— Что там? — Спросил Сан, не видящий ничего за спиной Чонхо.

— Лампочка перегорела. Слышал хлопок? — младший оставался стоять на пороге, создавая тень, ведь с лестничного пролёта свет освещал немного пространства чердака.

— Да. Фонарик бы не помешал.

— Точно. Я совсем забыл, — Чонхо начал рыскать по карманам, а Сан, устав ждать, когда тот отойдёт, сам отодвинул его с похода, аккуратно придерживая за пояс.

Он прошёл немного вперёд, чувствуя, как наступил на что-то. Света от лестницы было мало, половину загораживал младший, но Сану этого хватило, чтобы увидеть, что чердак чем-то завален. Когда Чонхо достал телефон, который так и продолжал носить с собой в силу привычки, хотя пользы от него не было никакой, он начал медленно обводить помещение слабым лучом фонарика.

Как и во всём доме, какие-то вещи лежали или стояли нормально, как, например, два шкафа возле одной стены, только что в них было не видно, а некоторые валялись некрасивой кучей, как книги, сваленные возле одного из шкафов. Сан и не ждал много: чердаки в домах, где живут люди, не всегда прибраны, что говорить о заброшенных домах. Он честно пытался следить за светом и вместе с младшим осматривать пространство вокруг себя, но раз за разом он отвлекался на льющуюся воду с крыши. Прямо в центре огромной струёй, будто из шланга, текла дождевая вода. Никакого отверстия Сан не видел, откуда могло так течь. Много. Неужели на улице настолько сильный ливень? Струя ударялась о пол с характерным журчащим звуком. Монотонно и успокаивающе.

А ещё тут было холодно. В доме тоже, но в отличие от жилой зоны, на чердаке было ещё и сыро, от того холоднее. Даже куртка не спасала, Сан ёжился, пряча руки в карманах. Очень холодно.

— Хён, смотри, — вывел его из задумчивости голос младшего.

— Что там? — спросил он, но Чонхо не ответил. Он пошёл вперёд и Сан проследил за его направлением.

За двумя рядом стоящим шкафами находился стол. Сан сначала не заметил его, так как тот был завален вещами. Да и ножки одной не хватало, из-за чего он был накренённым в одну сторону. Чонхо торопливо скинул всё со стола на пол, оставив только один предмет. Маленькая настольная лампа. Сан смотрел, как друг возится, снова половину закрывая собой. Кроме его спины почти ничего не было видно. Ещё и свет от фонарика дрожал и дёргался, что тоже мешало нормально рассмотреть, что тот делал. Сан смотрел на спину Чонхо не отрываясь. Не замечая мелькания света и лёгкого шевеления друга. Остановил свой взгляд. Расфокусировал. Залип.

Чонхо что-то делал, и Сану так нравилось наблюдать за ним. Младший ведь всегда был таким. Мало говорил и много делал. Иногда был груб, но всегда внимателен и заботлив. А ещё он очень многое знал и умел. Сан всегда восхищался самым младшим из их компании. А сейчас…

Сейчас Сан продолжал восхищаться, но к этому добавились и другие чувства. Чонхо нравился ему. Сам по себе. Просто так. Весь он был замечательным, с какой стороны не посмотри. Но Сан не был в этом больше уверен. В своих чувствах к нему. Возможно, он влюбился в младшего потому, что начал вспоминать прошлое? Что, если это не его чувства, а другого Сана? Того маленького, который знал Чонхо с самого начала.

Сан так и не знал, что случилось, почему он потерял память, почему забыл друга, но после всего этого он стал другим человеком. Он не был тем Саном. Так чьи это чувства?

Прозвучавший тихий щелчок и озаривший чердак тусклый жёлтый свет заставили Сана дёрнуться от испуга. Чонхо повернулся к нему, улыбаясь и демонстрируя свою работу.

— Да будет свет, — провозгласил он, пряча телефон.

— Ты молодец, — похвалил Сан друга, — такой внимательный. Я и не заметил в этой куче хлама лампочку.

