Искал тебя, доверившись судьбе,

По следу разных троп, искал во сне.

Блуждая в дебрях тёмных моих дней,

Я шёл на свет, что вёл меня к тебе.

***

Румыния, Трансильвания, Брашов.

Как самый образцовый вампир, Эндрю решил, что они просто обязаны посетить Трансильванию. Нил не спорил, а Аарон следовал за своим братом повсюду, куда бы тот ни пошёл, так что неудивительно, что они действительно оказались в Брашове.

Эндрю с удовольствием разглядывал старинные здания, их мощные каменные стены хранили множество тайн. Он думал о том, как здорово было бы побродить по узким улочкам, и хотя Нил время от времени останавливался, чтобы сделать снимки, Эндрю был сосредоточен совсем на другом. Аарон немного отставал, хотя всегда следовал за братом, но в этот раз у него было предчувствие, что именно здесь случится нечто важное.

Этот город с его чарующей атмосферой раскинулся перед ними во всей своей величественной красоте. Узкие улочки, переплетающиеся друг с другом, словно сотканные из паутины, погружали в атмосферу таинственности и загадочности. Старинные здания средневековой архитектуры, хранящие множество легенд и историй, притягивали взгляд и вызывали восхищение.

Они никому не рассказывали ни о своём происхождении, ни о своих отношениях, пусть таинственный знакомый Эндрю и уверял, что никто не причинит им вреда. Местные жители не приветствовали вампиров и колдунов, и уж тем более не одобряли людей, добровольно ставших донорами.

Они втроём нежились в лучах утреннего солнца на огромной кровати в пятизвёздочном отеле. Нил всё ещё спал, измученный долгим использованием магических сил, а Аарон задумчиво перебирал пальцами его пряди, глядя на Эндрю. Мысли о вечности вихрем проносились в его голове. Эндрю был бессмертен, Нил тоже прожил бы намного дольше обычного человека.

— Эндрю, — Аарону было невыносимо больно думать о том, что однажды ему придётся расстаться с ними, и в его голове сам собой созрел закономерный вопрос, — ты бы обратил меня, если бы я попросил?

Его близнец явно не ожидал, что этот разговор состоится так скоро. Аарон любил свою жизнь и не имел суицидальных наклонностей, если не считать того, что позволял своему брату пить кровь прямо из своих вен. Вампиризм, по опыту Эндрю, не был чем-то крутым и приносил больше проблем, чем пользы. Он никому не пожелал бы того, через что прошел, будучи вампиром.

— Тебе следует обдумать всё ещё раз, — сурово перебил близнеца Эндрю, — потому что пути назад не будет.

Аарон повернулся, склонив голову, и пожал плечами:

— Я знаю, о чём прошу, Дрю. Это то, чего я хочу, чтобы… Я имею ввиду, у тебя неплохо получается, это не должно быть сложно.

Эндрю отложил в сторону книгу, которую читал ранее. Солнце освещало его волосы, и в его свете он был похож на греческую статую. Аарон попытался сделать вид, что всё в порядке, но едва ли это удалось. Наверное, ему не следовало начинать этот разговор. Рука брата доверчиво скользнула по его запястью.

Нил потянулся, открывая глаза, и его взору немедленно предстали оба близнеца. Сцена, развернувшаяся перед ним, не была неожиданной. В последнее время Миньярды проявляют слишком много тактильности по отношению друг к другу. Его больше напрягала атмосфера, повисшая в комнате. Воздух буквально искрился от смешанных эмоций. Он давно не ощущал ничего подобного.

— Я не могу указывать тебе, как управлять своей жизнью, Ар, — произносит Эндрю нехарактерно мягко, и Нил мгновенно чувствует, как его волнение смешивается со страхом, — но я и не буду этого делать.

Джостен осторожно подбирает слова, пытаясь понять, что он пропустил:

— О чём ты говоришь, mon cœur [1]?

Эндрю щурится, находя в Ниле поддержку.

— Он хочет, чтобы я обратил его, Абрам, но я не стану. Это слишком рискованно.

