Клубящийся пар, тонкий слой снега на земле и ледяные инеи на деревьях создавали впечатление, что мир окутан в кристальное покрывало. Пушистые снежинки медленно и аккуратно, как деликатные белые бабочки, приземлялись на землю или растворялись на моём разгорячённом теле от одного малейшего прикосновения. При каждом вдохе зябкость проникала в легкие и пронизывала меня своей свежестью и прозрачностью. Всего на долю секунды это заставило забыть о том существе и погрузиться в атмосферу, которая происходила на самом деле.

Тишина постепенно погружала меня в ужас. Как будто время остановилось, и никого, кроме меня и Игоря не существовало в этом странном городе.

Позади послышались громкие звуки шороха.

— Ты чего разлёгся! Скорее бежим! — подгонял он, хватая меня за капюшон толстовки. Пару раз поскользнувшись на снегу, я смог встать и побежать.

Поворот за поворотом сменяли улицы, дома. Тихий город становился всё белее и белее. Я был уверен, что не меня одного удивляла такая быстрая смена погоды. Просто Игорь сейчас был напуган больше меня. Ему сильно досталось в тёмной ванной с тем пугающим монстром. Если бы место него был я, мне бы не удалось выдержать накатившие чувства. Скорее меня охватил бы приступ сердца из-за боязни темноты, и тот свет принял бы мою потрепавшую душу с распростёртыми объятьями.  

— Игорь, давай передохнём, — говорил я ему, чувствуя, как ноги становятся тяжелыми и каждый шаг превращается в препятствие, требуя всё больше усилий. Его широкая спина, глядящая на меня, продолжала вздыматься и опускаться от каждого громкого выдоха. Он нагло игнорировал меня. — Да постой же ты! — крикнул я, из последних сил делая рывок, чтобы ухватится за его плечо.   

Остановив Игоря, мы стали переводить дыхание. Когда я взглянул на него, то увидел на лице ясное мимолётное отвращение. Я подумал, что мне показалось, но когда он жёстко сбросил мою руку и лениво сел на заснеженный бордюр, сгорбившись, закрывая лицо, я понял, что тут, что-то не так. 

— Не о чём беспокоиться. Мы достаточно далеко убежали, — осторожно начал я.

— Не приближайся! — гаркнул он, и моё тело замерло на месте.

Его резкая смена настроения меня стала раздражать, но я был уверен, что не он виноват в этом, а та штука, теперь не дающая мне покоя.

— Что случилось пока я спал?

— Просто оставь меня.

— Я тебя не понимаю.

— Ненавижу тебя, — еле слышно пробормотал он, но я отчётливо всё услышал.

— Что?

— Я сказал, вали! Понял? Не хочу тебя больше видеть!

Этих слов хватило для того, чтобы я развернулся и пошёл своей дорогой. Долго уговаривать меня не нужно. Его внезапные порывы эмоций мне были не понятны, но и терпеть этого мне не хотелось. Пусть сам разбирается, раз уж послал куда подальше.

Шагая в неизвестном мне направлении, я стал ощущать холод. Он проникал в каждую пору моего тела - от неприкрытых стоп до дрожащих пальцев. Кажется, что даже мысли замедлились в ответ на покалывающий дискомфорт. Нужно найти хоть какое-то укрытие, пока я не примёрз к земле.

Завидев небольшое двухэтажное здание внутри квартала, я решил там приостановиться. Лучше, чем ничего. Подходя всё ближе, мне виделось, как заснеженный пейзаж вокруг него тяжело нависал и сковывал холодом, а ветви деревьев делали здание заброшенным.

— Детский дом «Рассвет», — прочитал я табличку, перед тем, как отварить железную дверь.

Войдя внутрь, я ощутил всем телом глубину одиночества, где нет ни единой души. Многие комнаты погружены во мрак, и где ранее были мягкие тканевые игрушки, теперь – лишь пустые закутки. Чувствовался запах холода и забытых воспоминаний.

Каждый шаг сопровождался скрипом противных полов и тихий вой начавшегося ветра через неплотно закрытые окна и дери. Голые стены напоминали о безвозвратных потерях и отголосках былого счастья. В спальнях стояли пустые столы и кровати. Заброшенность проявлялась и в общих комнатах: перевернутая мебель, как олицетворение хаоса и безответной тишины.   

При виде таких пустующих помещений непроизвольно возникал вопрос о судьбе детей, которые проживали здесь, и отпечатках истории, оставленных в столь загадочной обстановке.  

