На рассвете следующего дня Аэрин уже стоял у дверей кабинета Транквилла и смотрел, как над крепостью Имперского Легиона медленно восходит пылающий диск солнца. В это время сменялись часовые, и уставшие после ночного дежурства солдаты возвращались в казармы — они были единственными людьми, которые проходили мимо. На Аэрина смотрели с непониманием и лёгким удивлением. Никому другому и в голову бы не пришло являться сюда в такую рань. Однако Латиус, помилованный и восстановленный в должности капитана, теперь чувствовал ещё большую ответственность перед Империей.
Голова была на удивление ясной, учитывая, что до глубокой ночи он сидел в «Пенной кружке» с друзьями. Однако, в отличие от своих товарищей из Коловии, которые заснули, едва добравшись до таверны, Аэрин так и не сомкнул глаз. Несмотря на не одну выпитую кружку эля, эмоции после пережитого судебного процесса не притупились, и Рин очень много думал о выпавшей ему доле. Раз уж он и вправду заслужил искупление своими действиями в Кватче, впредь он собирался делать всё, чтобы не сойти с завещанного Богами пути.
Потому-то он и направился сюда, едва за окнами разлились зыбкие предрассветные сумерки. Только спустя час безропотного ожидания Аэрин увидел приближающуюся поджарую фигуру генерала. В противоположность прочим, Транквилл взглянул на него без удивления.
— Уже здесь?
— Я жду распоряжений, сэр.
— Давай для начала зайдём.
Первым делом он отворил ставни на окнах, чтобы пропустить внутрь утренний свет, потом провернул ключ в замке и шагнул в прохладный полумрак помещения. На улице действительно было намного теплее, чем здесь, и Аэрин почувствовал, как лёгкая дрожь пробирает тело.
Транквилл сел за стол и поднял на Аэрина спокойный решительный взгляд.
— Ты с Баурусом вчера не говорил?
Редгард ушёл ещё до того, как их дружная компания отправилась в любимое заведение имперских солдат. Аэрин ответил:
— Только перекинулись парой слов.
— Тебе надо с ним увидеться. Связаться с ним можно через Лютера Брода. Поскольку ты уже втянут в это, Латиус, будешь работать с Клинками. Бауруса я давно знаю и доверяю ему больше, чем себе, так что не подведи его.
— Понял.
— С этого момента ты становишься связующей ниточкой между рыцарями императора и легионом, — продолжал Транквилл. — Патрулировать дороги смогут и другие, а ты займись тем, чтобы способствовать восхождению наследника на Рубиновый Трон.
Аэрин осторожно спросил:
— Тебе о нём известно?
— А ты думаешь, Верховный канцлер тебя из-за воодушевлённой речи Гонелда помиловал? Нет, Латиус, просто он знает, кого ты вытащил из Кватча.
Аэрин почувствовал, что дышать стало легче. Одной тайной меньше. Он понимал, что враг и без того знает о существовании Мартина, и даже знает, где его искать. Но когда дело касалось безопасности Империи, осторожность не была лишней. Значит, Совету Старейшин известно и о пропаже Амулета Королей.
Поскольку Аэрин промолчал, генерал добавил:
— Обо всём будешь докладывать лично мне. И больше никаких недомолвок, ясно? Мы все на одной стороне и должны действовать сообща.
— Понял.
— Оружие и доспехи тебе выдадут в арсенале, но я советую тебе не выделываться и не заявлять каждому встречному о своём положении в Имперском Легионе.
Солдаты на службе Империи были обязаны носить соответствующие знаки отличия от гражданского населения. Для караульных, патрульных и дворцовой стражи это было полное боевое облачение, для прочих — ремни с определённым количеством металлических нашивок и плащи разных цветов, показывающие принадлежность хозяина к легиону. Рин даже обрадовался словам Транквилла, потому что выделяться не любил.
— Да, сэр.
— И вот ещё. — Транквилл открыл ящик и выложил на стол увесистый амулет, изображающий имперского дракона. — С возвращением.
Аэрин медленно протянул руку, коснулся холодного металла своего старого исцарапанного оберега и перевернул. На оборотной стороне была выгравирована надпись с его именем и датой рождения. Он всегда считал, что принадлежность к легиону определялась не цветом одежд и количеством металлических пластин на ремнях, а этими грубыми амулетами, как нельзя лучше показывающими готовность воинов умереть за Империю. Аэрин взял его и надел шнурок на шею.
— Спасибо, сэр.
— Иди.
Выйдя из кабинета генерала, Рин первым делом заглянул в арсенал. Там его уже ждали и подготовили для него капитанские доспехи, но Латиус сказал, что сейчас это лишнее. Он взял только меч и кинжал, ставшие ему надёжными товарищами после Кватча.
Лютер, о котором сказал генерал, держал пансион в Эльфийских Садах, и любой, кто хоть недолго прожил в столице, знал это место. Аэрин и сам частенько останавливался там, если надо было где-то переночевать, а в карманах как раз находился десяток-другой септимов. Однако, почему это место выбрал Баурус, для которого все двери крепости Имперского Легиона были открыты, Рин не знал. Возможно, редгард не хотел лишних разговоров. Иногда уединение было необходимо, чтобы привести в порядок мысли, Латиус хорошо это осознал, пока сидел за решёткой.
Оставив за спиной форт легиона, он прошёл широкими улицами города в оживлённый северо-западный район. Пока он был занят личными проблемами, не замечал, как изменилась привычная обстановка. Прохожие, обычно без умолку судачащие о последних новостях, вдруг стали хмурыми и недружелюбными. Люди держались поодиночке и почти не останавливались поговорить, встретив старого знакомого. В Имперском Городе стало непривычно тихо. То, что над миром нависла пока ещё плохо осознаваемая, но явственно ощущаемая угроза, понимал не только Аэрин и прочие, непосредственно причастные к событиям последних дней. Это чувствовали все. Подумав об этом, Аэрин опустил взгляд под ноги и перестал озираться по сторонам.
Он добрёл до пансиона Лютера Брода, расположенного в помещениях длинного здания и, зайдя внутрь, сразу увидел Бауруса. Редгард расположился за прилавком, перед ним стояла тарелка с завтраком, а сам Лютер о чём–то негромко беседовал с ним, мало заинтересованный в разговоре. Баурус тоже выглядел безразличным к обсуждаемой теме. На нём была простая одежда, не выделяющая его из толпы жителей столицы, но на поясе висели ножны с акавирской катаной. Баурус взглянул на вошедшего Аэрина, несомненно узнал его, но вдруг отвернулся, сделав вид, что они не знакомы. Рин не торопился удивляться. Помимо Бауруса в зале был ещё один человек. Незнакомый бретон сидел в углу, увлечённый чтением, но Аэрин успел заметить, как этот мужчина поднимал взгляд поверх книги и бегло осматривал зал. У него были тяжёлые чёрные брови, узкие злые глаза и грубые черты лица. Аэрин не стал долго заострять на нём внимание, прошёл в глубь зала и устроился на крепком табурете, поприветствовав Лютера простым жестом.
— Завтрак? — предложил хозяин, но Аэрин отказался и попросил только стакан воды. Баурус по-прежнему не замечал его. Это начинало тревожить.
Однако скоро Баурус позвал к себе Лютера, что-то очень тихо сказал ему, и тот кивнул. После этого хозяин приподнял кувшин с водой и предложил Аэрину:
— Ещё?
Его требовательный взгляд говорил, что нужно согласиться, поэтому Аэрин не стал отказываться. Лютер подошёл ближе, снова наполнил стакан и, сохраняя беспечный вид, проговорил:
— Сейчас Баурус встанет и уйдёт отсюда. Тот человек в углу пойдёт следом. А ты пойдёшь за ним.
— Спасибо. — Аэрин поблагодарил вовсе не за воду. Он с самого начала понял, что здесь происходит нечто подобное.
Баурус выждал пару минут, потом подвинул пустую тарелку, поднялся и вышел на улицу. Едва дверь за ним закрылась, бретон захлопнул книгу, убрал её в чехол, который крепился к поясу, и тоже направился наружу. Аэрин вопросительно посмотрел на Лютера, но тот только пожал плечами. Дела Клинков его не касались.
