Характерный стук, и я понял, что уснул на пару минут. В спальню вошёл Игорь. В одной руке он держал стакан, в другой огромную пачку сырных чипсов "Lay’s".

— Мне показалось, что тебе стало плохо, — он обвёл меня изучающим взглядом. — Я тебя разбудил?

— Нет, — я поднялся с кровати. — Или да. Кажется, я немного задремал. А это… — помедли я, сомневаясь в его стакане.

— Ах, да, — он быстро отдал его. — Нашел минералку в холодильнике. Представляешь, как свезло! — радовался он, словно маленький ребёнок вкусной сладости. — Ещё там была кола и эти чипсы. Сырные, в огромной пачке, — он выставил их вперед, предварительно расстраиваясь. — Только не говори, что ты их не ешь.

— С чего ты взял? — выхватив пачку, я сунул ему уже пустой стакан. — Ем и очень люблю!

Пара секунд тишины и Игорь ударил меня своей тяжёлой ладонью по спине. С этого момента я стал благословлять свою чёрную толстовку за то, что она была из плотной ткани. Перебравшись в зал, мой новый друг предложил расслабиться и немного поиграть в PlayStation 4, что уже во всю шумел и работал, предлагая на огромном плазменном экране игры. Аккуратно сев на диван, я стал рассматривать и выбирать то, во что мы могли бы поиграть. Я видел: Spider-Man, Good of War, Horizon Zero Dawn, Metro, Uncharted 4, Mortal Kombat X, и не особо понимал, какая из них будет лучшим выбором. Когда я отдавал джойстик, Игорь его возвращал, настаивая на том, чтобы я сам всё выбрал. Смирившись, я пролистывал страницу с приобретёнными играми, пока он не стал пылко тыкать в экран.

— Вот! Включи эту игру! Тебе она точно понравится.

— It Takes Two? — криво произнёс я название игры.

Игорь усмехнулся:

— Ты что, не умеешь читать по английский?

— А я обязан?

Неловкая тишина спала, когда я нажал на кнопку Х и PlayStation зашумел с новой силой, словно вот-вот и взорвётся от перегрузки. Мы прождали пару секунд, как на экране появилась картинка игры. Пока я смотрел на загрузку, Игорь быстро слетал на кухню и вернулся с бутылкой колы. Разлил её по кружкам, распечатал чипсы и разложил всё на маленьком столе. Мне стало не по себе. Всё-таки это не наша квартира и распоряжаться ею мы не в праве. Но когда Игорь залез на кровать, скрещивая ноги, как горный монах, его безразличность не то чтобы меня успокоила, просто дала повод немного расслабиться на время игры.

Картинка на экране исчезла, и появилась заставка с последующей кат-сценой с довольно интересной историей о семье, в которой родители маленькой девочки находятся на грани развода. Появляется заколдованная книга о любви и превращает героев в маленьких кукол. И теперь, чтобы вернуть себе прежний облик, им необходимо перешагнуть через свои обиды и разногласия и действовать вместе, помогая друг другу в этом захватывающем приключение, начавшееся для нас с Игорем с выбора героя, которым предстоит управлять.

— Я буду играть за мужа, — быстро определил он.

Повнимательнее рассмотрев жену второго персонажа, я, состроив нейтральное лицо, глянул на соседа. Тот без зазрения совести прыснул от смеха и скорее отвернулся, считая, что я не вижу и не слышу его, сидя в полуметре друг от друга.

— Ты реально прикалываешься надо мной?

— Я не виноват, что она очень похожа на тебя. — Он развёл руками и снова заржал, откидывая голову назад.

— Но я не ношу очки!

— Да брось! Даже если ты их не носишь, они всегда в твоей душе. Просто потому, что ты. — Он замолчал. Диван чуть скрипнул, и непроницаемое лицо Игоря предстало передо мной. Я видел каждую растущую волосинку на бровях, короткие ресницы, а самое интересное, я заметил маленькую точку на радужке его глаза. Кажется, видел я такое впервые, и потому было очень интересно её разглядывать. Но осмотр лица кончился ровно тогда, когда я скорчился от увесистого щелбана.

— Зануда, вот кто ты! — воскликнул он и вместо меня нажал на кнопку старта.

Сильно потерев место нападения, я понял, что это не обойдётся без красного пятна.

— Ах, я зануда?! Гадкий игроман! — Наигранно возмутившись, мы стали дурачится и бегать в игре друг за другом, стараясь в каждой мини-игре быть первым.

