний этаж на обед. Все, кроме этих двоих.

То, что за этот короткий момент произошло между Кимом и Чоном Юнги долго себе не мог объяснить. Когда он выбежал, то услышал лишь обрывок фразы, произнесённые Хосоком:

— …Ты меня понял?

Мин перехватил взгляд Джина, который увидел его. И провалиться Юнги на этом самом месте, если он ошибается, но лицо Кима было просто искажено гримасой ужаса и бессильной ярости.

— Какого черта происходит? — наконец подошёл Мин, полностью сбитый с толку.

— Ты… — Юнги ещё никогда не видел Джина в таком состоянии. Он даже не предполагал, что тот способен на такие эмоции. — Ты просто гребаный псих… Вы оба!

Сложилось ощущение, что тот сейчас расплачется. Он тыкал в Хосока, который теперь был не менее в шоке, пальцем.

Юнги уже ничего не мог понять.

— Проваливай, — сказал он Джину, приобнимая друга за плечо. — Потеряйся где-нибудь, чтоб я тебя больше не видел.

Ким хотел было что-то возразить, но не стал, резко разворачиваясь и почти бегом скрываясь за поворотом.

— Что произошло? — сразу же спросил Юнги, слишком резко разворачивая Хосока к себе.

Тот смотрел на него озадаченно:

— Я не знаю…

— В смысле, ты не знаешь? — опешил Мин. — Он приставал к тебе? Что он сделал?

— Да не то, чтобы… — отмахнулся тот, усмехаясь. Но это скорее было похоже на истеричное хихиканье. — Просто нёс какую-то чепуху. Сам не понимаю, о чём он.

— Вот ведь ублюдок! И что ты ему ответил? — наседал Юнги, переходя границы допустимого, но он был очень сильно встревожен и взбешён.

— Я говорил, что он с ума сошёл. Я, честно, не знаю, чего он ко мне прицепился. Я сказал, что он ошибается.

Юнги смотрел в глаза Хосока, и всё больше путался.

— И поэтому он так испугался? — недоверчиво брякнул Мин.

— Я… я не знаю…

Растерянность Хосока выглядела вполне убедительно, если бы не крепко сжатые в кулак ладони.

— Ясно… — махнул рукой Юнги. — Что ж… В следующий раз не оставайся с ним наедине… Мало ли, что ему ещё придёт в его больную голову.

— Да, я не буду, — улыбнулся Хосок, расслабляясь.

Опять такой же спокойный и милый. Но Юнги всё ещё помнил слова, которые тот произнёс Джину.

«…Ты меня понял?» — звучало грубо и с угрозой. Это даже было мало похоже на обычный голос Чона. Юнги никогда не слышал от него раньше такого тона.

И что такого Хосок мог сказать Джину, чтобы чуть ли не довести его до истерики? Чем Хосок мог так напугать этого богатенького сосуночка со связями?

Что вообще происходит? Хосок совсем не выглядел человеком, способным не то что вывести кого-то, но и вообще постоять за себя. Тем более перед Джином.

* * * * *

После случившегося у Юнги впервые зародилось подозрение, что его друг не тот, за кого себя выдаёт.

Но разве этот жизнерадостный, наимилейший человек мог притворяться? Мину не хотелось верить в это. Не хотелось даже рассматривать вариант, при котором человек, предмет его тайных воздыханий, мог бы притворяться овечкой лишь на публику.

Хосок добрый. Он безобидный во всех смыслах. Может это какие-то приступы агрессии? Джин вполне мог вывести его из себя, и тот сорвался. Такое вполне вероятно. В таком случае всё просто. Не ясно только, что было нужно самому Джину от Хосока. Из-за чего он к нему прицепился?

На следующий день Ким буквально прожигал их взглядом, как впрочем и вся его элитная шайка.

— И всё же! — не выдержал Мин, когда от количества озлобленных взглядов у него начала прогрессировать социофобия. — Чего ему от тебя конкретно было нужно?

— Просто, видимо, решил прицепиться. Без причины. Не обращай внимания, — попытался успокоить его Хосок.

«Не верю ни единому твоему слову!» — чуть ли не произнёс вслух Юнги, стискивая зубы.

Джин между тем о чём-то шептался со своими друзьями, чем напрягал Мина ещё сильнее. Уж не задумали ли они чего? Такое более, чем вероятно, после случившегося.