Латиус сделал то, что от него требовалось. Сохраняя спокойствие, он пошёл за незнакомцем, устроившим слежку за Баурусом, и, едва они свернули в узкий неприметный переулок, вытащил из-за пояса кинжал, предчувствуя скверный исход событий. Интуиция не подвела его. Оставшись вдали от посторонних глаз, бретон поднял согнутую в локте руку, сосредотачивая в ладони тёмно-фиолетовый свет заклинания. Аэрин уже слишком хорошо знал, что за этим последует. Пытаясь помешать культисту облачиться в непробиваемую литую броню, он схватил его со спины и рывком прижал к стене дома, однако магию уже было не остановить. Искажённое гримасой ненависти лицо незнакомого бретона на мгновение расплылось за туманом опасного колдовства, и едва пелена спала, Аэрин увидел безжизненную маску под багровым капюшоном. В руке нападавшего появилась призванная булава, которой он с силой ударил противника. Латиус согнулся, неосознанно хватаясь рукой за бок. Казалось, все внутренности вмиг превратились в кашу.
Баурусу понадобилось мгновение, чтобы обнажить оружие, и он вовремя оказался рядом, чтобы не позволить сектанту нанести сокрушающий удар сверху. Пока Латиус жадно глотал воздух, редгард прочертил пространство лезвием катаны и, будто не встретив никакого сопротивления, перерубил сжимающую булаву руку.
Мужчина взвыл от боли, но Баурус не мог позволить себе привлекать внимание свидетелей и, быстро развернув оружие параллельно земле, пронзил грудь противника, с нечеловеческой силой пробивая обливионскую броню. Бретон коротко вскрикнул, а потом ледяная железная маска спала с его лица, и бледные губы покрылись ярко-красной кровью. Редгард сбросил тело с катаны, вытащил из-за пояса платок и протёр лезвие.
— Ты как? — сдержанным тоном поинтересовался он у Аэрина, который только теперь начал постепенно приходить в себя.
— Не привыкать, — хрипло признался Аэрин. Ему и правда ещё не так доставалось, когда приходилось сталкиваться со всяким отребьем на дорогах. Хотя стоило признать, что удар даэдрической булавы был будто в десять раз мощнее, чем такие же удары обычным человеческим оружием.
— Обыщи тело. Я позову стражников, чтобы незаметно убрали его отсюда.
Аэрин посмотрел на удаляющегося редгарда, который вёл себя настолько спокойно, будто не впервые убивал людей в самом центре столицы, и присел возле трупа. В карманах была только небольшая сумма денег, которые Рин не стал трогать; никаких украшений бретон не носил, писем при нём не было. Аэрин услышал за углом тяжёлую поступь солдатских сапог и, недолго думая, снял с пояса убитого чехол с книгой. Едва он выпрямился, в переулок вернулся Баурус, ведя с собой двух солдат.
— Отнесите его в крепость, — скомандовал он. — Постарайтесь не создать панику.
Оставив грязную работу на легионеров, Баурус кивнул Рину, приказывая идти следом, и долго молчал. Его шаг был широким и уверенным. Аэрин, нутро которого без конца ныло, не сразу подстроился под такой темп.
Они оставили за спиной жилой квартал Эльфийских Садов и, оказавшись у подножия императорского дворца, свернули к раскинувшимся в тени аккуратных зелёных деревьев надгробиям. Здесь были захоронены многие представители знатных семейств, и среди могил стояли мраморные статуи, изящные фонтанчики, из которых любили пить птицы, и скамьи. Кроме садовников и редких скорбящих родственников, здесь обычно никого не бывало, но Баурус всё равно выбрал самое отдалённое и укромное место. Он сел напротив высокого мемориала над чьей-то могилой и вдруг похвалил:
— Ты хорошо справился.
— Просто блестяще, — ядовито хмыкнул Аэрин, присаживаясь рядом на холодную скамью.
— Я о том, как ты повёл себя у Лютера. Не растерялся. Не стал задавать вопросов. Молодец.
— В легионе не принято обсуждать приказы.
— Среди Клинков это тоже ценится. Так ты искал меня?
— Транквилл направил меня к тебе, — объяснил Рин. — Я думал, что это ты хочешь меня видеть.
Баурус признался:
— По правде говоря, да. Как ты уже понял, мне нужен помощник, который посвящён в происходящее. Ты подходишь как нельзя лучше.
— Какова моя задача?
Редгард неожиданно засмеялся, отчего вокруг его глаз образовались глубокие морщинки, ещё больше подчёркивающие уже немолодой возраст. Баурус был старше Рина лет на двадцать.
— Угомонись, боец! Давай для начала кое-что обговорим. Когда ты со мной — ты не в легионе. Мне нужен напарник, а не подчинённый. Я жду от тебя идей и действий, а не безропотного подчинения.
Оказалось, что Аэрину было важно услышать это. Он был обязан Баурусу своей свободой (причём дважды), поэтому чувствовал, что между ними складываются куда более дружеские отношения, нежели между командиром и солдатом. Однако Баурус был телохранителем императора, а Аэрин — вчерашним висельником, и эта колоссальная пропасть ощущалась почти так же, как если бы Рин стоял перед самим Верховным канцлером.
— Тогда… — неуверенно начал Аэрин, — что это был за человек?
— Один из их агентов, — объяснил очевидное редгард. — Он следил за мной с вечера. Я спрашивал у Лютера, кто он такой. Парень представился как Астав Вирич. Приехал в столицу в конце месяца Последнего зерна, поселился в пансионе. Иногда куда-то уходил. Иногда с кем-то встречался, обычно с женщиной. Но в основном вёл себя тихо и с другими посетителями не болтал.
— В конце Последнего зерна?
— Верно, как раз когда убили императора. Как только я заметил, что этот тип следит за мной, сразу понял, что он один из них.
Баурус говорил спокойно и негромко. В округе всё равно никого не было, но Аэрин понимал такую осторожность. Тема, которую они обсуждали, была очень деликатной.
— Вчера во время суда ты сказал, что вы уже знаете, кто виновен в смерти императора и наследников, и что это не Тёмное Братство. Так с кем мы имеем дело?
— Этот Астав Вирич не единственный, кто пытался меня убить. Незадолго до этого на меня уже нападали, их было двое. Пришлось дать им отпор, но перед смертью один из них начал нести какую-то чушь про рассвет, рай, и Дагона. Я обратился к даэдрологу из Университета Волшебства, и она сообщила, что такая идеология больше всего подходит даэрическому культу, именуемому “Мифический Рассвет”. Совет Старейшин устроила такая версия.
Аэрин запомнил.
— Зачем им убивать тебя?
Редгард вдруг шутливо предупредил:
— Тебя наверняка тоже попытаются. Подчищают следы, я полагаю. Мы с тобой видели их, знакомы с их магией, пытаемся понять, кто они, и ни за что не отступим. Так что да, мы предоставляем для них угрозу.
— Буду осторожнее. Спасибо.
Баурус кивнул и вернулся к делу.
— Что за книга?
На какое-то время Аэрин даже забыл, что снял с трупа убитого культиста кожаный чехол, в котором явно хранилось какое-то значимое для него писание. Рин расстегнул ремешок и вытащил потрёпанную, не слишком толстую книгу, на обложке которой было вытиснено всходящее из-за горизонта солнце с пылающими лучами. Увидев изображение, Баурус забрал у Аэрина трофей.
— Дай-ка взглянуть.
Он начал листать жёлтые страницы, которым явно уже изрядно досталось: некоторые были порваны, какие-то пошли волнами от пролитой на них воды или долгого нахождения в сырости, местами встречались пятна грязи. Однако прочитать слова можно было без каких-либо проблем, и Баурус поверхностно ознакомился с ними.
— Проклятые сектанты, сплошная тарабарщина! Но подтверждает, что мы были правы. Это “Мифический Рассвет”.
Аэрин молча попросил у Бауруса книгу и тоже взглянул на текст. При беглом прочтении понять смысл написанного не удалось, поэтому он убрал её обратно в чехол.
— Что будем делать дальше?
— Я наведаюсь в крепость, легионеров наверняка удивил свежий труп. Попробую выяснить что-нибудь про этого Астава Вирича, если, конечно, это его настоящее имя. А ты ознакомься с этим как следует. — Баурус указал на книгу в чехле. — Там может содержаться важная для нас информация.