— Ничего страшного, зато я заметил и теперь у нас есть свет, чтобы получше всё рассмотреть.

— Мы просто будем смотреть? — спросил он. Вопрос был глупым, Сан был уверен, но хотелось продолжать говорить.

Хотелось слышать голос Чонхо. Они оба устали за этот день и почти не разговаривали, экономя силы. А Сан скучал. Они были рядом, но он скучал. Отвратительное чувство, с которым он не знал как бороться. Человека было мало, и ничего с этим он не мог сделать.

— Хён, — Чонхо снисходительно улыбнулся. — Мы всё равно тут застряли. Так что да, просто смотреть. Если не хочешь, можем спуститься вниз. Там тоже дела есть.

Сан мотнул головой на предложение. Вообще-то ему правда хотелось просто куда-нибудь приземлиться. Ничего не делать, ни на что не смотреть, нигде не лазить. Просто уткнуться в какое-то тёплое мягкое место, укрыться одеялом и так и лежать. Но они были тут, на этом чердаке, в чужом холодном и грязном доме. Никто не будет спрашивать, что он хотел.

Кроме Чонхо.

Чонхо спрашивал. Он интересовался, как Сан себя чувствовал, чего бы ему хотелось. Он советовался с ним, учитывал его мнение. Чонхо был добр и внимателен к нему, и Сан был так благодарен младшему за это.

Благодарен.

Мог ли Сан спутать чувство влюблённости с благодарностью? Эти два чувства всегда находились рядом. Мог ли он неправильно интерпретировать своё отношение к другу? Он же мог просто запутаться. Они остались вдвоём, вокруг никого, кроме них, не было. Они помогали друг другу. Чонхо помогал ему. И Сан был благодарен.

Он продолжал стоять, смотря в одну точку. Мысли крутились в голове похлеще снежинок в бурю. Он ловил каждую, отстраняясь от внешнего мира. Каждую обдумывал.

Чонхо перестал спрашивать, что с Саном не так. Этот вопрос начал казаться странным, когда всё стало настолько очевидным. И этот вопрос стал казаться глупым, каждый раз не находя ответа. Он решил присматривать за старшим со стороны. Тот в таком состоянии вызывал тревогу, Чонхо беспокоился, что он мог навредить себе по случайности, в очередной раз уйдя в себя.

Свет от настольной лампочки был слабым, но этого хватало, чтобы всё пространство вокруг было освещено. Чонхо пошёл вдоль стены, рассматривая всё, что встречалось на пути.

В какой-то момент ему показалось, что чердак был переделан в своё время под детскую зону. Один из шкафов был для одежды. В нём, правда, не было вещей. Сам он выглядел крепким, будто не стоял столько, сколько мог стоять этот дом. А рядом с ним был шкаф чуть меньшего размера. У него не было дверок, только полки. Верхние из них заставлены книгами разных размеров. Чонхо вытащил одну. Это сборник рассказов для детей. На обложке красовался пестрый рисунок, хоть цвета и подсмылись за время. Внутри было мало текста и много картинок, которые ещё сохранили свою яркость.

Ниже на полках он увидел игрушки. Как для совсем маленьких, так и для детей постарше. Чонхо не ошибся. Это была детская комната. Но кто делает детскую комнату на чердаке? Тут же даже окон не было, солнечный свет никак не мог попасть. Зачем ребёнку делать комнату, где не будет солнца?

Возле сломанного стола он заметил книги, валяющиеся бесформенной кучей, среди которых он нашёл несколько рисунков. Ничего особенного нарисовано не было, чтобы привлекло внимание, поэтому он аккуратно сложил их на столе возле лампы. Сам стол, вместо отломанной ножки, он подпёр стопкой тех самых книг.

Ещё дальше, ближе к углу, Чонхо увидел два велосипеда. Один маленький, с дополнительными колёсиками, зелёного цвета, насколько он мог судить при таком плохом освещении, и выцветшей и облупившийся местами краске.

