Эвериксята, пошатываясь, вышли из Совы. Хитрый Кресс собрался было посадить корабль прямо в центр огромного круга, образованного людской толпой, но двигатели внезапно заартачились. Парни только чудом вырулили из загадочного аномального пятна, но посадка получилась не слишком мягкой.
— Здесь собрались все три школы, — удивилась Эйлита, внимательно разглядев толпу.
Вокруг замершего озера Роккалуче действительно столпись ученики Алфеи, Торренуволы и Фонтероссы. Среди них попадались жители города. В толпе мелькнула Клэр, скользнув по Эйлите безразличным взглядом, не узнавая ее с пепельными волосами.
— Клэр! — крикнула Эйлита, бросаясь за ней.
— Эйл? — удивилась та, оглядывая ее. — Ты же…
— Долго рассказывать. Ты знаешь, что происходит? — прокричала Эйлита, перекрывая гомон толпы и махая рукой остальным, чтобы подошли поближе.
— Точно не уверена! — ответила Клэр. — Кажется, виновник всех наших бед вышел в люди и хочет переговоров! Представляешь, во всем виновата какая-то готическая тетка! И она привела за собой…
Эйлита не дослушала и взлетела, теперь зная, что искать. Точнее, кого.
Только половина толпы, окружавшей озеро, точно была живой. По другую сторону собрались те, кого еще недавно похоронили. А впереди них стояла на льду темноволосая женщина. Она была босая, черное открытое платье развевалось на ветру. Позади Гекаты, чуть в стороне, Эйлита с удивлением заметила Селену. Даже не ее саму, а бледно мерцающие мириады голубоватых огней в ее крыльях.
— Там Селена! — крикнула Эйлита, спускаясь вниз.
— Селена? — взволнованно повторил Кресс. — Где?
Эйлита, вопросительно взглянув на Николаса, подхватила Кресса на руки и взмыла с ним вверх. Кресс оказался не очень тяжелым. Он тоже не был обладателем тяжелых рельефных мускулов, скорее, тренированным человеком в хорошей форме. Эйлита торопливо одернула себя, напомнив, что у нее есть Николас, трехкратные посиделки в кафе, одна прогулка по парку и бесконечные переписки. А Кресс с лицом потерянного ребенка смотрел на далекую фигурку, стоящую на озерном льду…
***
Геката повелительно подняла руку, призывая к тишине. Немногие обратили на это внимание. Тогда холодное красивое лицо скривилось, и земля дрогнула. Лед на озере затрещал, но не провалился. Теперь тишина стала гробовой.
Эйлиту качнуло. Она услышала, как кричат камни. Все вокруг боялось бога смерти. С Эйлитой это было впервые. Раньше она просто творила и перемещала камни, но теперь слышала их! Она думала, это что-то такое, доступное только тесно связанной с растениями и природой Лии, но слышать камни самой было для нее ново и необычно. Камни были в ужасе, и этот ужас отчасти передавался и ей.
Николас осторожно обнял ее за плечи.
— Все хорошо? — обеспокоенно спросил он.
Эйлита кивнула и теснее прижалась к Николасу. От него веяло живым, успокаивающим теплом. С ним было не страшно.
Геката сделала шаг вперед.
— Я уйду, — сказала она. Она говорила негромко, но ее голос каким-то чудом разносился повсюду. — Я вернула в мир живых всех, кто умер по моей вине.
Толпа за ее спиной пришла в движение, пропуская кого-то вперед. Через озеро двинулась небольшая группа людей.
И тут люди взревели так, что задрожал ледяной зимний воздух. К ним шли все, кого они похоронили в этом году! Все улыбались и радовались. Неужели пережитый кошмар закончится без потерь? Все потерянное вернется! Воскресших было чуть больше двух десятков: несколько городских жителей, все тринадцать умерших ведьм Торренуволы, двое специалистов, феи Алфеи, и даже те две, укравшие эликсир…
Эйлита прищурилась, силясь разглядеть в вечерних сумерках, что именно с ними было не так. Феи, нахлебавшиеся не настоявшегося эликсира, были синими и раздувшимися, какими и были после смерти. Они не оживали по-настоящему. Никто из них не оживал. К ним шли мертвецы! Живые мертвецы, насильно возвращенные в свои тела. Похороненные уже зимой, на холоде они не успели испортиться, поэтому издалека, в сумраке, еще походили на живых. Но они, несомненно, были мертвы. Какое-то время они снова поживут в своих оковах неотвратимо гниющей плоти, а дальше… Что с ними будет?