Они вместе вернулись в крепость, потому что Аэрин не собирался рисковать и светить в центре города единственной уликой, указывающей на даэдрический культ «Мифический Рассвет». Особенно после слов Бауруса о том, что агенты врага тоже ведут свою скрытую войну и могут попытаться напасть в любой момент. Однако уединиться в форте Имперского Легиона было особо негде, поэтому Рин, недолго думая, свернул к зданию с рабочими кабинетами офицеров, вытянувшемуся вдоль крепостной стены, и, зайдя в длинный коридор, освещённый лучами из узких окон, постучал в одну из дверей. Почти сразу громкий женский голос разрешил ему войти.
— Доброе утро, Иви, — поздоровался Аэрин, замирая на пороге её кабинета. Он заметил, что она удивилась, увидев его. — Можно?
Она посмеялась над тем, зачем он вообще о таком спрашивает, отложила свои дела и встала, чтобы подойти к нему. Она была в хорошем настроении, несмотря на то, что её стол ломился от прошитых бумаг и кожаных папок: Иветте часто приходилось возиться с подобной работой, потому что отчёты по чародейским вопросам она не доверяла даже своим помощникам из боевых магов.
— Что-то случилось?
Аэрин остановил её и заверил:
— Ничего, я даже не посмею отвлекать тебя от работы. Можно я посижу тут у тебя какое-то время?
Чародейка указала ему на мягкое кресло у окна и вернулась к бумагам. Аэрин смелее прошёл в комнату. После случившегося в Эльфийских Садах это место казалось сосредоточением тепла и спокойствия. У Иветты было светло и чисто (не считая её письменного стола). Возле стены стоял высокий стеллаж из светлого дерева, почти полностью заставленный книгами. На приоткрытых окнах, сквозь которые, рассеиваясь, лился утренний свет, подрагивали лёгкие полупрозрачные занавески, подвязанные широкими лентами, а рядом с креслом, в котором устроился Рин, расположился круглый столик — на него Иветта поставила стеклянную вазу с пышной бледно-голубой гортензией. В этом месте, хоть оно и являлось рабочим кабинетом капитана боевых магов Имперского Легиона, всё дышало чистотой, уютом и свежестью.
Аэрин достал книгу из чехла, сел удобнее, так, чтобы лучи солнца падали из-за спины, и внимательно изучил первую страницу, на которой помещалась основная информация. В самом центре красовалось изображение издательства Нарелетти, насколько Аэрин знал, эта фирма работала здесь, в Имперском Городе. Это усложняло задачу, потому что у Нарелетти печатали свои труды все современные писатели, однако Рин всё равно решил, что нужно сходить туда и уточнить об авторе этой книги. Наверху крупным текстом было помещено название: «Мифический Рассвет». Ниже — мелкая подпись: «Комментарии к “Мистериум Заркса”, составленные Манкаром Камораном. Книга первая». Под издательской маркой стояла мелкая подпись с названием предприятия, городом и годом печати. Значился четыреста двадцать шестой.
Рин перевернул страницу и непосредственно перед текстом увидел несколько даэдрических рун, значения которых не знал. Стало ясно, почему автор издавался у Нарелетти: там умели делать такую печать.
Заглавные буквы каждого абзаца были выполнены в виде изящных инициалов, однако не уникальных, без помещённых на фон сюжетов, без излишества изысканных линий и завитков. Это наверняка уменьшало стоимость печати.
Аэрин начал вдумчиво читать, пытаясь уловить мысль за потоком на первый взгляд совершенно бессвязно переплетённых фраз. Он то и дело натыкался на неизвестные ему слова, наверняка пришедшие из эльфийского, и поначалу по несколько раз перечитывал одно и то же предложение в надежде понять, что оно значит. Однако Аэрин не заметил, как через несколько страниц увлёкся и, забыв обо всём, начал жадно поглощать предложение за предложением, будто безумец, зациклившийся на чужой идее.
Когда перелистнулась последняя страница, Аэрин ещё около минуты возвращался в реальность, не в силах сбросить овладевшее им оцепенение. Он вдруг понял, что настолько погрузился в написанное, что это едва не граничило с фанатизмом, и поторопился с отвращением отложить книгу подальше, на стол, в тень свежей гортензии. Прочитанное отчего-то оставило после себя неприятные мерзкие ощущения чего-то грязного и липкого, и Аэрину подумалось, что он начинает сходить с ума, раз принимает так близко к сердцу малопонятный текст, изобилующий упоминанием Дагона и обещаниями благ и свободы.
Он провёл ладонями по лицу, смахивая пелену наваждения, тяжело поднялся и посмотрел в окно. На улице светило мягкое осеннее солнце, на деревьях от слабого ветра колыхались тёмно-зелёные листья, мимо проходили легионеры, занятые неотложными делами. Аэрин не сразу заметил, что Иветта давно оставила свои рукописи и с интересом наблюдала за ним.
— За все тридцать лет жизни впервые вижу тебя читающим, — осторожно пошутила она. Рин скривился.
— Не делай из меня совсем узколобого тугодума. — Бретонка тихо засмеялась, и он добавил: — Правда, я так ничего и не понял.
— Что ты читал? — Не дожидаясь ответа, она подошла к столику, взяла «Комментарии» и посмотрела на обложку. — Что это, Рин?
— Сегодня утром мы с Баурусом убили одного шпиона в Эльфийских Садах. Эта книга была у него. Это священное писание их культа или что-то вроде того.
Иветта открыла первую страницу, но Аэрин уверенно подошёл к ней и забрал книгу из её рук.
— Не надо. Этот текст… будто может как-то влиять на разум. Я не хочу, чтобы ты это читала.
— Наверняка может, — легко согласилась Иветта. — Как и любой другой текст. А если он особенный, то его тем более должна прочитать я. На мой разум повлиять не так-то просто.
Это было правдой. Иветта относилась к непростым магам, которые специализировались не на стихийных заклинаниях и не на целительстве, а на понимании скрытых материй мира. Она занималась иллюзией и мистицизмом, но Аэрин знал, что в последнем её таланты проявлялись особенно сильно.
Он и сейчас помнил, как однажды в детстве, когда они играли всей толпой деревенских ребят, Иви вдруг куда-то пропала. Её нашли лишь спустя несколько часов, она весело проводила время в одиночестве, разговаривая вслух и смеясь, но она вовсе не была одна. Она подозвала его с сестрой поближе, чтобы познакомить со своим новым другом. Аэрин никого не увидел. Его сестра тоже. Сначала они решили, что у маленькой Иветты просто разыгралось воображение, но потом она проводила своего невидимого знакомого домой. До кладбища, расположившегося на краю леса.
Аэрин и сейчас помнил это, и его до сих пор это пугало.
Её мрачным способностям нашлось применение в Имперском Легионе. Если случалось что-то, где обычные человеческие силы оказывались бесполезны, в дело вступала леди Иветта, которая умела видеть призраки. Поэтому Рин сдался и отпустил книгу, позволяя подруге взглянуть на странный текст.
— Хорошо. Я вернусь к вечеру. Хочу сходить в издательский дом, где её напечатали, может, удастся что-то узнать.
Иветта одобрительно кивнула.
— Это отличная идея. Хорошо. Я постараюсь разобраться с этим до твоего возвращения.
Аэрин с благодарностью улыбнулся чародейке и вышел из кабинета. В глубине души он чувствовал вину за то, что снова втягивает её во всё это, но в то же время он понимал, что без её помощи, без её знаний им с Баурусом не справиться. А ещё он давно научился уважать её, когда они были на службе. Звание капитана боевых магов Иветте досталось не просто так.