В таком случае Юнги не на шаг не отойдёт от Хосока.

Когда прозвенел звонок, и все начали собирать вещи, Мин внимательно следил за передвижением друзей Джина. Сам Джин вряд ли бы стал марать руки, даже если бы и намеревался причинить Хосоку вред, а вот его приспешники — вполне.

— Что с тобой?

Юнги оглянулся.

— Почему хмуришься? — Хосок был насторожен.

— Не нравятся они мне. Вот и всё, — кивнул в сторону одногруппников Мин.

— Не переживай об этом, — отмахнулся Хосок. — Он наверняка не серьёзно.

— С чего такая уверенность?

— Ну… у него же потом будут проблемы, если он что-то мне сделает, — пожал плечами Чон.

— Заебатая логика! — не выдержал Юнги, чуть громче, чем следует. — Не хотелось бы самому это напоминать, но этот гандон — богатенький сыночек! Злопамятный богатенький сыночек! Я знаю его лучше, чем ты. Еще с первого курса. А ты всего лишь пару месяцев. Его, если что, отмажут. А вот тебе может не поздоровиться. Если уж не хочешь мне рассказывать, что у вас произошло, то хотя бы будь добр — держись рядом!

Хосок немного поник от такой резкости.

— Ладно. Я понял.

Юнги нервно выдохнул. Иногда Чон мог быть чересчур наивным… или же он что-то знал… или наоборот не знал. Мин уже устал сыпать предположениями.

* * * * *

После последней лекции в коридорах образовалась толкучка. Юнги ненавидел тесниться, поэтому обычно ждал какое-то время, пока толпа не рассосётся, чтобы пойти домой.

— Ты злишься на меня? — вдруг спросил Чон, подозрительно тихо сидевший рядом, дергая за цветочек на сумке.

— Что? — не понял Мин, поворачиваясь.

— Я… не хотел тебя задеть своим поведением. Я просто… правда не знаю, почему Джин ко мне пристал. Я не… не обманываю тебя.

Юнги вздохнул, смягчаясь:

— Я не злюсь. Просто беспокоюсь, — он слегка вздернул пальцем чужой нос, усмехаясь.

Хосок сразу же снова заулыбался, в следующую секунду наваливаясь на Мина, захватывая в объятья. Юнги поморщился, но чисто для вида, следом похлопав его по спине.

— Прекращай, я хочу в туалет, — вырвался он, потому что даже такой контакт уже был для него слишком интимным, и ему хотелось большего.

Юнги быстро вскочил, накидывая сумку на плечо. Сердце билось сильнее, чем нужно.

— Пошли со мной.

— Всё ещё боишься за меня? Все же ушли!

— Никаких возражений! — отрезал Мин.

Здание уже почти полностью пустовало. Юнги толкнул дверь с надписью «WC», заходя. Парочка студентов мыли руки.

«Отлично» — отметил мозг. — «Мы тут не одни».

Возможно, у Юнги немножко паранойя. Он заперся в кабинке, приспустив брюки. Уши он держал навострёнными, анализируя каждый звук. Дверь снова открылась. Наверное, те студенты вышли. Юнги мотнул головой, натягивая боксеры, когда дверь снова открылась.

— Хоба? — позвал Мин.

Тишина.

— Хосок!

Без ответа. Только свет слегка моргнул.

Юнги быстро натянул брюки, даже забыв нормально застегнуть молнию, и выбежал из кабинки.

Чона в туалете не было.

— Твою мать! — Мин бросился на выход.

В коридоре тоже никого не оказалось. Юнги побежал к лестнице, сбегая на первый этаж. Холл тоже пустовал.

«Да куда ты делся?» — уже всерьёз разволновался он, снова взбегая наверх к их последней аудитории. — «Черт! Черт!»

На повороте от лестничной площадки, его резко сбило с ног. Мин повалился на пол, отлетев к стене.

— Блять… — простонал он, ударившись копчиком, следом поднимая голову. — Сука! Ты куда пропал?

— Я думал, что забыл тетрадь. Поэтому решил быстренько вернуться, — Хосок, который также упал на пол, быстренько поднялся, подбегая поднимать друга.

— А предупредить никак? — рявкнул тот, отряхиваясь.

— Извини.

— Что с твоей рукой? — заприметил Мин.