В одной из тёмных комнат меня привлёк светящийся экран смартфона на парте. Электричество работало, а значит, включить свет и поближе подойти, рассмотреть мне не составит труда. Может, даже удастся позвонить!

Схватив в руки смартфон, я нажал на контакты, открыл панель набора номера и стал набирать цифры: 8,9. И остановился.

— Что за глупость! Мне же некому звонить. — Горько усмехнувшись, я опустился на стул, откладывая смартфон в сторону.

— Эй! Может, не будешь снимать? — заговорил неизвестный голос из динамика. Взглянув на экран, я увидел видео с блондинистым парнем моего возраста. Он всё с кем-то разговаривал, надеясь, что тот, кто был вне камеры, перестанет снимать. — Тогда лучше не меня снимай, а эту красивую книгу.

— С радостью!

— Эй! Какого хрена?! А это было обидно… — Блондин опустил голову, а затем внезапно кинул книгу в камеру. Последовал беззаботный смех, и видео закончилось.

Мне стало интересно, были ли эти парни теми, кто когда-то здесь жил? Об этом я мог узнать, взглянув на последующие хранящиеся видео в галерее. Они были короткие, но такие весёлые.

— Фу, бля… Ты это видишь? Таракан ползёт в сторону кровати Антона, — приближал камеру неизвестный.

— Давай я спрячу его под подушку, а ты снимай! — Блондин с легкостью взял за маленькое тело таракана и сунул под подушку. Похихикав, он вместе с оператором выбежал в коридор.

Следующая видеосъёмка проходила на крыше. Пышные облака, яркое солнце и дым, резко перебивший красоту неба. Сидящий рядом блондин вновь смеялся, затягиваясь сигаретой.   

— Артур, — позвал по имени человек за кадром. — Что ты будешь делать, когда мы выйдем из детдома?

Блондин чувственно выдохнул весь дым из лёгких:

— Не знаю. А ты?

— Тоже не знаю.

Разговор затих, но видео не остановилось. Артур продолжал курить и испускать дым, глядя куда-то вдаль, пока друг его снимал.

— А знаешь, — заговорил он, выбрасывая окурок одним лёгким движением, — после того, как нас отпустят, я хотел бы остаться радом с тобой. Навсегда.

— Я тоже не хочу расставаться. Хотелось бы всю жизнь вместе проводить время так же весело, как сейчас.

— Да. Но я имел в виду совсем другое.

— Тогда о чём ты?

Артур придвинулся так, что камера не смогла заснять того, что он сделал. Но последние слова, сказанные им шёпотом, я расслышал. 

— Ты мне нравишься. 

Два друга, проживая в детдоме, весело проводили время, пока не поняли, что любят друг друга. Я совсем не думал, что смогу увидеть целую историю любви в чужих видео. Мне стало неловко. Копаться в чьём-то телефоне было абсурдом. Но интерес, что стало с ними после признания, лишь ещё больше распалился внутри меня.

Пролистнув дальше, я включил видео, в котором увидел знакомый образ Игоря, в миг подбросившего в пустом спортзале волейбольный мяч. Он один за другим подбрасывал их и бил с такой силой, что они отскакивали от пола, улетая в потолок или стены. На нём были наколенники, чёрные спортивные шорты и футболка с большой белой цифрой один.

Я сдержанно удивился. Что делало видео Игоря в этом смартфоне? Разве он не принадлежал парню за кадром?

— Неужели... — начало доходить до меня, как в спортзале появился Артур. Он медленно, со спины подошёл к Игорю и закрыл ему глаза.  

— Кто?

Игорь улыбнулся. Повернувшись, он сплёл его пальцы со своими:

— Идиот! В следующий раз молчать надо.

— Да ты бы не догадался, если бы я не подал свой голос. Кретин!

По залу прошёлся тихий смех. Им было так весело вместе, что во мне проснулось чувство зависти. Сжав смартфон в руке, мне захотелось также весело проводить время с лучшим другом, которого никогда не было.

— Я тебя люблю, — произнёс Игорь. На что Артур ответил лёгким поцелуем в губы.

— Я тебя тоже люблю!

Не став смотреть на их последующий поцелуй, я перелистнул видео на фото, которым было последним в галерее. На нём Артур, положив голову на плечо Игоря, сидели на крыше и, высунув языки, показывали средние пальцы, как какие-то ауешники.  

— Это фото стало последним перед тем, как мы расстались. — В проходе стоял Игорь. Он пустым, обречённым взглядом глядел на меня, как будто потерял себя и свою жизнь ещё давным-давно, задолго до нашей встречи.

— Так значит ты…

— Да, я из детдома. И да, я гей.