Он покинул крепость Имперского Легиона, перешёл широкий каньон и свернул на Зелёную Императорскую Тропу, где ещё утром они с Баурусом обсуждали происходящее. Срезая путь через центр столицы и проходя мимо Башни Белого Золота, откуда распространялась власть на весь Тамриэль, Аэрин задержался и поднял взгляд к небу. Катящееся к горизонту солнце как раз скрылось за большим проплывающим облаком, похожим на небесный корабль под белоснежными парусами, и это позволило безболезненно смотреть на яркое синее полотно, раскинувшееся над головой. Даже спустя столько дней Рин всё ещё вспоминал Кватч и кровавые жилы мрачного потустороннего мира, пронзающие бесконечные чёрные выси. Возвращение из Обливиона научило его ценить красоту жизни как никогда раньше. Здесь пели птицы, колосились травы, пахло свежестью озера и лесов, окружающих Имперский Город. Там же было тихо, лишь иногда доносился скрежет неизвестных механизмов и рёв магического потока в Сигильской башне, а вокруг стоял только запах гари, смешанный с взвесью чёрной сухой земли, поднимающейся в воздух от каждого шага. Поэтому, идя по живописным улицам города, Аэрин не торопился и наслаждался подкрадывающейся вечерней прохладой. Однако в полной мере погрузиться в безмятежную красоту столицы не позволяли тревожные чувства. Аэрин никак не мог перестать думать о том, что тот, кто написал книгу, которую он только что прочёл, хотел избавиться от этого неба, этого солнца, этих птиц и ароматных трав и превратить всё это в мрачное царство Мерунеса Дагона. Рин хотел прогнать эти мысли, но в какой-то момент одёрнул себя и не стал. Пусть помнит, что медлить нельзя. Пусть помнит, ради чего делает всё это. Боль, до сих пор ноющая в боку после удара булавой, тоже постоянно об этом напоминала.
Издательский дом Нарелетти располагался в нескольких помещениях длинного высокого здания, выстроенного в форме полумесяца. На картах Портовый район выглядел как огромный якорь, но на деле это было видно только птицам с высоты их полёта. Аэрин обогнул башню канцелярии и вышел на набережную. Он надеялся, что, несмотря на позднее время, ему не откажут в приёме.
Приблизившись к нужной двери, Латиус потянул на себя ручку и прошёл внутрь, в небольшой уютный холл, предназначенный для встречи гостей. Здесь стояло несколько стеллажей с различными книгами, которые можно было приобрести непосредственно у фирмы, но некоторые экземпляры, самые красивые, изысканно отделанные, представляющие собой настоящие шедевры книгопечатания, лежали под стеклом запертых витрин, и приобрести их могли разве что искушённые коллекционеры, готовые расстаться с целыми состоянием, но заполучить такую гордость.
Аэрина встретил приятной наружности молодой нибенеец. Он дружелюбно улыбнулся, хотя в его приветствии ясно проглядывалась накопившаяся за день усталость, и поинтересовался, может ли он чем-то помочь. Аэрин не стал мелочиться.
— Могу я встретиться с владельцем издательского дома? — прямо спросил он.
Это сбило парня с толку. Он снова вежливо улыбнулся, но от Аэрина не укрылось, с какой неприязнью на него посмотрели. В этом не было ничего удивительного: одежда, которую ему дала Иветта, за этот месяц изрядно износилась, сам он давно не брился и выглядел уставшим и помятым. Впрочем, Аэрин считал, что после всего, через что ему пришлось пройти, его рубашка и штаны были ещё ничего.
— С госпожой Нарелетти? — с сомнением переспросил нибенеец. — Уверяю, все дела, касающиеся наших книг, вы можете уладить со мной.
— Нет. Мне нужно увидеться с владелицей издательского дома.
Юный представитель, поставленный здесь специально для того, чтобы приятной внешностью и вежливыми речами успокаивать капризных клиентов, понял, что с Аэрином решить ситуацию миром не получится. Он был достаточно сообразительным, чтобы не продолжать этот бессмысленный разговор.
— Как мне вас представить?
— Аэрин Латиус. Я капитан Имперского Легиона.
Светлые брови парнишки испуганно приподнялись. Он робко поклонился и пообещал, что немедленно доложит госпоже Нарелетти о том, что с ней ожидают встречи.
Когда он суетливо удалился, Аэрин, старавшийся сохранять важное выражение лица, не смог подавить усмешки. Далёкий от мира книг и высшего света Имперского Города, он понятия не имел, что Нарелетти окажется госпожой. Он шёл сюда в полной уверенности, что будет говорить с каким-нибудь упитанным мужчиной лет пятидесяти, а не с леди. Вдруг стало очень неловко из-за того, что он пришёл сюда в таком неподобающем виде.
Вернулся молодой нибенеец и жестом пригласил Аэрина следовать за ним.
— Леди Андреа примет вас.
Этот издательский дом в очередной раз удивил Аэрина, когда парнишка повёл его не куда-нибудь на второй этаж в светлый уютный кабинет, а вниз по лестнице, в помещение подвала, где смешались запахи бумаги, кожи, сажи и масла. В этом просторном зале стояло несколько печатных станков, за которыми работало сразу несколько людей. Лампы, часто подвешенные к потолку, с избытком освещали пространство вокруг, что позволяло внимательно следить за процессом и не упускать изъяны, если такие случались.
Аэрина провели мимо этой колыбели новорождённых книг в самый дальний угол, где за столами работали мастера по изготовлению обложек. Вся та красота, которую он видел под витринами в основном холле, создавалась руками умельцев, безустанно трудившихся на фирме. Среди прочих за таким столом сидела женщина. Она низко склонилась над работой и, казалось, отвлечь её в этот момент ничто бы не смогло. Это предположение оказалось верно, потому что, едва Аэрин приблизился к ней и его представили, леди Андреа только кивнула и даже не взглянула на гостя. Она делала наброски для будущих гравюр, которые после будут помещены в книгу.
Она была уже в преклонном возрасте, но выглядела крайне хорошо для своих лет. Пожилая стройная дама в элегантном, не слишком броском платье, привлекала к себе внимание тем, как статно держалась. У неё была аристократичная осанка, изящный наклон головы будто выражал благосклонность к собеседнику, а маленькие внимательные глаза блестели любознательностью и азартом. Глядя на неё, нельзя было сомневаться в том, что она не просто любила своё дело, но испытывала к нему настоящую страсть. Она мельком взглянула на гостя и сразу же вернулась к работе.
— Чем могу быть полезна Имперскому Легиону?
Аэрин запоздало поклонился.
— Мидели. Приношу свои извинения за беспокойство. Буду честен, я надеялся поговорить с вами не от имени Имперского Легиона, но иначе ваш привратник ни за что бы не позволил просить аудиенции.
Эти слова её развеселили, и Андреа Нарелетти отложила работу, чтобы посмотреть на Аэрина. Под её властным насмешливым взглядом он чувствовал себя неловко.
— Стало быть, вы злоупотребляете должностью, капитан Аэрин Латиус?
Ему не понравился этот упрёк. Он имел полное право вызвать эту даму в крепость легиона и попросить двух вооружённых солдат сопроводить её, но в таком случае это плохо бы сказалось на её репутации и сплетни не стихали бы на протяжении пары месяцев. Так что Аэрин сделал ей одолжение, придя сюда сам. Однако он не стал говорить всего этого. Вместо этого он объяснил:
— Дело, которое привело меня, напрямую касается интересов Империи, поэтому, если вам угодно, рассматривайте мой визит как встречу с капитаном легиона.
Улыбка с её лица исчезла, а острые плечи немного приподнялись, будто она захотела спрятаться от внезапной угрозы, прозвучавшей в голосе мужчины. Он продолжил:
— Я пришёл поговорить об одной книге и предпочёл бы сделать это в более уединённом месте.
— Что же это за книга такая, раз требует столь высокой секретности? — Она задала этот вопрос с показным недовольством и не требовала на него ответа. Поднявшись с места, Андреа предложила ему следовать за ней, и они прошли к лестнице, расположенной в другой части здания. По ней они поднялись на второй этаж и действительно зашли в контору, откуда Андреа управляла как владелец издательской фирмы, а не как художница. Именно на такую встречу Аэрин рассчитывал изначально.
— Присаживайтесь. — Она указала ему на резной стул, обитый узорчатой тканью и сама села рядом, по правую сторону от гостя, а не напротив за массивный письменный стол. — Итак, я вас слушаю.
— Семь лет назад вы выпустили книгу под названием “Мифический Рассвет”. Мне в руки попал один экземпляр, он содержал в себе крайне странные идеи. Я хочу, чтобы вы подробно рассказали мне об этом труде и в особенности об его авторе.
— Конечно, я помню эту книгу. — Андреа подняла графин, стоящий на столике между ними, и наполнил бокалы дорогим сиродильским бренди с дурманящим ароматом яблок. Она могла бы стать хорошей собеседницей для Транквилла. — Это не столько книга, сколько комментарии к чужому сочинению, о чём автор добросовестно предупреждает в самом начале. Но вот оригинал… если верить автору комментариев, оригинал действительно интересный экземпляр.
— “Мистериум Заркса”, — нетерпеливо вставил Рин. — Что это?