— А, это… — Хосок рассмотрел расцарапанную руку. — Видимо, не особо удачно упал сейчас.

— От тебя одни проблемы! — закатил глаза Юнги. — Пошли.

Пока они одевались, Мина опять не покидало чувство недосказанности в словах друга.

Куда Хосок ходил? Точно ли в аудиторию?

И ещё один тоже немного не вяжущийся с происходящим факт. Ладонь Чон расцарапал на внешней стороне, но при падении, особенно при падении назад, обычно человек расставляет ладони так, что при соприкосновение с землей удар должен был прийтись на внутреннюю сторону. Но никак не с внешнюю. И почему только одна рука? Правая. Другая осталась абсолютно целой.

Юнги уже ничего не понимал, всё чаще задаваясь вопросом: а не видит ли он со скуки то, чего нет? Может, он уже просто едет кукухой, воображая сенсацию на пустом месте.

Или же нет!... Слишком много странностей.

В холле университета Мин уловил снующий туда-сюда персонал.

— Что-то случилось? — оглянулся Хосок.

— Нас это не касается, — буркнул Юнги, подталкивая тушку друга на улицу вперёд себя.

Но в момент, когда он уже тоже последовал за ним, в холл вышли несколько человек. У Мина похолодело всё внутри. Он тут же поспешил на улицу.

— Ты чего? — не понял Хосок.

— Да просто… — Юнги не мог подобрать ответ, настолько он был сейчас ошарашен. — Ничего. Просто заебался.

Джин.

Джин с разбитым лицом.

И у Хосока как раз разбита рука.

И он ушёл, воспользовавшись моментом, пока Юнги справлял нужду.

«Дело плохо!»

— Поехали ко мне? — внезапно предложил Юнги, подходя к стоянке.

Не то, чтобы у него был какой-то конкретный план. Но была идея.

— К тебе?

— Да. Забирайся, — Юнги протянул Чону шлем, стараясь выглядеть как можно более беззаботно.

— Никогда не ездил на мотоцикле, — восхищенно проговорил Хосок. — Надо было попросить раньше об этом.

Мотоцикл достался Мину от отца. Настоящая ретро-находка и драгоценность парня.

— Тем более. Давай быстрее умещай сзади свою костлявую задницу и держись крепче. Прокачу тебя с ветерком.

Хосок неловко вскарабкался за Мином, обхватывая его за талию.

Мотоцикл тронулся.

— Оооааааа! Боже моооой! — завизжал тот, вцепляясь изо всех сил в куртку Юнги, утыкаясь шлемом ему в спину.

Юнги усмехнулся, чувствуя чужие руки через все слои одежды.

— Ты едешь слишком быстро! — верещал Хосок. — Мы разобьёмся!

— Доверься мне! — крикнул ему Мин, на секунду отпуская руку с левой рукоятки руля и сжимая немного дрожащие пальцы друга. — Всё будет хорошо!

Уже даже немного болезненная хватка на его талии чуть-чуть ослабла, но Хосок всё ещё продолжал крепко за него держаться.

«Эта реакция совсем не наигранная» — отметил Юнги. — «В отличие от других его слов, когда он собирается уйти от ответа».

Одни сплошные противоречия. Юнги уже не на шутку разволновался. У Чона большие БОЛЬШИЕ проблемы. И если будет нужно, он поможет Хосоку со всем этим справится.

Юнги упорно отказывался верить в лицемерие и двуличность друга. Хосоку нужна поддержка. С ним явно что-то происходит. Но вот только что?

Уже два раза Мин был свидетелем внезапной агрессии Чона. Может поэтому он такой скрытный? Может это та психологическая проблема, с которой он борется?… или не борется?… или он не может справится с этим один?

Юнги готов помочь. Сделать для Хосока всё, что в его силах. Но для этого тот должен доверять ему. И чтобы доказать другу, что тот может ему открыться, нужно сделать первый шаг. Открыться самому.

Мин сам удивлялся, как легко ему далось это решение. Сейчас он вёз Хосока к себе домой. В святая святых, так сказать, где почти никогда не бывало посторонних.

Мотоцикл затормозил перед потрепанной многоэтажкой.

— Живой? — оглянулся назад Юнги.

— Вроде бы, — хихикнул Чон, до сих пор не разжимая руки.

