В вечер тот, ты обещала

Рядом быть со мной всегда,

А в итоге разделили

Нас и небо, и земля.

Мне кажется, в моем сознании навсегда отпечатается тот дождливый августовский день. После очередной тренировки, уставшие, мы разошлись по своим домам, в надежде на небольшой отдых и скорую встречу.

Я отлично помню, что вставая, после крепкого дневного сна, была свежей и отдохнувшей. Быстро набрав твой номер, я дожидаюсь, когда надоедливые гудки сменятся родным голосом. И ты не подводишь, беря трубку после третьего.

— Неужели ты успела соскучиться?

Твой голос нежный и веселый, и я отчетливо представляю тебя, с улыбкой на губах. В тебе так много любви и искреннего восторга, что это не вольно заряжает позитивом каждого, кто хотя бы немного знаком с тобой.

— Конечно я соскучилась. Что за дурацкий вопрос?

Это могло показаться странным и глупым. Мы не виделись всего пару часов, но мне казалось, что прошла вечность. Наверное, во всем мире, ты была единственной, кто мог понять меня. Понять, какого не видеть тебя хотя бы минуту. Ты знала это, потому что сама скучала не меньше.

— Ну ладно, я тоже соскучилась, родная. Я уже собралась, буду у тебя минут через тридцать.

Я слышу как открывается дверь машины и ты проскальзываешь внутрь солона. Я слышу капли дождя, которые бьют по металлу. Я чувствую невообразимое желание сказать тебе.

— Я люблю тебя, солнце. Будь аккуратнее, пожалуйста.

И снова слышу заразительный смех в телефоне. Слышу как заводится мотор, и переключается передача. Слышу твои слова.

— Я тоже очень люблю тебя. Помнишь? Всегда рядом.

Я слышу улыбку в голосе и не могу сдержать своей, хотя сердце готово выпрыгнуть из груди. Да, что же это такое?

— Если верить Яндекс.Навигатору, хотя это и сложно, я буду у тебя через двадцать четыре минуты.

Я смотрю на часы. Время семнадцать тридцать шесть. Значит, если верить Яндекс.Навигатору, ты будешь здесь ровно в шесть.

— Хорошо, я уже жду тебя. Стол накрыт и родителям не терпится снова провести с тобой время. И Яна серьезно настроена, чтобы добиться от тебя помощи с математикой.

Я снова слышу довольный смех. Тебе всегда льстило внимание моей семьи. А мне очень нравилась любовь твоей. Так мы и встречались, каждые выходные, сначала с одними, потом с другими. Это позволяло не терять важный для нас обеих контакт с родителями.

— Мне уже становится страшно. В прошлый раз задания в Яниной школе были какими-то уж слишком сложными. Ладно, родная, я уже выехала на трассу, поэтому отключаюсь. Люблю тебя.

Больше всего на свете я ненавидела тебя за то, что ты сбросила вызов раньше, чем я смогла ответить тебе. В тот момент, я могла лишь проворчать что-то себе под нос, однако со временем, в голове все чаще проносилась мысль о ненависти. И парадокс в том, что я ненавидела себя за это.

На часах было шесть, когда я спустилась со второго этажа в гостиную.

На часах было шесть пятнадцать, когда я в первый раз набрала твой номер.

На часах было шесть тридцать шесть, когда на мой телефон поступил звонок от неизвестного абонента.

На часах было шесть сорок, когда мой мир рухнул.

Наверное, я все-таки плохо помню тот вечер. Воспоминания о нем, в моей голове, размытые и не точные. Я помню, как тяжело рухнула в кресло, после новости о том, что ты попала в аварию. Я помню, как подбежал папа в попытке понять что происходит. Я помню слезы в глазах мамы и сестры, когда сказала всего одно слово, всего одно любимое имя.

— Саша…

Я мотала головой в разные стороны, пытаясь сбить с разума пелену, которая мешала мне мыслить. Я знала, что должна что-то сделать. Но я никак не могла понять что именно.