Следующие четыре часа прошли очень весело. Мы враждовали, смеялись, волновались и даже подкалывали самую крутую книжку в этой игре - «мистера Сумасшедшего». Игорю он так понравился, что стал сам озвучивать его, читая русские субтитры и добавляя свои плохие словечки. Было много всего интересного, но больше мне нравился сюжет. Как раз мы остановились на том месте, где у главных героев случился конфликт. Игорь отошёл в туалет, но сказал смотреть без него. Поэтому я продолжил грустить над длинной кат-сценой, где ссора их окончательно разделила.

Тут же перед глазами возникли забытые воспоминания и образ матери с отцом, сидевших на кухне. Настигавшая темнота медленно подползала к ним, становясь всё больше и больше, пока один угол не освятила настольная лампа своим тёплым жёлтым светом и не прогнала её с кухни. Они о чём-то громко спорили или ругались, да так, что было не разобрать ни слова, а вслушиваться не хотелось. Мне было неприятно видеть, как их искажённые от злости лица, ни разу не взглянувшие на меня, заставляли стоять за порогом, прижатым у стены. Я не подходил к ним, лишь стоял и смотрел на то, как мать, в очередной раз недовольная, вскочила со стула, а отец, в ярости осадив её, ударил по столу.

Руки дрожали, сжимаясь в кулаки. Я чувствовал свой страх и гнев, в которых не было смысла. Ведь я не подойду, не ударю, ни закричу, даже рта не открою, а буду стоять, примкнувшись к стене, как трусливая собака, что боится волка-альфача.

Вопль и громкий шлепок. Я отвернулся, закрывая уши, и стал громко дышать. Но даже это не помогало ни слышать крики стойкой матери и мощные размашистые кулаки отца, бросавшие ужасные оскорбительные слова в её сторону.

Мне всегда хотелось, чтобы это прекратилось, чтобы всё стало как раньше. До того, как отец пришёл с чеченской войны, весь контуженый от взрывов гранат и сломленный от потери близких друзей. Я понимал – такое вернуть невозможно. Но и видеть, как он каждый день дубасит мать кулаками, оставляя сильные побои не только на лице, но и по всему телу, я не мог.

Бросившись на него, будучи неокрепшим сорванцом, я впервые получил удар по лицу, что подкосил и вырубил меня с одно взмаху. Чего же я хотел на самом деле? Вернуть счастливую семью? Спасти мать, что не желала расставаться с отцом? Или просто тишины от всего, что окружало меня дома.

Каждый день превращался в обречённый ад. Я страдал, получал побои, которые скрывал все последующие годы, и от друзей, не знавших, что творится у меня дома. И хорошо, что они ничего не знали. Так они будут в безопасности. Да и я мог продолжать с ними дружить, строя из себя крутого и сильного парня, устраивавшего каждую неделю стрелки позади колледжа.

Когда я приходил домой, вся спесь сходила с меня, словно выползок змеи, и я прятался в комнате, слушая в наушниках громкую музыку. Меня это спасало до тех пор, пока разъярённый отец не хватал за шкирку и не швырял по всей комнате за то, что его просто никто не услышал.

Казалось, лучших дней у меня отродясь не было. Каждый день одно и тоже, как бесконечно тикающие часы или поезд, стучащий по рельсам. Меня это бесило и невероятно злило, душило и задавливало. Ничего не оставалось, лишь смирение. Ведь отец был не только военнослужащим, но и бывшим полковником с таким связями, что пожаловаться в МВД – это то же, что вернутся в самое начало после прохождения игры. Бесконечный круг, который невозможно прервать.

— Ты меня вообще слышишь? — Игорь сидел на корточках в попытке достучаться до меня. Кат-сцена давно кончилась, и началась игра, а я всё сидел на полу и как вкопанный глядел в его изумрудные глаза. Только он прислонил ледяную колу к моей правой щеке, как я в миг окочурился, выбивая из его рук бутылку. — Я не понял, чё с тобой случилось-то? — хмурился он, недовольно поднимая газировку. — Прошла всего одна минута с тех пор, как я сходил поссать, вернулся, а ты уже разбрасываешься драгоценным питьём, будто сам не свой. Так объяснишь, в чём дело? Или мне самому догадываться?

— Прости, — промямлил я, откладывая джойстик в сторону, и, поджав колени, уткнулся головой.

— Ты что-то вспомнил?

Я издал звук, что-то между «да» и «ага». Сейчас попытка осознать то, что проигралось в моей голове, как в каком-то старом кино, где пользовались длинной плёнкой, прошла безуспешно. Мне было горько осознавать то, в каком мире я живу. Особенно то, что может произойти, когда я вернусь и на пороге меня встретит недовольный отец.