— И одна душа, которая из-за меня вернулась в мир живых, должна снова уйти, — снова заговорила Геката. — Так равновесие жизни и смерти будет соблюдено, и я смогу уйти.
Эйлита похолодела. Николас закаменел, сжимая ее еще крепче.
К ним поворачивались люди, догадываясь, о ком говорит богиня. История о возвращении Николаса в свое время широко разошлась по Магиксу и за его пределами. Пресса и телевидение обрадовались хоть какой-то хорошей новости на фоне всего того, что происходило, и долго, со вкусом мусолили ее, сделав Николаса узнаваемым для каждого жителя Магикса.
Эйлита закричала, но не услышала своего крика. Казалось, ее душа разбилась на множество острейших осколков, впивающихся в сердце. Николас… Как мало они были вместе. Она обрела его, чтобы снова потерять.
— Николас, — прошептала она, чувствуя, как по щекам заструились обжигающие слезы.
Он обнял ее за плечи и повернул лицом к себе.
— Эйлита, — выдохнул Николас в подрагивающие губы Эйлиты. — Я люблю тебя и хотел бы прожить с тобой всю свою жизнь. Но если только моя жертва избавит этот мир от беды, я пойду на нее. Я был счастлив знать тебя, пусть и недолго. Оставайся и живи. А я буду ждать тебя в посмертии.
Он с усилием отвернулся и медленно, на негнущихся ногах побрел вперед. Толпа перед ним расступалась, образуя живой коридор. Все хотели жить спокойно и избавиться от Гекаты. Они не хотели умирать сами. Всем было плевать на Эйлиту… почти всем. Теллар подошел и приобнял ее сзади. Аметист тихо глотала слезы рядом, держа за руку.
Николас замер в нескольких метрах от богини. Та повелительно махнула рукой. В ней возникла коса, а перед Николасом появился гранитный алтарь. Он не вырос со дна, пробивая лед. Просто плоская каменная глыба возникла на льду, удерживаемая непонятными силами. В вырезанных на нем неведомых знаках засохло что-то темное.
Николас встал перед ним на колени, склонив голову. В его бледном лице не было ни кровинки, но он не кричал, не трясся, не пытался озираться по сторонам. Знал, что пути назад нет.
— Искупительная жертва, — с предвкушением сказала Геката, облизывая губы. — Жизнь, продолжившаяся по ошибке.
Парень лег на жертвенник грудью и положил голову на плоский холодный камень.
Эйлита, крича что-то, рванулась вперед, но Теллар держал ее. Она царапалась, кусалась, пиналась. Ее схватил кто-то еще. Аметист, а может, и не Аметист твердила ей что-то успокаивающее, но она не разбирала слов. Геката занесла над Николасом косу, и Эйлита зажмурилась, не в силах видеть этого…
— Стой! — крикнул кто-то.
Эйлита недоверчиво распахнула глаза. Коса в руках богини дрогнула.
— Он же тут вовсе не при чем! — громко сказала Селена, выходя вперед и дерзко глядя на Гекату.
Все это время она ломала голову, прикидывала, перебирала всевозможные переменные в этом уравнении с кристаллом и богиней. Она заранее превратилась, держа наготове кристалл, пристально наблюдала за каждым движением Энодии, взвешивала каждое слово, думала, с какой стороны подступиться, где найти лазейку, как остановить… И только когда прозвучали слова про душу, вернувшуюся из-за нее в мир живых, когда в руках появилась коса, а на льду выросла темная глыба алтаря, уравнение в голове Селены сложилось.