Чонхо подошёл ко второму велосипеду, который висел на стене, и крутанул одно колесо, когда услышал странный звук. Будто заиграла музыка. Обернувшись, он увидел Сана. Тот стоял возле пианино, которое Чонхо не заметил ранее, и, сильно ссутулившись, играл на нём. Мелодия была тихая, расстроенный инструмент сильно фальшивил, Сан делал паузы, видимо, вспоминая, а Чонхо поражённо слушал его.

Он не знал, что его друг умел играть на пианино. Мелодия, которую он играл, звучала красиво. Но печально. Это было что-то грустное. И Чонхо поддался настроению музыки, ощущая давящую тоску.

Красиво.

И Сан был такой красивый рядом с инструментом. Ссутуленный, с опущенной головой, не обращающий ни на что вокруг внимания. Красивый. И такой же печальный, как мелодия, которую он играл. Такой же, как ощущал себя сейчас Чонхо.

На чердаке было темно, сыро, грязно и холодно. С крыши текло, пол почти полностью завален непонятно чем. Сан стоял возле пианино и играл.

Он подошёл ближе, внимательно смотря, куда наступал, чтобы не издать ни единого звука. Ему почему-то казалось, что он мог спугнуть Сана. И именно это и случилось, когда он подошёл ближе. Старший резко прекратил играть, продолжая смотреть на клавиши.

— Не знал, что ты умеешь играть, — тихо сказал Чонхо, всё ещё находясь под чарами мелодии.

— Я не умею, — ответил Сан.

Чонхо не понял, как это, если только что он играл, но переспрашивать не стал. А Сан действительно не знал, что он сейчас сделал. Он ведь не умел играть. Никогда не играл на пианино. В этом он был уверен, хоть и не помнил половину своей жизни.

Чонхо стоял так близко, и Сан боялся повернуться. Он чувствовал сильную потребность сделать это. Развернуться и обнять Чонхо. Он устал, ему было холодно. И так одиноко. Он хотел прижаться к тёплому телу друга, почувствовать его руки на себе. Вспомнить, как он пахнет.

Он всё же развернулся, устремил взгляд на грудь младшего, борясь с желанием прижаться к нему. Он очень этого хотел, но не мог себе позволить. Теперь это ощущалось неправильным. До тех пор, пока он не разберётся в себе, он не мог позволить себе обманывать Чонхо.

— Это было красиво, — сказал тот и взял ладонь Сана в свою.

Сан выдернул свою руку, чувствуя страшную вину. Он ничего не объяснил. Ничего не рассказал. Чонхо не знал, что было не так. Он ничего не знал, и Сан этим обижал его. Он понимал это. Чувство вины выедало изнутри, и справляться с этим было тяжело.

— Извини, — сказал он, избегая смотреть в глаза, замечая смятение на лице друга.

Чонхо вздохнул, отворачиваясь. Нет, это уже становилось смешным. Он понятия не имел, что случилось с Саном, но его поведение было уже не только странным, а подозрительным. Не мог он с ничего стать таким дёрганным. И если раньше Чонхо ещё думал о том, чтобы не пытаться что-то узнать, а дождаться, когда тот сам захочет поговорить, то теперь он был настроен решительно — как только они окажутся у себя дома, с живого он с него не слезет. Сану придётся ему всё рассказать.

А пока пусть так, если он так хочет.

Чонхо отошёл от пианино, да и от друга, подальше, возвращаясь к прерванному занятию. У противоположной от входа стены стоял ещё один, третий, шкаф. И выглядел он куда хуже первых двух. Смотрелся максимально неуместно. Он был весь в сколах и царапинах, одна дверка неплотно закрывалась. Подойти прямо не получалось из-за того, что пол был чем-то завален, и Чонхо обошёл его сбоку, чтобы всё-таки посмотреть, что там внутри.

Но делать он этого не стал, потому что, подойдя ближе, его взгляд привлекла одна странная вещь. На стене из-за шкафа выглядывало что-то похожее на грязное стекло. Чонхо провел рукой, стирая слой пыли. По ощущению это точно было стекло. Значит, всё-таки было окно в этой когда-то детской комнате?