— Автор комментариев утверждает, что “Мистериум Заркса” написан самим дэдрическим лордом Мерунесом Дагоном. Об этом прямо говорится в тексте.
— И вас нисколько не смутило такое заявление, когда вы согласились издать эту книгу?
— Вам интересны мои мотивы? Мне показались интересными идеи, которые излагал в “Комментариях” их автор, к тому же то, как он пишет… если вы читали это, неужели не согласитесь, что это увлекательно?
— В этом тексте есть некое притяжение, — осторожно согласился Аэрин. — Но я бы не назвал его увлекательным.
— Имперский Культ считает так же. Когда я согласилась издать “Комментарии”, я знала, что у меня будут проблемы с Храмом. Но в тот год мне именно этого и не хватало. В моём деле наметился застой. Мыслителей свободных взглядов, идеи которых были бы интересны широкой общественности, становилось всё меньше. Копий классических трудов в магазинах и без того навалом. А с издательства музыки много не получить. Мне нужен был этот скандал, чтобы люди бросились в книжные лавки, дабы своими глазами увидеть, что же за богохульские писания посмел выпустить издательский дом Нарелетти? Знаете, это сработало. Едва “Вороной курьер” выпустил статью о моём возмутительном поступке, прибыль издательского дома резко пошла вверх. Это стоило немного подпорченной репутации. Максимум, на что это повлияло, так это на то, что следующие три года у меня не издавались философы, пропагандирующие веру в Девять. Но и эта тенденция понемногу начала стихать, потому что моя фирма — единственная в Имперском Городе. Не каждый в своём упрямстве зайдёт так далеко, чтобы каждый раз ездить в другие города и провинции. К тому же у меня лучшие книгопечатные станки. Не признавать этого было бы глупо. Что особенно приятно, издание скандальных “Комментариев” помогло многим молодым мыслителям стать смелее и предоставить свои труды публике. Обратили внимание, как много новых имён появилось за последние несколько лет? Отчасти это благодаря еретическим “Комментариям”.
— Я не слежу за ситуацией в книжных лавках.
— Я так и поняла, как только услышала, что вы заинтересовались “Комментариями” спустя семь лет с момента их печати.
Она мягко посмеялась, но Аэрин не отреагировал на шутку.
— Значит, эта книга была лишь вашим планом по извлечению выгоды из скандала?
— Конечно же нет! Я только сумела грамотно воспользоваться ситуацией. На самом деле сейчас я думаю, что истинной причиной, по которой я согласилась напечатать “Комментарии”, был их автор.
— Объясните.
— Разве вы не запомнили его имя?
Аэрин запомнил.
— Манкар Каморан. О чём это должно мне сказать?
— Не знаю, действительно ли он один из этих Каморанов, но это имя принадлежит династии королей Валенвуда. Вы не знали?
— Не знал.
— В тот день у меня попросил встречи очень приятный мужчина. У него был опрятный внешний вид, он умел красиво говорить, был вежлив. Он представился Равеном Камораном и узнал, может ли моя фирма издать черновики его отца. Он не показался мне странным или фанатичным, хотя из разговора я поняла, что идеи, изложенные в тексте, ему близки. Это был очень галантный эльф, к тому же, умный и интересный собеседник. Поэтому я и согласилась издать эти “Комментарии”, сколь бы невероятными они ни казались.
— Значит, вы не верите во всё, что там написано?
— Вы затеяли этот разговор, чтобы обвинить меня в распространении ереси? Тогда вы опоздали на семь лет, до вас это давно сделали другие.
— Я начал этот разговор, чтобы узнать как можно больше об этих книгах и Каморане. — Аэрин всё же начал терять терпение и заговорил немного жёстче. — Сколько всего этих книг? В моей написано, что это первая.
— Их четыре, — незамедлительно ответила Андреа. В её голосе тоже появились ледяные нотки. — И количество копий разнится. Первую и вторую книги до сих пор можно найти в некоторых книжных лавках или здесь, у меня. Но вот копии третьей и четвёртой книги автор выкупил и не захотел, чтобы моя фирма их распространяла.
— Эти книги совсем никак не достать?
— Этим уже не я занимаюсь. — Нарелетти отпила немного бренди и развела руками. — Можете спросить у Финтиаса в “Первом издании”, он мастер доставать редкие книги.
— Вы помните, о чём в них говорится?
Женщина не удержалась и рассмеялась, сочтя вопрос абсурдным.
— Помнить этот бред спустя столько времени? Я и сразу после чтения ни за что бы не пересказала изложенное там. Если хотите, я могу подарить вам вторую книгу, чтобы вы не сомневались в моей готовности сотрудничать с Имперским Легионом. Но о судьбе третьей и четвёртой мне ничего не известно.
— Я буду вам признателен.
Леди Андреа встала, опёршись о крепкие подлокотники, и повела Аэрина обратно в холл, где были выставлены книги на продажу. Помимо управления фирмой и работой над гравюрами, она ещё и помнила, какие печатные труды имелись в наличии в её небольшом магазинчике. Она точно была беспрекословно предана своему делу.
Она подошла к одному из стеллажей и осмотрела расставленные на нём книги. Не найдя нужной, женщина присела и стала искать на нижней полке, куда обычно не падает взгляд посетителей. Значит, теперь Нарелетти и сама не хотела, чтобы «Комментарии» хорошо продавались. Их наполнение и впрямь было сомнительным.
Она взяла одну из книг, и Аэрин подал ей руку, помогая подняться.
— Вот, это вторая. Если вам и впрямь это важно, то я бы рекомендовала обратиться к Финтиасу.
Аэрин взял тонкую книжку в мягкой кожаной обложке, на которой был сделан отпечаток в виде солнца, и уважительно поклонился госпоже.
— Благодарю вас. Прежде чем я уйду, хочу попросить вас об услуге.
Нарелетти насмешливо перебила:
— Ещё об одной?
— Если к вам придёт кто-то, кто будет искать эти книги, — терпеливо продолжил Рин, — кто будет спрашивать, где их достать, захочет купить, непременно сообщите мне. Можете оповестить любого солдата, только скажите, что это информация для капитана Латиуса.
— Непременно, — пообещала она. — Недавно уже приходили. Два бретона, муж с женой, насколько я поняла. Но они ушли ни с чем.
Большего она не сказала, поэтому Аэрин поблагодарил и вежливо попрощался. Пока они беседовали, солнце опустилось заметно ниже. Ещё пара часов, и оно окончательно утонет в водах Румаре. Он перевернул книгу, которую сжимал в руке, и снова посмотрел на обложку. Солнце, которое вставало из-за горизонта на картинке, не напоминало ему рассвет. Оно было похоже на закат, следом за котором наступала долгая непроглядная ночь.
Он подумал, что успеет заглянуть в тот книжный магазин, о котором говорила ему Нарелетти, и узнать о третьей части «Комментариев».
В «Первом издании» Аэрин был редким гостем. Несколько лет назад он заходил туда с Иветтой. В другой раз заглядывал по собственной воле, но только ради того, чтобы купить книгу в качестве подарка. Поэтому и потому, что он явился в лавку уже к концу дня, торговец встретил его недружелюбно, явно демонстрируя недовольство столь поздним визитом. Тем более что Аэрин не выглядел тем, у кого имелись деньги на покупку дорогих книг.
Чтобы как-то расположить к себе владельца лавки, Аэрин сразу начал с главного:
— Финтиас, меня направила к тебе госпожа Нарелетти. Я Аэрин Латиус из Имперского Легиона.
Редгард статно выпрямился. В его взгляде, прежде пренебрежительном, появилось уважение, вызванное страхом: ему не были нужны проблемы ни с издательским домом, обеспечивающим его товаром, ни со стражей.
— Конечно. — Усталый голос Финтиаса звучал хрипло. — К вашим услугам.
— Только что я говорил с леди Андреа о книгах под названием “Мифический рассвет”. Ты что-нибудь знаешь о них?
Мужчина непонимающе усмехнулся и подтвердил:
— Само собой. В последнее время о них часто спрашивают.
— Правда? Кто?
Финтиас не спешил давать прямых ответов.
— Могу я узнать, почему этими книгами заинтересовался Имперский Легион?
— Потому что их автор, судя по всему, не ограничился написанием странного текста и начал собирать единомышленников. Эти люди слишком далеко зашли в своей вере в даэдра.