— Тогда слазь! — хохотнул Мин. — Или ты хочешь ещё пообниматься?

Хосок сконфуженно пискнул, спускаясь на землю. Он снял шлем Юнги, взъерошив свои и без того пушистые волосы.

Они прошли в подъезд, останавливаясь у лифта.

— Какой этаж?

— Последний.

Юнги нажал кнопку с цифрой 7.

— Я тебе не рассказывал, чем я зарабатываю на жизнь… — начал он вступительную речь, чтобы подготовить впечатлительного парня.

— Это что-то нелегальное? — весело покосился Хосок.

— Ну… как тебе сказать, — замялся Мин. — Оно не нелегальное, но по разным причинам мне может прилететь за это.

— Заинтриговал, — прищурился, улыбаясь, Чон.

— Я занимаюсь скупкой старых vhs-кассет на разных барахолках и их перепродажей, — потёр переносицу Юнги. Он не особо представлял, как Хосок может отреагировать на такое.

— Эээ… - протянул тот. — А зачем?

— Я ищу редкие видеозаписи, которые потом можно продать чокнутым коллекционерам-ценителям.

— Оо… — снова односложно выдохнул тот. — И много таких желающих?

— Достаточно, — усмехнулся Мин.

Лифт остановился, и они вышли в коридор, погруженный в полумрак.

— И что именно эти люди коллекционируют? Что для них ценно?

Юнги воткнул ключ в замочную скважину дальней двери.

— У каждого свои ценности, — старый замок наконец поддался, впуская парней внутрь квартиры. — Кому-то интересны видео каких-то известных людей на момент их детства или юности. У меня была парочка таких. Но больше всего востребовано не это, — Мин скинул ботинки в прихожей.

— А что же? — Хосок последовал его примеру.

— А ты как думаешь? — ухмыльнулся хозяин дома, проходя вглубь комнаты, небольшой, с минимумом вещей.

Хосок вопросительно поднял бровь.

— Порно, — Юнги подошёл к старому стеллажу, указывая на многочисленные коробки. — Винтажное, любительское, домашнее…

— А люди на этих видео…?

— Они уже слишком старые, чтоб узнать самих себя на экране… так что проблем с этим нет.

Хосок промолчал.

— Спрашивай, — усмехнулся Мин. — Я вижу, что ты очень хочешь.

Чон замялся, подбирая слова.

— А как насчёт…

— Если ты о записях, на которых есть что-либо совсем уж непристойное и попадающее под статью, то я отправляю их в полицейский участок. Анонимно, разумеется.

Юнги показалось, что Чон выдохнул. У этого парня очень четкие моральные принципы. И этот факт ещё больше запутывал полноценный образ Хосока в голове Мина.

Чон с любопытством рассматривал жилище друга, продвигаясь всё дальше по полкам.

— А эти кассеты ничего не стоят для твоего дела? — кивнул гость на коробки, небрежно сброшенные на пол.

— Не совсем, — Юнги переставил заинтересовавшую коробку на кровать, усаживаясь рядом. — Просто по разным причинам я оставляю их себе. Здесь ничего сверхвыдающегося. Просто интересные истории незнакомых мне людей.

— Значит ты тоже своего рода коллекционер, — улыбнулся Хосок, перебирая содержимое.

— Можно и так сказать.

— А ты оставляешь себе копии того, что продаёшь?

— Нет, — замотал головой Юнги. — Иначе теряется ценность оригинала.

— Разумно, — хмыкнул тот, окидывая комнату взглядом, и вдруг останавливая взгляд на одной точке.

Юнги проследил за ним, замечая свою гитару, стоящую в углу.

— Ты играешь?

— Да, эээ… немного, — застенчиво пробормотал Мин, потирая затылок.

— Сыграешь что-нибудь для меня?

Юнги боялся этих слов. Он никогда не играл специально для кого-то. Только для себя. Игра на гитаре была чем-то очень личным для него, тем, что он мог разделить только с собой. Нечто особенное.

Но Хосок смотрел так просяще, что невозможно было ему отказать. Мин ругнулся про себя, что стал слишком мягкосердечным.

— Ладно, — он встал, доставая инструмент.

Возможно, если он сыграет Хосоку, то между ними станет больше доверия, а это ему только на руку.