— Тогда я не понимаю, почему ты сказал, что ненавидишь меня?  

Шагнув вперёд, он, повернувшись ко мне спиной, упал на близ стоящий стул.

— Я вспомнил всё, когда та тварь напала на меня в ванной. От этих воспоминаний и от того, кем я являюсь, мне стало противно. — Игорь откинул голову. — Мне казалось, что после того, что я сделал, мне нельзя быть рядом с тобой. Ты, наверное, сейчас подумал, что я сделал? — послышалась невесёлая усмешка. — Меня никогда не привлекал противоположный пол, так как с самого нахождения в этом чёртовом приюте я подвергался насилию со стороны директрисы. Единственный, кто знал и поддерживал меня, был мой лучший друг Артур. Даже наша с ним кампания друзей не знала об этом, как и о наших с ним отношениях. Никто не знал. И всё складывалось хорошо, пока мы не захотели зайти дальше.

— Дальше?

— Мы хотели заняться сексом.

Вскинув брови, я стыдливо опустил голову от осознания его слов.

— Но мы не спешили, — продолжил он говорить. — И лучше бы мы вообще ничего не начинали. — Он замолчал. Я понимал, что ему было тяжело говорить об этом, ведь я тоже не смог бы ему рассказать о своей жизни. Но было видно, как он смело пересиливал себя. — Не прошло десяти минут, как в комнату ворвались пацаны. Мне было так страшно, что дыхание напрочь сбилось, и я не мог сказать ни единого слова. Особенно после того, как Артур вскочил и начал защищать себя, называя меня насильником. Для меня это был удар ниже пояса.

— Но он не был похож на того, кто может предать.

— Я тоже не поверил в это, пока не стал целью его издёвок весь последующий год, — Игорь судорожно выдохнул, словно вот-вот и он заплачет, как грудной ребёнок, у которого отобрали грудь матери. — Знаю, у меня были фотографии и видео доказательств наших отношений, но я не стал шантажировать его ими. Не из тех я людей, понимаешь? Я терпел всё, что со мной делали, но продолжал мечтающее глядеть в галерею, каждую ночь вспоминая о нас. 

Его рассказ становился всё мрачнее и мрачнее. Мне было жаль его. То, как поступал Артур с Игорем… слов не передать. Пинки, удары, шлепки, толчки и прочие виды физического насилия ходили за ним по пятам. И ко всему этому отвратные слова. В каких-то моментах я его понимал, но в некоторых, как например, в спину ему втыкали иголки, раздевали, оставляя на крыше на ночь, или ещё хуже, ссали на него, пока он спал. Я был невероятно зол. И ведь никто за него не заступался, никто не помогал, даже в сторону его никто не смотрел, закрывая на все происшествия глаза.       

— Перед моим днём рождением я сидел в своей комнате в ожидании последнего дня в грёбаном детдоме. — Он гадливо плюнул в сторону. — И как минута в минуту Артур пришёл ко мне. Я решил, что он извинится за весь пройденный год, в котором я то и делал, что выживал. Но нет. Он пришёл стереть всё, что нас с ним связывало. — Игорь поднялся со стула и подошёл ко мне, протягивая руку. Сначала я не понял, что он от меня хотел, но с минуты погодя я отдал ему его смартфон. — Я не хотел, чтобы всё исчезло: воспоминания, чувства… — Он ласково пригладил телефон, затем что-то нажал и оставил выключенным на парте. — Когда он отобрал кусочек меня, я взбесился. Эмоции взяли вверх, и мы подрались так, что кажется, весь пол был залит нашей кровью. А пришёл я в себя, когда перед глазами по голубому небу медленно плыли пышные белоснежные облака. Я летел, чувствуя невероятную лёгкость и долгожданную свободу. Мне было так хорошо. Всё казалось таким медленным, тягучим, как в замедленной съёмке. Но и она вскоре оборвалась…

Он вновь замолчал, и я понял, что это конец его истории. Я не знал, что говорить или делать, но понимал, мой гнев никуда не исчез. Я был готов хоть сейчас пойти и встретится со всеми обидчиками Игоря. И плевать на то, что я один, а их много. Вся моя жизнь – это одна сплошная драка. Я бился ради себя, ради других, ради статуса и просто, чтобы выплеснуть весь накопленный стресс. Но Игорь… Игорь не заслужил такого отношения к себе. И мне так жаль, что меня не было с ним рядом…

— Прости, — невольно сказал я. Он поднял на меня свои потухшие глаза, и тогда я уже не смог сдержаться, вскочил и обнял его, опуская голову на своё плечо.

Игорь беззвучно заплакал.