— В Империи поклонение даэдра не запрещено. — Финтиас воспринял слова Аэрина как угрозу. Возможно, подумал, что с него потребуют штраф за торговлю еретическими текстами. Чтобы его самого не посчитали фанатиком, он добавил: — Осуждается, но не запрещено.
— Не запрещено, пока даэдропоклонники не начинают убивать людей.
— Что?! — Редгард испуганно вздрогнул и сделал шаг назад, будто Аэрин сам мог оказаться одним из тех, кто поклоняется Мерунесу Дагону. Воинственный настрой торговца и его намерение твёрдо отстаивать законность своих товаров вмиг испарились. — Это правда?
— “Мифический Рассвет” — это не просто название книги, — сказал Аэрин. — Это культ, чьи последователи верны Мерунесу Дагону и преследуют цели, которые представляют угрозу для мирных жителей.
Уже по привычке он хотел сказать, что цели «Мифического Рассвета» представляют угрозу для всего Тамриэля, но вовремя опомнился. Он и так рассказал Финтиасу слишком много. Не стоило ещё больше пугать его и порождать сплетни, которые уже не удастся остановить.
— Если бы я знал, что этот текст представляет из себя не просто иной взгляд на мир, но призывает читателя совершать насилие… я бы никогда не стал предлагать своим покупателям эту книгу. Я дорожу репутацией.
Аэрину было достаточно и того, что Финтиас всё понял, и он не стал продолжать обсуждение «Комментариев». Он поднял вторую часть книги, которую всё это время нёс в руке, и показал торговцу.
— Мне удалось найти только первую и вторую книгу. Но мне нужен этот текст целиком. Нарелетти сказала, что ты можешь с этим помочь.
Финтиас, опустив взгляд, помедлил с ответом, и Аэрин понял, что не услышит ничего нового.
— У меня тоже есть только первая и вторая часть. Недавно мне удалось достать третью книгу, но это был специальный заказ для знатного эльфа, который прибыл из самого Валенвуда. Он заплатил за неё очень солидную сумму.
Рин упёрся руками в прилавок и медленно выдохнул, преодолевая подступающую злость. Сердиться, конечно, было совершенно не на что, просто слышать о проклятых босмерах он уже не мог. К лесным эльфам, с виду маленьким и безобидным, а не самом деле хитрым и жестоким, у него была личная неприязнь. Теперь, помимо собственных счётов с одной из них, он должен был добраться до босмера с королевским именем.
А ещё Рин ничего не ел с самого рассвета, и эта безрезультатная погоня за безумными писаниями Манкара Каморана начинала его раздражать.
— Знаешь, как его звали? — взяв себя в руки, спросил Аэрин.
Финтиас сразу закивал.
— Гвинас. Я передал ему книгу только вчера. Он ещё может быть в городе.
— Кто ещё? Ты сказал, что об этой книге часто спрашивают.
— Не так чтобы часто, — виновато признался редгард. — Но за весь прошлый год я не продал столько экземпляров “Мифического рассвета” сколько за этот месяц. Иногда ко мне заходят разные люди, мужчины и женщины, как молодые, так и зрелые, и покупают первую или вторую часть. Второй интересуются чаще. Про третью и четвёртую тоже спрашивают, но раньше я отказывался браться за такой невыполнимый заказ.
— Тогда почему достал книгу для Гвинаса?
— Он много заплатил. Очень много.
— Сколько книг ты продал за этот месяц?
Финтиас задумался и попытался подсчитать:
— Двое зашли вместе, мужчина и женщина, купили обе части. Один купил первую книгу. Ещё двое интересовались второй… Книг пять, думаю.
— Помнишь, кому ты их продал?
Редгард развёл руками.
— Разве возможно запомнить всех покупателей?
— Был кто-то из местных? Кто-то, кого ты знаешь?
— Нет, эти люди точно не принадлежали к числу моих знакомых.
Рин постучал пальцами по прилавку. Вероятно, одного из интересующихся писаниями Манкара Каморана он знал. Они с Баурусом встретились с ним сегодня утром. Скольких этих проклятых сектантов они уже убили? И сколько их ещё осталось? Сейчас ему казалось, что самая большая ошибка Клинков заключалась в том, что они недооценивали врага. Когда тайный культ поклоняющихся даэдра разрастается до таких масштабов, это нельзя не брать во внимание.
— Как ты достал третью книгу?
Финтиас заколебался, явно не желая выдавать свои тайные связи, благодаря которым существует его магазин.
— Это моя работа…
Аэрин надавил.
— Кто принёс тебе эту книгу?
— Один из моих работников. Он вышел на человека, знакомого с автором, и купил её у него.
— Кто этот знакомый?
— Какой-то данмерский маг. Имени я не знаю.
— Узнай.
Редгард кивнул, не собираясь ввязываться в спор с представителем Имперского Легиона. Рин спросил:
— Сможешь достать для меня четвёртую книгу?
— Боюсь что нет. — Латиус так и думал. — Она никогда мне не попадалась.
— И всё же постарайся.
Финтиас снова безропотно кивнул. Аэрин решил, что на этом хватит.
Он вышел из магазина и услышал, как щеколда за ним закрылась. Пелена вечера мягко окутывала город, и торговая площадь незаметно стала безлюднее и спокойнее. В минуту затишья, царящего на закате, вместе с первыми прохладными касаниями осеннего ветра пришла и усталость. Она навалилась на Аэрина так внезапно, что он на какое-то время замер посреди пересечения улиц и не думал ни о чём, только созерцал высокие здания, окружающие его каменными стражами. Потом он всё же сделал над собой усилие, вернул мыслям ясность и решил, что пора возвращаться в крепость.
Но вместо того, чтобы свернуть к холму, на котором возвышались белые стены форта, Рин пошёл в противоположную сторону.
Через несколько минут он добрался до юго-западного квартала. К этому времени стражники уже начинали зажигать уличные фонари, пока тьма окончательно не опустилась на город, и, кроме их тяжёлой поступи, вокруг почти ничего не было слышно. Пели вечерние птицы. За городом шумели волны. Аэрин всегда особенно любил эти спокойные молчаливые сумерки, когда огромный шумный город вдруг замирал и погружался в хрупкую дрёму. И пока жизнь в столице не застыла на несколько ночных часов, Аэрин дошёл до высокого круглого здания с большим куполом, которое стояло в окружении однообразных жилых домов. Отворив дверь храма, он прошёл внутрь, стараясь ступать как можно мягче и не шуметь. Кроме него и служителей Имперского Культа, в такой час здесь больше никого не было.
Этот храм — Храм Единого — был построен в такие незапамятные времена, что ныне никто толком не мог сказать, почему в столице Империи, распространяющей веру в Девять Богов на жителей самых диких отдалённых провинций, стояла святыня, посвящённая только одному Богу. Сюда приходили молиться Акатошу, Богу-Дракону времени, которого почитали во всех культурах Тамриэля. Аэрин думал, что потому Акатош и зовётся Единым. Впрочем, Латиус был не из тех, с кем следовало говорить о разновидностях веры.
Раньше в центре храма, под симметричным украшенным куполом горело высокое магическое пламя — то, что звалось Драконьими Огнями, и то, что исчезло вместе с гибелью императора, открыв даэдра путь в Тамриэль. Аэрин подошёл к круглой платформе, выложенной из белого камня, остановился подле неё и, к недоумению недоверчиво поглядывающих на него служителей храма, преклонил колено. Он протянул руку, чтобы коснуться подножия алтаря, почувствовал холод на подушечках пальцев. Придя сюда, он хотел очистить мысли и найти утешения. Однако при виде опустевшего, лишённого пламени пьедестала, лишь почувствовал усиливающуюся тревогу.
Аэрин приказал себе взять себя в руки, поднялся и, будто обретя второе дыхание, вышел на улицу с нерушимым намерением довести дело до конца. Несмотря на поздний час, он собирался найти Гвинаса, о котором рассказал владелец «Первого издания». Богатый гость из Валенвуда наверняка остановился в самом дорогом отеле столицы. Однако не успел Аэрин выйти из Храмого района, как заметил краем глаза чей-то силуэт, скользнувший за угол. Рин невольно посмотрел в ту сторону и сразу же увидел другого человека, спешащего следом. Ночная погоня была необычным явлением, и Латиус бы удивился, если бы не узнал в преследователе Бауруса. Редгард тоже заметил друга. Им обоим не требовалось много времени понять, что Аэрин находился ближе к убегающему, поэтому он сорвался с места ещё до того, как Баурус крикнул:
— Рин, останови её!