— Что ты такое говоришь? — спросила Энодия, с недоумением глядя на нее.
— Этот мальчишка — ошибка, побочный эффект случившейся из-за тебя аномалии! — воскликнула Селена, вкладывая в голос побольше небрежного презрения и безграничной уверенности в своих словах. — Я умерла, но вернулась к жизни благодаря твоей второй личности, что сейчас отошла в тень! Это мне она дала умение остановить тебя! Именно меня тебе придется убить, если хочешь уйти!
Николас приподнял голову и круглыми от изумления глазами уставился на нее, но Селена, войдя в роль, небрежно спихнула его ногой с алтаря. Не глядя на торопливо отползающего парня, она легла на камень сама, лицом вверх.
Энодия странно посмотрела на нее, вновь поднимая руку с зажатой в ней косой.
— Ты хочешь? Ты хочешь так? — спросила она почти испуганно.
Селена улыбнулась, с трудом двигая закоченевшими на холоде мимическими мышцами:
— Хочу видеть тебя до последней секунды. Хочу видеть твои глаза.
С берега снова донеслись крики.
Селене не нужно было крутить головой, чтобы видеть все, что происходит. Как остановился неподалеку Николас, даже не думавший бежать, готовый снова лечь на жертвенник, если это избавит мир от страшной богини. Как друзья вынуждены удерживать уже Кресса и Аля. Как Фарагонда трясет телефоном, требует у кого-то немедленно собрать старую команду и прийти разобраться со всем этим. Как Палладиум застыл, не отрывая взгляда от них. Как хватается за сердце Гризельда.
Селена смотрела только в глаза Энодии.
Богиня занесла косу.
***
Удар проломил ей грудину, вминая внутрь ребра, ключицы.
Конечно, Селена не собиралась приносить в жертву себя. Она блефовала. Возможно, смерть Николаса от косы и правда имела смысл. Но только она навела на мысль о том, что делать. Кристалл, который богиня защитила от разрушения всеми возможными способами, могла разбить только сама же богиня. И Селена специально легла на спину, в самый последний момент чуть сдвигаясь, чтобы коса опустилась на кристалл. Удар был такой силы, что проклятый камень вдавился в ее грудную клетку, заливая все кровью, дробя кости, но коса разрушила, разрушила его!
В повисшей тишине кристалл лопнул с оглушительным звоном. Осколки разлетелись мелкой пылью и повисли в воздухе.
Энодия инстинктивно заслонилась ладонями, но облако пыли накрыло ее, окутало коконом. Богиня замахала руками, забилась, но кокон вокруг нее становился плотнее и сиял все ярче. Наконец, он ослепительно вспыхнул. В ярком, слепящем свете отразились тени трех женщин.
Когда вспышка погасла, на льду стояла уже другая женщина. Она была светловолосая, в длинном светлом одеянии, и на первый взгляд ничем не походила на свою только что исчезнувшую ипостась, но, если бы кто-нибудь осмелился подойти поближе, он понял бы, что чертами лица та идентична Энодии, только глаза светлые, и само выражение лица иное — спокойное, расслабленное. Коса в ее руках превратилась в факел на длинном древке, увитом цветами. Это была Гесиода. Аспект земли. Личность, которая и должна была быть главной в Гекате.
У Селены получилось.
Богиня оглядела строй мертвых позади себя, неподвижное тело, распластанное по жертвеннику, и удивленную, изумленную, шокированную людскую толпу на берегу озера. Можно было произнести речь, успокоить и тех, и других, но сказать по существу ей было нечего. Она была не нужна, чтобы наводить порядок и объяснять произошедшее. С этим люди разберутся и сами.
Она бросила на всех прощальный взгляд и растворилась в воздухе.
***
Первое, что безошибочно почувствовали все — исчезла какая-то тяжесть, пригибающая всех к земле. Словно бы стало легче дышать. Дисгармонии больше не было.
Эйлита первая рванула вперед. Николас уже бежал к ней. Самым большим ее потаенным страхом было то, что Николас, воскресший только благодаря дисгармонии, перестанет существовать, как только дисгармонию нейтрализуют. Но он торопился к ней живой, здоровый, не развеявшийся, не умирающий!