Юнги снова уселся на кровать, подогнув под себя ноги. Хосок сделал также, смотря на него во все глаза. Мин подцепил одну струну на пробу, затем принялся подкручивать колки.

— Так вот откуда у тебя мозоли на пальцах, — заметил Чон, перехватывая правую руку Юнги. — От струн.

Мин вздрогнул от слишком внезапного прикосновения любимого человека.

— А ты думал, от чего? — пробормотал он, лишь бы что-то сказать, потому что рука, которой аккуратно касался Хосок, обводя огрубевшие участки кожи, дрогнула.

— Ну… мало ли… — замялся Чон, вдруг заливаясь краской.

— Да иди ты! — вырвался со смешком Юнги, отвешивая другу легкий щелбан.

— Ай! — Хосок повалился на подушки, начиная смеяться, всё ещё прикрывая ладонями горящие щёки.

«Нет…» — подумал в тот момент Мин, смотря на него. — «Этот парень точно не может вести двойную жизнь. Что-то тут не так…»

— Сыграешь? — Хосок вернулся в исходное положение, поджимая колени к груди и обхватывая ноги руками.

— Да. И не беспокойся за мои пальцы.

Юнги показал Чону язык, извлекая из кармана медиатор. Немного поразмыслив, взвешивая все «за» и «против», он начал перебирать струны.

Он старался не смотреть на него в этот момент, сосредотачиваясь на мелодии, но всё равно ощущал пристальный взгляд, следящий за его движениями. Хосок даже придвинулся ближе, садясь практически вплотную, что заставляло сердце Мина трепетать. Хосок был так близко, они были одни в комнате, создавая более интимную атмосферу.

Юнги очень захотелось сейчас сбросить к черту эту гитару на пол, придвинутся ближе и поцеловать Хосока. Так сильно хотелось… Юнги закусил губу, прикрывая глаза, чтобы отвлечься. Он взял последний аккорд.

— Это было… потрясающе… — практически прошептал Чон, светясь восторгом, - Невероятно красивое произведение. Кто его написал?

— Ээм… — Мин снова замялся, смущаясь. — Я…

Глаза Хосока округлились:

— Ты?

— Ну… есть у меня такое увлечение в свободное время.

— Ты бы мог быть успешным музыкантом, — Хосок схватил его за плечи. — Такой талант нельзя не развивать.

Юнги усмехнулся.

— Я не думаю, что из этого что-то выйдет, — он покрутил металлическую пластинку между пальцев.

— Как это называется? — сразу же переключился любопытный мозг Хосока.

— Медиатор, — Юнги отстранился от гитары, и протянул его другу.

— Похоже на сердечко, — улыбнулся Хосок, крутя вещицу в руке.

— Это треугольник, — усмехаясь, возразил Мин.

И это было ещё одной самой любимой Юнги особенностью Чона — всегда, везде и во всём видеть проявление добра и любви. Как, например, в этом простом кусочке металла.

— Так много царапин.

— Да, он у меня уже очень давно, — отмахнулся Юнги.

— И всё-таки ты бы мог стать прекрасным композитором.

— Не мели чушь, — расхохотался Мин, начиная немного краснеть. — Я журналист до мозга костей.

— Но ты всё равно играешь. И даже сочиняешь. Даже если это просто хобби, — Хосок опять ярко улыбался. — Это потрясающе. У тебя очень хорошо получается. Мне бы очень хотелось, чтобы ты не бросал это занятие.

Юнги задумался.

— Я опять лезу не в своё дело? — аккуратно поинтересовался Хосок.

Мин, против воли растроганный словами друга, снова обнаружил у себя непреодолимое желание поцеловать эти губы. Обнять за шею, прижаться ближе и никогда не отпускать от себя своё личное солнце… Но вместо это он просто пробормотал:

— Я не брошу это, Хоба…

* * * * *

Ночью, когда он уже давно довез Хосока до его квартирки на другом конце города и вернулся обратно, забираясь в постель, Юнги всё никак не мог уснуть, обдумывая случившееся за день.

Он лежал на спине, по пояс накрытый одеялом, загипнотизировано уставившись в потрескавшийся потолок, на котором периодически мелькали через оконную раму бегущие лучи света от проезжающий машин.