Аэрин бросился наперерез женщине, и ему удалось нагнать её у ворот, выводящих на Зелёную Императорскую Тропу. В несколько секунд преодолев улицу, он схватил незнакомку и прижал её к стене, не позволяя вырваться. Она не собиралась сопротивляться, понимая, что шансов против двух вооружённых мужчин у неё нет. Аэрин заметил, что она плачет.
— Прошу, я ни в чём не виновата! — негромко взмолилась она. Она была уже не слишком молода, но вполне миловидна. Бретонка носила платье с широким подолом и короткий плащ, скрывающий лицо за капюшоном.
Голос приблизившегося Бауруса прозвучал грозно.
— Тогда почему убегала?
— Потому что ты пришёл из-за Астава!
Аэрин, всё ещё прижимающий женщину к стене, удивлённо посмотрел на Бауруса. Редгард недовольно скрестил руки на груди.
— Выходит, тебе есть что скрывать.
— Я не знаю, чем занимался мой муж! Я ничего об этом не знаю!
— Тогда мы просто поговорим о нём, — успокоил её Баурус. — Тебе зла я не желаю. Рин, отпусти её. Она больше не будет убегать. Правда ведь?
Однако Аэрин почему-то не торопился исполнять приказ. В голове сложилась хрупкая картинка из туманных деталей, которые удалось выяснить за сегодняшний день.
— Нет. — Он уверенно опроверг её невиновность. — Она знает о делах своего мужа. Она покупала вместе с ним книги…
Аэрин не смог закончить начатую фразу, потому что женщина вдруг извернулась, и в следующее мгновение в её руке появился его кинжал. Он не понял, как случилось, что она выхватила оружие у него из-за пояса, и неосознанно отступил на шаг, выставляя вперёд руки, чтобы в случае нападения успеть перехватить клинок. Остриё смотрело то на него, то на редгарда.
— Не глупи, — ровным голосом попросил её Рин, но в её глазах блестело что-то безумное, и вряд ли она понимала, что он не хочет ей навредить. Баурус положил ладонь на рукоять катаны.
— Я знаю, что Астав мёртв. Но вы убили лишь его тело, а дух его будет вечно жить в Раю, созданном нашим Мастером, и там я встречусь с ним. А вы и дальше будете гнить в этой клети, имя которой Нирн, пока мы возвращаем Мифический Рассвет и вкушаем Свободу!
Кинжал Аэрина змеиным выпадом устремился ему в грудь. Латиус инстинктивно отклонился, но лезвие всё равно не сумело достичь цели, потому что акавирская катана оказалась быстрее. Баурус резко выхватил оружие и, не останавливая движения, рассёк грудь сектантки, оставляя на тёмном платье длинную линию крови. Женщина упала навзничь, и кинжал выпал из её руки, ударившись о мостовую с характерным лязгом. Баурус с привычным равнодушием достал платок, чтобы очистить клинок. В отличие от редгарда, воспринимающего происходящее с нечеловеческим спокойствием, Аэрин почувствовал, что его начинает трясти, а к горлу подступает тяжёлый ком тошноты. Было ли причиной этого то, что он позволил этой женщине завладеть своим оружием, или же всё просто произошло слишком внезапно, он не знал.
— Я почему-то так и думал, что мне не удастся с ней нормально поговорить. Будь тут. Я за стражниками.
Когда Баурус ушёл, снова оставив его стеречь труп, Аэрин подобрал свой кинжал и убедился в том, что женщина действительно мертва. Лёгким движением он опустил её веки. Всё это безумие с «Мифическим Рассветом» нужно было заканчивать. И как можно скорее.
Тело женщины быстро убрали, а Баурус остался стоять посреди улицы над пятном крови и в задумчивости чесать подбородок.
— Жаль, — наконец сказал он. — Пока что Скарла Вирич была моей единственной зацепкой. Надеюсь, у тебя дела идут лучше? Что ты узнал о ней?
— О ней — ничего, — ответил Аэрин, понемногу приходя в себя после случившегося. — Я узнавал о книгах, ходил в издательский дом и в книжную лавку. И там, и там мне сказали о паре, которая тоже интересовалась ими. Я просто сложил два и два.
— Хорошо, — удовлетворённо кивнул Баурус. — А что с книгами?
— Пытаюсь выяснить.
Редгард устало потёр шею и решил:
— Завтра утром встретимся у Лютера Брода. Там всё расскажешь.
Аэрин пообещал, что постарается узнать как можно больше и свернул по направлению на площадь Талоса. Баурус зашагал в сторону крепости легиона. Несмотря на позднее время, Аэрин не собирался откладывать поиски Гвинаса. Ситуация приобретала всё более и более запутанный вид, и медлить было нельзя. Поэтому Латиус дошёл до района, застроенного дорогими палаццо, украшенного мраморными статуями, клумбами и кустарниками, и приблизился к большому зданию отеля, где останавливались на ночь самые привилегированные представители знатных семейств и владельцы значительных состояний.
Когда Аэрин открыл дверь и оказался в просторном холле, освещённым свечами в изящных напольных канделябрах, хмурый охранник, вдвое шире Рина в плечах и выше него почти на голову, бросил в его сторону недобрый взгляд, молча предупреждая, что лучше бы ему уйти самостоятельно и не создавать проблем ни себе, ни гостям «Тайбера Септима». Аэрин слишком устал, чтобы спорить, и без лишних слов достал из-под рубахи амулет в виде дракона. Охранник сразу отступил на шаг.
Аэрин приблизился к стойке, за которой сидела полная женщина средних лет. Сохраняя манеры, она доброжелательно улыбнулась ему.
— Чем могу помочь вам?
— Я ищу лесного эльфа по имени Гвинас. Он остановился у вас?
— Прошу прощения, но мы не разглашаем информацию о наших постояльцах. Это правило “Тайбера Септима”.
— Не разглашаете даже капитану Имперского Легиона?
— Ещё раз прошу простить меня. — Она продолжала улыбаться, и это начинало выводить Рина из себя. Он предполагал, что, если бы он пришёл сюда утром в полном капитанском облачении, она сиюминутно бы предоставила нужную информацию. Но пока он выглядел как оборванец из ближайшего отстойника, такие люди, как она, говорить с ним не собирались.
Рин вздохнул, сохраняя терпение, позволил себе небольшую паузу, чтобы подобрать слова. Женщину это напугало, и она незаметно сжалась.
Им не дали продолжить разговор.
— Всё нормально, Августа, — вдруг раздался со стороны звонкий мужской голос. — Я поговорю с гостем.
Женщина поклонилась.
— Да, милорд.
Аэрин посмотрел направо и заметил, как с лестницы лёгкой плавной походкой спускается парнишка лет двадцати с вьющимися русыми волосами, развивающимися при каждом шаге, одетый в яркий, украшенный блестящей вышивкой камзол. Это была птица высокого полёта. Тот, о ком томно вздыхали столичные красавицы, кому радушно открывали двери все заведения города, кому предлагали самые лучшие вина и самые зрелищные представления. Это был тот, кто добавлял Имперскому Легиону немало головной боли.
Аэрин знал этого избалованного мальца, но тот всё равно представился.
— Сэр, я Аполлон Найман, сын владелицы “Тайбера Септима”. Позвольте я помогу вам. Кого, говорите, вы ищете?
Аполлон подошёл к стойке, ненавязчиво вынудив женщину посторониться, и заглянул в большую книгу учёта посетителей. Зашуршали страницы.
Аэрин, всю жизнь патрулирующий улицы, никогда не сталкивался лично с этим выскочкой, но ребята рассказывали, что он как заноза в заднице. То заберётся через окно в комнату какой-нибудь целомудренной красавицы, то раззадорит не вполне трезвого чиновника вечером в таверне, то ещё чего-нибудь учудит. Его много раз заставали ночью на улицах, он посещал бои на арене, ходил смотреть непристойные спектакли в Дендрарии, сорил деньгами направо и налево. Да, младшего Наймана определённо знали в городе.
Парень нашёл нужную запись в журнале, выпрямился, демонстрируя Аэрину широкую улыбку, и предложил:
— Прошу за мной, капитан Латиус.