Волнение тонкой нитью проходит через весь разговор. Эндрю снова поворачивается к брату, взывая к его благоразумию.

— Если я обращу тебя, ты рано или поздно возненавидишь меня. К тому же, Ар, чем буду питаться я? Ты ставишь нас в тупик этой прихотью.

Аарон недовольно хмурится, смахивая ладонь брата c кожи. Нил понимает их обоих, поэтому и не вмешивается. Аарон поспешно натягивает джинсы на голые ноги и уходит, хлопнув дверью. Эндрю рефлекторно вздыхает, чтобы успокоиться. Голод точит вампира изнутри, но он мужественно терпит. Нил кладёт руку ему на шею, заземляя, читает заученные наизусть заговоры успокоения.

— Эй, всё будет хорошо, — шепчет Джостен, поворачивая голову Миньярда к себе за подбородок, — он остынет, ты же знаешь.

Эндрю позволяет себе расслабиться в волшебных объятиях Нила. Он правда не понимает, что его так привлекает в нём, этом взбалмошном колдуне-самоучке, и заставляет внутреннего зверя заткнуться. Это нечто неописуемое. Эндрю чувствует себя в безопасности рядом с Нилом, даже несмотря на то, что он чуть не лишился головы во время их первой встречи. Если бы его сердце билось, оно бы выпрыгнуло из груди.

— Знаю, но это не значит, что я перестаю за него волноваться.

Миньярд готов убить любого за своих идиотов. Они принадлежат ему, эти неприкасаемые мальчики. Никто и никогда не причинит им вреда, и Эндрю скорее вобьёт кол себе в грудь, чем сделает это сам. Нил уже давно смирился с его защитной манерой, а вот Аарону это принять пока трудно. Даже доводы о том, что он самый беззащитный из их трио, больше не действуют.

Эндрю притягивает Нила к себе, целуя в приоткрытые губы. Взгляд Джостена затуманивается от удовольствия, и он уже ждёт, когда вампир выпустит клыки, но Эндрю, помня прошлый неудачный опыт, не делает этого. Разочарованный вздох срывается с губ Нила. Когда близнецы ссорятся, всё кардинально меняется в их отношениях, и Нил не знает, как исправлять подобные ошибки. Его специализация — магические проблемы разного уровня сложности. В сердечных делах Нил совершенно не разбирается.

Джостен ждёт, когда его парень-вампир возьмёт себя в руки. Аарону не следовало убегать, но кто он такой, чтобы судить его? Эндрю действительно может быть невыносимым, и иногда лучше переждать бурю, чем нырять в неё с головой.

— Дрю, но ведь он прав, — Нил разматывает запутанные узлы негативной энергии, умело водя пальцами в воздухе, и не ожидает, что Эндрю воспримет его слова. — Аарон смертен, его волнение можно понять.

Выражение лица вампира меняется со скоростью света. В его налитых кровью глазах вспыхивает раздражение. Никто из них никогда не испытывал жажды, а он испытывал. Люди не показывали на них пальцами, как на монстров. Ни Аарон, ни Нил до конца не понимают, с кем они связали свою жизнь.

— Ты тоже смертен, — холодно отрезает Эндрю, — и никогда не просил меня этого сделать.

Нил улыбается, печально качая головой. Магам даётся гораздо больше времени, чем обычным людям. Нельзя их сравнивать, это нечестно.

— Это совсем другое. У нас есть всё время в мире, а у него? Поставь себя на место Ара, mon amour [2].

То, что Нил решил поддержать Аарона, было неожиданным. Эндрю всегда считал, что Джостен достаточно умён, чтобы не желать такой участи другим. Клыки зудели, напоминая о себе, и Эндрю со злостью откинул одеяло. Большинство легенд о вампирах были ложными, и он очень хотел бы, чтобы слухи о невыносимом голоде тоже таковыми были.