— Хён! — позвал он громко, и его голос эхом отразился от стен, тут же угасая. — Иди сюда. Помощь нужна.

Ничего не спрашивая, Сан подошёл.

— Нужно шкаф отодвинуть, — сказал Чонхо.

— Зачем?

— Там, кажется, окно есть.

— Серьёзно? — удивился старший, подходя ближе к другу с той же стороны, чтобы посмотреть. Это действительно было стекло, но на окно похоже не было. Какое-то оно было слишком матовое для окна. — И зачем нам смотреть на окно?

— Мы можем попробовать разбить его и выбраться отсюда, — предложил Чонхо.

— И как ты собираешься с крыши слазить? Не проще тогда спуститься на первый этаж и там разбить окна?

Сан сказал это, а потом подумал, что ему самому эта идея не пришла в голову, когда они были внизу. Как-то они оба слишком быстро смирились с тем, что останутся тут до тех пор, пока дом не отпустит их, вместо того чтобы придумать ещё какой-то способ выбраться. А ведь разбить стекло — самый очевидный вариант.

— Я как-то не подумал об этом, — растерянно произнёс Чонхо. — Тогда давай так и сделаем?

Сан хотел уже согласится и пойти к выходу, как за их спинами громко хлопнула дверь, закрываясь. Оба вздрогнули, смотря друг на друга. У обоих в глазах читался страх.

— Это что? — прошептал Сан, чувствуя, как внутри всё холодело от ужаса.

Они были одни в этом доме. Никого больше не было. А если бы кто-то был, они услышали бы шаги. В доме было тихо, они бы услышали. Дверь не могла закрыться сама. Сквозняка нет, а если бы и был, она бы не закрылась с таким громким ударом. Её будто с силой захлопнули.

Это снова происходило. Сану было страшно и хотелось уйти отсюда. Паника поднималась к горлу и сдавливала его так, что было больно глотать.

— Я не знаю, — Чонхо тоже ответил шёпотом. Ему было страшно не меньше. Это какая-то чертовщина, не иначе. — Проверим, откроется ли дверь? — неуверенно спросил он, совсем не желая идти и делать это. Вариант с тем, чтобы выбраться через окно с чердака в ливень среди ночи, пугал его сильно меньше.

— Ни за что не подойду туда.

— Вот и славно. Я тоже. Давай двигать шкаф.

Отодвинуть не получилось. Он будто врос в пол под собой. А ещё он был невероятно тяжёлым, хотя внутри ничего не было — Сан открыл одну дверку, чтобы проверить.

В какой-то момент, когда оба уже устали без толку толкать его, Чонхо под локоть подцепил Сана и подтянул его ближе к себе.

— На счёт «три» толкаем.

— Понял.

Чонхо отсчитал до трёх и, навалившись вдвоём всем своим весом, они повалили шкаф на пол. Тот упал с громким бабахом, сотрясая полы под собой и поднимая кучу пыли. Звук был такой громкий, что Сану показалось, будто заложило уши.

— Я надеюсь, этот звук испугал того, кто закрыл нам дверь.

— Я тоже.

Когда ничего больше не мешало, они увидели, что это было не окно. Это была самая настоящая межкомнатная дверь. Швы были забиты пылью, и потому сразу это было непонятно. То, что Чонхо ошибочно принял за окно, являлось матовым ребристым стеклом в двери.

— Может, не будем бить? Попробуем открыть? — Предложил Сан, кладя руку на ручку двери. Чонхо кивнул, и он надавил.

Дверь поддалась легко. Не ожидавший того, что дверь откроется наружу, Сан не отпустил дверную ручку и чуть не упал, но Чонхо успел поймать его, перехватив поперек живота.

— Аккуратнее.

— Спасибо.

Сан отошёл он двери, а Чонхо присел на корточки, смотря вниз. Прямо от импровизированного порога, с внешней стороны дома спускалась лестница. Ливень был очень сильным и не думал прекращаться. Дерево, из которого эта лестница была сделала, размокло и было скользким. Но ни дождь, ни размокшая лестница его не пугали. Чонхо хотел домой, и если это единственный выход, он им воспользуется в любом случае.