За ней на лед медленно, нерешительно выходили остальные. Там, на другой стороне, так и стояли чьи-то родные и близкие, вернувшиеся с того света. Теперь, когда богиня ушла и дисгармония исчезла, они, наверное, вскоре перестанут существовать. Но сейчас можно было подойти, сказать им что-нибудь, что не успели сказать при жизни…
Эвериксята несмело двинулись вперед, со смутной надеждой разглядывая мертвых в поисках того, кого они ожидали и боялись увидеть. И, пройдя вперед довольно много, наконец, заметили то, что искали.
Агата умерла и была похоронена в энчантиксе. Ради ее крыльев сделали очень широкий гроб, но теперь они поблекли, а концы обломались. Год под землей превратил прежде роскошные иссиня-черные волосы в заплесневелую паклю. Яркий наряд выцвел и изорвался, но скрывать ему было уже нечего: Агата порядком истлела.
— Агата! — все еще не веря своим глазам, воскликнула Алиса.
— Алиса… — прохрипела Агата, поднимая голову. — Вот мы и встретились…
Все нерешительно остановились неподалеку, пропуская Алису вперед. Ей это было важнее всего. Агата с самого начала была ее самой лучшей, самой близкой подругой.
— Я… сожалею, — выдавила Агата. — Я совершила ошибку.
Она медленно сократила расстояние между ними и замерла в двух шагах.
— Я не сержусь! — Алиса всхлипнула. — Я прощаю тебя! Я ни в чем тебя не виню!
Эльфея вытерла кулаком слезы.
— Я рада, — прохрипела Агата.
— Я так рада тебя видеть! Я могла бы еще столько тебе сказать, — зачастила Алиса, улыбаясь. — Знаешь, сколько всего произошло?
— Не стоит, — мягко прервала ее Агата. — Отпусти меня.
Алиса непонимающе захлопала глазами.
Агата задумчиво тронула дыру у себя в груди и впервые взглянула на остальных, замерших в нескольких метрах от них. От нее не укрылось, как держатся за руки Аметист и Теллар, как счастливая Эйлита не выпускает Николаса, как Лия вполголоса убеждает кого-то по телефону, что все хорошо, и интонации у нее при этом очень нежные, ласковые. Она хотела бы знать, кто этот парень-блондин, стоявший рядом и смотревший на нее настороженно, но…
— Мертвое должно оставаться мертвым, — сказала Агата. — Я бы хотела вновь радоваться жизни, ходить по этой земле, дышать этим воздухом, смеяться, влюбляться и жить, жить, жить! Но нам не место в вашей жизни. Взамен тех, кто умер, приходят новые жизни. Это не должны быть мы. Сделайте так, чтобы мы ушли.
— Н-но… как? — изумилась Алиса.
Агата указала полусгнившим пальцем на ее грудь, где висела пыльца энчантикса.
Эльфея всхлипнула и несмело коснулась истлевшей руки. Трогать ее было мерзко, но был в этом соприкосновении какой-то глубокий смысл, что-то необходимое им обоим.
Вперед, наконец, протолкалась Фарагонда. Удивленно замерла, увидев Агату, но тут же взяла себя в руки.
— Что здесь происходит?
— Их нужно упокоить! — объяснила Алиса.
— Зачем? — удивилась директриса. — То, что произошло — чудо! Мы поможем им вернуться к нормальной жизни!
— Но…
— Не перебивай, Алиса! Такого еще никогда не случалось! Столько людей получили второй шанс!
— Правильно, директриса, — неожиданно поддержала ее Эйлита. Алиса сердито глянула на нее, но Эйлита продолжала, широко улыбаясь: — Давайте посыпем их пыльцой! Пыльца вернет все назад!
Фарагонда просияла и скомандовала.
— Третий-четвертый курс Алфеи! Феи энчантикса! Используйте пыльцу!