Почувствовав рядом плечо Игоря, мне стало чуть спокойнее. Он не торопился, молча ждал моего ответа, зная, что я всё расскажу. Но мне особо не хотелось говорить. Да и что там говорить? Как бухой отец бьёт меня и мою мать просто потому, что ему на нас плевать? Даже если всё расскажу, то после в глаза посмотреть не смогу, ибо узнай он правду, что не могу ни то, что защитить родную мать, но и самого себя заплюёт с ног до головы, называя отвратительным выродком.

— Ты чё, уснул там? — Он слегка толкнул меня, и я качнулся, встречаясь с ним взглядом убитого человека.

— Пожалуй, я пойду спать.

— Понял, — резко ответил он, не стараясь даже допросить меня. — Оставайся в зале, а я пойду в комнату.

Поднявшись с пола и отключив все шумящие приборы, Игорь вернул ту атмосферу гробовой тишины, что застоялась в городе. И я понял, что не хочу оставаться один. С ним мне было комфортно и... безопасно? Можно было забыть о насущных проблемах, хоть они и постоянно лезли в голову.

Перед тем как уйти из комнаты, рука попалась мне на глаза, и я ухватился за неё, остановив Игоря всего в паре метров от выхода.

— Чего?

Стараясь не смотреть на него, я тихо произнёс:

— Останься.

— Чего? Я не слышу.

— Останься. — Слово превратилось в шёпот.

— Ты ещё тише можешь говорить, а то совсем не слышно. — Не радостно сказал он это, отдергивая руку.

— Не уходи! — воскликнул, я и моё расстроенное, умоляющее лицо в миг оказалось на его плече.

— Да понял я, понял! — Его руки охватили мою спину и прижали к себе так, что я мог удобно приютится в его мини-гнездышке. — Если хочешь плакать, то давай. Меня можешь не стесняться. Мужики умеют плакать.

— Ты знал, что твои подбадривания отталкивают сильнее, чем характер. —Я сильнее прижался к нему.

— Ага. Вижу, ты уже в километре от меня.

— Заткнись!

Дружеские утешительные объятья длились очень долго, что я даже не заметил, как уснул на его плече. Мне не хотелось просыпаться. Хотелось оставаться в таких приятных и уютных объятьях навсегда. Но, как говорится, ничего не вечно. Из сна меня вытащили крики о помощи. Голос был точно Игоря. Только вот в поле моего зрения его нигде не было.

Вскочив с дивана, я встал на две ноги и помчался на голос, истощено исходящий из ванны. Свет в нем был отключён, а ручка от двери ходила ходуном, никак не поддаваясь.

— Игорь, ты меня слышишь?! Игорь!

— Коля, скорей! Не трогай меня, тварь! Отойди я сказал! Отойди! Колян, блядь! Скорей открой эту чёртову дверь!

Он продолжал вскрикивать и на кого-то бросаться матами. Но я не понимал, с кем он там так усердно боролся и почему дверь не хотела открываться.

Ко мне пришла отличная мысль выбить дверь. Только с моей стороны сделать это не получится. Тогда, оглядевшись, я увидел на одиноком чёрном фортепиано большую увесистую статуэтку. Схватив её, я стал с размаху бить по дверной ручке, да бы та, как в фильмах, круто сломалась. На удивление это сработало. Ручка слетела на пол и дверь махом открылась. Вылетевший оттуда Игорь упал лицом на пол, продолжая в страхе бороться за свою жизнь, пиная тёмную нечисть, ухватившуюся за его ногу. Её рука была чёрная как уголь и длинная, как ноги у паука, и уходила глубоко-глубоко в темноту, из которой он только что выбрался.

Видя это, я в ужасе отшатнулся. Мне, как и Игорю, было очень страшно. Я хотел убежать и мог давно это сделать, оставить его один на один с этой чертовщиной. Но мне казалось, что если я так поступлю, то можно навсегда заклеймить меня этим не существующим именем «отвратительный выродок, не спасший даже друга».

Взяв всю силу в кулак, я крепко схватился за статуэтку и стал с силой бить по худощавой чёрной руке. Мы усердно отбивались, боясь, что не успеем спастись. В последний момент рука отпустила ногу Игоря, и мы, не оглядываясь, в ванную комнату сломя голову побежали. Бежали мы босиком. Не время было припираться. Если бы мы провели ещё одну секунду в этой квартире, то быстро бы рипнулись и попали на тот свет.

В крови от страха так разыгрался адреналин, что мы залпом перепрыгивали одну лестницу за другой, быстро сменяя зелено-белые стены на просторный тёмный двор. Неожиданно я поскользнулся и уткнулся лицом в мягкую, очень холодную, мокрую землю.

— Снег?