Сын хозяйки отеля направился к лестнице мягкой кошачьей походкой, и Аэрин хмуро двинулся следом. Рин был не из тех людей, о которых говорили в высшем свете. Так откуда бы Аполлону знать, кто перед ним?
Они поднялись в коридор второго этажа и парень, специально стараясь показать свою значимость, сказал:
— Кстати, поздравляю с помилованием, капитан. Я рад, что вам удалось очистить свою репутацию.
— Ты очень хорошо осведомлён о моих проблемах. — Аэрину надоело пресмыкаться перед мелким выскочкой, который словно пытался запугать его тем, что всё о нём знает, поэтому он отбросил высокопарные обращения и заговорил прямо.
Аполлон тоже отбросил формальности.
— Я был вчера в зале суда. Твои проблемы — это проблемы всего города. Не преуменьшай их значимость.
Отец Аполлона занимал видное место в столице и имел голос в Совете Старейшин. Так что, наверное, не стоило удивляться, что наследник был в курсе громких судебных процессов Имперского Легиона и даже попал на суд. Возможно, отец его туда и направил.
Аэрин не стал отвечать, решив закончить этот разговор, и совсем скоро Аполлон остановился перед одной из дверей широкого коридора.
— Мы пришли. Если что-то понадобиться — зови меня.
Он шутливо поклонился, продолжая паясничать, и оставил Рина одного, сочтя благоразумным не лезть в дела Имперского Легиона и гостей столицы. Аэрин дождался, когда он уйдёт, и громко постучал в комнату. Открыли не сразу, и он, уже с трудом сдерживая накопившееся за день раздражение, ударил по двери так, что она прогнулась, едва не слетев с петель. Возможно, за время заключения или за годы патрулирования лесных дорог в одиночестве, он разучился общаться с людьми.
Ему сразу отворили, и Рин увидел перед собой напыщенного босмера с недоумевающим выражением лица. Гвинас был молод, если Аэрин правильно различал возраст эльфов, и определённо был очень богат. Отлично бы вписался в компанию Аполлона Наймана.
— Какого Обливиона?.. — растерянно выругался эльф, возмущённо глядя на Латиуса снизу. Сиродильцы для босмеров, наверное, казались настоящими великанами. — Ты кто ещё такой?
Аэрин не стал с ним церемониться. Он прошёл внутрь, подвинув эльфа, осмотрел комнату и сразу объяснил:
— Вчера ты купил книгу в “Первом издании”. Отдай её.
Гвинас насмешливо фыркнул, чтобы скрыть удивление и страх.
— Чего? Убирайся сейчас же! Иначе я позову стражу!
— Стража уже здесь, — заверил его Рин. — Мне нужны “Комментарии”. Это дело Имперского Легиона.
Он заметил, как лесной эльф метнул испуганный взгляд в сторону письменного стола. Этого хватило, чтобы уверенно пройти в дальний угол комнаты и резко открыть ящик.
— Эй! Что ты делаешь?!
— Забираю это. Сядь.
— Немедленно объяс…
— Я сказал: сядь!
Гвинас мгновенно опустился на ближайший стул и замолчал. Аэрин редко выходил из себя и повышал голос. В минуты, когда это случалось, было лучше не начинать с ним спор. Он сделал пару глубоких вдохов, успокоился насколько мог и прямо спросил:
— Ты имеешь какое-то отношение к “Мифическому Рассвету”?
— Что?.. Откуда ты…
— Имеешь или нет?
— Ну, я… я изучаю писания Манкара Каморана.
— Зачем?
— Они интересны мне.
К Гвинасу наконец пришло понимание, что это серьёзный разговор. Он больше не собирался кричать и грозиться позвать стражу. Обернувшись к лесному эльфу, Аэрин прислонился к столу и вытащил из ящика книгу с оттиском рассвета на кожаной обложке. Он потряс ей в воздухе.
— Эти безумные тексты тебе интересны?
— Я считаю твоё пренебрежение лишь предрассудком. Может, даэдрические культы — это не то, о чём принято говорить в обществе, но у их приверженцев есть много интересных идей, над которыми…
— “Мифический Рассвет” убивает людей! — не выдержал Аэрин. — Будешь продолжать восхищаться их идеями?!
Гвинас замолчал и испуганно заморгал, уставившись на Аэрина большими эльфийскими глазами.
— Что?
— Ты восторгаешься даэдрическими культами. Но ты слышал о Кватче? Это сделал “Мифический Рассвет”.
— Клянусь, я не знал! Я не причастен к этому! О, Мара, защити нас!
— Мара? — усмехнувшись, переспросил Рин. — Что, идея служить Мерунесу Дагону уже не кажется такой привлекательной?
Гвинас оставил вопрос без ответа. Аэрин попросил:
— Расскажи, что тебе о них известно.
— Только то, что это даэдрический культ. Пожалуйста, верь мне!
Хоть Аэрин в последнее время несколько предвзято относился к лесным эльфам, Гвинасу он верил.
— Как ты о них узнал?
— Я прочёл первую книгу, потом вторую… Потом стал искать третью, и вот я здесь.
— А что насчёт четвёртой?
Гвинас поднялся, подошёл к столику, на котором лежала небольшая сумка, и стал искать что-то внутри. Он достал свёрнутый лист бумаги, который, не разворачивая, передал Аэрину.
— Вот.
Латиус недоверчиво развернул свиток. Это было короткое письмо, адресованное Гвинасу, в котором говорилось, что четвёртую книгу можно получить только напрямую от члена «Мифического Рассвета». И тот, кто сообщил это Гвинасу, предлагал такую возможность. Однако в этом тексте было ещё кое-что. В нём говорилось, что в писаниях Манкара Каморана есть скрытый смысл, и желающие идти по Пути Рассвета должны отыскать его. Рин задал сразу оба вопроса:
— Что за скрытый смысл? Кто передал тебе это?
— Когда я вернулся из “Первого издания”, нашёл это у себя под дверью. Они предлагают встретиться, чтобы я мог получить последний том и сложить вместе четыре ключа.
Аэрин снова почувствовал накатывающую злость, потому что он вообще не понимал, о чём говорил этот босмер. Однако он не позволил гневу снова завладеть эмоциями.
— Какие ещё ключи? Можешь ты внятно говорить или нет?
— Мастер… — Гвинас запнулся и быстро поправил себя: — Точнее, Манкар Каморан называет эти книги ключами, которые необходимы, чтобы открыть дверь, ведущую на Путь Рассвета. Это очевидно: в тексте зашифровано послание, которое каким-то образом позволяет примкнуть к рядам дагонитов. Но что именно Манкар Каморан спрятал в своих писаниях, мне понять так и не удалось.
— Однако они с тобой всё равно связались.
Гвинас пожал плечами.
— Думаю, им нужны новые последователи, а разгадывать шифры способен не каждый. Я уже не говорю о том, как трудно достать все четыре книги.
Больше вопросов у Аэрина не было. Он снова опустил взгляд на письмо и перечитал его. Гвинасу предлагали встретиться в коллекторах под городом завтрашней ночью. Подходящее время и место, чтобы проповедовать идеи даэдрического культа, преследующего цель разрушить Империю.
— Ты собираешься с ними встретиться?
Этот вопрос удивил Гвинаса больше, чем весь предыдущий разговор. Он испуганно воскликнул:
— После всего, что ты рассказал?! Ни за что! Я больше не хочу иметь ничего общего с “Мифическим Рассветом”.
— Тогда мне нужна твоя одежда.
Аэрин вышел из отеля уже ночью. Возвращаться в крепость смысла не было: Иветта наверняка не дождалась его и вернулась домой, да и от переизбытка информации давно трещала голова. Недолго думая, Рин решил вернуться в таверну, где они с Савлианом и Меньеном снимали одну комнату на троих. Нужно было пересилить себя и изучить книги, которые удалось добыть, хотя написанное в них вызывал у него настоящее отвращение. И ещё не мешало бы поспать несколько часов, потому что завтрашний день предвещал насыщенные события.
И всё же, несмотря на все прилагаемые усилия, на спешку, на попытку ухватиться за любую ниточку, ведущую к «Мифическому Рассвету», враг оставался на несколько шагов впереди. Аэрин не мог допустить, чтобы так продолжалось и дальше. Он должен был или найти эти четыре ключа, или протаранить дверь.