Лия поспешно зажала рот Аметист, которая собралась уже объяснить директрисе, что пыльца вовсе не исцелит их. По лицу Аметист проскользнули возмущение, гнев, и только когда они сменились пониманием, Лия отпустила ее.
Они первые поднялись в воздух.
Эйлита несмело оторвалась от Николаса. Едва не потеряв его, она боялась отпустить его хоть на секунду. Николас прижал ее к себе снова, поцеловал ее покрасневшие заплаканные глаза, и у нее снова потекли слезы — но уже от переполнявшего ее счастья.
— Я не развеюсь, Эйлита, — успокоил ее Николас. — Меня вернуло к жизни нечто большее, чем твой энчантикс и дисгармония. Я живу благодаря твоей любви.
— Теперь я не боюсь, — улыбнулась каменная фея.
Наверху них вспыхивала разбрасываемая феями пыльца энчантикса, и сияющие огоньки дождем сыпались вниз. Освобожденные мертвецы оседали кучками останков, и из них в небеса взмывали искорки освобожденных человеческих душ. Эйлита и Николас стояли, окруженные дождем волшебства и не могли надышаться друг другом. Парень попытался отстраниться, но каменная фея вцепилась крепче.
— Эйлита, — смущенно сказал Николас. — Отпусти меня.
— Зачем? — пробормотала Эйлита ему в плечо.
— Я хочу встать перед тобой на колено, сказать, что люблю тебя и позвать замуж.
— Я согласна! — не задумываясь, завопила Эйлита. — Но мы же еще так молоды, и…
— Я был мертв и едва не умер снова, — улыбнулся Николас. — Я хочу прожить подаренную мне жизнь в радости и счастье. Рядом с тобой.
***
Кто-то покинул озеро сразу. Кто-то задержался. Кто-то смеялся от радости. Некоторые плакали. Но постепенно озерный лед опустел. Осталась лишь их компания.
Старательно переступая каждую кучку костей, Лирой добежал до Лии и облегченно обнял.
— Лия, я пришел спасти тебя от этих жутких мертвых останков! — сказал он, едва не повисая на ней.
Фея листвы огляделась по сторонам и только сейчас поняла, что ее окружают мертвая плоть и кости. Хорошо хоть на улице было достаточно холодно, чтобы все это не пахло.
— Да мы уже как-то привыкли… С нами же Селена живет. Ой! Селена! А что с ней?
Лия взволнованно закрутила головой, нашла глазами гранитный алтарь и поспешила к нему. Она зажгла магический пульсар, невольно наслаждаясь, как ровно и красиво он горит, как беспрекословно повинуется ее магия. Ничего не понимающий Лирой хвостиком ходил за ней и тоже разглядывал человеческие останки, но ни одно мертвое тело не было Селеной.
Постепенно к ним присоединились Теллар и Аметист, Аль, Кресс, Алиса, Эйлита и Николас. Из Совы прибежал Дуэйн с мощным фонарем. Они долго обшаривали все.
Тело Селены нашлось в прибрежных кустах, на подстилке из ветвей поваленного дерева. Дерево упало еще летом или осенью, поэтому листья остались на ветках. Они были осыпаны сине-голубой пылью, при ближайшем рассмотрении повторяющей контуры крыльев. Кожа Селены совсем побелела. Аметист невольно ахнула.
— Чего лежим? — поинтересовался Аль у тела.
— Отдыхаю, — отозвалось тело, с усилием шевеля окоченевшими губами.
— Селена! — завопил Кресс, бегая вокруг нее. — Ты жива!
Он попытался поднять ее с земли, но она отчаянно задрыгала ногами:
— Брось! У меня вся грудная клетка разломана! Только хуже сделаешь!
Кресс испуганно одернул руки и замер рядом, не зная, как быть.
— Но как же мы тебе… — начал он.
— Оставьте здесь, — сказала Селена. — Так полежу. Пока не… придет время.
Аметист зашмыгала носом, уткнувшись в грудь Теллара. Они стояли вокруг, не зная, что делать. Ее нельзя было даже шевелить!