Хосок засиделся у него допоздна. Они много болтали, смеялись, даже посмотрели фильм в компании заказанной пиццы. У Юнги определенно стало легче на сердце. Вечер, проведённый с Хоби ещё больше убедил его в том, что Хосок именно такой, какой ему кажется. А эти вспышки агрессии - это та проблема, которую надо помочь ему решить. Вместе. Мин не оставит его. Это всё поправимо.

Как же Юнги был глуп…

Он заворочался, укладываясь набок и утыкаясь носом в подушку. Возможно, он слишком впечатлительный, но ему показалось, что на наволочке еще остался запах Хосока… его шампуня, сладкого одеколона и… его самого.

Мин зарылся носом поглубже, вдыхая. Ему бы сейчас винить себя за трусость. За то, что просто не может хотя бы намекнуть другу о своих чувствах.

Внизу приятно скрутило. Юнги не припомнит, когда в последний раз ему хоть кто-то так сильно нравился. Наверное, только в самом детстве. Милая девчушка, с которой они познакомились в песочнице.

Вот только Юнги уже взрослый. Однако ещё никогда не влюблялся, тем более так отчаянно. Он обнял подушку, снова переворачиваясь на спину. Хосок будто был так близко. Мин прикрыл глаза, представляя, что тот рядом.

Юнги всегда думал, что романтика и нежность в нём умерли ещё в зародыше, давно… после первого раза, когда ему разбили сердце. Но тогда он даже не любил её, это была скорее задетая гордость. Сейчас всё не так, как раньше.

Сердце замирает, мысли сбиваются. И это всё из-за парня, кто бы мог подумать. Скажи об этом Юнги кто-то год назад, то отхватил бы знатно.

А теперь он лежит, фантазируя о своём друге, потихоньку возбуждаясь и краснея от своих желаний.

Хосок был бы нежен с ним. По-другому и быть не может. Он бы целовал его в шею, обнимал за талию, усаживая на себя. А сам Мин бы обхватил его ногами, вплетя пальцы в копну волос. Так бы обязательно было… если бы Хосоку нравился Юнги…

* * * * *

Утром окрылённость от вчерашнего хорошо проведённого времени сошла на нет. И перед Мином снова предстали серьезные факты.

Он ехал в универ с тяжестью в сердце.

Джина не было.

Два дня.

Три.

Хосок в этот период был абсолютно обычным милым парнем, однако это обстоятельство уже никак не утешало Юнги.

Он уже не сомневался, что Чон это сделал. Все эти дни он каждую секунду ждал, что вот сейчас в аудиторию постучится декан, и попросит Хосока пройти с ней.

Но этого не случилось. К ещё большему удивлению Мина.

На четвёртый день Ким всё-таки объявился. Невероятно вспыльчивый и нервный. На Мина и Чона он даже не посмотрел, просто игнорировал. Значит, это точно было дело рук Хосока. Но Юнги нужно было убедиться.

— Хоби! — на горизонте замаячила одна из однокурсниц. — Пойдёшь сегодня в клуб? Мы все собираемся. Оторвёмся под конец недели.

— Оу… я, — растерялся тот. — Пожалуй, откажусь. У меня есть дела.

— Жаль, — надула губки девушка. — А ты, Юнги?

— Я что, похож на человека, который тусуется по клубам? — слишком дерзко отозвался Мин.

— Ах да, прости. Я забыла, — она разочарованно улыбнулась, возвращаясь к подругам.

— Что будешь делать на выходных? — поинтересовался Юнги. — Я тут подумал, что мы могли бы устроить ещё один кино-марафон.

— С удовольствием, — согласился Хосок. — Только мне нужно снова выспаться.

— Всё ещё никак не удалось понять причины твоего плохого сна?

Чон покачал головой.

— Что ж… тогда буду ждать тебя завтра, когда ты наконец отдохнёшь.

Взгляд Юнги снова упал на чужую руку. Хосок уже успел обработать царапины, заклеив их пластырями. Такими же цветными. Мин повернулся в сторону Джина.

Тот вёл себя по сути как обычно, вот только правая часть его лица была ещё немного припухшей, но без следов. Вероятнее всего, наложенная косметика. Такие синяки так быстро не проходят.

Нужно срочно поговорить с Джином. Наедине.

Вот только как? Ведь Юнги сам буквально приковал Хосока к себе из-за того, что Ким с его компашкой могут что-то с ним сделать.