Когда Аарон вернулся, они не сказали друг другу ни слова. Близнец просто вцепился в его запястье, глотая кровь. Аарон не боялся, что Эндрю переусердствует, потому что доверял ему. Они уже прошли тот этап отношений, когда им требовался постоянный контроль. Тем не менее, Нил по-прежнему был рядом, и это невольно придавало Миньярдам дополнительный прилив уверенности.

— Ладно, — сказал Нил, протягивая Эндрю несколько влажных салфеток и начиная залечивать укус на коже Аарона, — если вы оба, наконец, успокоились, нам нужно нормально поговорить.

Прежде чем близнецы успели начать новый спор, Джостен заговорил первым.

— Я думаю, что у каждого будет своё мнение на этот счёт, так что давайте не ссорится.

Эндрю кивнул и подошёл к Аарону, прислушиваясь к биению его сердца. Чувство, которое он испытывал, ощущая человеческое тепло, было неописуемым. Он никак не мог понять, почему его брат так стремится распрощаться с этим. Эндрю многое бы отдал за свою потерянную смертную жизнь, и он не хотел быть соучастником этого варварского акта.

Миньярд прикоснулся к груди брата, отсчитывая оглушительные удары о его грудную клетку. Иногда ему казалось, что Аарон живёт за них обоих сразу, и это успокаивало. По крайней мере, так Эндрю знал, что он не зря умер и возродился в виде чудовища. Зная это, он мог убедить себя, что просто подарил брату дополнительные годы жизни. Своего рода благотворительность. Дар, если угодно.

Вопрос сам слетает с губ вампира:

— Почему ты так жаждешь этого?

Аарон хмыкает, накрывая ладонь брата своей. Трудно объяснить то, чего Эндрю просто не хочет понимать. Время утекает сквозь пальцы, и Аарон чувствует это больше, чем когда-либо. Лишние мгновения с Нилом и Эндрю кажутся ему сокровищем.

Миньярд закрывает глаза, признавая неизбежное. Нил подходит, терпеливо ждёт, целуя их обоих поочередно в висок. Жестокая правда даётся нелегко каждому из них. Другой рукой Эндрю цепляется за толстовку Нила, ненавидя собственную уязвимость. С ними он постепенно привыкает не быть бесчувственной статуей, но это даётся с величайшим трудом.

— Я просто боюсь однажды оставить тебя и Нила, Дрю, — выпаливает Аарон, поднимая глаза, наполненные влагой, к потолку. — Никто из вас не может соперничать со смертью, вот почему я прошу тебя сделать это.

Нил хмурится: наверное, он мог бы пролистать семейный гримуар; наверняка там есть что-нибудь о том, как обойти все возможные законы природы. Не без последствий, конечно, но ради них он готов пойти на любые жертвы. Он готов на всё, лишь бы его близнецам стало лучше, — любые ритуалы, любые жертвоприношения, любые заклинания.

Аарон мешкается, вспоминая, что превращение станет проблемой не только для него:

— О, и ты всё ещё сможешь пить мою кровь, Дрю, я всё разузнал. Вампиры делятся своей, если хотят, сомневаюсь, что она чем-то отличается...

Эндрю хмыкает, поражаясь его наивности:

— У тебя всё так просто, за исключением того, что мне придётся обратить тебя. Скажи, разве не от этого я тебя всё время оберегал, м?

— Я могу попытаться… — начинает Нил, но Миньярды не дают ему закончить эту мысль. Джостен слышит их синхронное «нет».

— Я понимаю, Ар, — Эндрю делает акцент на втором слове, убеждённый, что он действительно понимает страдания своего брата, — но впереди ещё так много времени, торопиться не к чему.

Аарон, не в силах выразить чувства словами, прижимается поцелуем к губам близнеца. Их языки переплетаются в борьбе за первенство, в котором неизбежно побеждает Эндрю. Пальцы Нила нежно перебирают волосы у них на головах. Отстраняясь от Эндрю, Аарон притягивает Джостена ближе, успешно растворяясь в его объятиях.