Аль потоптался рядом, присел на то же самое поваленное дерево, сотворил теплое магическое пламя поближе к Селене и поинтересовался:
— Ни у кого нет, хм, котелка или кружки?
Дуйэн молча протянул ему большой термос. Аль отвинтил крышку, и по полянке поплыл запах крепкой заварки с апельсиновыми корочками, розмарином и корицей.
Первое вливание было сделано в Селену.
— Рассказывай, — велел фей, пока остальные занимали поваленное дерево и пень, разливая чай по стаканчикам.
— Что именно? — буркнула ведьмочка.
— Лично я не все понял, — с глуповатым видом сказал Аль. — С чего именно Геката? Почему она «перевернулась»?
— Это же элементарно! — попалась в его ловушку Селена. — У Гекаты три аспекта покровительства. Первый — земля, растения, травы, зелья. Второй — небо, звезды, провидение. Третий — темная магия и смерть. А какая у нас ситуация с темной магией?
— Многие темномагические практики были запрещены, но в прошлом году их вернули! — выпалила Аметист. — И что, это настолько сильно отразилось на богине?
— Ну… — Селена за неимением возможности пожать плечами пожала бровями. — Пусть будет «да»? Грубо говоря, темной магии и поклонения темномагическому аспекту Гекаты резко стало больше… Это довольно сложно объяснить… Ее добило, представляете, начало нового учебного года, потому что в школы вернулись запрещенные ранее темномагические дисциплины. Сотни учеников стали творить еще больше темной магии. Вот ее и…
Она хрипло закашлялась. Аль подскочил и влил в нее еще пару глотков чая.
— Предлагаю оставить это между нами, — сказала Алиса. — Если власти узнают, что первопричиной всех бед стало возвращение темной магии в учебную программу ведьм, все это опять запретят от греха подальше!
— Чай должен быть сладким настолько же, насколько крепким! — добавил Дуэйн. — В магии тоже должен быть баланс. Тьма нужна, чтобы уравновешивать свет.
— Поэтому надо залить в Селену еще чая, чтобы уравновесить таким хорошим напитком такой плохой характер! — отважился пошутить Лирой.
Аль тут же воспользовался его советом и влил еще полкружки в протестующе булькнувшую ведьмочку.
— Если честно, я мало что поняла! — призналась Аметист. — Ты была в летаргическом сне, так? Тебя призвала одна личность Гекаты и дала энчантикс, которым ты должна была победить другую личность. Но зачем были нужны все эти жуткие жертвоприношения?
— Кристалл, — отозвалась Селена. — Кристалл, висевший у меня на груди вместо пыльцы энчантикса. Кристалл нужно было уничтожить, чтобы все вернулось на места. Но провозившись с ним столько времени, я поняла, что кристалл не уничтожить ничем, кроме ее же косы!
— Очень милый квест в стиле древних богов, — хмыкнул Теллар.
— Не то слово! — согласилась Селена. — Я умерла, меня вернули к жизни, но лишь для того, чтобы умереть снова, добровольно принеся себя в жертву.
— А меня обязательно надо было… на алтаре? — спросил Николас. Они с Эйлитой почти не принимали участия в разговоре, по большей части целуясь друг с другом.
Селена еще раз обдумала случившееся, учла все переменные и расстановку сил, посчитала вероятности и…
— Блефовала, — уверенно ответила она. — Ее здесь ничто не держало. Я хотела убедить ее переселиться в необитаемый мир, где излучаемая ею дисгармония не будет никому мешать. Но немного ошиблась и разозлила ее. Мертвецы встали только потому, что она от досады ткнула косой в землю. Она, по-моему, просто решила сделать шоу из своего ухода и показательно прирезать кого-нибудь… Так что ты, Николас, стал ключевой фигурой в избавлении мира от Гекаты. Не будь тебя, у меня не нашлось бы повода подставиться кристаллом под косу. Мир пережил кошмар в лице Гекаты, но ты извлек из него сплошную пользу!
— Это я извлекла из него пользу, — засмеялась Эйлита, крепче прижимая Николаса к себе.