* * * * *

— Ёджон! — окликнул он одногруппницу, выцепив ее из толпы на перемене. — Вопрос есть.

— Ух ты! Ты знаешь моё имя! — язвительно заметила та, всё же останавливаясь.

— Пришлось поспрашивать, чтоб вспомнить, — огрызнулся Юнги.

— И что же у тебя за вопрос? — Ёджон склонила голову, надувая пузырь из жвачки.

— Кто точно пойдёт в клуб сегодня?

— А зачем тебе?

Мин раздраженно прикусил губу:

— Надо.

Девушка цокнула языком, вздыхая:

— Все, кроме вас с Хосоком, и ещё парочка девчонок, которым сегодня надо остаться на пересдачу.

— А что за клуб?

— «Скайлер Кристал». А ты собираешься пойти?

— Отлично, — Юнги не дослушал вопрос, рванув обратно в аудиторию.

— Эй! Даже не скажешь «спасибо»? — возмущённо крикнула ему в след та.

Но Мину было так плевать.

Вообще, Юнги был ярым ненавистником подобных развлечений. Низкие басы, бьющие по ушам, ебучие стробоскопы, способные даже у здорового вызвать приступ эпилепсии, и крики пьяной толпы — это то, что могло бы ему сниться в его ночных кошмарах.

Он терпеть не мог такой «отдых». Но если это позволит ему встретиться с Джином и без ведома Хосока расспросить его, что случилось, то Мин готов был на это пойти. К тому же под алкоголем разговорить его будет намного легче.

Пришлось нехило раскошелиться, чтобы попасть в этот «притон». Юнги долго подыскивал себе подходящую одежду из своего немногочисленного гардероба. Вообще он не развлекаться туда шёл. Но нужно было соответствовать требованиям к внешнему облику, чтоб не получить от охранника на фейсконтроле клуба от ворот поворот.

Когда его всё же пропустили, он спустился по светящимся ступенькам, попадая… в беснующийся ад. Ну или как можно это описать?

Нет уж, Юнги здесь в последний раз. Он никогда к такому не привыкнет. Его чувствительный слух сейчас испытывал невероятную боль. Выбежать на улицу захотелось практически сразу же. Но Мин понимал, что он здесь по делу, которое не требует отлагательств.

Он двинулся вперёд, продираясь сквозь людей, к барной стойке, попутно пытаясь выловить знакомые лица. Но из-за постоянных ослепляющих вспышек перед глазами будто взрывались воображаемые фейерверки.

Юнги заказал себе виски со льдом, чтоб хоть как-нибудь перебить ужасное отвращение к этому месту.

В танцевальных клетках, подсвеченных неоновыми проводами, двигались полуголые девушки. Юнги сделал очередной глоток, сканируя помещение. На сцене по центру были выставлены шесты, вокруг которых крутились танцовщицы, и, кажется, один парень по центру. Трудно было разобрать из-за освещения. Мин отвёл взгляд, замечая левее вход на второй этаж с вип-комнатами и… Какая удача!

Джин находился именно там. Прямо у самого подножия.

Парень двинулся вперёд, пролезая между телами на танц-площадке. Музыка оглушала и сбивала с мысли. Ким тем временем, продолжая болтать с приятелями, начал уже подниматься наверх.

— Вход только по вип-картам! — охранник поймал Мина за рукав, когда тот уже занёс ногу на первую ступеньку.

— Черт!

Юнги был очень сильно взбешён и расстроен. Он вырвал руку из захвата, отходя в сторону.

Непонятно, когда его высочество Ким Сокджин соизволит выйти оттуда, а дополнительно платить за карту или ещё какую прочую хрень Мин не планировал.

Вся операция накрылась медным тазом. Пробурчав себе под нос проклятия, Юнги решил убираться отсюда.

Он снова пересекал разгоряченный танцпол, раздражая танцующий людей. В последний раз бросив взгляд на сцену с танцорами, за которой все наблюдали, визжа от восторга, Юнги остолбенел. Сердце ухнуло куда-то вниз. Ноги встали как вкопанные, из-за чего его стало мотать из стороны в сторону силой беснующейся толпы.

Мин подумал, что бредит. Он отчаянно стал пробираться вперёд, чтобы опровергнуть… да-да, именно опровергнуть то, что увидели его глаза в свете неона.

— Хосок…?