— Времени у нас, Дрю, не так уж и много, как ты думаешь, — запыхавшись, отрицает Миньярд. — Случиться может всё, что угодно, поэтому, пожа… Просто сделай это.

Эндрю сдавленно рычит, понимая, насколько правы его парни. Они не смогут вечно защищать Аарона от всех опасностей, и если он не обратит его, однажды им придётся попрощаться друг с другом. Неизбежность принятия решения, которое так или иначе разрушит жизнь Аарона, давит многотонной ответственностью.

— Я дам тебе сутки, чтобы ещё раз всё тщательно взвесить, Аарон, — ставит условие Эндрю. — Если это всё ещё будет «да», я обращу тебя. Лучше я, чем кто-то, кто может сделать тебе больно. Нил всё проконтролирует.

Джостен с готовностью отвечает согласием, одобряя такой подход:

— Это хорошая идея.

Аарон энергично кивает, удивлённый тем, насколько радикально изменилась точка зрения брата. Двадцать четыре часа не изменят его первоначального решения, но если Эндрю это нужно для подтверждения серьёзности его намерений, он готов подождать.

***

Румыния, Трансильвания, Брашов.

Сутки пролетают невыносимо быстро. Эндрю надеется, что Аарон отложил этот план на долгие годы, но, видя его непоколебимую уверенность, не может обманывать себя. Близнец не передумал, а наоборот, ещё больше уверился в правильности этой затеи. Эндрю знает его достаточно хорошо, чтобы понять, что Аарон не отступит от своего решения.

Нил согревает руки вампира в своих ладонях. Холодность кожи Эндрю ярко контрастирует с его горячим человеческим теплом. Очень скоро, Нил прекрасно осознает это, он станет единственным, в чьих жилах течёт жизнь. Если, конечно, никто из близнецов не успел передумать. Аарон не стал бы заставлять Эндрю делать то, чего он не хочет, прекрасно понимая, что это может пробудить демонов прошлого, равно как и наоборот.

Эндрю тяжело дышит, даже если ему это не нужно, в отчаянии цепляясь за Джостена. Аарон стоит перед ним, готовый принять смерть, и это пугает больше, чем когда-либо. Нельзя же быть таким спокойным, зная, что умрёшь в течение следующих нескольких минут.

— Я не передумал, Дрю, — Аарон оглядывается по сторонам, видя, что они серьёзно подготовились к происходящему. Нил на всякий случай приготовил аптечку первой помощи: бинты, пару игл, чтобы зашить его, если что-то пойдёт не так, и он даже подумал о кровоостанавливающем средстве.

Вампир проводит пальцами по беззащитной шее брата. Ему кажется, что не так давно он проснулся в переулке, испуганный и дезориентированный, с безумной жаждой крови. Эндрю вздрагивает от воспоминания, и Нил тут же снова оказывается рядом с ним.

— Ты не должен этого делать, если не уверен, — прерывает размышления Эндрю Нил, и Аарон как и всегда соглашается с ним. — Последнее слово за тобой, Эндрю.

Миньярд поворачивается к их колдуну, целует и кивает, позволяя ему сделать то, что они обсуждали наедине. Нилу всё ещё не нравится, что его действия ограничат свободу Эндрю, но, честно говоря, это разумно. Они не знают, как его сущность отреагирует на столь очевидную вседозволенность.

Превращение в вампира — не самый приятный процесс, и дополнительных неприятных эксцессов следует избегать. Нил рисует мелом руны на полу, окружая ими Эндрю. Пространство вокруг вампира сжимается. Аарон доверчиво протягивает руку близнецу, входя в магический круг.

Глаза вампира темнеют, когда он наклоняется и проводит носом по шее брата. На пробу Эндрю запускает клыки не слишком глубоко, и горькая кровь тут же брызжет ему на язык. Он пытается контролировать себя, несмотря на то, что Нил, наблюдающий за ними, готов прекратить это действо в любой момент.