— Попробуем спуститься? — обратился он к старшему, поворачиваясь к нему.

— Да.

— Я первый пойду.

Сан кивнул, и Чонхо полез вниз. Спустились оба без происшествий, оказавшись с задней стороны дома. Капли были крупными и ледяными, они в мгновение намочили их одежду так, что осталось только выжимать. Земля от воды размокла, превратившись в скользкую грязь. Сан шёл позади Чонхо, постоянно оступаясь и поскальзываясь, чудом удерживая себя в вертикальном положении.

На улице было холодно и темно, привычно освещавшую им путь луну ныне закрывали тучи. Шум падающей с неба воды стоял оглушающий. Они шли друг за другом; Чонхо, обойдя дом, вышел через калитку на улицу, совсем забыв о том, что утром Сану было страшно, тот же, в свою очередь, не обратил на это внимание. Ему было холодно, всё тело ломило, и не понятно: то ли от усталости, то ли от напряжения. Ноги разъезжались в грязи, а впереди маячила спина Чонхо, за которую он цеплялся взглядом, как за единственный ориентир.

Сан смотрел вперёд, и ему казалось, что он не успевает. Что Чонхо уходит. Отдаляется с каждым шагом всё дальше и дальше. Сан пытался идти быстрее, вытянул руку вперёд в попытке ухватится, но он был слишком далеко. Не получалось. Тревога окутывала своими липкими лапами, заставляя мёрзнуть ещё больше и от этого дрожать. Он спешил, но всё равно не успевал.

Сан очередной раз поскользнулся и упал. Упал на колени, выставив руки вперёд и запачкал и их тоже. Грязь была почти ледяная и своим холодом обжигала кожу. Он сидел в этой грязи и думал только о том, что он не успевает. Попытался встать, но снова заскользил. Уцепиться было совсем не за что. Шум дождя звенел в ушах, Сану было холодно, а руки жгло.

Подошедший Чонхо протянул руку, и Сан ухватился за неё, пачкая друга. Он посмотрел на младшего. Ему было холодно. Он не только был мокрый, но и грязный. Он смотрел на Чонхо и не отпускал его руку.

Он не успевал.

В груди сдавливало, хотелось просто расплакаться от бессилия. Чувство покинутости накрывало с головой. Он не мог. Не получалось. Сан так не мог. Он рывком приблизился к Чонхо и обнял его.

— Я не могу, — прошептал в плечо.

Прижался так сильно, насколько этих сил осталось. Боялся отпустить. Не хотя Чонхо обнял в ответ. Просто молча обнял. Не спрашивал, что на него нашло, ничего не говорил, просто обнял в ответ, и Сан расслабился. Впервые с того момента, как вспомнил, он почувствовал, что мог расслабиться. Тело перестало ломить, дышать теперь было не так больно. И ливень больше был не такой холодный в объятиях Чонхо.

— Почему ты был там? — продолжал шептать, боясь разжать руки. — Почему мы были там вместе?

Сану нужен был Чонхо рядом. Огромное количество вопросов продолжало вертеться в голове; он ничего не понимал, но оставаться один больше не мог. Он, видимо, не из тех, кому нужно время на «подумать в одиночестве». Весь этот день он медленно сходил с ума, боясь подойти к Чонхо. И как же глупо это было. Ему нужен Чонхо, нужны его руки, которые будут обнимать так же крепко, как сейчас. Плевать на всё. Он разберётся. Позже. Обязательно. Сану только нужно, чтобы его друг оставался рядом с ним.

А Чонхо слышал его вопросы и не понимал, о чём тот говорил. Но это не важно. Он прижимал Сана к себе, радуясь, что тот, наконец, успокоился, что буря внутри него прошла. У них всё будет хорошо. Чонхо в этом уверен. Он будет рядом, что бы старшего ни беспокоило. Они решат это. Вместе.