Папа видимо поняв мое состояние, взял ситуацию под свой контроль. Он позвонил твоим родителям, которые были в еще большем шоке, чем я. Единственное, что получилось у них узнать, это номер больницы. Не долго думая, мы всем семейством рванули туда.

Когда мы приехали в больницу, и увидели твою семью, на меня навалилось чувство необъятной безнадеги. Плечи были опущены и на них как будто сидели два великана, что придавливали к земле своим весом.

Разговаривать ни с кем не хотелось. Хотелось просто проснуться, и понять, что все это лишь дурной сон. Что мне не нужно проходить через такие страдания. Но ощущая боль, глубоко внутри себя, я отчетливо понимала. Это не сон. Это больная, уничтожающая душу реальность.

Видео с места аварии долго крутили по новостям, и всегда с одним и тем же текстом.

Известная фигуристка, серебряный призер Олимпийских игр, призер чемпионатов России, Европы и Мира, победитель этапов серии Гран-при Александра Трусова попала в страшную аварию, на выезде из Москвы. В автомобиль фигуристки на большой скорости влетел минивэн, который двигался по встречной полосе в условиях ограниченной видимости.

Я смотрела эти программы каждый день, не пропуская ни одного выпуска. Я как мазохист, наносила сердцу раны снова и снова, в надежде, что когда-нибудь это видео и эти слова перестанут приносить столько боли. Но больно было невыносимо.

Еще одним видом издевательств над собственным сердцем, была синяя коробочка, обитая мягким бархатом. Я смотрела на нее, лежа в кровати, то включая, то выключая настольную лампу, от чего кольцо внутри, периодически переливалось.

Я помню, как твой папа, с трудом сдерживая мужские слезы, боясь сделать хуже, подошел ко мне сидящей в самом дальнем углу больничного коридора. Он долго мялся, не зная с чего начать разговор, пока просто не протянул этот несчастный квадратик в мои руки.

На нем отчетливо было видно следы крови. Я не знаю, что в тот момент шокировало меня больше. Возможное предложение руки и сердца, которое я не услышу, или красные пятна на синем бархате, что давали очередное подтверждение реальности происходящего.

— Она ехала к вам, чтобы получить благословение твоего отца и твое согласие. Я думаю, справедливо отдать его тебе, чтобы ты знала, насколько сильна была ее любовь к тебе.

Я знала это и без этой синей коробки. Я чувствовала твою любовь каждую секунду своей жизни. Я видела ее в том, как ты мило смущаешься от моих поцелуев, как строго ругаешь меня, когда я не надеваю шапку, как держишь дверь, пропуская меня вперед.

Но этот кусок пластика обитый бархатом, с неизвестным, но вполне понятным содержимым, ввел меня в состояние полного шока. Я смотрела на него, в руках твоего отца и боялась взять в руки. Он, видимо поняв мой шок, взял мою тонкую ладонь в свою, мощную и мозолистую и вложил предмет в нее, крепко зажимая пальцами.

Это было неправильно. Все в этот день было неправильным. И редкий для августа ливень, и то, что ты не доехала ко мне, и то, что вместо тебя, эту чертову коробочку мне передал твой отец.

Не знаю, насколько правильным решением было не смывать кровь с синего бархата. С одной стороны, это была больная и неправильная, но частичка тебя. С другой. Что же, это было довольно странно. Каждое утро и каждый вечер, смотреть на то, что повлекла за собой та страшная авария. Понимать, что тебе пришлось пережить в тот момент.

Я постоянно думала о том, какие мысли крутились у тебя в голове в тот момент. Понимала ли ты, что случится через секунду? Было ли тебе больно? И чувствовала ли ты, как сильно я люблю тебя? Никто и никогда не даст мне ответы на эти вопросы, но я хотела бы верить в то, что тебе было не больно и не страшно. Что твое сердце чувствовало бескрайнюю любовь, которую мое отдавало тебе с каждым ударом.