Аарон слабеет в его руках, не в силах устоять на ногах. Они оседают на пол, и Эндрю всё ещё глубоко внутри ждёт, когда близнец придёт в себя, скажет «нет», чего не происходит. Яд проникает в тело Аарона, нарушая все процессы, и он скулит от агонии, распространяющейся по всему его телу. Нил входит в круг, наплевав на все договоренности, видя общие страдания близнецов.

Эндрю держит голову близнеца у себя на коленях, внимательно следя за малейшими изменениями. Он знает, что худшее впереди. Агония сойдёт на нет, и ему придётся убить Аарона, чтобы завершить трансформацию. Это, пожалуй, одна из самых сложных частей ритуала превращения человека в бессмертного.

— Дрю, — говорит Нил, разрушая собственные чары взмахом руки, — ты мне веришь? Всё будет хорошо, он вернётся к нам.

Миньярд не слушает, что говорит колдун. Эндрю уже давно не верит в Бога, но все равно молится, надеясь, что его услышат. Дурное влияние Ники. Он не знает, что будет, если Аарон не вернётся к нему. Скорее всего, его внутренний зверь потеряет все тормоза. Города будут залиты кровью. Джостен не станет этому препятствовать, замкнувшись в себе, потому что не смог предотвратить катастрофу.

— Я не думаю, что смогу причинить ему вред, — сдаётся Эндрю, устало поднимая взор на Нила. — Вероятно, мне следовало подумать об этом, прежде чем ввязываться во всё это дерьмо.

Нил закусывает губу, не зная, как правильно реагировать. Они прекрасно знают, что люди, не завершившие трансформацию, умирают в долгих мучениях. Ни Эндрю, ни Нил не хотят, чтобы Аарон прошёл через это.

— О, Дрю…

В себе Нил не уверен точно также, но:

— Если ты позволишь, я могу это сделать. Остановить его сердце с помощью магии, да или нет? Это будет совсем не больно.

Эндрю не считает справедливым принимать решение за брата, но его вынуждает необходимость. Аарон, вероятно, поступил бы так же, если бы от этого зависела его жизнь.

— Да, Нил. Сейчас.

Джостен концентрируется на биении сердца Аарона, прикладывая ладонь к его груди. Эндрю буквально ощущает энергию смерти. Лицо Аарона бледнеет, теряя свою живую, неповторимую красоту.

Миньярд не может поверить, что это происходит на самом деле, пока его близнец не разлепляет ресницы. В нём Эндрю, не глядя в зеркало, видит своё отражение, идентичное до мельчайших деталей. Дикость, с которой Аарон бросается на Нила, поражает, но колдуну удаётся отразить атаку новообращенного мощным магическим залпом.

— Пить, — хрипит Аарон, хватаясь за горло.

Эндрю вскрывает вены, прикладывая руку ко рту близнеца. Клыки Аарона впиваются ему в руку, и он действительно не знает, что чувствует. Вампиры не часто делятся ничтожными (по сравнению с человеческими) запасами своей крови с себе подобными. Это высшая степень доверия, и, что ж, Эндрю никогда никому этого раньше не позволял. Ощущения противоречивые, как будто они совершают какое-то священное действо.

Честно говоря, Аарон приходит в себя гораздо быстрее, чем когда-то сам Эндрю. Это то, чем можно гордиться.

— Добро пожаловать в Ад, — Эндрю склоняет голову, подавляя нервный смешок. — Помни, что ты сам этого захотел.

Нил осторожно приближается к Аарону, словно приручая дикое животное. На этот раз новообращенный не бросается на него, а прижимается щекой к протянутой ладони.

— Поцелуешь меня? — робко спрашивает Аарон, не решаясь инициировать их первый контакт после трансформации.

Нил не привык отказывать им и не планирует начинать сейчас. Он пробует кровь Эндрю прямо с губ Аарона, разрушая все возможные границы. Вероятно, он впервые полностью отпускает себя. Его магия, ранее запертая на всевозможные замки по принципу «не навреди», вырывается на свободу.

Эндрю смотрит на них и понимает: именно так выглядит его счастье; бок о бок в вечности с этими двумя, и никак иначе.