— Если подумать, мы все что-то приобрели, — добавила Лия. — Если бы нас в Фонтероссе тогда не накрыло волной дисгармонии, вряд ли мы с Лироем пришли к тому… что имеем сейчас.
— Действительно! — закивал Лирой. — Наверное, без этого я продолжал бы глупо и мелочно ненавидеть всю твою семью, потому что меня науськивал отец. Но в момент опасности ты закрыла меня собой и произвела настолько сильное впечатление, что я решил докопаться до правды!
— Мне тоже повезло, — добавила Аметист. — У меня бы не хватило духу решительно заявить родителям, что я не хочу замуж за Анхеля. Но из-за дисгармонии события сложились так, что я… в общем, в тот момент я могла потребовать что угодно, и родители не посмели бы мне отказать!
— У меня… ну… тоже события сложились так, что я продвинулась на пути к своей цели, — призналась Алиса. — Только не спрашивайте, какой. Это очень личное.
Она смутилась и спрятала лицо в ладонях.
— Я не особенно пострадал от дисгармонии, — сказал Аль. — Но набрал много материалов для исследования! Все это показало нам магию в ранее невиданном срезе. Разве не здорово? Я такую научную работу напишу!
— Я заслужил право официально быть вместе со своей любимой, — улыбнулся Теллар. — И у меня появился новый друг!
Он шутливо пихнул локтем Николаса, и парни захихикали.
— В Фонтероссе я помог выбраться из-под обломков одной девушке, — похвалился Дуэйн. — Теперь мы встречаемся! Она травница, и ей нравится мой чай!
Все рассмеялись и посмотрели на Кресса. Он мелкими глотками прихлебывал остывший чай и не принимал участия в общей беседе.
— Я приобрел, но потерял, — кратко сказал он.
Друзья перевели взгляды на притихшую Селену. Она так и лежала на подстилке из ветвей, ни разу не двинувшись за время их беседы. Ее взгляд был устремлен в ясное звездное небо.
— Селена! — всполошилась Лия, вспомнив, что та молчала последние пару минут. — Ты там еще живая?
— Селена! — торопливо заговорила Эйлита. — Прости меня! Я неудачно пошутила! Живи со своими тайнами, а мы будем тебе друзьями до твоих последних минут жизни… сколько бы их ни осталось…
Ее голос дрогнул. Она запрокинула лицо к небу, сдерживая выступившие слезы.
— Эйлита, — удивленно отозвалась Селена. — Это… очень трогательно. Спасибо. Только в следующий раз осторожнее давай подобные обещания… например, полубогам и богам. Они живут долго, и неизвестно, как сложатся события в дальнейшем.
Она завозилась на своих ветках, ощупала грудь и…
Села.
— СЕЛЕНА! — хором воскликнули все, невольно вскакивая со своих мест.
— Ты не умираешь, что ли? — ляпнула Эйлита. Она просила прощения у умирающей, чтобы Селена ушла с миром, а Селена, оказывается, никуда не собиралась!
— Вы думали, она умирает? — удивился Аль. — Когда кому-то так проминает внутрь грудную клетку, он умирает на месте! А не проползает три десятка метров до прибрежных кустов, находит удобную лежанку и многословно разговаривает! Она регенерировала! Если бы она умирала, я бы костер ей не разводил и уж точно не стал бы переводить на нее чай!
— Да я бы еще заварил! — возразил Дуэйн.
Кресс подбежал к Селене.
— Срослось еще не полностью! — предупредила она. Но позволила взять себя на руки.
Лирой недоуменно посмотрел на Лию. Много болевший в детстве и обладавший далеко не богатырским здоровьем, он разбирался в медицине достаточно, чтобы понимать, что такого быстрого исцеления не бывает даже у страшных ведьм-людоедок. Но Лия лишь пожала плечами на его вопросительный взгляд.
— Знаете, что? Я устала! Пойдем спать! — сказала она, и грозно, с намеком, добавила: — А если кто-то опять сбежит, испугавшись за свои секретики, я его найду и… и… поколочу его же лопатой!